Николай Побережник
В гости к мертвым
Справившись и открыв форточку проветриться, поднялся в детскую. Никита, свернувшись на кровати, спал, а мультик все еще шел. Сняв одеяло с кровати покойной сестры, я накрыл его, плавно убавил звук, а затем выключил телевизор. Пусть спит, я слышал, что сон хорошее лекарство от стресса.
Усевшись в кресле в гостиной, включил телевизор, звук убавил на минимум, поглазев пару минут, понял, что, в принципе, ничего нового, отличающегося от новостей в интернете, не сказали. Подтянул к себе ближе сумку, которую приволок мне «крепыш» и взял со стола дробовик. Пятисотый «Моссберг» с пистолетной рукоятью и прикладом, как у американской же М4, то есть можно под себя его отрегулировать, что я сразу и сделал, вскидывая оружие и целясь в выключатель… Удобно, и не тяжелый, килограмма три с копейками. На прикладе пять пластиковых зажимов имеется для патронов… Что, кстати, с патронами? Отложил на журнальный столик дробовик и открыл сумку… Ну, от души, как говориться, отсыпали – десять пачек «волчьей» картечи и пара пачек пулевых, итого три сотни – радует, очень радует. Так, чем еще одарили… Ага, разгрузочный жилет, стандартный такой ЧОПовский, черного цвета, с кучей непонятно для чего подсумков, но зато будет, куда боекомплект сложить… Еще какие-то подсумки на черном широком тактическом ремне… Все, спасибо «снегуркиному» папаше. Магазин дробовика был полон, то есть 8 патронов, и я просто воткнул в зажимы на прикладе еще пять с картечью. Так, по кармашкам жилета еще разложить, вот, теперь вообще спокойно стало. Прошёл в коридор, снял жилет и повесил на вешалку, а дробовик положил на полку, к шапкам…
Что-то Григорий задерживается… С этой мыслью достал телефон, который сообщил мне, что вот-вот выключится, если я его сейчас же не «подкормлю»… Интересно, сколько еще будет электричество подаваться? Сбегал к себе… о как, уже «к себе»… Сбегал, в общем, в комнату, извлёк из сумки зарядное устройство и, включив, присел на пол у стены с розеткой…
– Да… – нервно ответил Григорий.
– Говорить можешь?
– Давай, только быстро, дорога – дерьмо, объездными еду, так как забито все и мертвяки, сука, хороводы водят.
– Понятно… Нормально все?
– Да, почти добрался, через полчаса буду.
– Хорошо, подъедешь, не сигналь, просто набери.
– Понял, – ответил Григорий и отключился.
Полчаса просидел на полу, ожидая звонка и, глядя в подбитый евровагонкой потолок, дождался. Спустившись вниз, накинул жилет, взял дробовик, и, выйдя во двор, забрался на кучу стройматериалов. Увидев, что рядом с воротами никого, а перед воротами стоит старый универсал ГАЗ 2402, в котором находился Григорий, спрыгнул и нажал кнопку открывания ворот.
– Я смотрю тут тоже бродят, – не с первого раза закрыв дверь, и кивнув на убиенных мервяков сказал Григорий.
– Ага, – ответил я и включил привод ворот, – ну пойдем, вещей много?
– Пара сумок да два чехла ружейных.
Помог все занести и, дождавшись, когда Григорий разденется, спросил:
– Есть будешь?
– Да, не откажусь… и выпил бы.
– Это тоже имеется.
– Я смотрю, ружьишко нашел, хозяйское?
– Нет, подарок соседа… Какой-то не простой дядька тут рядом живет, бандит, похоже, или бизнесмен высокого полета, – ответил я, наливая борщ в тарелку.
– Один хрен, у нас все бизнесмены из бандитов, а большие бизнесмены из больших бандитов.
– Ну да, верно, – согласился я, – бывают, правда, исключения…
– Ага, бывают, но у таких обычно или заместитель, или помощник из бандитов, или кто-то из родственников… Но, раз ружьишком поделился, значит, не совсем пропащий.
– Угу, – кивнул я и поставил на стол тарелку, – где тут поблизости можно еду закупить?
– Ну, если мне память не изменяет, то тут у вас, в смысле в Ростошах, целый торговый центр есть.
– Хорошо, я еще по трассе от аэропорта видел строительный магазин большой… или хозяйственный.
– Да, есть такой, а там-то что?
– Канистр бы купить и запастись топливом, тут в котельной небольшой генератор есть, я, правда, не знаю, в каком он состоянии, но с виду новый.
– Думаешь, «фаза в землю уйдет»?
– А ты как думаешь?
– Не знаю, – пожал плечами Григорий, – есть, конечно, вероятность, что недолго сети протянут без обслуги.
– И я про это.
По лестнице затопали ножки Никиты, он спустился и остановился на входе в гостиную.
– Проснулся? Садись, борщика поешь, и вот, познакомься, это дядя Гриша, помнишь его?
Никита кивнул, прошел на кухню и деловито протянул руку Григорию.
– Привет, смотрю, молодцом держишься, как мужчина, – потряс Григорий ручонку Никиты.
Я налил в тарелку борща и, поставив усевшемуся за стол Никите, спросил:
– Не возражаешь, если дядя Гриша с нами будет?
– Н-нет, – уверенно ответил он, а потом добавил, – у н-него р-р-ружье есть.
– Молодцом! – снова похвалил его Григорий, – ружье сейчас один из самых важных предметов домашней утвари.
– Так вот, – поставил я чайник на плиту, – надо еще и продуктов набрать.
– Влад, ты извини, конечно, но у меня только пенсия… на карточке тысяч десять, да наличкой с собой около штуки.
– У меня есть деньги, должно хватить, только, как мне кажется, тратить их нужно быстрее, так как проку в них очень скоро не будет никакого.
– Согласен, – кивнул Григорий и отодвинул тарелку, – вот спасибо, первый раз за три дня жидкого да горячего поел.
Кушая и внимательно прислушиваясь к нашему разговору о деньгах, Никитка что-то соображал, изображая бровями и мимическими мышцами мыслительный процесс. Потом молча слез со стула, прошел в коридор и откатил тумбочку на колесиках, на которой стоял телефон. Выше плинтуса сантиметров на десять мы увидели дверцу небольшого сейфа, размером чуть больше стандартной книжки.
– Папкин, поди? – спросил я ребенка и присел у сейфа.
Тот кивнул.
– Ну, так ключа же нет.
Никита взял меня за палец и снова повел наверх, привел в кладовку и показал пальцем на стеклянную дверь шкафа-купе.
– Там, – его пальчик указывал наверх.
Я открыл дверь и посмотрел на полки… Вроде я тут не видел никаких ключей.
– Тут, – Никитка уже стоял позади меня, дергал за рукав свитера и снова показывал наверх двери.
– Да где… А! Вот оно что, – увидел я приклеенный скотчем с внутренний стороны двери ключ, – ну, и хитрец твой папка.
Никита стоял с гордым видом.
– И ты весь в него… Ну, пойдем, – потрепал я его по волосам.
Опустившись на колени, я вытащил все из сейфа.
– А шалун твой папка, – Григорий подобрал с пола сверток с узнаваемым силуэтом, – газовый, под мелкашку переделан.
Кроме переделанного газового револьвера нашлась пачка патронов и переместилась на тумбочку, рядом с телефоном, туда же легла тонкая пачка евро, перетянутая резинкой, и пачка пятитысячных купюр в банковской упаковке, а также несколько прозрачных файлов с документами. Мельком сунул в них нос – документы на автомобили и недвижимость, какие-то учредительные документы, из которых выяснилось, что Саша и Анна являлись соучредителями какой-то частной клиники. Ладно, документы обратно положил, закрыл сейф и вернул на место тумбочку. Григорий снова взял револьвер, покрутил в руках и сказал:
– Что-то я бы не рискнул из него стрелять.
– Насколько я знал Сашу, он не любил оружие.
– Ну, не любить оружие можно по-разному, – улыбнулся Григорий, – этот эрзац-наган я тоже, можно сказать, уже не люблю. На.
Забрав револьвер, покрутил в руках, откинул барабан… Ствол гладкий, запрессованный, барабан самодельный на восемь патронов, которые были на своих местах, кстати.
– Ладно, испытаем, – сунул я револьвер под ремень за спину и прикрыл свитером, а патроны положил в один из кармашков ЧОПовской разгрузки, на которой, кстати, была кобура под ПМ на левой стороне, но я постеснялся что-то пристраивать туда револьвер.
Уселись пить чай, и я озвучил еще одну проблему:
– Ехать отовариваться одному, по меньшей мере, опасно, я думаю.
– Угу, – кивнул Григорий, жуя толстенный бутерброд.
– А ехать всем вместе – тоже плохая идея…
– Угу.
– Григорий Иваныч, вот что ты «угу» да «угу»… предложения есть? О! У меня есть, – я достал телефон, – Никит, а если я договорюсь, чтобы с тобой человек посидел, пока мы будем ездить?
Никитка категорически отрицательно замотал головой.
– Ну, ты понимаешь, что там, куда мы поедем, могут быть эти… эм-м… Там опасно, в общем, может быть.
Никита вздохнул и сказал:
– Б-б-буду один т-тогда.
– Нет, малыш, одного я не смогу тебя оставить.
– Влад, неизвестно, как будет складываться все дальше, но вполне возможно, что его придется очень часто оставлять одного или прятать где-нибудь… так, может, попробуем? Парень-то вон какой самостоятельный, правда?
В ответ на эти слова Никитка смешно выпятил грудь и задрал подбородок.
– Хорошо, – вздохнул я, – идея мне не нравиться, но да, делать нечего.
– Тогда поехали… на моей.
Выехав со двора, я все же набрал Илью и попросил присмотреть за воротами, хотя бы издалека, на что он сказал, что проблем в этом нет, и он озадачит начальника охраны.
Припарковались с трудом у торгового центра, рядом с трехэтажной гостиницей, носящей одно и то же с поселком название. Людей много, как челноки снуют от магазина к машинам. В стороне ахнул выстрел, а люди, лишь посмотрев в сторону, откуда стреляли, даже не «почесались».
– О, Влад, да как бы мы не к самому «шапочному» разбору… – сказал Григорий, стянув на двустволку и дробовик, что лежали за нами на полу, накидку с сиденья.
– Пошли, магазин большой, может, еще не все раскупили.
Войдя в магазин, обнаружили небольшой стихийный митинг у одной из касс, но «митинговали» этак осторожно, так как у угрюмой охраны наблюдались дробовики «сайга». Причина стала понятна из разговоров покупателей – магазин не принимал к оплате карты, а охрана всех вежливо, пока еще вежливо, посылала в отделение сбербанка, что находилось неподалеку. Схватив по каталке, мы пошли по рядам.
– Твою мать! Ну, ладно я, старая больная обезьяна, но ты-то, – вдруг возмутился Григорий.
– Что такое?
– Ну, хотя бы список надо было накидать, а то будем сейчас круги нарезать по рядам и придумывать, что брать… У-у, тут, погляди, скоро пробки уже будут.
– Надо было, ну ничего… Пошли, в темпе, сначала крупы…
В общем, в темпе накидали в тележки крупы, коробки с чаем и рафинадом, соль. Я схватил целую упаковку супов в пакетах, которые никогда в жизни не ел бы, но, как говориться, смирился. Оставляя немалые для меня, да и для Григория, суммы наличности в кассе, мы несколько раз скатались к машине и обратно… Набили полный багажник и еще в салон накидали всякого.
– Вместительный пепелац, – сказал я, осматриваясь по сторонам.
– Ага, от отца остался… Я-то, когда в запас вышел, в контейнере себе «Эскудо» привез, но продал вскоре какому-то татарину… на пенсию-то особо не разгонишься, а и ремонт делать надо было, и бывшей помогать, все ж 17 лет вместе прожили, и дочку люблю… Приезжала в прошлом году, совсем невеста, – на последних словах у Григория немного блеснули глаза, но он отвернулся, вроде как осмотреться, и спросил, – ну что, все? Или еще что?
– Я там отдел видел «Спорт и туризм», а у меня с собой из одежды пара джинсов, зимние полуботинки, свитер, пара рубах да нижнее белье на смену.
– Кстати, да, – согласился Григорий, – идем, не помешает присмотреть одежду поудобней.
Снова набили две тележки шмотками и обувью, заодно и на Никитку кое-что удалось подобрать, обуви для него взял три пары, не смог вспомнить, какой размер, да и откуда – на его ножки что-то внимания не обращал. Но, так как отдел объявлялся «для семейного отдыха», кое-что удалось найти. Еще приобрели несколько фонарей, батареек и каких-то «уоки-токи» восьмиканальных «мотороловских», по две в упаковке – взяли аж три таких, и даже с гарнитурой простенькой.
Когда рассчитывался в кассе, поймал на себе неприятный взгляд какого-то великовозрастного гопника, на вид лет тридцати, руки синие от наколок, картуз, трико и остроносые туфли – классика. Барсетки только не было, видно, вышел сей атрибут из гопниковской моды… А вот характерно оттопыренную под мышкой толстовку я не пропустил. Рассчитались, покатили к выходу, я остановился, вроде как поправляю товар на тележке, а сам в витрину отдела продажи сотовых телефонов смотрю. Точно, нас «приняли» – рядом с гопником нарисовался второй, помоложе, а великовозрастный с кем-то эмоционально по сотовому разговаривает.
– Это что за театр? – спросил Григорий, не понимая моего поведения.
– Иваныч, похоже, нас хотят немного ограбить, – сказал я, когда мы покатили тележки дальше.
– А грабилка отросла?
– Ну, вот не знаю, но ствол у одного из них точно есть.
– Уверен?
– Не на сто процентов, конечно, может, он и бутылку под толстовкой припрятал.
– Забей… Пошли разгружаться.
Закинув все снова в салон, я аккуратно переложил ружья поверх коробок и пакетов и снова прикрыл накидкой. Сели в машину, Иваныч начал осторожно сдавать назад. Никого в поле зрения не было, но буквально через секунду – бах! Крашенная в дикий синий цвет чуть ли не кисточкой девятка с разгона влепилась нам в задний бампер.
– Ну что за урод! Специально же въехал, подставиться, – с досадой стукнул по баранке Иваныч.
– А ты говоришь, забей, – вздохнул я и хотел было выйти, но боковое стекло разлетелось «граненым стаканом», заставив меня зажмуриться, я только мелькнувшую тень заметил.
Бум! – трещинами пошло лобовое стекло.
– А ну вылазь, пенсионеры! – прокричал кто-то сбоку.
Нащупав револьвер за спиной, я быстро осмотрелся и выстрелил два раза через окно в живот одному из уродов, что стоял с моей стороны и снова замахнулся для удара по лобовому стеклу битой. Быстро выскочил на свежий воздух и потянул из-за сиденья «моссберг»… Не думал, что досылание патрона на помповике производит такое впечатление, а может, это ствол двенадцатого калибра, направленный практически в упор, так подействовал на наших оппонентов.
– Ты, в кепке, руки на крышу и не дергайся, – сказал я, обходя машину, быстро бросив взгляд на корчащегося на земле любителя бейсбола, – плохо слышишь, урод?
Не то, чтобы они растерялись, просто, наверное, не ожидали такого вот «конца». Иваныч нехило так приложил в нос одному пятящемуся молодому, а потом подошел к великовозрастному, задрал толстовку…
– Слушай, а ведь и правда, пузырь спер, – помахал Григорий бутылкой «Немирова», а потом, положив пятерню на затылок, смачно приложил «кепку» о крышу машины.
Я оглянулся… Да уж, а ведь всем фиолетово… окружающие лишь немного изменили траекторию движения. От выхода из магазина к нам спешили двое охранников.
– Мужики, вам бы не только в магазине стоять, но и снаружи присматривали бы, – сказал Иваныч и закинул бутылку в салон, – всех покупателей они вам отвадят.
Подойдя, один из охранников, по-видимому, узнав «контингент», хмыкнул и сказал:
– Ну, разобрались же сами.
– Ага, – недовольно буркнул Иваныч.
С боку закричала какая-то женщина, я повернулся на крик и увидел, как «бейсболист» поднимается с грязного снега уже «нечеловеком».
Люди начали разбегаться, «кепка», воспользовавшись моментом, тоже «разбежался», стартанул так, словно являлся мастером спорта по бегу на короткие дистанции.
Пах! – хлопнул выстрел, и восставший снова рухнул, теперь уже окончательно мертвый.
– В голову надо, – сказал непонятно откуда взявшийся парень в кожаной куртке и в серых штанах с тонкими красными лампасами, убирая ПМ в оперативную кобуру.
– Да в курсе уже, – ответил я.
– А чего ждал?
– Вообще-то не думал, что от мелкашки такая скорая кончина наступит, – глядя на обстановку вокруг, мне стало как-то даже все равно, что передо мной стоит, скорее всего, милиционер.
– Удачно попал, значит, – ответил тот, и, повернувшись, пошел к старенькому «опелю-универсалу».
Единственного оставшегося гопника охранники заставили пинками подняться и перекантовать своего два раза умершего друга в «девятку».
– Хорошо, что Никитку с собой не взяли, – сказал я, когда мы отъехали с парковки и покатили по дороге вдоль забора гостиницы.
– Да, – согласился Иваныч, припав к рулю, ехать со стеклом, покрывшимся «паутиной», не очень приятно, – вот что за уроды, мля… И как теперь быть с машиной? Как ездить-то?
– Ага, и таких уродов, и вовсе не с бутылкой под толстовкой, скоро станет в разы больше… Да и свободные машины, думаю, скоро будут, скажем, в «ассортименте».
– Понятное дело…
Въехали на улицу микрорайона – по обочинам текут ручьи грязной талой воды, а под колесами коричневое мессиво вынуждает Иваныча материться. Солнце шпарит вовсю… У ворот Сашкиного дома обнаружили черный микроавтобус «форд» с тонированными стеклами и надписью на борту «Охранное предприятие С.В.А.Т», я даже улыбнулся такому названию – вроде и круто, вроде как по аналогии с американским полицейским спецназом, но в тоже время и по-русски, коротко и ясно. И что-то мне подсказывает, что «Сват» – это кликуха какого-нибудь местного авторитета. Когда мы подъехали к воротам, боковая дверь открылась, и из форда вылез уже знакомый мне «крепыш», утопив на полберца обувь в грязном снегу.
– Не понял, – спросил он, наклонившись и облокотившись на крышу, – а что с машиной-то?
– Да вот, напоролись на уродов… в кепках.
– Наказали хоть?
– Да.
– Ну, что, мы на базу?
– Эм… – задумался я, – Нам бы еще в одно место сгонять.
– Да не вопрос, давай только позже, что-то жрать охота.
– Договорились, мы тоже перекусим.
– Ну, ты шефу тогда не звони, не надо беспокоить, мой телефон запиши.
– Да связь ни к черту, – сказал еще один вышедший ЧОПовец, – у вас радиостанции есть?
– Есть, но с вашими они «дружить» не будут.
Второй полез в «форд», и вернулся с рацией.
– Только попользоваться даю, до вечера.
– Хорошо, кого вызывать?
– Мишу большого, «соседом» опознаешься.
– Понял, – ответил я и, открыв ключом калитку, включил привод ворот.
Пока мы перетаскивали все в гостиную и укладывали вдоль стен, Никита прохаживался меж коробок с важным видом и с пластмассовым автоматом в руках – заступил на пост. Закончили, Григорий принялся чистить картошку, а я переоделся в обновки – теплые спортивные штаны и толстовку, вот, гораздо уютнее теперь.
– Слушай, получается, этот гопник уже заражен вирусом? – спросил я Иваныча.
– Получается так, – пожал плечами Григорий, сидя на стуле у раковины, поставив ведро между ног и тонко так счищая кожуру с картошки, – у меня вообще есть подозрение, что заражены все.
– С чего ты взял?
– Ну, это так, предположение.
– То есть, если я умру, то тоже восстану из мертвых? – тихо сказал я, подойдя к нему.
– Не знаю… Проверять не будем. Компьютер тут есть?
– Да.
– Ну, глянь, что там плохого.
Присев в кресло у журнального столика, «разбудил» ноутбук, а через двадцать минут закрыл…
– Все плохо.
– Не удивлен, – Иваныч поставил вариться картошку, – а что именно?
– Как снежный ком расползается зараза эта. Ты когда добирался сюда, много этих мертвяков-шатунов было на улицах?
– Попадались… Но люди убегали от них легко.
– А в той же Москве уже сменилась практически популяция, с живых на мертвых.
– Паршиво… Что делать будем?
– Пока посидим тут несколько дней, посмотрим за развитием ситуации… Пойду, кстати, за блокнотом поднимусь, да напарнику по смене позвоню.
– Думаешь, где-то по-другому?
– Вот и узнаю, что на Дальнем Востоке твориться из первых уст… Не понравился мне заголовок в сети – «Владивосток пал».
– Ну, если Москва пала, то Владивостоку сам зомбячий бог велел.
Поднялся в комнату, достал из сумки блокнот и, прежде чем выходить, задержался у окна и посмотрел на окна соседнего коттеджа… Ни хрена себе обед! В большом окне первого этажа была видна кухня соседнего дома, на полу которой не спеша, с чувством, толком и расстановкой, двое – мужчина и женщина, поедали кого-то третьего… или третью, не получалось разглядеть.
– Никита, как служба? – спросил я у мальчика, когда быстро сбежал по лестнице вниз.
Он в ответ кивнул и с важным видом снова зашагал по гостиной… Ну, пусть «служит».
– Иваныч, пошли со мной.
Григорий с минуту наблюдал картину из окна моей комнаты, потом быстро вышел и вернулся с одним из своих ружейных чехлов. Кинул его на кровать, расстегнул и достал «Вепря», набил пятизарядный магазин патронами из упаковки с надписью «.223 Rem», затем из кармашка чехла извлёк оптический прицел…
– Патронов жаль, всего две пачки, – прокомментировал он, – и то одна начатая.
Открыв окно, Иваныч прицелился…
– Бляха, молодые совсем, – с досадой произнес он и выстрелил.
Завалить удалось только одного мертвяка – коротко стриженого парня, девушка, точнее то, что раньше было девушкой, сразу как-то шустро переместилось из поля зрения на четвереньках.
– Того, кого они ели, тоже «проконтролируй».
– Нет смысла, – ответил Иваныч, – хорошо видно, что у него голова проломлена.
– А мертвячку эту видно?
– Нет… вот она, шустрая! Как макака скакнула из комнаты.
– Вон! – выставил я руку из окна.
Зомби была едва заметна, выглядывая из-за шторы соседнего с кухней окна, и смотрела на нас.
Бах! – снова выстрелил Иваныч и через секунду сказал:
– Вроде попал.
– Надо проверить этот дом.
– Нахрена?
– Не хочу соседей-зомби… А вдруг там еще кто остался?
– Ладно, потом проверим, вечером, а сейчас поедим, затем в хозяйственный магазин и на заправку.
– Хорошо, – ответил я, посмотрев на отрытую пачку с чешскими патронами, и спросил, – слушай, а охотничьи магазины есть неподалеку?
– Думаешь, они работают?
– Ну, не знаю… А патронов прикупить не помешало бы.
– Согласен, ладно, придумаем что-нибудь. Есть в относительной близости один магазин.
Закрыв окно и развернувшись, обнаружили в дверном проеме Никитку.
– Л-людоед? – спросил он, крепко сжимая в руках свой игрушечный автомат.
– Да, – сказал я ему правду, – соседи тоже превратились… Но Григорий Иваныч с ними справился. Идемте, обедать пора.
Дозвониться на Дальний Восток сразу не получилось – то извинялись и говорили, что линия перегружена, то просто сбрасывалось соединение, наконец-то после пятого набора пошел гудок…
– Да! Слушаю… – ответил Игорь, мой напарник и друг, а я включил телефон на громкую связь.
– У вас тоже? – сразу не стал я тянуть кота за причинное место.
– У нас еще не так, городок маленький, справляемся… Владик все, умер, там вояки только кое-как по своим частям сидят, но и то, не всегда удачно. Ребята рассказывали, что на шестом километре сделали что-то вроде лагеря спасения… ну и что ты думаешь? Ночью какой-то укушенный преставился, потом тихо перегрыз глотку соседу по койке, и пошло поехало… За ночь почти весь лагерь в мертвое царство за забором превратился…
– А у нас в городке?
– Шарахаются, но уже меньше, отстреливают… И заваруха была сначала с ментами, а сейчас вроде тихо относительно.
– По поводу чего заваруха?
– Так им же, как только все началось, указивка пришла – стволы у населения собрать.
– И?
– Да хрен по всей морде! Какой нормальный отдаст ствол, если уже нельзя было по улицам передвигаться, потому как один-два ходячих трупа за тобой увяжутся обязательно.
– Так милиция все же порядок поддерживает?
– Какой там! Отдел нараспашку с утра, а в дежурке два мертвяка на стекло кидаются. Шоу наблюдал, как их пристрелили, а потом за их стволы и ментовскую оружейку давёжка была.
– А ты?
– А что я? Я внутри периметра, на объекте сижу, и нас тут вся смена с семьями…
Разговор оборвался, попытался еще раз набрать – бесполезно.
– И живые позавидуют мертвым… – вздохнул Григорий.
Пообедав, связались с «крепышом» и компанией и, когда их «форд» снова подрулил к воротам, мы, прихватив из Сашкиного гаража две канистры, плюс еще и у Иваныча с собой была одна, отправились в хозяйственный супермаркет, что был на трассе между аэропортом и Ростошами.
– Глянь, какие, – сбавил скорость Иваныч и кивнул на открытые ворота одного из домов, уже на выезде из поселка.
– Да уж… и машина что надо.
За воротами стоял УАЗ «Хантер», а в него таскали баулы и коробки два дюжих молодца, сродни «крепышу», одежда, как говориться, «милитаристайл». У одного за спиной, похоже, 12-ый «молот», а у другого если не боевой АК, то уж «Сайга-МК» точно. Они как-то нехорошо на нас посмотрели, и Иваныч, прибавив скорость, сказал:
– Интересно, а что за машина в гараже наших соседей?
– Не знаю, надо будет проверить… Стой!
Иваныч резко утопил педали сцепления и тормоза, а затем выбил скорость…
– Ты чего?
– Мертвяк… нет, двое.
В проулке, у черного входа одного из коттеджей стояли двое, «грустили». Один в спортивных штанах, залитой кровью футболке и одном тапке на босу ногу, а второй, точнее, вторая, в куртке с надписью «Почта России» и, как в том стихотворении, с толстой сумкой на ремне.
– Точно. Надо валить их, а то вдруг кого из прохожих съедят, – сказал Иваныч и хрустнул ручником.
До мертвяков метров двадцать пять, они нас заметили и заковыляли в нашу сторону. Я с «Моссбергом» обошел «Волгу» и встал рядом с Иванычем, который, уже целясь из ИЖа, сказал:
– Твой левый, мой правый, и пусть поближе подойдут.
– Хорошо, – кивнул я и тоже вскинул дробовик.
– Вы чего удумали? – прокричал один из парней, что грузили «Хантера» и направился к нам, снимая «вепря» с плеча.
– Осторожно, мертвяки! – крикнул я ему.
Он развернулся в проулок, и, увидев приближающихся мертвяков, быстро попятился назад, тоже вскинув оружие и сразу выстрелив, отчего один из мертвяков «раскинул мозгами» и рухнул, во второго выстрелил Иваныч.
– А вы там ворота раскрыли и ушами хлопаете, они же ходят тихо, подойдет сзади и ням-ням, – сказал Иваныч парню с «вепрем», убирая двустволку в машину.
– Так не было их тут вроде.
– Здрасьте, приехали, не было, – сказал я, – с утра одного топориком уже успокаивал у ворот.
Прибежал второй здоровяк с МК-ашкой в руках.
– Что тут?
– Вон, – кивнул я на убиенных мертвяков, – уже шарахаются тут.
– Паш, я же говорю, надо торопиться и валить уже, – сказал один из парней своему другу.
– А куда, если не секрет? – поинтересовался Григорий.
– Подальше, куда глаза глядят.
– Тоже вариант, – согласно кивнул Иваныч, и мы сели в машину.
Сразу за поселком, не доезжая до Нежинского шоссе, завернули на АЗС. Стояла единственная машина – темная «BMW-пятерка» с разбитой решеткой радиатора и оптикой, двери и капот открыты, и два парня копошатся рядом. Иваныч притормозил напротив.
– Ребят, бензин-то наливают?
– Наливают, пока есть, только цену ломят… О, мужики, а есть бокорезы или пассатижи? А если еще изолента есть…
– Есть, – вздохнул Григорий, – Влад, в бардачке возьми.
Я открыл бардачок, взял там пассатижи с изолентой и протянул в окно.
– Держи…
– Вот спасибо, а то проводку тут надо починить, да хоть одну фару подключить.
– Только после ДТП?
– Да, на посту ГАИ вояки БТР поставили, мы едем, а ему присралось переехать на другое место. И нихера им не предьявишь.
– А чего они там с БТР-ом?
– Гаишников усиливают, всех проверяют выезжающих, укушенных сразу выводят и…
– Ого!
– Да… злые там все, задерганные, проверяют только тех, кто из города едет, а в город – пожалуйста, на свой страх и риск.
– Ну-ка включи, – сказал один из парней другому.
Тот нырнул в салон, а потом загорелась одна фара.
– Ну, хоть так, спасибо, – вернул нам инструмент парень, что покрепче, потом они сели в машину и поехали в сторону города.
– Что-то мне уже не хочется мимо этого поста ГАИ ехать.
– Угу… – кивнул Иваныч, – О! Тут после развязки, с южной стороны трассы, есть небольшой торговый комплекс, там и продуктовый, и хозяйственный, и даже аптека есть.
– Тогда туда поехали, нечего гусей дразнить.
Съехали с развязки и остановились на парковке у магазина с говорящим названием «Клондайк».
– Что-то и птицы притихли, – вспомнил я фразу из фильма «ДМБ», глядя на несколько машин и констатируя полное отсутствие людей.
– Ага, не нравится мне тут что-то.
Первого мертвяка заметили пару минут спустя, он словно вышел посмотреть «а кто это там» из-за дальнего угла магазина. В синем комбинезоне-спецовке и красной бейсболке, то ли грузчик местный, то ли забрел сюда откуда-то… Он постоял несколько секунд, вроде осматриваясь. Мы замерли, смотрим, ну, и он стоит.
– И что делаем? – спросил Григорий.
– Как говорят в медицине – санируем. В магазин-то надо попасть.
– Ну, выходим тогда и санируем, – ответил Иваныч, поставил машину на ручник и не стал глушить двигатель, сказав, – еще не известно, что с хозяевами этих машин, которые на парковке, у «газели» вон двери нараспашку.
С первого раза что-то не попал, контейнер, похоже, не успел раскрыться, и вся куча картечи пролетела справа от головы мертвяка и разворотила сайдинг на углу магазина. Со второй попытки все же получилось его успокоить. Опуская дробовик, заметил, что по дороге вдоль парковки топает еще один.
– Иваныч…
– Вижу, – ответил он, – пусть поближе подойдет.
Мертвяк заметно ускорился, Иваныч выстрелил и тоже не попал.
– Мать! Да что ж он как по палубе… туда-сюда…
Действительно – движения, походка и вообще поведение этих тварей совершенно непредсказуемо, но не у всех. К примеру, та «почтальонка» очень была, так скажем, целеустремленна и достаточна быстра. Этот же и раскачивается из стороны в сторону, и останавливается, будто задумывается о чем-то… Интересно, они вообще думают? Наверное, да, но скорее всего, только о еде.
– Ну что, не видно больше? – спросил Иваныч, переломив стволы, эжектор выплюнул гильзы, и Иваныч, потянув из патронташа пару патронов, зарядил ружье.
– Вроде нет…
Причина, по которой мы не смогли «познакомиться» с остальными владельцами автотранспорта, что стоял на парковке, стала очевидна, как только мы подошли, озираясь по сторонам, к двери магазина. Картина, увиденная нами, заставила, вздрогнув, отшатнуться, а Иваныч весьма забористо выматерился.
– Это кто-то так пошутил, что ли?
Немного раскачивая двери из толстого стекла, ручки которой были связны оранжевой буксировочной стропой, на нас смотрели глаза, наверное, дюжины зомби разной степени объеденности и обкусанности, но все они были уже «нелюдьми». Разбираться и выяснять, что тут произошло, не было ни малейшего желания.
– Иваныч, ну его… Идем, постоишь у машины, а я к хозяйственному…
– Ага, – согласно кивнул он, и, попятившись, мы спустились со ступенек, – как же страшно-то, мать его…
– И чуешь запах?
– Ну.
– Вот это они так воняют.
– Ну их, пошли.
Дверь в хозяйственный была открыта, но, прежде чем заходить, я посмотрел сквозь надписи на стеклянной витрине внутрь. Прилавки, стеллажи… вроде никого. Вошел, огляделся и непроизвольно принюхался, кроме запаха бытовой химии и какой-то резины больше ничего не уловил. Четыре двадцатилитровых канистры обнаружил сразу, через ручки была продета веревка – от честных воров. С силой рванул эту веревку, связал ее концы и побежал на выход. Надо бы ремень все-таки на дробовик придумать, то ли вот эту же веревку.
