1826
Набросок относится к последнему году жизни историографа и свидетельствует, что его размышления о наилучших формах государственного правления, прошедшие красной нитью через всю его жизнь, так и не были завершены. Призыв историографа к нравственному самовоспитанию хорош и действен лишь тогда, когда социальные обстоятельства, общественная среда становятся подлинно человеческими в эпоху «практического гуманизма».