Николай Луценко
Она грядёт
– Ты хотела что-то узнать. – В таких ситуациях обычно лучше сразу перейти к делу.
– Ну да. В общем, – было заметно, что ей трудно собраться, но девушка пересилила себя, – он ничего не говорил после того как мы. Мы даже не расстались, понимаешь? Он просто пропал. Вообще ничего не сказал. Не отвечал, и… Я подумала, может ты в курсе.
– Я не виделся с Гришей с его дня рождения. Вы тогда ещё были вместе, насколько помню. – Мне никак не удавалось понять, что же случилось. Раньше я считал, что специфичность моего друга оттолкнула его пассию, но выходит, что это не так. Странно.
– А он ничего не говорил? Ну, вроде там что-то его задело? Люди так не расстаются. – Оля была близка к тому, чтобы зарыдать. Очень жаль, что я не умею успокаивать.
– Слушай, ну Титов вообще человек из ряда вот, – взгляд сам скользнул в сторону свежего могильного холмика, – был. И редко когда делился своими переживаниями. Он скорее в дневнике у себя запись сделает, чем что-то расскажет. Даже мне.
– Но что-то ведь с ним случилось. Я не понимаю. Мы вроде только начали сближаться. – На девушку было больно смотреть. Не знаю, что творилось в черепе у моего странного приятеля, но со стороны казалось, что он нашёл своё счастье. И тут такой поворот. Причиной могло стать что угодно.
– Да, может, всё было и не так уж серьёзно. Мы как-то с ним месяца три не общались из-за того, что я отказался принять его теорию об инцесте у древних людей. – Не уверен, что это как-то утешит, но вроде это самое нейтральное из объяснений.
– Возможно, ты и прав. Жаль, что так вышло. – По щекам Ольги потекли два влажных ручейка. Раньше я думал, что так могут плакать только актёры в фильмах. Абсолютно беззвучно и от этого более драматично. Не зная, что делать, я просто подошёл и обнял девушку одной рукой. Чтобы как-то отвлечься от созерцания чужого горя, перевёл внимание на сигарету.
– Спасибо. – Поблагодарила меня бывшая моего товарища. Вытерев растёкшуюся тушь рукавом, она отстранилась и обратилась ко мне уже по-деловому:
– В вещах Гриши нашли вот эту флешку. Она подписана «для Макса, на всякий». Видимо, он хотел отдать её тебе. Его мама попросила передать.
– Спасибо. – Забирая из её прохладных рук карту памяти, ответил я.
Посмотрев ещё раз на убитую горем Олю, зачем-то добавил:
– Не воспринимай на свой счёт. Он всегда был не от мира сего.
– Я знаю. – Тихо пробормотала она.
– Ладно. Мне пора бежать. Если понадобится с кем-то поговорить, мой номер у тебя есть. – Не знаю, почему мне так остро захотелось завершить этот диалог. Может, настолько неуютно видеть женские слёзы. Или смерть друга всё-таки ударила и по мне. А может, это всё надпись «на всякий» вкупе с подозрениями и догадками распалили любопытство. Мне до одури захотелось узнать, чем же таким хотел поделиться со мной самый убедительный конспиролог. И не месть ли это от фарм-компании, что потеряла миллиарды и чей совет директоров мотает пятнашку в полном составе. Прыгнув в удивительно быстро подъехавшее такси, я поехал домой. По дороге сделал только одну остановку, в магазине с элитным пойлом. Стоит помянуть друга, пусть я и не фанат этой традиции.
К моменту, когда домашний компьютер пиликнул о стыковке с флешкой, моё состояние вполне тянуло на алкогольное опьянение средней тяжести. Хоть и пришлось для этого ополовинить бутыль. Раскрыв содержимое накопителя, я узрел один-единственный архив под названием «for Max». Запароленный.
Этанол оказал своё пагубное влияние на когнитивные способности одного инженера, и мне пришлось битый час перебирать все возможное варианты. Пока дырявая память ради разнообразия не подкинула подсказку. Григорий при жизни очень любил различные афоризмы и пословицы. Конкретно мне чаще всего доводилось слышать: «хочешь спрятать – положи на видное место». Что стало нашей локальной шуткой, так как задача найти в горе книг Параноида нечто конкретное была для меня непосильной с самого нашего знакомства. И тут уел, чертяка.
Почесав затылок для стимуляции мыслительных процессов, я решил действовать нестандартно. И разобрал флешку. Внутри пластмассового корпуса, почему-то скреплённого парой маленьких болтиков, обнаружилась свёрнутая бумажка. На одной стороне этого микро-свитка красовалась надпись «εὕρηκα», а на другой был заветный код доступа. Когда папка с настолько серьёзной защитой соизволила открыться, перед глазами предстало поистине пугающих масштабов собрание статей. Две сотни различных статей, сгруппированных по разделам, десятки графиков, нарисованные Гришей лично в фото-редакторе и куча других материалов. Решительно не понимая, в каком порядке браться за изучение всего этого добра, я отсортировал содержимое по дате. Наверх вылез файл блокнота со скромным и всем известным именем «Readmy». Ну, что же, почитаем.
Дорогой друг.
Находясь в не слишком располагающем состоянии, я пишу эти строки. Разум мой помутился, а ясность ума была пережёвана недавними потрясениями. И теперь тот агонизирующий комок плоти, что по недоразумению зовётся мозгом, пытается хоть как-то выполнить свою прямую задачу. Помочь мне записать предостережение. Предупреждение для тех, кто может, и главное, хочет видеть.
Дела мои плачевны. Но в большей степени не из-за нынешнего состояния ума и тела, а скорее вследствие осознания незавидной судьбы каждого из нас. Ну вот, опять. Мысли путаются, но я постараюсь донести ошмётки этого сообщения до самых восприимчивых. В ваших руках дать огласку этой беспрецедентной трагедии. Чёрт побери. Хаос поселился в моих извилинах. Ладно, давайте по порядку. Насколько это вообще возможно.
