У Фоки была изрядная библиотека, в которой находилось много книг почаевской и гродненской славянских типографий и несколько рукописей, – извлечений и переводов, сделанных самим отцом Фокою.
Когда Фока умер и библиотека его перешла к его зятю диакону на дьяческой вакансии, – тот устроил литературное сокровище Фоки сообразно своему усмотрению, и только одну рукопись оставил себе «для душевной пользы», а польза заключалась в том, что в пасхальную ночь, когда дворяне, их дети, дворовые люди и мужики, боясь ночной темноты и распутицы, прибывали из деревень к церкви с вечера и в ожидании заутрени размещались по домам на поповке, – тогда каждый год в риге у диакона составлялось прелюбопытное чтение, за удовольствие слушать которое всякий «слухач» должен был дать три копейки на свечку.
Тут мы и получали о предстоящем часе воскресения Христова такие любопытные сведения, каких ни в каком другом месте не получишь. И вот зато теперь нам страннно и смешно слышать, что чужестранцы толкуют, будто самая любимая икона русского народа «пишется по фантазии художника», а бывшие в ту пору в Париже писатели наши не нашлись это поправить. Пусть, однако же, хоть далее не думают так ошибочно наши просвещенные люди, которым не пришлось раньше узнать об этом.
Впервые опубликовано – «Петербургская газета», 1894.