bannerbannerbanner
Приговор полковника Гурова

Николай Леонов
Приговор полковника Гурова

Полная версия

Бесполезно гадать, что бы там произошло и как закончился этот роман, если бы чья-то рука этой теплой августовской ночью не прервала жизнь Алика на берегу Черного моря. Того самого Черного моря, на которое он так уговаривал Алевтину поехать! А ей-то хотелось позвать его куда-нибудь на Бали, чтобы посмотрел мир, ведь без нее ему никогда его не увидеть! А он заладил – Крым да Крым! Говорил, что с детства мечтал побывать в Крыму, но родители не могли позволить подарить сыну такую поездку – жили небогато, можно сказать, перебивались, какие уж тут выезды на море!

И Алевтина, исполнившись щемящей жалости, воспрянула и твердо решила – поедем! Родители не смогли, а она сможет исполнить детскую мечту! Все-таки Алик сумел точно нащупать ее слабое место – материнский инстинкт. Не имея собственных детей, Алевтина перенесла это чувство на Алика, сочетая его с чувственным влечением. Что ж, нередкая картина.

Все складывалось удачно: Виктор Павлович как раз собирался в очередную рабочую командировку. Алевтина, будучи прекрасно осведомленной об этом, надула губки и заявила о своем желании поехать в Крым вместе с мужем, прекрасно зная, что он откажет. Так и вышло: Виктор Павлович сказал, что никак не сможет составить ей компанию, и предложил съездить самой, тут же выделив необходимую сумму на поездку. Алевтина немного покапризничала для вида, но быстро согласилась. Цель была достигнута: проводив мужа, Алевтина упаковала вещи, забронировала двухместный номер в пансионате «Лазурная бухта» и через несколько часов уже дремала в салоне самолета, положив голову на плечо Алика.

И все было чудесно и замечательно, неделя пролетела мгновенно, и Алевтина нисколько не пожалела, что выбрала именно это место для отдыха. Мужу она звонила раз в день, а то и реже, скороговоркой произносила «все хорошо, целую, милый!» и возвращалась к Алику.

Непонятно, почему они вдруг начали ссориться. Целых три раза подряд! Никогда раньше такого не было! И все из-за каких-то пустяков. Алевтине казалось, что Алик нарочно стал к ней придираться. Подумала даже, что он положил глаз на кого-то из молоденьких свистушек, отдыхающих в пансионате. Ненароком проследила – нет, ни с кем не заметила. Грешным делом, даже карманы его проверила – ничего компрометирующего. Залезла в мобильник – тоже чисто: ни эсэмэсок влюбленного содержания, ни посторонних звонков. Немного успокоилась, решила больше следить за собой и собственным поведением, и тут на тебе – ссора на пустом месте! И все из-за какого-то криворукого официанта, будь он неладен! Кто мог подумать, что Алик так оскорбится?

Поначалу Алевтина еще дулась, потом нервничала, после уже готова была сама просить у Алика прощения, когда вдруг от него пришла эта эсэмэска, сразу всколыхнувшая в ней омраченную было радость. Да она бы не только на берег – в соседний поселок помчалась бы среди ночи! Шла в темноте, спотыкаясь, и даже не думала, чего ради он позвал ее именно сюда. Освещенной была только территория пансионата, на пляже же было темно, и Алевтина несколько раз чуть не упала.

Придя на пляж, сощурилась, вглядываясь в южную черную темноту, пытаясь разглядеть силуэт Алика на берегу. Увы, никого не было видно. Она даже позвала, несколько раз негромко крикнула «Алик», но никто не отозвался. Медленно пошла вдоль воды, надеясь, что Алик сам ее найдет. Шла, пока не наткнулась на что-то твердое. Ойкнув, наклонилась – и вся похолодела… Сначала думала, ошиблась, потом решила, что Алик пьян, потом, что это дурацкий розыгрыш… А когда поняла, что это не шутки, резко повернулась и бегом помчалась к пансионату. Бежала, невзирая на темень, на увязавшие в песке ноги, ни о чем не думая – работал только инстинкт самосохранения.

И только вбежав к себе в номер и немного отдышавшись, почувствовала, как ей страшно находиться одной. С берега ее гнала только одна мысль – подальше, подальше отсюда! Теперь, убежав от этого зловещего места, она чувствовала, что ей нужна помощь. Алевтина металась по пустому номеру, периодически ловя себя на невозможной мысли, что вот сейчас придет Алик и подскажет, что делать. И тут же приходила в ужас от следующей: что Алик уже никогда не придет.

Промаявшись так какое-то время, Алевтина вспомнила о своих соседях по номеру. Именно к ним решила она обратиться за помощью – то ли вспомнила о том, что высокий мужчина с благородной сединой на висках – полковник МВД, то ли его жена показалась ей женщиной, способной на сочувствие… Так или иначе, а выбор у Алевтины был невелик, и в третьем часу ночи она решилась постучать в номер Льва и Марии.

Алевтина закончила свой рассказ и теперь умолкла, напряженно всматриваясь в лицо Гурова. Лев, нахмурившись, постукивал пальцами по ручке кресла. Сидевшая на постели Мария тоже смотрела на мужа в ожидании его реакции. Но вместо какого-либо утвердительного ответа Гуров спросил:

– Ну и что вы от меня хотите?

– Как что? Помощи… – Алевтина оглянулась на Марию, ища ее поддержки.

– Это я понял, но какой помощи? – сделал Гуров акцент на слова «какой».

Алевтина на мгновение замешкалась, а потом выпалила:

– Вы должны меня защитить!

– От кого? – поднял бровь Гуров.

– От… От полиции! И от мужа!

– Боюсь, вы обратились не по адресу, – покачал головой Гуров. – Кто я такой, чтобы защищать вас от мужа? Да и как защищать?

– Я… Я… – Алевтина сжимала и разжимала пальцы, силясь сформулировать, что все-таки ей нужно от Гурова.

Полковник внимательно посмотрел на нее и произнес:

– Вот что, Алевтина. Вы вляпались в пренеприятнейшую историю. И сами это понимаете. Но вот дальнейшие события вы понимать, точнее принимать, отказываетесь. А они состоят в том, что вам придется ответить на вопросы полиции и, возможно, вашего мужа, если, конечно, он пожелает поинтересоваться, почему убитый молодой человек проживал с вами в одном номере.

– Но этого нельзя допустить! – вскричала Алевтина. – Ни в коем случае! Виктор – он же… Он меня убьет!

Гуров лишь руками развел, давая понять, что здесь он бессилен.

– Но послушайте… – Алевтина вскочила с кресла и вцепилась в руку полковника. – Вы же сами работаете в полиции – вы же можете что-то сделать!

– Что, например? – снова вопросом ответил Гуров. – Сказать, что вы невиновны в смерти вашего бойфренда и чтобы вас оставили в покое?

Алевтина осторожно кивнула, подразумевая, что именно это она и хотела сказать.

– Боюсь, это невозможно.

– Почему? Вы что, мне не верите? – воззрилась на него Кроханова.

Гуров поморщился и принялся объяснять терпеливо, как ребенку:

– Я, знаете ли, привык верить фактам, а не словам. Но дело не только в этом. С какой стати я стану вмешиваться в дела местной полиции? У меня нет никаких полномочий! Я нахожусь здесь как частное лицо, как простой отдыхающий и ничем в этом смысле не отличаюсь от вас. Меня никто слушать не станет.

– Но вы можете попросить тоже вести это дело! Параллельно с местной полицией! – предложила Алевтина. – И сделаете все так, чтобы меня оно не коснулось!

Гуров подавил вздох.

«Поразительно! – подумал он. – Эгоизм вкупе с наивностью просто зашкаливающие! Сама поехала на юг с любовником, сама вляпалась в историю с убийством, а теперь хочет остаться в стороне, да так, что ее и саму тронуть не моги! Она должна быть чиста как ангел – и перед полицией, и перед мужем! Между тем никаких доводов за это я пока что не вижу!»

Гуров еле сдержался, чтобы не проговорить это вслух, но все же сказал другое:

– Нет, я не могу этого сделать. Нет оснований. И, поверьте мне, местная полиция очень не любит, когда в ее дела вмешиваются всякие приезжие оперативники, будь они хоть полковники из столицы. Так что в этом вопросе вам на меня рассчитывать не приходится.

– Ну и что же мне делать?! – вскричала Алевтина, и в голосе ее появились истерические нотки. – Вы можете мне хотя бы посоветовать?

– Вот это другое дело! – отозвался Гуров. – Посоветовать – пожалуйста. И в первую очередь я советую вам взять себя в руки и сохранять спокойствие. Затем подробно и честно – слышите? – рассказать о ваших отношениях с Аликом и в особенности о сегодняшнем инциденте с обнаружением тела, – Гуров заговорил привычным протокольным языком, каким говорил всегда, когда вел какое-либо дело.

– Нет, нет, что вы! – снова всполошилась Алевтина. – Я не смогу! Они мне не поверят! Они сообщат мужу!

– Ну, мужу они ничего сообщать не обязаны. А вот насчет того, поверят или нет… Вы не дотрагивались до его раны? Кровью не запачкались?

– Вроде нет… – Алевтина растерянно стала осматривать себя. – Но рану я точно не трогала! Что вы!

– Снимите ваши туфли! – потребовал Гуров, и Алевтина протянула ему свои босоножки.

Полковник внимательно осмотрел подошвы. Видимых следов крови не было.

– У вас в телефоне сохранилось эсэмэс от вашего бойфренда?

– Наверное, да. Я не удаляю эсэмэски от Алика!

– Это тоже скорее плюс, – продолжал рассуждать полковник. – Смс примирительного содержания – раз. Любовник сам позвал вас на пляж – два. То есть вы не могли заранее спланировать убийство. Если, конечно, не сами себе отправили это злосчастное эсэмэс…

– Да вы что? – Алевтина чуть не подпрыгнула. – Как вы могли обо мне такое подумать!

– Ох, е! – вслух вздохнул Гуров. – Одним словом, сохраняйте спокойствие и твердо стойте на своем. Прямых улик против вас нет, мотива, в общем, тоже… За исключением ссоры. И вот это плохо!

– Но ведь никто о ней не знает! Вы же не скажете? – Алевтина переводила взгляд с Гурова на Марию.

– Дело не в нас. В эсэмэске открытым текстом сказано, что он просит у вас прощения. Сразу напрашивается вопрос – за что? А за ним следует второй – почему посреди ночи вашего спутника не было с вами в номере? И это подводит нас к ответу, что была ссора. А где ссора – там и мотив. Полиция рассуждает именно так, – пояснил Гуров.

– А может быть, удалить эту эсэмэску? – спросила Алевтина.

 

– Замечательно умное решение! – не сдержал-таки Гуров своего сарказма. – Вы не в курсе, что практически любые удаленные данные можно восстановить? Для специалистов это дело нескольких секунд. Ну, иногда минут. Этим вы только вызовете больше подозрений. И вообще, мой вам совет – самой позвонить в полицию и все рассказать. И чем быстрее, тем лучше.

– Я? Сама? Нет, что вы, я не могу, я не могу! – Алевтина снова вскочила с кресла и заходила взад-вперед по номеру. – Меня же арестуют! И мужу сообщат! – Неизвестно, чего она боялась больше. Эти две перспективы рисовались ей одинаково устрашающими.

– Кстати, ваш муж уже вернулся из командировки?

– Муж? Не знаю… Я вчера не звонила ему – как-то не до того было, – женщина нервно поправила волосы.

– Алевтина, а вот ответьте мне на такой вопрос… – Гуров пристально посмотрел на нее. – Кто мог убить Алика?

Алевтина ответила ему таким взглядом, в котором явно читалось, что задуматься над этим ей не приходило в голову.

– Успокойтесь, подумайте. Что могло произойти?

И, видя, что Алевтина недоуменно молчит, продолжал:

– Ну хорошо, давайте рассуждать вместе. В Крыму у него знакомых не было, так?

Алевтина кивнула.

– Тогда это должен быть какой-то случайный человек! – подхватила она.

– Хорошая версия, – согласился Гуров. – Но у случайного человека должен быть мотив! Самые частые мотивы в таких случаях – это ограбление либо ссора. Серьезная ссора. То, что он мог с кем-то поссориться на пустынном берегу в три часа ночи, мне лично представляется маловероятным. Остается ограбление. Алик носил с собой деньги, ценные вещи?

– Деньги? Нет, у него не было денег! Откуда? – Алевтина пожала плечами. – А ценные вещи… Господи, ну не настолько они ценные, чтобы из-за этого убивать человека! Ну был у него дорогой телефон и еще перстень – это я ему дарила. Но и все. Все! Неужели из-за этого можно убить?

– Мне жаль рушить ваши радужные представления о жизни, но, поверьте: убить могут и из-за менее значительных ценностей, – усмехнулся Гуров. – Вы не заметили, когда наклонялись, перстень был у Алика на пальце?

– Нет, конечно! Вы думаете, мне до того было? – с обидой в голосе произнесла Алевтина. – Да мне и в голову не пришло ничего подобного! Господи! Да лучше бы у него все, все забрали, но только не убивали! – Алевтина готова была вновь удариться в слезы, и Гуров быстро «снял» ее с этой темы, задав следующий вопрос:

– Алик ни с кем не конфликтовал здесь? На ваших глазах не было никакой ссоры? Ну, может быть, с кем-то из местных повздорил, на рынке, к примеру… А народ здесь горячий, многонациональный состав. Могли счесть за оскорбление.

– Нет, что вы, ничего подобного не было! Алик вообще неконфликтный человек! – принялась защищать Алевтина своего любовника. – Он очень спокойный и миролюбивый. Наоборот, он мог сгладить любой конфликт!

Гуров вспомнил сцену в ресторане, когда Алевтина устроила скандал официанту, вспомнил реакцию Алика и решил, что тут стоит согласиться с Крохановой.

– Значит, версию с ссорой с местными мы отодвигаем. С ограблением пока непонятно… – задумчиво проговорил Гуров. – А что вы вообще знаете об Алике? Ну, фамилия его, где жил в Москве?

– Фамилия его Веретенников, – ответила Алевтина. – В Москве он снимал квартиру. Где-то на Юго-Западе.

– Вы там были? – уточнил Гуров.

– Я? Нет, что вы! Он снимал ее на пару с каким-то приятелем, они вместе приехали из Астрахани. Я предлагала Алику снять отдельное жилье, поприличнее, но он говорил, что не может бросить друга. Они с детства дружат. Он был очень порядочный!

Гуров не стал комментировать последнее утверждение, он ухватился за более ценную информацию:

– Как зовут этого друга? Чем он занимается? Как фамилия?

Увы, ответа ни на один из этих вопросов Алевтина не знала. Приятели Алика ее не интересовали, а уж тем более круг их занятий. Понятно, что они не вписывались в ту систему координат, в которой жила она.

Собственно, и Гурова это не слишком интересовало. Расследованием смерти Алика Веретенникова займется местная полиция. Все эти сведения они должны будут получать самостоятельно. Но профессиональная привычка не оставлять без внимания важную информацию по убийству и здесь сыграла свою роль.

– Одним словом, ничего не понятно, – сделал вывод Гуров.

– Зато мне понятно! – вдруг решительно произнесла Алевтина и резко поднялась.

– Что вам понятно? – уточнил Гуров.

– Мне нужно уехать отсюда! Немедленно! – В Алевтине проснулась активность. Она посмотрела на часы: – Во сколько первый рейс на Москву? Нужно позвонить в аэропорт!

– Не делайте глупостей, – предостерегающе поднял руку Гуров. – Сбежав сейчас, вы только усугубите свою вину!

– Нет-нет! Я знаю, что делаю! Я прилечу домой и скажу мужу, что стала свидетельницей убийства! Убийства совершенно постороннего человека! И что теперь меня необходимо спрятать, оставить в покое! У мужа такие возможности, что он сумеет это сделать! Мне лишь нужно убедить его, что этот человек действительно мне совершенно посторонний! Он же не узнает, что мы жили в одном номере? – Алевтина посмотрела на Гурова так, словно ждала, что он сейчас скажет ей, что план замечательный и что, конечно же, все будет именно так, как она рассчитывает.

Но полковник вынужден был ее разочаровать:

– Я могу привести вам десяток аргументов, выслушав которые вы поймете, что ваш план трещит по всем швам! Но приведу пока только один: вас так просто не оставят в покое! Наоборот, начнут искать усердно! И уж конечно, в этом случае ваша интрижка станет достоянием вашего мужа!

Но Алевтину было уже не остановить. Вдолбив себе в голову, что ее спасение состоит в том, чтобы покинуть Крым, она принялась лихорадочно нажимать кнопки экрана на телефоне. Гуров молчал. Он исчерпал все доводы. К тому же знал, что человека не слишком умного очень сложно убедить в его неправоте. А Алевтина была не семи пядей во лбу…

– Подождите! – Гуров пытался найти хоть какие-то аргументы, которые могли подействовать на женщину. – В пансионате останется запись о том, что вы здесь жили! Также здесь зафиксировано, что снимали номер на двоих! Вы думаете, ваш муж не узнает об этом?

– Нет-нет! Я что-нибудь придумаю, я скажу, что жила в другом номере, что меня попросила подруга так зарегистрироваться под своим именем, потому что не хотела, чтобы узнали о ее романе! Я скажу, что это подруга жила с Аликом под моим именем, а не я! Виктор мне поверит, я умею его убеждать! Только мне обязательно нужно его увидеть и все объяснить! Я скажу, что стала жертвой, я сумею его разжалобить – он всегда смягчается, когда я плачу!

Гуров скептически смотрел на нее. Алевтина убеждала сейчас саму себя. Все, что она хотела, – это убежать подальше от опасного места, как будто в этом состояло решение проблемы! Гуров не знал, что предпринять дальше. Аргументы были исчерпаны.

«Ну и пусть идет! – с раздражением подумал он. – Идиотка! Как хочет, так пусть и выкручивается! В конце концов, это не мое дело!»

Когда Алевтина быстро пошла к двери, он остался стоять на месте, ничего не предпринимая. Сидевшая на кровати Мария легонько тронула его сзади. Гуров обернулся.

– Послушай… – Мария говорила взволнованным шепотом. – Она сейчас не в себе. Я прошу тебя, помоги ей. Ее надо остановить, пока она не наделала глупостей.

– Машенька, она не ребенок, – стараясь говорить мягко, ответил Гуров.

Алевтина уже скрылась за дверью, и Мария заговорила своим обычным голосом:

– Я все понимаю, но еще раз подчеркиваю – она не в себе! И кроме нас, ей некому помочь.

– А почему ты так радеешь о ней? Ты же ее терпеть не могла, – усмехнулся Гуров.

– Не знаю… – задумчиво проговорила Мария. – Да, она не самый приятный человек, и вообще… В подруги себе я бы ее точно не выбрала. Но вот она представлялась поначалу такой успешной, такой из себя удачливой, нос задирала… А на поверку что оказалось? Несчастная одинокая баба, у которой, в сущности, никого нет. Мужу она, скорее всего, давно неинтересна, хоть и не хочет этого признавать. Этот мачо был единственной ее радостью… Какой бы смешной она ни выглядела рядом с ним, все-таки это была какая-то крупица счастья.

– Ты так поэтично заговорила! – с иронией заметил Гуров. – Тебе стало ее жалко. А по мне, так это капризная, эгоистичная, лживая особа, которая никакой жалости не заслуживает.

– Я с тобой во многом согласна, но… Понимаешь, я ведь это прошу не столько ради нее, сколько ради тебя!

Поймав удивленный, непонимающий взгляд мужа, Мария пояснила:

– Просто потом она будет жалеть о сделанном, а ты будешь винить себя.

– Это еще почему? – Гуров удивился еще больше.

– Потому что ты порядочный человек! – Мария встала с постели, приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа.

– Слушай, никогда не думал, что для меня это окажется решающим аргументом, – засмеялся Гуров, обнимая ее. А Мария продолжала:

– Пусть она делает глупости – это ее право. Но ты – ты старше, умнее и лучше. И в душе сам понимаешь, что кое-что можешь сделать. Например, осмотреть ее комнату. Впоследствии, если понадобится, ты можешь твердо свидетельствовать, что в ней, к примеру, не было орудия преступления.

– Отлично! А как я при этом буду объяснять, почему осматривал ее комнату? На каком основании я это делал? Значит, знал об убийстве и не сообщил, так?

Мария молчала, но у Гурова кое-что возникло в голове.

– Хорошо, – он легонько отстранил жену. – Осмотреть комнату я действительно имею право. Пока имею. Неофициальное. Ведь о совершении убийства еще не объявлено, дело не открыто, следовательно, никакого дела нет. И убийства пока тоже нет. Мало ли что могла наболтать экзальтированная дамочка! Может быть, это плод ее буйной фантазии или она склонна к черному юмору? Так или иначе, но я, как частное лицо, могу с разрешения хозяев рыться в любой комнате. Хотя бы для себя кое-что уточню, вдруг действительно понадобится…

– Я всегда знала, что ты у меня лучший, – с улыбкой произнесла Мария.

– Ладно, не подлизывайся! И не говори потом, что я даже на отдыхе нахожу себе работу!

– Я даже не заикнусь об этом! – Мария прижала палец к губам.

Гуров вышел из своего номера, подошел к двери Алевтины и тихонько постучал, шепотом сказав, что это он. Алевтина открыла дверь. Вещи в беспорядке были разбросаны по полу. Было видно, что она торопливо собиралась.

– Прекратите, пожалуйста, – попросил Лев. – Я тут кое-что осмотрю с вашего позволения, а вы все-таки подумайте над моими предостережениями. В первую очередь меня интересуют вещи Алика.

Алевтина закивала и поставила перед Гуровым большую спортивную сумку. Полковник принялся методично исследовать ее содержимое, доставая по одной вещи. В основном это были предметы одежды. Гуров осмотрел их все, проверил карманы, но ничего интересного не нашел. Однако на дне сумки лежал какой-то твердый плоский пакет. Гуров достал его. Это оказался конверт из плотной бумаги. Он был не запечатан.

Открыв конверт, Гуров увидел там стопку фотографий. Просматривая их, он увидел, что на всех снимках изображена Алевтина в обществе Алика. Они были сняты на пляже, в кафе, на прогулке, на яхте, во время какой-то экскурсии.

– Что это? – осведомился Гуров у Алевтины.

– Не знаю, – с удивлением проговорила та, быстро пролистывая снимки. – Алик мне их не показывал!

– Вы фотографировались где-нибудь вместе?

– Нет, только по отдельности. Понимаете, я не хотела, чтобы на наши совместные снимки случайно натолкнулся мой муж. Я такая рассеянная, что могла просто их где-нибудь выложить и забыть! Поэтому я сразу предупредила Алика, что против совместных фото. К тому же при этом нужно кого-то просить, чтобы нас сфотографировали. А так – я снимала его, он меня.

– Но ведь кто-то сделал эти фотографии? – подчеркнул Гуров. – Посмотрите, это не фотомонтаж? Вы действительно посещали эти места?

Алевтина еще раз просмотрела фотографии и убежденно произнесла:

– Да, это настоящие фото! Вот это мы в Бахчисарае, на мне как раз было вот это белое платье, а на яхте – синий сарафан. И в ресторане мы садились за столик у окна. Но я… Я ничего не понимаю! Откуда они у Алика? Что все это значит?

– Я пока тоже не знаю, – покачал головой Гуров. – Но это еще один аргумент в пользу того, чтобы вам остаться здесь. Вы не ориентируетесь в ситуации, она не под вашим контролем. Не усугубляйте!

Алевтина ничего не ответила, и Гуров продолжил осмотр номера. Но больше ничего, заслуживающего внимания, ему не попалось. Правда, один факт все же вызвал у него интерес: документов Алика нигде не было.

– Алик носил документы с собой? – спросил он Алевтину.

– Вообще-то нет, – с недоумением отозвалась та. – Мы держали их в номере, так безопаснее, я считаю. Ведь на пляже или на яхте их можно потерять!

 

– Тогда куда они могли деться?

– Да не знаю я! – с отчаянием в голосе выкрикнула Алевтина. – Я и в самом деле чувствую, что ничего не понимаю!

Гуров не ответил. Он прошел в ванную, хотя там уж точно не рассчитывал натолкнуться на полезную информацию. Но профессиональная привычка заставила его обследовать все помещение. Вернувшись в комнату, он сказал:

– На этом мои действия окончены. Если вы внемлете моему совету и останетесь в пансионате, то убережете себя от многих лишних проблем. Сейчас вам кажется, что это не так, но позже вы убедитесь, что я был прав. Да, вам придется пройти через ряд неприятных процедур, но это временно. Впрочем, не смею настаивать. Вам решать. Но имейте в виду: если полиция станет меня официально допрашивать, я буду говорить правду. Всего хорошего.

И, развернувшись, Гуров покинул номер Алевтины, оставив ее стоять возле постели с раскиданными на ней платьями, юбками и предметами косметики.

Рейтинг@Mail.ru