Николай Леонов
Папа с прицепом
Глава 5
Разговор с Шиловым вышел совсем коротким. Напарники застали его в дверях конторы, тот как раз собирался на встречу, поэтому цель визита пришлось объявлять прямо у порога. Услышав, что опера интересуются покойным Волковым, Шилов удивился. С чего вдруг к делу годичной давности полиция вновь интерес проявила? И сразу заявил, что ничем помочь не сможет. Волкова знал постольку-поскольку, дружбы с ним не водил и в его дела посвящен не был.
Гуров напомнил, что в день смерти Волкова у Шилова была назначена с ним встреча. Отрицать этого Шилов не стал. Да, встреча состоялась. В кафе «У Карима». Заняла минут пятнадцать, ровно столько, сколько потребовалось на то, чтобы расправиться с парой чебуреков. О чем шла речь? О бизнесе. Волков предлагал купить его бизнес, но Шилов отказался. Что значит купить бизнес? Перекупить базу сбыта, то есть всех поставщиков лома черного металла, которые работали исключительно с Волковым, забрать себе.
Почему отказался? Цену Волков заломил негуманную. Думал, на дурняка прокатит, но Шилов в этом бизнесе не первый день, цены знает. Да и зачем тратиться? Раз Волков бизнес продает, значит, нет денег платить поставщикам. А раз так, то они и сами от него уйдут. Шилов ставки чуть ниже сделает, вот вам и новая клиентура. Причем без каких бы то ни было вложений. А что к другим уйдут? В этом Шилов сомневался. Кроме него, у Волкова еще два серьезных конкурента на тот момент были, и оба жадные, как Скрудж МакДак. Уж у них Шилов точно цену перебьет.
На вопрос, где Шилов находился в ночь смерти Волкова, тот усмехнулся, но комментировать не стал. Сказал, что с семьей за город выезжали. У друзей вечеринка в дачном поселке проходила. От поселка до города километров пятьдесят, вечеринка закрытая, а дачный поселок под охраной. На въезде все машины регистрируются, да еще и камера стоит, так что какие бы мысли ни посетили оперов, Шилова они в них никак вписать не смогут.
Название поселка, адрес и фамилию друзей Гуров записал, а вот Шилова пришлось отпустить с миром. Крячко даже обсуждать встречу не стал. «Пустышка», она и есть «пустышка».
На второго конкурента времени ушло чуть больше, но пользы от встречи полковники снова не получили. В отличие от Шилова, Михаил Семибратов расшаркивался перед представителями органов как хороший лакей перед барином. И в кабинет под руку провел, и чай-кофе навязал, и секретарше указание дал, что в ближайшее время его ни для кого нет, кто бы ни спрашивал. Одним словом, всячески старался показать, что готов к сотрудничеству.
О Волкове сокрушался минут пять. Такой человек был, такой человек! Жаль, ушел слишком рано. Сколько добрых дел мог бы успеть сделать. Крячко не выдержал первым: панегирик Волкову его утомил буквально в первую же секунду, но для приличия он все же дал Семибратову время высказаться. Однако похвалы затянулись, и Стас решил, что пора вмешаться.
– Все это чудесно, Михаил, но нас интересует ваша встреча с покойным накануне его смерти, – жестом останавливая поток слов, проговорил он.
– Встреча накануне смерти? – Семибратов аж в лице изменился. – Помилуйте, кто вам сказал такую чушь? Я и Волков? Нет, мы и не думали встречаться. Скорее всего, кто-то что-то напутал, и к вам попала неверная информация.
– А что это вы так разволновались, любезный? – вкрадчиво спросил Крячко. – Раз не встречались, так и волноваться не о чем, верно?
– Что я так разволновался? Да как же не волноваться? – засуетился Семибратов. – Человек умер при странных обстоятельствах, полиция интересуется последними днями его жизни, и тут вдруг всплывает, что некто встречался с покойным прямо накануне его смерти. Так и до обвинений недалеко.
– И в чем же мы хотим вас обвинить?
– В чем хотите обвинить? Да в чем угодно! В том, что скрыл от следствия факт встречи. В том, что раньше полиции узнал о смерти конкурента, а сообщить не захотел. В том, что имею какое-то отношение к его смерти, наконец!
– А вы имеете какое-то отношение к его смерти? – Этот вопрос задал уже Гуров.
– Имею ли я отношение к его смерти? – У Семибратова оказалась дурная привычка, прежде чем ответить, повторять вопрос собеседника. Привычка эта утомляла. – Помилуйте, господа, я же вам говорю: никакого отношения к делам Волкова я не имею. Да, мы общались время от времени. А как не общаться, если один и тот же бизнес в одном и том же городе ведем? Без личного общения не обойтись. У меня помощников нет, все сам везу, поэтому и встречи с конкурентами на мне. Это Волкову хорошо, у него помощник имеется, а у меня все в одних руках.
– Так что же вы себе помощника не заведете, раз без него так плохо?
– Почему помощника не заведу? Дорого это, – нехотя признался Семибратов. – Помощнику заработную плату платить нужно или в компаньоны брать, а у меня бизнес не настолько прибыльный, чтобы еще с кем-то делиться.
– И все же с Волковым вы в день смерти встречались, – повторил Крячко. – И это не сплетня досужих кумушек, как вы предположили, а подтвержденный факт. Нам и причина встречи известна.
– Известна причина встречи? Не понимаю, о чем это вы?
– Не понимаете? А вот мне сдается, что вы меня прекрасно поняли.
– О боже, вы про кафе? – Семибратов с шумом выдохнул, изображая облегчение. – А я-то подумал, что вы про ночь говорите. Да, в обед мы с Волковым встречались. Кафе «У Карима». Там еще такие пироги подают, пальчики оближешь. Волков, правда, есть не стал, да и встреча длилась не больше десяти минут, мне даже пришлось просить, чтобы остатки пирога с собой упаковали.
– Цель встречи? – оборвал Семибратова Крячко.
– Цель встречи? Простая цель. Волков бизнес решил продать, искал покупателя на базу сбыта.
– И вы, конечно, отказались. – Слова Гурова прозвучали как утверждение.
– Отказался? А как вы догадались?
– Гуров у нас ясновидящий, – съязвил Крячко. – И почему же вы отказались от предложения Волкова? Цену заломил?
– О, вам и это известно? – От удивления Семибратов даже вопрос повторить забыл. – Да, так все и было. Слишком круто Волков завернул. Я понимаю, когда бизнес ко всем чертям летит, хочется побольше навариться, но ведь и мы не дураки. Предлагал бы лохам с улицы, было бы понятно, а тем, кто в этом бизнесе не один год крутится, цену ломить? Это верх наглости.
– Помимо вас, на кого еще Волков с этим предложением выходил?
– На кого выходил с предложением? – На этот раз вопрос Семибратов задал для того, чтобы потянуть время. – На кого выходил?
– Да, Михаил, на кого выходил Волков с тем же предложением? – Крячко раздражался все сильнее. – Отвечайте быстро и не вздумайте повторять вопрос снова.
– Да я и не собирался его повторять, просто не знаю, что ответить.
– Все вы знаете. Полминуты назад сами сказали.
– Я сказал?
– Да, вы сказали, – рявкнул Стас. – Сказали, что вы не дураки, не с улицы и все такое. Припоминаете?
– Я так сказал? Наверное, просто к слову пришлось, – начал Семибратов, но Стас так на него посмотрел, что тот мигом передумал юлить. – Да, признаю, было дело. Волков сам мне об этом сказал.
– О чем именно?
– О том, что если я не куплю, так к Руслику с предложением пойдет, и уж тот своего не упустит.
– Руслик – это Руслан Мухамбетов? – перехватил инициативу Гуров.
– Да, он. Тоже ломом занимается. Молодой, да ранний. – В голосе Семибратова прозвучало пренебрежение. – Такие весь бизнес и ломают.
– Что, играет не по правилам?
– Бывает, – подтвердил Семибратов. – И клиентов переманивает, и цены на лом опускает ниже плинтуса. И вообще нечистоплотно работает, если вы понимаете, о чем я.
Дальше разговор пошел более конструктивный. Про Мухамбетова Семибратов рассказывал с видимым удовольствием, правда, все больше грязью его поливал. А вот про Шилова отзывался позитивно. Хороший человек и бизнесмен толковый. Предлагал ли ему Волков купить базу? Наверняка, да только Шилов покупать не станет, лучше подождет, пока от конкурента клиенты побегут, и начнет их по одному вылавливать и к себе вербовать. Такая у него тактика.
Семибратов окончательно расслабился, информацию начал выдавать с пикантными деталями, и только когда Гуров упомянул фамилию Якимушкина, в глазах бизнесмена что-то поменялось. Он, конечно, постарался вида не показать, но тема ему явно не понравилась. С Якимушкиным они дружбы не водили, заявил Семибратов, но по работе пересекались. Пойти с предложением к нему Волков мог, и Якимушкин, пожалуй, мог бы принять предложение, но ничего конкретного про это Семибратов не знает. Может, встречались, может, нет. Может, купил, а может, и не захотел.
Гуров попытал счастья, задал вопрос, где можно найти Якимушкина, но Семибратов только плечами пожал. Домашнего адреса, мол, не знаю, а бизнес свой он профукал, как только основной держатель акций вместе со своей долей ушел. Говорил он о Паршине, называл его «новоиспеченным земляком» полковников, и Гурову ничего не оставалось, как сообщить о его смерти. Он ожидал бурной реакции, чего-то подобного той, с какой Семибратов восхвалял достоинства Волкова. Но ничего такого не произошло.
Семибратов выслушал новость, пару секунд молчал, а затем вновь заговорил о Мухамбетове. Какой он никчемный бизнесмен, как норовит клиентов обсчитать. То весы накрутит, то сам металл отбракует. А работяги его, между прочим, по всему городу собирают. Про Паршина ни слова, будто тема эта запретной объявлена. Крячко хмурился. Он не понимал, почему Гуров молча слушает эту бадягу. А тот вдруг поднялся с удобного дивана, начал прощаться, даже руку Семибратову на прощание пожал, благодаря за содействие. Крячко поведение напарника удивило, но выяснять отношения при Семибратове он не стал. Семибратов же, сославшись на неотложные дела, извинился, что провожать не идет, и остался в кабинете.
– Я не понял, какого хрена? – оказавшись в коридоре, спросил Стас. – Куда это ты так заторопился? Нужно было его дожать, он бы нам и Якимушкина сдал. Я уверен, что он знает, где его искать.
– Не суетись, Стас, – шепотом произнес Гуров. – Думаю, мы достаточно его расшевелили. Нам осталось только правильно карты разыграть.
– Собираешься за ним следить?
– Не думаю, что он станет сейчас какие-то телодвижения совершать. Наоборот, затихарится, а вот по телефону непременно позвонит. Хотя бы один звонок, но сделает, и сделает немедленно.
С этими словами Лев развернулся и, крадучись, вернулся к кабинету Семибратова. Дверь он предусмотрительно до конца не закрыл, так что при желании услышать, что происходит в кабинете, было возможно. Оттуда доносился приглушенный голос Семибратова. Как и предположил Гуров, он разговаривал по телефону.
– Говорю тебе, из Москвы прикатили. Нет, не путаю. Сам удостоверение в руках держал.
На какое-то время голос стих, по всей видимости, теперь говорил человек на другом конце провода. Семибратов молча слушал. Затем снова вступил в разговор:
– Думаешь, будет продолжение? Черт, я уже надеялся, что вся эта история ушла в прошлое, и на тебе. Нет, не лоханулся. Да говорю же, ничего такого, о чем можно было бы пожалеть впоследствии. Новости у них плохие. Для нас плохие, полагаю. Паршин мертв. Да, да, ты не ослышался. И что теперь?
Снова тишина, сопение Семибратова и отдаленный гул из окна. На этот раз слушать Семибратову пришлось долго. Видимо, тот, второй, давал ему подробную инструкцию, что делать дальше и как себя вести, потому что после продолжительного молчания Семибратов произнес всего одну фразу:
– Понял, так и сделаю, – после чего повесил трубку.
Гуров поспешно отскочил от двери. Удалившись на расстояние метров в десять, он развернулся и решительно зашагал по коридору в сторону кабинета Семибратова. Крячко долю секунды стоял на месте, затем поплелся за напарником. Дверь в кабинет распахнулась в тот момент, когда Гурову оставалось преодолеть всего каких-то три-четыре метра. На пороге показался Семибратов. Увидев полковника, он отшатнулся назад, покраснел и машинально спросил:
– Разве вы не ушли?
– Простите, Михаил, пришлось вернуться. Я у вас мундштук оставил.
– Мундштук? – удивился Семибратов. Он не мог вспомнить, пользовался ли тот мундштуком во время встречи.
– Не удивляйтесь, пожалуйста. Просто это подарок матери. – Лев отстранил хозяина кабинета в сторону, прошел внутрь и буквально через полминуты вернулся обратно, сжимая в руке длинный инкрустированный мундштук. Как доказательство своих слов, он сунул его под нос Семибратову и коротко кивнул в знак прощания. Тот машинально кивнул в ответ.
– Кстати, не припомните, где вы находились в ночь смерти Волкова? – вдруг резко развернувшись к нему, спросил Лев.
– Что? Вы смеетесь?! – У Семибратова аж челюсть отвисла. – А говорили, что ни в чем меня не подозреваете!
– Я и не подозреваю. Просто люблю во всем ясность.
– У приятеля в бильярдной. Адрес: улица Высокая, дом сорок. Бильярдная «Русский кайф». Имя приятеля назвать?
– Не стоит. Я так понимаю, он владелец бильярдной? – Получив в ответ утвердительный кивок, Лев широко улыбнулся. – Вот видите, как все просто. И еще один нюанс: из города давно выезжали?
– Года два назад. А это-то тут при чем?
– Два года – это срок.
Фраза прозвучала как каламбур, но на Семибратова она произвела обратный эффект. Вместо того чтобы улыбнуться, он весь напрягся и нервно спросил:
– Это вы обо мне? О моем сроке?
– Не берите в голову. Раз из города не выезжали, то и говорить не о чем, – легко произнес Гуров, быстрым шагом пересек коридор и скрылся в дверях. Крячко спешно следовал за ним по пятам.
Семибратов проводил столичных гостей долгим, подозрительным взглядом и, забыв о том, что и сам собирался уходить, вернулся в кабинет и подошел к окну, выходящему на улицу. Он застал момент, когда оба полковника заняли места в машине. Вскоре машина влилась в автомобильный поток на проезжей части и скрылась из виду. Семибратов еще какое-то время постоял у окна. Машина Гурова не появлялась. Тогда он вышел из кабинета, второй раз за день предупредил секретаршу, чтобы та отменила все встречи, назначенные на ближайшие три часа, направился к парковке и, сев в машину, поехал в центр города.
Подобострастие, с которым он встречал полковников и которое заставило Гурова сделать неверные выводы, улетучилось без следа. За рулем шикарного внедорожника сидел уже не рохля, а самоуверенный, если не сказать, жесткий мужчина, готовый к решительным действиям.
У городского парка он припарковал машину, прошел через ворота и быстрым шагом проследовал к центральной клумбе парка. Того, с кем он собирался встретиться, еще не было. Семибратов дошел до ларька с прохладительными напитками, купил бутылку минеральной воды без газа и вернулся к клумбе. Усевшись на свободную скамейку, отвинтил крышку и начал пить воду мелкими глотками.
Ждать пришлось недолго, спустя десять минут на центральной аллее показался Дмитрий Шилов. Шел он быстро, по сторонам не смотрел. Увидев Семибратова, приветственно махнул рукой и прибавил шаг. Поравнявшись с ним, руки не протянул, сел рядом и произнес:
– Выкладывай!
– Паршину крышка, – коротко проговорил Семибратов. – Подробностей не знаю, но, если его смертью заинтересовалась Петровка, дело плохо.
– Каким образом это может коснуться нас?
– А ты сам не догадываешься? Они уже здесь. Копают не по-детски, а раз взялись, легко до правды докопаются.
– Не наша забота, – произнес Шилов, но уверенности в голосе недоставало.
– Думаешь? А я вот не уверен. Как бы нам за Паршиным не последовать. Об этом ты не думал? – Семибратов достал из кармана пачку сигарет, прикурил, затянулся и, выдохнув дым, добавил: – Хреново все это, Димон.
– Не нагнетай, Михан, мы к тому делу отношения не имеем. Не наши заботы, – повторил Шилов.
– А я вот думаю, может, пообщаться с этим полковником, с Гуровым? Шепнуть ему пару имен взамен на гарантии? – предложил Семибратов.
– Сдурел?! Им только повод дай, вцепятся в тебя, как стервятники, и будут рвать, пока на части не разорвут! – Шилов аж на месте подскочил. – Не вздумай нас подставлять, Михан! Я тебя знаю, ты всегда себе на уме, но только не в этот раз. Был бы ты один завязан – дело твое, но нас паровозом тащить я тебе не позволю.
– И что же ты сделаешь? – Губы Семибратова скривила неприятная улыбка.
– Сам знаешь что, – неопределенно ответил Шилов. – Ты шепнешь, я шепну, и посмотрим, чей шепот быстрее до цели дойдет.
– Угрожаешь?
– От глупости предостерегаю.
– Не скажем сейчас – погорим все. Хорошо еще, если в лапы к Гурову попадем, а если на мушку к нашему доброму другу? Такой расклад более чем вероятен. Лично мне еще пожить охота. – Семибратов глубоко затянулся, закашлялся и отбросил сигарету в сторону.
– Ничего не будет, – уверенно заявил Шилов. – Мы не при делах.
– Да что ты заладил: «Не при делах, не при делах»! Кого это волнует, кроме тебя? Паршин, что ли, при делах был?
– Ладно, давай поступим так: сначала узнаем, что случилось с Паршиным, а потом будем думать, что со всем этим делать нам, – предложил Шилов.
– Только зря время потеряем, – заявил Семибратов. – А его у нас может и не быть. Как думаешь, Руслик что-то скажет?
– Руслик? Ты смеешься? Вот уж кто себя подставлять не станет, так это Руслик. Паршивый козел! – Шилов сплюнул на землю. – Если бы не он, сейчас работали бы спокойно и не парились.
– Да ладно, он тебя не заставлял. Каждый сам решение принимал.
– А кто подбил? Уже не помнишь? Через него все это случилось. – Прощать и реабилитировать Мухамбетова Шилов не собирался. – Волков молодец, сразу лажу почуял.
– Молодец? И где теперь этот молодец? В яме догнивает твой молодец. – Семибратов грязно выругался и повторил предостережение: – Если вовремя не подсуетимся, скоро и сами там окажемся, помяни мое слово.
– Ладно, чего впустую воздух сотрясать? Давай условимся так: если он с тобой на связь выйдет, сразу сообщаешь мне. Так же поступлю и я. Только без обычных твоих закидонов, ясно?
– Не гони волну, Димон, сделаю все честь по чести, – пообещал Семибратов. – Мы теперь с тобой как сиамские близнецы, пуповиной связаны. Один сдохнет – второго за собой потянет. Так что нам только вместе держаться. Надеюсь, ты это понимаешь не хуже меня.
– Вот и славно. – Шилов поднялся. – Короче, на созвоне. Бывай, Михан!
– Бывай, Димон.
Шилов ушел первым. Семибратов еще немного посидел на скамейке, допил минералку, зашвырнул бутылку в урну и неспешным шагом покинул парк. Лицо его выражало задумчивость. Слова Гурова о смерти Паршина не шли из головы. «И что я не спросил, отчего он умер? Стреманулся, как пацанчик, испугался, что голос меня выдаст. А ведь и выдал бы, – размышлял он. – Вот ведь гнида! Добрался-таки. Не понравилось ему, что из радиуса доступа Паршин свалил. А ведь он, в отличие от нас, только краем дела касался. И все равно в расход пустили. Что мог знать Паршин? Чем ему угрожал? Да какая разница? Плевать ему на то, кто что знает. Мы вот с Шиловым тоже с боку припека, а под удар попасть как от нечего делать. Черт! Угораздило же так вляпаться».
Заверениям Шилова о том, что тот ничего не боится, предпринимать не собирается и непременно выйдет на связь, если узнает что-то новое, Семибратов не поверил ни на минуту. Будь они с Шиловым друзья неразлейвода, и то сложно было бы поверить, а ведь они даже не приятельствуют. Просто оказались в одном месте в неподходящее время, вот и весь контакт. Да и за себя Семибратов гарантии дать не мог. Сложится ситуация, когда шкуру спасать придется, о Шилове он станет беспокоиться в последнюю очередь.
«Да, тандемчик у нас тот еще, – невольно улыбнулся он своим мыслям. – Друг друга подставим за милую душу. Эх, зря я с ним идеей насчет Гурова поделился. Что, если он сам к нему пойдет? Себя обелит, меня очернит, остальных охает, и где тогда окажусь я?» Этот вопрос не давал ему покоя до самого дома. В офис он решил не возвращаться. А зачем? Настроение все равно не рабочее, какой смысл штаны просиживать? Не в этом ли заключается главная прелесть работы на самого себя? Добравшись до дома, Семибратов вынул из холодильника запотевшую бутылку водки, влил в себя грамм сто пятьдесят и завалился спать.
Разбудил его телефонный звонок. Он поднял трубку, не успев сообразить, вечер сейчас или раннее утро. Автоматически схватил трубку и вдавил кнопку приема сигнала. Бросив в трубку вялое «алло», Семибратов приготовился услышать ответ, но получил лишь странное приглушенное сопение. Как только до него дошло, что собеседник отвечать не собирается, но и трубку бросать не спешит, по спине побежали мурашки. «Началось, – пронеслось в голове. – Теперь добра не жди. Точно не жди».
Он положил указательный палец на кнопку сброса сигнала, пару секунд раздумывал, а потом все же надавил на клавишу. Звонок прервался, в комнате наступила тишина. Однако длилось это недолго. Спустя две-три минуты звонок повторился. Снова Семибратов горланил в трубку несуразное слово «алло», и снова в трубке слышалось лишь чье-то дыхание. Дойдя до крайней точки, Семибратов не выдержал и заговорил сам:
– Послушайте, вы, я ничего никому не сказал и не собираюсь говорить. Наш уговор остается в силе, вы меня слышите?
На другом конце линии продолжали молчать, но Семибратову показалось, что сопение стало несколько иным. Пободрее, что ли? Воодушевленный, он продолжил:
– Давайте заканчивайте свою обработку. Меня обрабатывать незачем, я себе не враг, чтобы кому-то «инфу» сливать. Вы меня не знаете, я вас не знаю, на этом и разойдемся. Такой расклад вас устраивает?
Внезапно из трубки пошли короткие гудки. Неизвестный дал отбой. Семибратов отшвырнул мобильник в сторону, откинул одеяло и прошлепал босыми ногами на кухню. Открыл холодильник. Водки в бутылке оставалось еще прилично. Он вылил треть содержимого в стакан, поднес ко рту, но пить не стал. С минуту стоял в нерешительности, а затем выплеснул водку в раковину.
– Нет, дружок, так дело не пойдет, – сказал он сам себе. – Начнешь страх водкой заливать, точно ничем хорошим эта история не закончится. Потом патологоанатом объявит, что ты просто водкой упился. Им и причину придумывать не потребуется.
Вместо водки он налил в тот же стакан апельсиновый сок и выпил, не отрываясь. Пошарил по полке, выудил кусок копченой колбасы, откусил. Пожевав, выплюнул в мусорное ведро. От еды начало подташнивать. Или это от страха? Наверняка от страха.
– Надо что-то делать. – Семибратов не заметил, как заговорил вслух. – Собрать вещи и свалить отсюда, к хренам собачьим? Паршину это не помогло. Тогда что? Сидеть и ждать, пока само рассосется? А если не рассосется? Нет, приятель, само точно не рассосется. Знал ведь, с кем связываешься. Зачем лез? Денег тебе мало показалось? Надо было Волкова поддержать, тогда еще, может, и сработало бы. А все этот ублюдок Руслик! Давайте, парни, предложение стоящее. Времена меняются, пора и вам меняться. Вот и поменялись. Двое уже в деревянные костюмы переоделись. Кто следующий? Уж не Руслик, точно. Жаль, не могу его одного сдать, а так хочется!
Внезапно желудок схватило острым спазмом. Он согнулся пополам, схватился руками за живот. К горлу снова подступила тошнота. «Не хватало еще пол заблевать», – пронеслось в голове. Превозмогая боль, он доплелся до туалета, рухнул на колени перед унитазом, и его вывернуло наизнанку. Рвало долго и отчаянно, до кровавой пены. Когда приступ прошел, Семибратов поднялся, умыл лицо, прополоскал рот. Когда спазм в желудке стал не таким острым, вернулся в спальню, не гася свет, рухнул на постель и уставился в потолок.
«Интересно, Шилову тоже звонили? – подумал он. – И если да, расскажет ли об этом мне? А ты сам-то собираешься ему рассказать о ночном звонке?» Он не собирался. Только не после того, как заявил звонившему, что никому ничего не расскажет. Нет уж, увольте. Пусть Шилов сам со своими проблемами разбирается, а он, Семибратов, будет сидеть тихо-тихо, как мышка, и, может, тогда его оставят в покое.
Уснул он лишь под утро. Когда прозвенел будильник, еле глаза разлепил и сразу понял, что на работу сегодня не пойдет. Отправил секретарше сообщение, и на этом рабочий день закончился. Пусть сами справляются, не за красивые глаза зарплату получают. Минут десять ворочался с боку на бок, сон и не отпустил, но вроде как и накрывать не торопился. Лежа в полудреме, снова подумал о бутылке. Мысль прошла вскользь, особо не напрягая. «Водку пить ты не будешь, – мысленно дал себе установку. – Только сок и чай». На этой мысли и уснул.
Снова проснулся ближе к часу дня. На дисплее мобильника высветился значок «пропущенный вызов». Открыл запись. Звонил Шилов. «Неужели все-таки решил рассказать про ночные звонки?» Это была первая мысль, посетившая голову. И тут же возник вопрос: если Шилов расскажет про звонки, признаваться, что и ему звонили, или утаить? Семибратов склонялся к тому, чтобы промолчать. С другой стороны, они теперь как бы в одной лодке. Вдвоем легче найти выход, не станет же он «мочить» их пачками? С Русликом не скооперируешься, с Якимушкиным тем более. Остается Шилов.
– Собаки бы тебя задрали, Димон! – вслух выругался Семибратов. – Не можешь при себе свое дерьмо держать? Я-то вот молчу, и ты молчи. Тогда мне и решать ничего не придется.
Но проигнорировать двенадцать пропущенных вызовов после вчерашней встречи он не мог. Вздохнув, снова взял в руки телефон и набрал номер Шилова. Тот ответил после первого же звонка, будто трубку из рук вовсе не выпускал.
– Привет, Михан. – Голос вроде бы звучал бодро. – Чего мобилу не берешь?
– Спал, – коротко ответил Семибратов.
– Это в разгар рабочего дня? Ну ты даешь! Мне вот и в выходной так сладко поспать не удается, – посетовал Шилов. – Поздно лег? Небось девицу домой притащил? Вам, холостякам, в этом отношении проще.
– Нормально лег. – Желания обсуждать интимную жизнь с Шиловым у Семибратова не возникло.
– Нормально – это хорошо. С девушкой получше, но нормально тоже сгодится. – Шилов явно не спешил оставлять личную тему.
– Чего звонил? – Семибратов решил поторопить собеседника.
– Да чего ты такой сердитый? Не выспался?
– Приболел немного, – чтобы избежать дальнейших расспросов, вынужден был соврать Семибратов. – У тебя ко мне дело или просто пообщаться не с кем?
– Ладно, не хочешь просто потрындеть, неволить не стану. – Шилов на выпад не обиделся. – Я насчет нашего вчерашнего разговора. Мысли кое-какие появились.
– Только не по телефону, – предостерег Семибратов.
– Ясное дело. Сможешь подъехать к Кариму? Перетрем тему, заодно и пообедаем.
– Лучше в другое место.
– А чем Карим плох?
– Про него кое-кто знает, – напомнил Семибратов.
– Думаешь, за нами следить будут? Брось, Михан, это уже паранойя.
– У парка, где мы вчера встречались, есть забегаловка. Называется «Мотылек». Через час я буду там. Есть что обсудить – подъезжай.
– Добро, – согласился Шилов. – Значит, в «Мотыльке» через час.
Семибратов не ответил, сбросил вызов и откинулся на подушку. Голова болела, желудок ныл, во рту остался неприятный привкус. «Как же ты не вовремя со своими идеями, – подумал он. – Мне до ванны добраться и то проблематично, а теперь еще и за руль садиться». Но ворчи не ворчи, а собираться надо. По телефону он вчерашнюю тему обсуждать точно не станет. Кто знает, какими технологиями пользуется современная полиция? Может, Гуров вчера, пока свой мундштук искал, какой-то хитрый «жучок» ему в кабинет подкинул. И «прослушку» на мобильник заказать сейчас не вопрос. Законов понапринимали таких, что любого прослушать можно. Причем на законных основаниях. Менты ловкачи основания придумывать.
Пока принимал душ, мысли крутились вокруг ночного звонка. Что это было? Простая проверка или предупреждение? И почему именно сейчас? Столько месяцев молчали, а тут вдруг проявились. Связан ли звонок с появлением оперов с Петровки? Семибратов полагал, что связан. Только вот откуда они узнали? Гуров и к ним заявился? Но зачем? Они с Шиловым – дело понятное, один бизнес вели, в записной книжке Волкова их данные прописаны, вот и приперлись. Но что им от тех нужно?
Ответ был, и Семибратов это прекрасно понимал. Думать в этом направлении не хотелось, но остановить мысли никак не удавалось. Что, если Волков успел кому-то рассказать про их план? Кому? Да хоть помощнику своему, Монину. И почему его не трогают? Странно это. Паршина в Москве достали, а Монина под боком не тронули. Может, он действительно что-то знает. Раньше молчал, а теперь, когда Гуров объявился, взял и все рассказал.
Тогда ночной звонок закономерен. Он знает, что в городе столичные менты. Знает, по чью душу они приехали. Подстраховаться решил, прощупать, что он, Семибратов, в свете новых событий себе надумал. Если так, то еще полбеды. А если все же Шилов подсуетился? Позвонил, слил информацию про ментов и в дамки вышел. А он, Семибратов, промолчал. Утаил такие важные сведения. Нехорошо.
– Черт бы побрал этого Гурова! И какого лешего ему здесь понадобилось? Не устраивает вердикт? Да кому он нужен, этот Волков? Мелкая сошка, без рода, без племени. Чего за ради него жилы рвать? – снова заговорил вслух Семибратов.
Высказаться хотелось жутко. Так, что аж внутри все чесалось. Поделиться с кем-то паршивыми новостями, снять хоть часть груза с души. Только вот не с кем ему делиться подобными вещами. Ни друга закадычного, ни жены, ни детей. Родители и те давно померли. Один он на белом свете. Вот уж о ком плакать некому будет. Прикопают в безымянной могиле, и все дела.
– Стоп, приятель, хватит тоску нагонять! – остановил он сам себя. – Дурные мысли из головы выбрасывай, собирайся и гони к Шилову. Может, он и не приятель тебе, да только ближе сейчас у тебя никого нет.
Семибратов сунул ключи от квартиры в карман и вышел из дома. Стрелки часов показывали без четверти четыре.
