Николай Леонов
Кошмар за счет отеля (сборник)
– Я и не собиралась ничего скрывать. Просто, понимаете, мне с ним стало очень трудно в последнее время. Воспитывала я сына одна, и моего влияния было всегда достаточно. Мальчик рос умным и послушным, занимался спортом, хорошо учился. А сейчас словно с катушек слетел. Спорт забросил, начал курить. Завелись друзья-приятели, которые мне не очень нравятся. Учиться стал через пень-колоду. Переползает с курса на курс, в зачетке одни тройки. И это при его выдающемся интеллекте! Просто от лени или из протеста, уж не знаю. Пробовала с ним разговаривать, говорит, что все в порядке, только в колледже скучно, преподаватели сами виноваты, что он интерес к учебе потерял, и тому подобное. Но это все дома! Друзья все в Москве остались! И даже если допустить мысль, что Ник с кем-то познакомился здесь, он никогда не поступил бы так! Не исчез бы без предупреждения или объяснений! Он по-прежнему остается добрым парнем, который любит меня и не заставит переживать почем зря свою мать. А он ничего мне не сказал, даже записки не оставил.
– А каким вообще вы нашли номер, когда Ник пропал?
– Чистым и убранным, как всегда. Его убирают каждый день, примерно в два-три часа пополудни. Мы в это время обычно обедаем или на пляже отдыхаем. Или просто гуляем по территории отеля, тут есть чем развлечь себя.
– С горничной поговорили?
– Да, еще вчера. Девушку Жанной зовут, она приехала сюда работать откуда-то из-под Вятки, кажется. Именно Жанна всегда у нас убирает, как правило, протирает пол и постельное белье меняет. Сами можете посмотреть, – махнула Лиля рукой, – номер состоит из трех комнат и туалета с ванной. Мы сейчас находимся в общей гостиной, там, слева, дверь в мою комнату, а справа спальня Ника. Есть балконы, мы их обычно днем закрываем, а на ночь все открыто настежь, чтобы прохладный воздух заходил. Но опасности в этом я не видела, ведь номер находится на уровне пятого этажа. Как и сейчас, в день пропажи Ника во всех комнатах был порядок, чисто убрано. И горничная сказала, что все вещи на месте, никаких следов борьбы она не заметила, так что просто протерла пыль, освежила полы и сменила полотенца.
– Понятно. На всякий случай попозже я сам с ней поговорю. А теперь расскажите в подробностях, как прошел тот день, когда Ник пропал.
– Накануне мы были на экскурсии, ездили к водопадам и очень устали, поэтому проснулись поздно, часов около десяти. Едва успели на завтрак. После завтрака пошли на пляж. Плавали, загорали, я читала детектив, Ник судоку разгадывал.
– Парень умеет плавать?
– Да, он очень хорошо и плавает, и ныряет. Я его сама учила, а у меня разряд в студенческие годы был.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Потом мы ушли на обед. После полудня на пляже очень жарко, и мы обычно пару часов проводим в номере или гуляем. Иногда Ник купается в бассейнах, их в отеле три штуки: обычный, с горками и детский. Разумеется, он, как правило, предпочитает тот, что с горками, но может и в соседнем бассейне поплавать. Я была в номере, читала, потом задремала. Разбудило меня извещение, что на электронную почту пришло письмо. Я открыла, оказалось, что письмо от этого психа. – Лиля замолчала, проглотила ком в горле, несколько раз нервно вдохнула, словно пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и добавила: – Простите, но этот человек начал меня пугать. Особенно в связи с последними событиями.
– Понимаю. Но все же попрошу пока не отвлекаться, позже мы обязательно вернемся к вашему преследователю и разберем ситуацию в подробностях.
– Хорошо. Прочитав письмо, я расстроилась и разозлилась. Потом поняла, что времени уже немало, а я давно не видела сына. И отправилась его искать.
– Сколько тогда было времени?
– Точно не скажу, на часы не смотрела. Но я поняла, что Ник пропал, около пяти часов вечера, может, немного позже. К тому времени я обежала весь отель пару раз. Когда поняла, что сама не справляюсь с поисками, стала расспрашивать на ресепшене, у горничных, у администратора и отдыхающих. После обеда Ника никто не видел. В бассейне он не плавал, на бильярде не играл, в салон компьютерных игр тоже не заходил. Я просто представить не могла, где Ник может находиться, но поначалу ничего ужасного не заподозрила. Отель огромный, и развлечений разных тут полно. Мало ли куда его могло завести любопытство: бар, спа-салон, массаж, сауна и так далее.
– А потом вы поняли, что парня нигде нет…
– Да, после того как к его поискам присоединился весь свободный персонал отеля, но результата не было никакого, я потребовала, чтобы директор курорта позвонил в полицию. Те приехали, велели обыскать пляж, спросили, что при себе было у сына. Якобы чтобы знать, на какое время он планировал уйти. Составили протокол и сказали, что нужно ждать. Когда повторные поиски в отеле и на пляже ничего не дали, я поехала в консульство и, уже с их представителем, снова в полицию. Но ничего особого не добилась. Они говорили, что мой сын или утонул, или ушел в загул. Прислали водолазов, те обыскали дно. Но не подумайте, что тщательно, вдоль всей прибрежной линии. Так, отплыли на лодке метров на двести от берега, поныряли немного и отбыли восвояси.
– Но вы к тому времени уже заподозрили, что произошло похищение?
– Понимаете, Ник не мог добровольно покинуть отель без моего ведома.
– Этот аргумент вы уже приводили, – заметил Лев.
– И утонуть не мог. Он плавает как выдра!
– Это море, – возразил полковник, – стихия! Тут случаются неожиданные и досадные происшествия даже с теми, кто прекрасно плавает. Более того, если верить статистике, тонут чаще именно те, кто умеет плавать, так как они порою ведут себя слишком самоуверенно.
– И что, по-вашему, могло произойти? – мгновенно взвилась Лиля. – Море в тот день было абсолютно спокойное! Да и тут береговая линия усеяна бухтами, за редким исключением, всегда штиль или легкое волнение. Слишком далеко заплыл?! Ногу судорога свела?! Ник знает основные правила поведения на воде: не переохлаждаться и не паниковать! Если судорога или устал, надо расслабиться, полежать на волнах поплавком и потихоньку плыть к берегу. И позвольте вам напомнить, что наш курорт на берегу Средиземного моря. В здешней воде нет такого изобилия ядовитых гадов, как, например, у берегов Австралии. Так что вариант неожиданного нападения представителя морской фауны можно смело исключить. И вообще, если все же допустить, что Ник пошел поплавать, дело было ранним вечером. Полный пляж туристов. Тонущего мальчика обязательно должны были заметить отдыхающие! Я не знаю, как-то отреагировать! Оказать помощь, вызвать спасателей в конце концов.
– Да как сказать, если пляж переполнен, а паренек на помощь не звал, могли и не заметить ничего. Ведь это только в кино показывают, что тонущий человек долго кричит и машет руками. На самом деле все происходит гораздо страшнее: тихо и порой быстро.
– Конечно, так бывает, люди обычно сами собой заняты, и никто специально не всматривается в горизонт, не следит за купальщиками. Но если бы Ник стал внезапно тонуть, он не сдался бы без боя, нашел бы способ привлечь внимание к своему плачевному положению. Мой сын боец по натуре, я это точно знаю! Да и на пляже нашего отеля весьма просторно, мальчика должны были заметить… И отдыхающие Ника знают, его там никто не видел тем вечером. Я расспрашивала людей, всех, кто знает русский или английский языки.
– Хорошо, пока убедили. Эта версия не может быть приоритетной в расследовании. Чтобы с Ником что-то случилось во время купания и этого никто не заметил, обстоятельства должны были сложиться определенным образом. Но все же почему вы решили, что Ника именно похитили?
– Так «женишок» этот неадекватный! Он же мне угрожал!
– Преследователь?! – нахмурился Гуров. – Вам лично угрожал, или его агрессия была направлена непосредственно на Николая? Если имели место конкретные угрозы, с этого и нужно было начать наш разговор!
– Понимаете, они были немного неопределенные, что ли, двусмысленные. – Лиля густо покраснела. – Я сразу даже как-то значения не придала. И потом, он меня и раньше донимал, но дальше разговоров дело не шло! Я просто предположить не могла, что сын пострадает!
– Так! – решительно прервал Гуров поток бессвязных слов. – Давайте конкретно: какие были сказаны слова?
– Не сказаны, написаны: «Твой сын – не проблема».
– И что вас напугало? Ведь эту фразу можно по-разному истолковать.
– Да, она вырвана из контекста. И, повторюсь, я сначала и не испугалась вовсе! Это письмо вызвало скорее досаду и злость. И только потом, когда я бегала в бесплодных поисках сына по отелю, в голову пришло, что, возможно, все не так уж и просто. Понимаете, Лев Иванович, возможно, поэтому требований о выкупе и не поступало!!
– Что-то я потерял нить рассуждений, – пробормотал Лев, – почему, по-вашему, не поступало требований?!
– Ника похитили вовсе не из-за денег! Просто Айкут мне таким образом мстит! – почти выкрикнула женщина. – Срывает злость на мальчике, чтобы мне сделать больно. Или, не знаю, хочет чего-то добиться. Бог знает, какие претензии могут возникнуть в воспаленном воображении неадекватного человека?!
– Лилечка, если от вас чего-то хотят, будь то деньги или внимание, требования поступят, будьте уверены. И похититель с вами обязательно свяжется, чтобы высказать свои желания. Если инцидент связан с делами амурными.
– И мы должны просто ждать?!! А если это не обычная жестокая месть?! Если ребенок в серьезной опасности?! Что тогда? Мы будем ждать, а с моим сыном тем временем произойдет нечто ужасное?! Простите, что я так витиевато изъясняюсь. Но о гибели Ника, как о возможном варианте развития событий, я даже думать не хочу. Просто боюсь! – Последнюю фразу Лиля произнесла едва слышным шепотом.
– Вот и не думайте сейчас о плохом, не нужно. Надежда нам, людям, иногда помогает горы свернуть. Соберитесь, Лилечка! Мне нужны все возможные сведения об этом преследователе. Обстоятельный рассказ о вашем с ним общении, если можно, с самого начала. И не упускайте, пожалуйста, никаких подробностей. Любая мелочь может оказаться важной.
– Хорошо. С бывшим мужем мы расстались много лет назад. Коленька еще маленьким был. И с тех пор я замуж не выходила. Сначала сына нужно было чем-то кормить, и я на работу вышла, когда ему и двух лет не исполнилось. Алиментов муж не платил, и денег катастрофически не хватало. Потом я занялась бизнесом, финансовое положение улучшилось, а вот времени на личную жизнь совсем не осталось.
– Кстати, об отце, простите, что перебиваю. Но если Коля общался с ним, мужчина может быть причастен к исчезновению паренька. В любом случае стоит связаться с бывшим мужем и все уточнить.
– Это бессмысленно. Бывший живет на Сахалине, за все эти годы даже открытки ребенку не выслал, с днем рождения ни разу не поздравил. Связь мы вообще не поддерживаем. Рискну предположить: если бы Виктор вдруг возник в нашей жизни, Коля, может быть, и встретился с ним, так, из любопытства, но точно погостить не отправился бы. Да и от меня эту встречу скрывать не стал бы. Честно говоря, мы с Виктором поженились слишком рано, мне едва шестнадцать исполнилось, он был старше всего на полгода. То, что наш брак распался, скорее закономерно. И с сыном общаться Виктор не стремился после нашего расставания. Тогда он просто не созрел для отцовства, а теперь, видимо, резонно полагает, что время ушло. И его никто уже не ждет.
– Этот момент мы прояснили. Что расскажете про поклонника?
– На протяжении этих лет у меня, конечно, были ухажеры. Но обычно это общение не перерастало во что-то серьезное. Обжегшись, я стала довольно избирательна во всем, что касается близких отношений. Но я все же остаюсь женщиной, которой необходимо внимание. Свидания, флирт и волнения, с ними связанные. Несколько лет назад я открыла для себя знакомства в Сети. Это очень удобно, относительно безопасно. Времени занимает немного, к тому же позволяет держать себя в тонусе, так сказать.
– Лиля, – прервал Гуров молодую женщину, заметив, что она сильно нервничает и снова отходит в своем рассказе от основной темы, – интенсивность вашей личной жизни, как и способы знакомства с кавалерами, – это ваше личное дело. Я не склонен никого осуждать. И, как человек широких взглядов, понимаю, что знакомство в Сети это удобно. Правда, не всегда прозрачно, а иногда и далеко не безопасно! Но это уже во мне говорит опыт полицейского. Давайте опустим все ненужные подробности и подойдем сразу к знакомству с тем самым мужчиной.
– Его зовут Айкут Мутлу. Что по-турецки означает «счастливый».
– Полагаете, имя настоящее?
– Уже не знаю. По крайней мере, он так представился, и на тот момент вопросов у меня не возникло. Вот, кстати, я приготовила для вас все айпи-адреса, на которых он регистрировался, когда писал мне. И распечатала фото, что на его страничке выложено.
– Красивый мужчина, – мельком бросив взгляд на изображение, заметил Лев.
– Да, очень красивый. Брюнет, бархатные темные глаза, аккуратная, ухоженная бородка. Фигура отличная, со вкусом подобранный костюм. Вообще мне показалось, что Айкут похож на кинозвезду современного турецкого кино. Или индийского, только восьмидесятых. Я тоже, кажется, ему понравилась. В тот период времени я как раз увлеклась изучением турецкого языка. Говорить, правда, не могла и на слух многое еще не воспринимала, но читать и писать со словарем получалось уже хорошо. Это и стало решающим фактором. Айкут много и подолгу писал мне. Никогда не делал грамматических ошибок в письмах. Поверьте, для «чайника» со словарем это очень важно. Ведь электронный словарь не переводит текст, в котором есть ошибки, или сильно искажает смысл неправильно написанного слова. Айкут был внимателен, всегда терпеливо разъяснял, если я что-то не понимала из-за языкового барьера. Настойчиво исправлял ошибки в моей неловкой речи. Сначала мы просто общались, как друзья. Потом отношения переросли в романтические, по переписке, разумеется.
– Почему же все разладилось?
– Я не знаю, как вам это объяснить. Меня в его поведении стало что-то настораживать. Слишком много слащавых речей и ничем не подкрепленных обещаний. Несколько неудачных шуток, пара неловких ситуаций. И дело даже не в южном темпераменте и знаменитой турецкой ревности, это не главное, хотя и без нее не обошлось. И вел он себя не всегда адекватно. А когда я спрашивала, объяснял мои сомнения неспособностью женщины постичь глубину турецких традиций.
– Значит, вы расстались?
– Да. Можете считать, что я пошла на поводу у своей интуиции. Мы расстались, это была моя инициатива. И тут началось! Он заваливал меня письмами. Причем то объяснялся в любви, то слал на мою голову страшные проклятия. Сначала это лишь забавляло, потом, когда оскорбления перешли все мыслимые грани, я разозлилась, заблокировала его и на том успокоилась. Но не тут-то было. Айкут каким-то образом менял адреса и снова и снова попадал на мою страничку. Но этим он не ограничился. Регулярно звонил и молчал в трубку, присылал мне домой и на работу посылки.
– Что в них обычно было?
– Всегда по-разному. И невозможно было предсказать, что я увижу, когда сниму упаковку, – букет цветов или грязь в коробке. То он слал заунывные восточные песни о любви, записанные на диск, то снова проклятия. Айкут ревновал, обвинял во всех смертных грехах. Разглядывал мои фото в Сети и критиковал выбор одежды. Разумеется, с точки зрения приличий, принятых в мусульманской стране. Через некоторое время он просто довел меня до белого каления. Я даже в полицию ходила, правда! Только заявление писать не стала, ребята отговорили. Сказали, что от навязчивого поклонника можно избавиться, лишь сменив все адреса, номера телефонов. И ограничив активность в социальных сетях. А больше в моей ситуации поделать ничего нельзя. Совет, конечно, замечательный. Но как его применить в реальной жизни? Менять квартиру? Съезжать из офиса? Да я помещение несколько лет назад арендовала, потом, со временем, выкупила. А нынче в Москве за такие деньги ничего днем с огнем не найти. Плюс район престижный. И телефон мой известен слишком большому количеству клиентов и поставщиков, чтобы его менять, так, вдруг. В общем, все эти советы очень сложно и проблематично выполнить. А потом, совершенно неожиданно, атаки Айкута прекратились совсем.
– Любопытно. Вот так, сами собой? Или вы все же что-то предприняли, чтобы добиться такого результата?
– Предприняла. Отправила ему гневное письмо, в котором между делом говорилось, что я заявление на противоправные действия Айкута в полицию написала. И он тут же прекратил всяческую активность. Не писал, не звонил, посылок не слал. А я вздохнула с облегчением и успокоилась.
– Знаете, о чем это говорит?
– Что «кавалер» оказался не слишком подкован юридически и побаивается неприятностей с полицией или же, возможно, у него «рыльце в пушку», как говаривала моя бабушка.
– Емкое определение, – улыбнулся Гуров, – и, пожалуй, весьма точное. Так почему же вы, Лиля, решили, что Айкут может быть причастен к исчезновению вашего сына?
– Так он же мне снова начал писать! – воскликнула женщина. – Несколько дней назад мы решили прогуляться по городу. Это Ник подбил меня. Сказал: «Целыми днями в отеле сидим, города не видим. Интересно, как ты собираешься помещение искать да связи заводить? Давай съездим в Анталию ненадолго, прогуляемся». Услышав, что мы собираемся в Анталию, к нам в компанию напросилась парочка дам из сетевиков, что обитают в нашем отеле. Мы были не против компании, тем более что сами женщины ехать боялись, они ни в городе, ни в транспорте совсем не ориентировались. Почему же не помочь людям?
– А вы с Ником как себя чувствуете в городе? – невзначай уточнил полковник. – Ведь уже не первый раз в Анталии?
– Не первый. Но ориентируемся пока слабовато, и я, и сын. Обычно пользуемся картой для передвижения или программой-навигатором. Но в этот раз мы просто наняли микроавтобус с водителем. Небольшой такой, юркий «газик», отдаленно напоминающий наши маршрутки. Здесь эта услуга очень востребована. Водитель на ломаном английском уточняет, что именно из красот Анталии туристы желают увидеть, и будет катать хоть целый день за оговоренную сумму. Так что с этим проблем не возникло. Мы прогулялись по центру города, зашли в кафе, потом посетили парк и водопады. Увидели много завораживающе красивых мест. Разумеется, много и с удовольствием фотографировались. Каюсь, я не утерпела и выложила свеженькие фото на своей страничке. Хотелось похвастаться. Я совершенно забыла про Айкута! И вообще давно уверовала, что он навсегда пропал с моего горизонта.
– И он как-то проявил себя?
– Незамедлительно, представляете?! Поняв по снимкам, что я нахожусь в Анталии, стал писать длинные письма, навязчиво признавался в чувствах и предлагал встретиться. Разумеется, после всего, что было, делать этого я не собиралась. Коротко написала, чтобы он оставил меня в покое. Но создавалось впечатление, что мой отказ его только раззадорил. Видно, правду говорят о турецких мужчинах, что они еще большие охотники по натуре, чем все остальные. Айкут в ответ лишь удвоил усилия. Да вы можете при желании сами убедиться, Лев Иванович. Я еще не все письма успела удалить, недосуг как-то было.
– Не знаю, уместно ли это, но, если вы позволите, я полюбопытствую, когда вы завершите рассказ.
– Да, собственно, это уже и конец рассказа. Айкут продолжал меня донимать, я старалась не обращать внимания.
– А когда состоялся тот диалог, который вас так напугал?
– Да накануне исчезновения Ника и состоялся. Только сначала он меня не напугал и даже не насторожил. Айкут писал, что мечтает о встрече и, если я буду упорствовать, он сам найдет отель, где я отдыхаю, и приедет. Я снова разозлилась. Турки еще те сплетники, им все про всех знать нужно, а потом обязательно обсудить. Да и наши соотечественники бывают ненамного лучше. Толки пойдут по отелю, могут до знакомых дойти, оно мне надо?! Я и написала достаточно резкое письмо. Оно тоже, если нужно, сохранилось в черновиках. Там, кроме всего прочего, требовала оставить меня в покое. Пеняла, что Айкут ведет себя навязчиво и просто неприлично. Я нахожусь на отдыхе, и не одна, со мной взрослый сын. Айкут незамедлительно ответил. В письме он писал про страсть, про огонь и несколько раз упомянул, что сын – не проблема.
– Эту фразу можно истолковать по-разному. – В тоне Гурова сквозило едва заметное разочарование.
– Да, именно! Я уже немного разбираюсь в менталитете турок, поэтому должна пояснить один момент. Для мужчин этой страны заигрывать с чужой женщиной – безусловное табу. И это правило очень строго соблюдается.
– И, упоминая о присутствии сына, вы надеялись, что Айкут отступится?
– Честно говоря, да. Конечно, это выглядит так, будто я попыталась использовать своего ребенка как щит. Но поверьте, Лев Иванович, мне даже в голову не пришло, что может дойти до такого! Господи боже мой! Я полагала, что Айкут никогда не вычислит место нашего пребывания. А если все же вычислит и явится в отель, можно пожаловаться службе охраны, и его отсюда выставили бы. Но что уж теперь! Ник пропал буквально на следующий день после этого диалога. И я все не пойму, как он так сработал, практически на опережение?! Неужели Айкут давно готовил похищение?
– С этим мы обязательно разберемся. Возможно, Айкут, если похититель именно он, действовал экспромтом. Может, он неверно истолковал ваши слова и решил, что страсти мешает лишь присутствие сына. Чем не мотив?
– Господи! – всплеснула руками Лилия.
– А может оказаться, что он вовсе не причастен к исчезновению подростка, – поспешил заверить Гуров, заметив, как стремительно побледнела женщина, – и Ник похищен другими злоумышленниками, которые пока никак не проявили себя. А тот факт, что все произошло после обмена письмами с Мутлу, – простое совпадение.
– Разве бывают в жизни такие совпадения?!
– Человек, который с ними ни разу не сталкивался, конечно, ответит, что нет! Но я, как умудренный и опытный специалист, заверяю вас: подобное случается гораздо чаще, чем принято считать.
– Но если похититель не Айкут и сына украли ради выкупа, почему они тогда молчат? Почему не выдвигают требований? Ведь обычно это происходит сразу же. Разве нет?
– Вы правы. Требования обычно выдвигаются в течение первых суток. В этот же период времени можно попытаться провести расследование по горячим следам. Такие поиски имеют все шансы оказаться весьма результативными.
– Почему же тогда полицейские ничего даже не попытались предпринять? Я ведь не тянула время, сразу же обратилась за помощью к властям!
– Николаю уже исполнилось девятнадцать лет. Он не ребенок, который неспособен покинуть отель сам. Опять-таки, следов похищения никто не обнаружил. Значит, остаются вопросы и начинать расследование рано. Это, кстати, общемировая практика. Заявление об исчезновении человека принимается по истечении двух-трех суток.
– Да, Ник уже не ребенок, но он и не взрослый человек. И по нашим, и по европейским законам.
– Конечно, Ник – подросток, а подростки частенько бунтуют, ссорятся с родителями и сбегают из дому. На эту тему проводится масса исследований. Имеются и статистические данные, разумеется, они хорошо известны местным полицейским.
– Но ведь мы даже не дома! Ник в чужой стране, без знания языка, без навигатора в телефоне, без денег! Шансы на выживание близки к нулю. Кто в здравом уме рискнет убегать при таком стечении обстоятельств? Это хоть полицейские должны понимать? Пусть даже они не поверили моим словам.
– Разумеется, чтобы сбежать в чужой стране, незнакомом городе, нужна определенная решимость. А также некоторые средства. Вот поэтому офицеры, прибывшие по вызову, и расспрашивали вас, что у Ника могло быть при себе из вещей. Очевидно, ваши ответы не убедили их в невозможности побега. Или полицейские просто не стали искать себе лишнюю работу, надеясь, что через несколько часов парнишка отыщется сам.
– Из вещей у сына было только то, что надето на нем: шорты, футболка, плавки и кроссовки.
– А телефон, наличные? – уточнил Лев. – Он ничего с собой не взял?
– Нет, денег не было, здесь, в отеле, они не нужны. Может, какая-то мелочь завалялась в карманах, еще с экскурсии. Буквально пару лир, не больше. Телефон Ник оставил в номере. Я его проверила. За весь отдых он сделал несколько звонков, все адресованы мне. И я ему пару раз набирала, когда мы расходились по отелю и не могли найти друг друга. В тот день я тоже сразу позвонила, как только обнаружила, что сына нет в бассейне. Трубку не брали, и я решила, что Ник чем-то увлечен или забрел в шумное место и не слышит звонка. – Лиля горестно всхлипнула.
– Постарайтесь успокоиться и не слишком волноваться. Мы обязательно разберемся в этой истории.
– Хорошо, а что делать мне, пока вы будете осматриваться?
– Полагаю, вам необходимо полчасика прогуляться.
– Гулять?! Сейчас?! – почти выкрикнула она. – Нет, нет! Это невозможно, что вы, Лев Иванович!
– Вы говорили, что неспособны есть, спать. Вам сложно сосредоточиться, не получается взять нервы под контроль. И тем не менее сделать это необходимо. Вам сейчас нужна свежая голова! Помните, что похитители могут выйти на связь с минуты на минуту. И от того, как вы будете с ними общаться, зависит очень многое.
– Но я не знаю, что нужно делать, – растерялась Лиля.
– А я вам расскажу, подробно проконсультирую. Но только после прогулки.
– Убедили. Осматривайтесь, компьютер включен, пароль я ввела. Телефонный аппарат Ника в его комнате. Свой я возьму с собой. Немного пройдусь по берегу моря – и назад. Мой номер ведь есть у вас, Лев Иванович?
– Да, генерал Орлов продиктовал еще в Москве.
– Тогда хорошо, я ненадолго.
Пока Лиля отсутствовала, Гуров успел тщательно осмотреть номер, особое внимание уделяя комнате пропавшего подростка. Следов борьбы или каких-либо спрятанных посланий обнаружить не удалось, а искать отпечатки пальцев посторонних людей было бессмысленно, так как в номере уже проводилась уборка, и достаточно тщательная. Также он не нашел никаких предметов, что могли свидетельствовать о тайных увлечениях паренька, которые могли, например, привести к знакомствам весьма опасного характера.
Комната была чисто убрана. Все вещи содержались в порядке. Видимо, у подростка математический склад ума и высокий уровень интеллекта, об этом свидетельствовали не только слова его матери, но и множество разгаданных головоломок и кроссвордов. Ник любит читать, что редкость для современных ребят. Гуров нашел в номере четыре книги. Два классических детектива, мегапопулярный среди молодежи «Стрелок» из цикла «Темная башня», и руководство по дайвингу. Все книги новые, но со следами чтения. Вероятно, Ник привез их с собой из Москвы, может быть, читал в дороге или на пляже. И, кажется, уже все прочел.
Осмотрев номер Ника, Лев связался с управлением и передал специалистам айпи-адреса для работы. Нужно срочно заняться поисками этого подозрительного Айкута Мутлу.
Затем позвонил Орлову. Доложил о прибытии, а также о том, что рапортовать пока не о чем. На сегодняшний день можно сделать лишь один вывод: подросток не мог покинуть курорт по собственной воле. Произошло запланированное похищение, нечто непредвиденное или это просто странное стечение обстоятельств, утверждать пока рано, следствие покажет. Если факт похищения подтвердится, предстоит выяснить, кто похитил парня и почему. Пока самым перспективным подозреваемым является турок по имени Айкут Мутлу. Предположительно, житель Анталии. Его поисками и планировал заняться в первую очередь Гуров. Также нужно расспросить горничную, что обслуживает номер семьи Петровых, персонал отеля, туристов и представителя администрации. В общем, дел невпроворот. И Лев собирался приступить к ним сразу же, как только ознакомится с содержанием переписки Айкута с Лилей Петровой. Возможно, в письмах найдутся намеки, с помощью которых удастся обнаружить местонахождение турка, или выявится другая полезная для следствия информация, которую Лиля могла пропустить, просто не придав значения.
Генерал пожелал Гурову удачи, попросил держать его в курсе последних событий и сообщил, что расследованию дан «зеленый свет».
После разговора с начальником Лев решил приступить к чтению писем, но тут его ждало небольшое разочарование. Когда он открыл первое послание, оказалось, что переписка велась на турецком языке и прочесть его самостоятельно полковник не мог никак.
На помощь пришла Лиля, которая как раз в этот момент вернулась с прогулки.
– Я скорее пробежалась, чем прошлась, вдоль береговой линии, – выдохнула она. На ее фарфорово-бледных щеках проступил легкий румянец, веки утратили припухлость.
– Я был прав, уверяя, что прогулка пойдет вам на пользу, – заметил Гуров, бросив на Лилю внимательный взгляд.
– Пожалуй, что так. По крайней мере, я избавилась от тяжести в голове, что не покидала меня с утра. Но беспокойство за судьбу сына снедает меня, Лев Иванович! И нервы натянуты как струна.
– Вы же мать, в такой ситуации переживать нормально. Но вам необходимо взять себя в руки.
– Конечно, с похитителями нужно говорить спокойно. Я понимаю, – дрожащим голосом проговорила Лиля.
– Не факт, что они именно позвонят. Но готовой к этому быть нужно.
– А как же тогда? Подбросят письмо прямо под дверь моего номера?
– Это вариант. Но, думаю, такой рискованный способ связи они вряд ли изберут. Проникнуть на территорию комплекса сложно, хоть и возможно при желании. Но в отеле достаточно много отдыхающих и обслуги, а значит, любопытных глаз и потенциальных свидетелей.
– А если преступники имеют выход на кого-то из персонала? Вдруг в отеле у них сообщник?
– Тогда мы обязательно это поймем, вычислим его и нападем на их след.
– Хорошо бы.
– Но, думаю, проще и безопасней для похитителей будет позвонить или отправить письмо с требованиями на вашу электронную почту. Особенно если к преступлению причастен Айкут Мутлу. И даже если не причастен, похитители обычно тщательно собирают сведения о своих жертвах, так что номера телефонов и адреса почты должны знать.
– Понятно. – Лиля ненадолго задумалась затем произнесла: – Но что мне делать, если они захотят вступить в диалог и все же позвонят?
– Говорите спокойно. Ни в коем случае не угрожайте преступникам скорой расправой.
– Понимаю, рычаги влияния сейчас полностью в их руках.
– Правильно. Спокойно осведомитесь, чего они хотят. Потом скажите, что готовы выполнить все требования, а взамен они должны вернуть Ника невредимым. И обязательно скажите, что хотите услышать голос сына, чтобы удостовериться, что он у них и что парень жив.
