Николай Лебедев
Самострой
С виду приветливый дядька сразу спросил Прораба:
– А вы это уже «наверху» согласовывали?
– Так вы же первый в моем списке! – пробовал тот возразить, демонстративно размахивая издалека исконной запиской.
– У нас первый всегда оказывается «крайним», – мгновенно отреагировал дядька, не сводя взгляда с таинственной бумаги в руке просителя.
Он подслеповато пытался разглядеть на ней синюю печать.
– Сообщником, – добавил он про себя, крепко задумавшись.
Но наш прораб был настырным и ровно через месяц ежедневных посещений Комиссии, его новый знакомый сдался. И послал назойливого Александра куда подальше – на городскую Комиссию по этому самому самострою.
Хорошим он оказался человеком, совестливым. Вот что он подумал:
«У меня есть два варианта последствий: или меня повысят, или … Нет, падать ниже некуда»
И он рискнул, и дал ход делу. Хотя со стороны могло показаться, что он попросту пожалел несчастный Дом.
***
Вдохновленный стремительным успехом, прораб приступил к штурму Городской комиссии.
Там было много хороших дядек. Веселых и безупречно одетых. В отличие от него: неприлично потертые джинсы и мятая футболка явно диссонировали с окружающей обстановкой, с головой выдавая в нем просителя.
Но! Бюджет у Александра был строго ограничен средствами, полученными от скупого заказчика, и после расчетов со своей строительной бригадой не топорщился из его карманов. Учитывая эти печальные для всех факты, он решил идти напролом.
Все бы ничего, и довольные своим доходным местом хорошие дядьки из Городской комиссии смогли бы выступить в роли бессребреников и полусвятых, но они им дорожили. Местом этим. И вечно голодными глазами смотрели в рот другому дядьке. Самому из них хорошему, который сидел там на самом верху.
«Что Главный скажет, так тому и быть».
Однако самый хороший дядька был в это время занят более насущными делами, связанными с делами дядек, сидевших намного выше его.
Посчитав, что его зазря побеспокоили по столь пустяшному делу, он махнул рукой и изрек своим подчиненным:
– Решайте сами.
Дядьки, которым это было сказано, начали осторожно думать.
«С бабки хоть рубль, да получим», – с тоской и страхом подумали они.
А чтобы прораб им временно не досаждал и не мозолил глаза, отправили его на сборы разных бумажек, которые могут, вдруг, кому-нибудь со временем пригодиться. Предусмотрели они тем самым для себя своеобразную защиту в случае провала их инициативы. Ведь у нас так заведено: наказуема она, инициатива эта.
Как вы помните, наш прораб был крайне упрямым. Сказано добыть бумажку – добудет. Сказано подписать – подпишет.
И что бы вы думали? Добил он своей прямолинейностью и нытьем добрых дядек из Комиссии. И отправили они его по инстанции. Не подумайте чего: к тому, кто все еще был занят своими делами, столь важными для его города. Прорубили на свой страх и риск прорабу просеку к руководству. К тому, который, собственно, и должен был осчастливить любимый Дом прораба.
Секретарша в приемной на мгновение потеряла бдительность от вида двух шоколадок «Золотой ярлык» и вежливого «Здрасьте». Хитроумному прорабу этого было вполне достаточно, чтобы беспрепятственно просочиться в кабинет начальства.
