Николай Лебедев
Милость
Медведь еще раз обнюхал свою жертву и прислушался. Затем попытался перевернуть его на спину. Однако Андрей, ловко перекатившись по земле, снова оказался лежащим вниз лицом.
«Хорошо, что это бурый медведь, – мелькнула у него мысль, – ведь если бы это был черный, то он бы уже начал меня жевать, приняв за доступную добычу. Они любят мясо с душком и это сейчас как раз обо мне. Хотя нет, ведь они живут в Северной Америке».
Лучше бы он не только не дышал, но даже не думал, поскольку медведь решил окончательно убедиться, что Андрей мертв. Он слегка «понадкусывал» покойника. Куртка была прочная, но…
«Синяки точно останутся».
Затем он потыкал его здоровенным когтем, но к счастью попал им в телефон, лежащий в нагрудном кармане куртки. Наступать на него хищник не стал, видимо подумав, что перед ним труп. Не убежит… И отложил свою трапезу.
Схватив зубами свою жертву за край рюкзака, он протащил Андрея по земле до ближайших кустов и бросил в валежник. Присыпал сверху листвой. Хорошее, укромное место.
Оставив свою заначку «дозревать», медведь как призрак растаял в кустах.
«Помирать буду, не забуду», – подумал без пяти минут покойник.
Андрей превозмог острое желание немедленно вскочить и убежать, но вставать сразу после того как хищник отошёл было нельзя.
«Ожидание хуже казни!» – прошло минут двадцать, и он решил пошевелиться.
С закрытыми глазами он потихоньку пошарил вокруг себя в поисках упавшего ножа. Рука наткнулась на что-то холодное, мягкое и липкое. Не шевелясь, он приоткрыл глаза и скосил их в сторону находки. Рука. Перед его широко раскрывшимися глазами на земле лежала человеческая рука! Вся в запекшейся крови. И холмик, присыпанный листвой. Скрывающий, как он понял, остальное тело.
Андрей резко поднял голову и осмотрелся. Сгреб листву с лица соседа. Человек был мертв, в широко открытых глазах его читался ужас. Раскрытый рот говорил о том, что перед смертью он кричал.
«Хозяин избушки, – мгновенно сделал он вывод и вскочил на ноги, – вышел утром по нужде и…».
Андрея сковал леденящий ужас. Медведя не было видно. Секунд через пять он заставил себя сдвинуться с места. Оторвав от трупа окаменевший взгляд, он начал бесшумно уходить. Вернее, практически, пятиться. Ему все время казалось, что людоед сейчас бежит за ним и дышит в спину.
Добравшись до лодки, он быстро столкнул ее на воду и отчалил. При этом он заметил, что навесной замок на цепи, крепящей ее к ближайшему дереву, не открыт, а сбит. Грести Андрей не стал, чтобы не создавать лишнего шума. Вдруг, его знакомый стоит сейчас на берегу и плотоядно смотрит ему вслед. Поэтому он лег на дно лодки и доверился реке.
Доброжелательная река не подвела и буквально через пятнадцать минут познакомила его со своей старшей сестрой.
– Хозяюшка моя, госпожа, здравствуй, родная! – заорал Андрей во весь голос, разгоняя свои недавние страхи.
На Катуни он оказался впервые. Река бережно подхватила его лодку и понесла вниз по течению.
Он плыл по течению реки, вода в которой начала приобретать ближе к осени глубокий и насыщенный бирюзовый цвет. Теоретически он знал, что ее необычный цвет связан с тем, что она протекает сквозь сугашские сланцы, имеющие зеленовато-синий цвет. Но теория теорией, а красота была необыкновенная. Настроение у него заметно улучшилось, на душе отлегло.
Катунь! «Хозяйка» всего алтайского региона. Так уважительно отзывался об этой реке куратор их группы. «Госпожа река» – так говорят о ней коренные алтайцы.
Скоро показалось знакомое село, и он причалил к берегу. Заволок лодку на берег и оставил в ней записку. В ней он указал свое имя и номер домашнего телефона. Раскуроченный когтем медведя гаджет он выбрасывать не стал.
«Оставлю на долгую память», – Андрей кинул в реку на прощание монетку, и заковылял в полицию.
– Вам здорово повезло, молодой человек, – сказал ему местный следователь, выслушав сбивчивый рассказ. – Если медведь хоть раз в жизни попробовал человека, он превращается в людоеда. Такой зверь атакует обычно из засады. Молниеносно, не оставляя времени на принятие важных решений по отражению агрессии. Ваш зверь являлся именно таким. По всей видимости, он получил отпор от работников мараловодческого комплекса. Был очень зол и агрессивен.
– Может, это у него от бескормицы. В этом году мало орехов и рыбы. А вы, к тому же, вторглись в его охотничьи угодья, – добавил егерь, вызванный в полицию.
– Вы фотографию для паспорта давно делали? – спросил следователь Андрея, заканчивая оформлять протокол по случаю случившегося.
– Два года назад, когда его менял, – ответил он.
Следователь еще раз взглянул в паспорт, затем на Андрея. Напротив него сейчас сидел серьезный мужчина с седыми висками, слегка напоминающий фотографию в паспорте – черноволосого двадцатилетнего парня с веселыми глазами.
Они уже успели съездить на место трагедии и забрать труп в морг.
– Приезжий, – узнал его участковый, присутствующий на опознании. – Ранней весной у нас объявился. Я у него документы тогда проверял, все в порядке. Он из Барнаула. Говорил мне, что приехал на заработки. Но я полагаю, что был он типичным браконьером. Маральи панты ведь в цене. Но, как говорится, не пойман – не вор.
– С какой целью вы приехали к нам? Турист? – спросил его следователь.
Андрей откровенно рассказал ему о неофициальной версии своего путешествия.
– Через два дня мы наметили поездку в те места. Тебя подбросить? – с сочувствием спросил тот. – Постой, но ведь это…
– Знаю, – перебил его Андрей. – Но вдруг поможет? Ждать два дня я никак не могу, но за помощь спасибо. Постараюсь найти попутку.
– Я тебе помогу, – предложил участковый. – Двинули?
***
Попутку они с ним нашли сразу. Три часа нудных разговоров про погоду, местную власть и зарплату закончились для Андрея острой головной болью.
«Хорошо хоть по дороге он анекдоты не рассказывал, а то бы у меня от вымученной улыбки скулы свело», – веселиться ему совершенно не хотелось.
Его довезли только до развилки.
– Приехали. Кош-Агач. Все, я дальше не поеду, – заявил ему водила.
До места оставалось не так уж много. Но! Середина дня, понедельник, транспорт ездил нечасто. Две попытки не удались, и Андрей решил идти пешком, ловя по ходу попутку. Отмахав на еще побаливающей ноге пару километров, его нагнал Уазик. Распахнулась дверь и из нее почти что выпал молоденький лейтенантик.
– Тебе куда? – спросил он, справив малую нужду.
Можно подумать, что вариантов конечного пункта назначения было не счесть. Бессмысленность своего вопроса он через пару секунд осознал сам.
– Залезай, – скомандовал служивый и тут же спросил. – Выпить хочешь?
Забравшись в машину, Андрей увидел лежащего на заднем сиденье бойца, мирно посапывающего.
– Слабак! Тоже мне, связист, – охарактеризовал того старший по машине и, не дожидаясь ответа пассажира, вытащил из-под сиденья початую бутылку водки.
Побулькал и протянул Андрею доверху наполненный стакан. Тот не стал отказываться. Пережитые им накануне страхи необходимо было срочно заглушить.
Опорожнив бутылку, лейтенант завел машину, и они понеслись на четвертой передаче вдаль. По истерзанной временем дороге. Разговоры в пути вели задушевные. У Андрея от спиртного развязался язык, и он выложил попутчику свою историю с медведем.
– Дела!… Найти и расстрелять! – выпитая водка делала свое дело.
Вскоре они добрались до пограничного и таможенного пункта в селе, название которого Андрей не разобрал из-за ухудшившейся дикции спутника. Резко затормозив возле КПП, лейтенант пробудил своего бойца, скатившегося с сиденья. Около забора томилось несколько машин и автобус, забытый рабочими. Андрей, как положено, направился внутрь, чтобы отдать заявление с указанием своего маршрута и сроков посещения погранзоны. Он уступил дорогу довольному мужику, тащившему полное ведро с бензином.
