Мамед Халилов
Международный литературный альманах «Понедельник». Выпуск 16
Авторы: Терликова Наталья, Китайнер Михаил, Кречмер Михаэль, Халилов Мамед, Гончаров Николай, Фейгель Рут, Старчевская Марина, Явчуновская Ирина, Кроль Наталия, Полеес Елизавета, Давыдова Лидия, Ткачук Леонид, Ткачук Ярослав, Лацинник Алина, Гайдукова Нора, Алётина Наталья, Розефельд Инесса
Редактор Наталья Терликова
Редактор Михаил Китайнер
© Наталья Терликова, 2022
© Михаил Китайнер, 2022
© Михаэль Кречмер, 2022
© Мамед Халилов, 2022
© Николай Гончаров, 2022
© Рут Фейгель, 2022
© Марина Старчевская, 2022
© Ирина Явчуновская, 2022
© Наталия Кроль, 2022
© Елизавета Полеес, 2022
© Лидия Давыдова, 2022
© Леонид Ткачук, 2022
© Ярослав Ткачук, 2022
© Алина Лацинник, 2022
© Нора Гайдукова, 2022
© Наталья Алётина, 2022
© Инесса Розефельд, 2022
ISBN 978-5-0059-1912-0 (т. 16)
ISBN 978-5-0056-4776-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПОНЕДЕЛЬНИК
Выпуск 16
Редактор-составитель
Н. Терликова
Тель-Авив
2022
Предисловие
Международный альманах «Понедельник» объединяет под одной обложкой писателей и поэтов из разных уголков мира.
У альманаха тысячи читателей не только в Израиле и в странах бывшего СССР, но и в Европе, Америке, Новой Зеландии и, судя по откликам, даже в такой маленькой стране, как Гваделупа.
Первый выпуск сборника вышел пять лет назад, и за это время мы успели познакомить читателей с творчеством более двухсот авторов, участников литературного объединения «Понедельник начинается в субботу».
В этом выпуске альманаха «Понедельник» представлены произведения литераторов из Германии, Австрии, России, Белоруссии, Израиля. Вы найдёте новые произведения уже полюбившихся авторов, а также откроете для себя ранее неизвестные имена. Вас ждут произведения самых разных направлений художественной литературы: от любовной лирики до ироничных детективов и авантюрных романов.
У всех авторов-участников этого выпуска есть уже изданные книги. Вы можете ознакомиться с ними и заказать на нашем сайте:
http://beit-nelly.tilda.ws/library-ponedelnik?fbclid=IwAR2-
jH99ujy9_mt12uLlA1jEadUNutcezyuRca4Vl06UhdO_AeMrk26NAGU
Приятного чтения
Наталья
ТЕРЛИКОВА
Израиль,
Иерусалим
О себе писать трудно. В моей жизни было много незабываемых встреч, много успеха, ярких событий, а приключения находили меня сами. И боли много было, разочарований, сомнений… И наверное, что было, то и будет.
Потому что я – неизлечимый оптимист. Очень люблю свою семью, особенно радуют внуки. Люблю свою маму, которая ушла из земной жизни в более тонкое счастливое пространство. Искренне верю, что нас всех связывают невидимые и живые нити, которые могут растягиваться до бесконечности и не порвутся никогда, даже в момент смерти тела.
Люблю авторов «Понедельника» и счастлива, когда в нашем творческом пространстве зажигаются новые звёздочки. Конечно больно, когда слышу или читаю несправедливые и гадкие высказывания в свой адрес. Но всё равно радуюсь. Пусть лучше выбрасывают камни, которые прячут за пазухой, а вдруг среди них попадутся драгоценные.
И мы заложим их в прочный фундамент нашего Храма Литературы.
Война со счастливым концом
(из романа «Один, Одна и Один»)
Она спала и видела сны.
И в этих снах ей было интересней и теплей, чем в реальной жизни.
За окном бушевала зима, развевался жёлто-голубой флаг и летали останки стекловаты от старой проржавевшей газовой трубы. Летали, кружили и, как снежинки, падали на кирпичи, но не таяли.
Она жила в сновидениях, отгородившись от всех тёплым и толстым одеялом. И боялась просыпаться.
Он полусидел, полулежал в мягком кресле, потягивал виски со льдом и равнодушно смотрел в окно. Двуглавый орёл бился о стекло, ветер терзал бело-красно-голубое полотнище, а снежинки падали и умирали на подоконнике. А снег всё шёл и шёл, засыпая сугробами все выходы и входы в его дом. Он страдал от бессилия, уничтожая бутылки виски, как самых лютых своих врагов, но трезветь побаивался.
***
А совсем недавно, почти вчера, Они гуляли по Москве. Вместе, Одни.
– Куда пойдём, моя Королева? – спрашивал Он, когда Они останавливались у афиш Большого театра.
– На «Кармен», – отвечала Она и улыбалась.
Он бежал в кассы. Но в кассах билеты не продавали, и тогда Они шли в кино. Вместе сражались за Родину, вместе строили БАМ и покоряли Целину.
Потом вместе ужинали, а иногда даже завтракали, и друзья шептали им вслед: «Какая красивая пара».
Она мечтала о детях, он – построить для них дом, но завтра случилась война, и свадьба не состоялась.
***
Наступила весна. Время, когда тает снег, а разбитые мечты обретают снова силу высоты. Стоит только освободиться от балласта и взлететь.
И Они избавились от квартир, машин, мебели, неудач и разочарований. В них проснулся дух авантюризма и огромное желание попасть в другую реальность. Где Они снова будут вместе. Пусть даже Одни.
Поэтому Она не очень расстроилась, когда у входа в аэропорт «Бен Гурион» пассажиров, прилетевших из Киева, встретил не Машиах, а группа очаровательных девушек с огромным плакатом: «Добро пожаловать домой».
У стеклянных раздвижных дверей прямо под табличкой «Курить запрещено» Она заметила большую пепельницу на длинной тонкой ножке. Пепельница была наполнена окурками из разных стран, и Она поняла, что это то самое место встречи, которую отменить нельзя. Она достала из сумочки пачку «More», прикурила длинную сигаретку и приготовилась ждать. Из дверей выходили другие пассажиры и целые группы. Мимо проплывали соломенные шляпы, сомбреро, тюбетейки, монтеры из велюра и бархата, панамы из картона и фетра, сванки из шерсти, монголки, фески, тюрбаны, тирольские шляпки. И, наконец, приземлился авиалайнер из Москвы.
Потом Они ехали в чёрном джипе мимо синих акаций, финиковых пальм, апельсиновых деревьев. И когда вдруг увидели огромный фикус, точно такой, как на картинке в первом своём букваре, то радостно закричали вместе, в один голос: – Привет, мой знакомый росток! Как же ты вырос! Давай дружить.
Водитель что-то рассказывал на иврите и периодически спрашивал:
– Ма шаа? Ма шаа?
И Она ему отвечала, что она не Маша, а Наташа. Они не понимали друг друга, но продолжали разговор. Каждый о своём. Тогда Они ещё не знали, что «ма шаа» переводится с иврита, как «который час», а в пустыне Негев случаются песчаные бури…
И вдруг джип пересёк какую-то черту, и Они попали в зону, где весь пейзаж за окном был окрашен в ярко-оранжевый цвет.
«Глюки», – подумал Он и посмотрел на водителя.
Тот улыбался, продолжал спокойно управлять автомобилем и всё время повторял:
– Хамсин! Хамсин…
Они ничего не понимали, но им было хорошо. Вместе. Так потихонечку джип добрался до Беер-Шевы, где им уже объяснили на русском, что пару часов назад случился необычный хамсин, то есть песчаная буря, и оранжевый пейзаж наблюдали не только Они. Не только они, но и все жители новой необъятной страны.
«Действительно, необъятной, – подумала Она, – ведь если бы Израиль был маленький, то и назывался бы просто Изя».
И Они спокойно уснули. Вместе.
За окном шумел сильный ливень, и тоже была война.
Только за один год 1 794 теракта. Ракетные обстрелы. Ночные бомбёжки. Похищения. Взрывы автобусов. Расстрелы женщин, детей прямо на улицах…
Под утро ливень прошёл. Приближался рассвет.
Они пока спали. Но просыпаться уже не боялись.
Вечерний звон
Целый день нещадно палило солнце, и только поздно вечером жара отпустила.
Во дворе было по-прежнему тихо и пусто. Лишь на лавочке около подъезда сидели три бабульки и молчали.
Мимо них пробежала молодая девушка и скрылась в такси, которое ожидало её около дома.
– Шалава, – оживилась Пантелеевна и проводила её тяжёлым взглядом.
– Ну, так не на работу на ночь глядя, – добавила Петровна.
– А можэ у неё ночная смена, – ехидно захихикала Максимовна.
И они снова замолчали.
Из подъезда показалась соседка из первой квартиры в спортивном костюме и направилась в сторону стадиона.
– Шалава, – затянула Пантелеевна и долго смотрела ей вслед.
– Побёгла на стадион мужиков кадрить, – подхватила Петровна.
– Знамо, знамо, – закивала головой Максимовна.
И они снова замолчали.
– Дывлюсь я на небо, – затянула Пантелеевна.
– Ой, чому я нэ сокил, чому нэ литаю, – подхватила Петровна.
Максимовна глянула в небо и вздохнула:
– Гляньте, какая луна рыжая, небось завтра снова жарюка.
Во двор въехал белый автомобиль, припарковался на стоянке, и оттуда вышла соседка из седьмой квартиры. Она была в новой брючном костюме, с новой сумочкой и новой причёской.
– Салют однокашницам, – крикнула соседка и, цокая каблучками, прошла в подъезд и скрылась за дверью.
– Ой, бесстыжая, – затянула Петровна и поправила на голове косынку.
– Опять перекрасилась шалава, – подхватила Пантелеевна.
– Совсем из ума выжила, – включалась Максимовна, – а годков-то ей ненамного больше нашего.
– Да вроде училась на класс старше нас, – возмутилась Петровна.
– Так и есть, – закивала Пантелеевна, – она уже тогда была рыжая и бесстыжая.
Во дворе совсем стемнело.
Лавочка опустела.
А в небе одиноко светила бесстыжая рыжая луна…
Мамед
ХАЛИЛОВ
Россия,
республика Дагестан
(ныне поселок Пречистое
Первомайского района
Ярославской области)
Мамед Халилов родился в 1961 году в высокогорном дагестанском селении Нижний Катрух. После окончания средней школы Мамед попробовал себя в разных профессиях. Работал строителем в Сибири, несколько раз поступал в вузы, то на физмат, то на истфак, но, не чувствуя, что нашёл свое призвание, бросал учебу.
В начале 1980-х, окончив Великосельский совхоз-техникум (Ярославская область), работал зоотехником в совхозе, председателем колхоза, директором агроконсорциума.
В 1990-е уехал в родной Дагестан, работал несколько месяцев директором винсовхоза, затем вернулся в Ярославскую область, где вместе с младшими братьями основал многопрофильное предприятие «Альянс».
Всерьез Мамед Халилов занялся литературным творчеством только в 2009 году. В 2011 издал в Ярославле первую книгу стихов и прозы «Письмена на базальте», в следующем году увидела свет книга «Свет камней». В 2013 году в Ярославле вышла отдельной книгой поэма М. Халилова «Повесть неоконченная гор…», в 2014 – сборник прозы «Дом окнами на восток», за которую М. Г. Халилову было присвоено звание Лауреата областной премии им. И. З. Сурикова. Затем увидел свет его двухтомник поэзии и прозы «Тень журавля» и «Сокровища из хурджина».
Ныне – Председатель ярославской организации Союза писателей России.
***
Чужбина манит призраком свободы,
Мечтой изранив лучшие умы,
Но не было и нет для нас исхода —
К родной неволе прикипели мы.
Летит к жилью озябшая синица:
Её обитель – скудная земля.
А мы – всё к небу поднимаем лица,
Следя за лёгкой тенью журавля.
Потом, насытясь запахом чужбины
И обретя лишь журавлиный зов,
Вкус красно-горькой ягоды рябины
Изжить не можем из тревожных снов.
На меже
С родного выкорчеван поля,
У двух миров на рубеже
Стою – такая, видно, доля! —
Как дикий камень на меже.
Стою, два мира отражая,
Немым невольником межи.
Так, синеву небес вбирая,
Тоскует василёк во ржи.
Всё ветры кружатся тугие…
Откуда дуют – не пойму.
Миры как будто не чужие,
А всё ж не нужен никому.
Я – поэт
«…я – сочинитель,
Человек называющий всё по имени…»
(А. А. Блок)
Я мистик, суфий поневоле.
Наследник мудрого Руми*,
Познавший бездны зла и боли,
Гонимый веком и людьми.
Это во мне – миров основы,
И ярость хаоса во мне.
Во мне живёт аскет суровый,
И мот безудержный во мне.
Я – следствие, и я – причина:
Звезда на небе, червь в земле,
Родник в горах и вод пучина —
Всё это с рождения во мне.
И соловьиные рулады,
И вздох предсмертный в тишине,
Цветенья светлая отрада,
И смертная тоска – во мне.
Последний из рабов Аллаха,
И первый среди них – во мне.
Топор зловещий, он же плаха, —
Преступник и палач во мне.
Безбожник я закоренелый,
И сам же праведный монах:
То без греха, как ангел белый,
То, как схизматик, весь в грехах.
Я – тысяча земных наречий
И сотни у меня имён:
Я – символ эры человечьей,
Венец народов и племён.
Я храма радости оракул
И утешитель в храме бед:
Я всех воспел и всех оплакал
Вперёд на сотни долгих лет.
Бреду я по земным дорогам,
Богат душою – телом наг:
То жертвой черни, то – пророком,
Во все века покоя враг.
Я – сочинитель, друг гонимых,
Я тот, кто людям дарит свет,
Опора честных и ранимых,
Я совесть мира, я – поэт!
* Руми – великий таджикско-персидский поэт мевлана Джалал ад – Дин Мухаммад Руми (1207—1273 гг.), или по месту рождения (г. Балх, Таджикистан) Мевлана Джалаладдин Балхи.1 апреля 2022 г.
Глас вопиющего…
Всё чаще доносятся вздохи до слуха,
Всё чаще сквозит безысходность в глазах,
И, день ото дня, всё привычней разруха,
И горе привычней, привычней слеза.
Сдаётся порою – исхода не будет,
Не будет просвета в беззвёздной ночи,
Что важное нечто утратили люди,
От смыслов судьбы потеряли ключи.
Но, знаю, – есть люди особого кроя,
Иная у этих и жизнь, и судьба:
Они вне системы любой и вне строя,
Их шеи не давит ошейник раба.
Всё меньше таких, в ком заметна свобода,
Кого не прельщает эпохи шаблон.
Травой увядает элита народа,
Когда её косят равняя газон.
И лечь не желая листом под лекало,
Уходят они в синеву и простор,
В пустыню и смерть. Потому их и мало,
Вернувшихся в жизнь из запоев и гор.
Витает мечта подневольного люда,
Цветная как воля, как сон золотой,
Что вырваться смогут однажды отсюда,
Вослед смельчакам, на простор голубой.
Но гасит система возможные риски —
Всё краше тюрьма и нарядней толпа;
Всё больше букетов несут к обелискам,
Воздвигнутым в честь усмиренья раба.
И всё же… Есть люди особого кроя,
Свободные сердцем, без лжи и прикрас, —
Срывают бесстрашно покровы со строя,
Прогнивший остов обнажая для глаз…
В безветренном мире заводится плесень
И звёзды не падают с затхлых небес —
Движения жаждет эпоха и песен,
И требует воли – сегодня и здесь!
На Обноре
В. Поварову
В ночи мне душно соловьиной,
Ищу хоть отблеск огонька,
Но спит, затянутая тиной,
Река в объятьях тростника.
И тянет холодом из зыби,
Где тонет крупная звезда,
Где спят невидимые рыбы,
Течёт неслышная вода;
И первобытно-одиноко
Кричит в низине где-то выпь,
Но без остатка звук высокий
Уходит к сонным рыбам, в зыбь;
И нет нигде огня в округе —
Рыбак продрогший и река.
Ни друга рядом, ни подруги…
Тростник. Обнора. И века.
Зачем и по какому праву
Великую тревожу тишь?
Не комарью ли на забаву
Застыла на мгновенье мышь?
Нависли ели над рекою,
Темнеет берега откос,
Конца и края нет покою —
Стоит вода. Молчит рогоз…