Николай Гейнце
Торжество добродетели
Он продолжал стоять молчаливый, смущенный, застигнутый врасплох.
Она была права, он был виноват, он поддался обаянию французской сирены, но как могла она узнать про это таинственное свидание, при котором им принято столько предосторожностей?
Он недоумевал.
Оставалось одно: предложить ей руку; сердце уже было давно ей отдано. Он знал, что она всеми силами души желала этого, но до сих пор воздерживался, хотя был совершенно независим и самостоятелен; страшно расставаться со свободой.
Теперь это являлось единственным средством смягчить ее справедливый гнев.
Он решился.
– Прости, прости меня, моя дорогая, я виноват, каюсь, я увлекся, прости меня, ты имеешь полное право упрекать меня…
