Николай Геронин
Волчьи гонки
Веригин и Мазун сопровождали депутата на некотором отдалении до дома. Когда он высадился около своего жилища, было уже за полночь.
В ближайшее воскресенье Юрий и Богдан довели депутата от его дома до загородного гольф-клуба. В этом элитном клубе проводили драгоценное свободное время политики, крупные предприниматели, звезды шоу-бизнеса. Нередко бизнесмены приглашали за свой счет политиков поиграть в гольф и затем отобедать в ресторане.
Связи политиков и высокопоставленных чиновников с лидерами делового мира носили не только глубинный характер. Они были устремлены потенциально и в будущее. После отставки высокопоставленные лица переходили на работу членами совета директоров или даже вице-президентами в те корпорации, которым они оказывали покровительство в период государственной службы. Таких людей именуют в Японии «амакудари» – буквально «спустившиеся с небес».
На сей раз депутат встретился с другим солидным мужчиной, не с тем, с кем ужинал в ресторане и затем побывал с женщинами в отеле «Окура». Кто был этот господин – Веригин и Мазун не знали. Но это и не входило в их задание. Им нужно было лишь сфотографировать очередного партнера парламентария и номер его автомашины. Остальное – за резидентурой. То ли это были деловые партнеры «слуги народа», то ли просто друзья? Возможно, кредиторы или же подручные по выполнению какой-то не афишируемой миссии?
На следующей неделе депутат вновь побывал вечером в ресторане в переулке в квартале Акасака, а затем вместе с той же самой гейшей в кимоно, что и несколькими днями ранее, отправился в отель «Окура». Там он пробыл несколько часов. Видимо, его связывали в этой женщиной не только секс, но и какие-то доверительные отношения. Он мог побеседовать с ней на различные интересующие его темы, излить ей душу.
На другой день Веригин и Мазун представили заместителю резидента отчет по результатам наблюдения за парламентарием. Они выложили снимки, сделанные в ходе операции.
– Продолжить наблюдение для выявления его других контактов? – спросил Веригин Октябрия Ильича.
– Не спишите, Веригин! – одернул его зам резака. – Сначала нужно изучить уже полученные данные.
– Так мы нарыли что-то полезное? – встрял в разговор Мазун.
– Ты не лезь поперек батьки! – осадил Богдана старый служака, не хватавший звезд с неба, но все же дослужившийся до заместителя резидента в одной из ведущих стран мира. – Если понадобится, мы сообщим вам о дальнейших действиях по данному объекту.
– Все понятно, товарищ полковник! – отчеканил Веригин.
– Благодарю за службу! – подвел итог операции заместитель резидента.
– Служу Советскому Союзу! – одновременно громко проговорили оба офицера, вскочив со своих мест и вытянув руки по швам.
– Свободны! Идите к себе! Скоро будет новое задание, – завершил разговор с подчиненными зам резака.
* * *
Новое задание на заставило себя ждать.
Вместе с несколькими другими оперативниками Веригин и Мазун должны были обеспечить безопасность выхода их товарища по резидентуре на его контакта. На встречу предстояло выйти оперативнику, работавшему под прикрытием корреспондента информационного агентства в Токио. Ведь журналисту сподручнее связываться с местными политиками или бизнесменами для беседы по сравнению с дипломатом. На то он и журналист, чтобы искать встречи с интересующими его людьми в стране пребывания. А дипломат – это уже другой разговор. Работник посольства обязан через МИД запросить встречу с тем или иным деятелем.
Но тут просматривалась и вторая сторона медали. А вернее – таилась подлинная опасность. Если кадровому разведчику, работающему в буквальном смысле под крышей посольства, при неудачном исходе операции грозила высылка из страны, то оперативника, не имеющего дипломатического иммунитета, в случае провала ждали куда более серьезные, даже трагические, испытания. Ему маячил арест.
Арест мог завершиться тюремным заключением. Но даже если бы удалось избежать тюрьмы за счет авторитета и мощи государства, гражданином которого является арестованный, то все равно пришлось бы в срочном порядке вернуться на родину. Там ждала бы работа в каком-нибудь аналитическом подразделении или даже в учебном заведении. На оперативную работу если и был шанс вернуться, то очень нескоро. Естественно, в другую страну, а то и на другой континент. Провал оперативника означал не только рубец на сердце, но и прореху в карьере. Однако тут уже ничего нельзя было поделать…
Корреспондент информагентства редко бывал в советском посольстве. В резидентуре он еще реже появлялся. Видимо, он был тем разведчиком, которому доверена особо важная миссия.
Такой разведчик мог проработать в стране пребывания три-четыре года, прикидываясь «чистым». Он не выполнял никаких заданий помимо своей официальной работы. Не участвовал даже в совещаниях в резидентуре и не общался с настоящими коллегами в свободное время.
Между тем, за весь период длительной командировки он мог провести одну операцию, максимум две. По завершении командировки возвращался на родину по-прежнему незасвеченным.
Но эта операция была настолько важной, что покрывала все издержки пребывания «спящим» разведчиком длительный период. Отдача от успешного выполнения одного единственного задания была гораздо больше, чем от десятка мелких текущих дел.
Ни Веригин, ни Мазун не знали, в чем цель конспиративной встречи корреспондента с японским визави. Они не ведали, что «их депутат» и этот контакт – одно и то же лицо. Он являлся видным деятелем правящей партии и был способен оказать определенное влияние на принятие партией решений по некоторым вопросам, в том числе затрагивающим отношения Японии как с США, так и с Советским Союзом.
Это могла быть встреча для осуществления вербовки на основе чрезвычайно выгодного предложения или очень действенного шантажа. Нельзя было исключать и какой-то идеологический мотив, например, пацифистские идеи, охватившие этого человека еще со студенческих времен.
Еще один вариант, не подразумевающий вербовку как таковую. Намечалось установить связи с данным деятелем на долгосрочной основе, с тем чтобы передавать ему в ненавязчивой форме сведения, которые не были известны ему, но могли пригодиться. Он мог бы использовать их в своей политической деятельности в личных интересах и в интересах своей страны, но порой эти интересы могли пересекаться с интересами государства, представляемого его собеседником, или же, по крайней мере, нейтрализовать отрицательные положения, нацеленные против страны данного иностранца. Этот контакт, в свою очередь, может передавать кое-какие сведения, причем не обязательно секретные. Высказать свое мнение, дать совет, как действовать в той или иной ситуации. Действовать не человеку, а государству или государственному ведомству, к примеру, министерству иностранных дел.
Такие люди называются агентами влияния. Они оказывают некоторое влияние на политический курс и экономическую политику в определенном направлении. При этом они не являются открытыми проводниками политики иностранного государства, но тем не менее в ряде конкретных случаев невольно содействуют осуществлению этой политики.
Предстоящая встреча с парламентарием имела архиважное значение для развития отношений с этим ценнейшим кадром – потенциальным агентом влияния. Провал означал бы крах многоходовой операции, длившейся несколько месяцев, даже лет.
В группу прикрытия помимо Веригина и Мазуна входили еще четыре оперативника. Вернее, три оперативника и женщина-разведчица. Официально она числилась сотрудницей представительства авиакомпании. Поскольку она не находилась в штате посольства, ее служебная автомашина не обладала голубыми дипломатическими номерами, а имела обыкновенные белые номера. К тому же женщина все же вызывает меньше подозрений, чем мужчина. Особенно в квартале Гиндза, где много дорогих универмагов и магазинов, столь близких женским сердцам и кошелькам.
* * *
Татьяне Лоськовой было уже за тридцать. Не замужем, детей нет. Миловидное лицо, хорошая фигура. Красота внешнего облика маскировала жесткий характер, твердость и неуступчивость при принятии и исполнении решений, в том числе относительно ею же самой поставленных перед собой целей и задач. В то же время коммуникабельная, располагающая к себе. Эти качества очень важны для отношений с другими людьми.
Выше среднего роста, длинные русые волосы. А глаза – серо-голубые, прозрачные. Такое сочетание – поразительное и сводящее с ума мужчин. Но на Японских островах, при ее профессии, лучше было бы, если волосы были темными, чтобы светловолосая женщина не бросалась сразу же в глаза другим людям. Но всего природа и КГБ не могли предусмотреть!.. Спасибо и на том, что Лоськова при своей восхитительной внешности обладала еще и цепким умом и твердой волей.
Татьяна Лоськова училась на юридическом факультете МГУ имени Ломоносова, но не в главном высотном здании университета на Ленинских горах и даже не на Моховой, где размещались экономический, филологический факультеты, факультет журналистики, Институт стран Азии и Африки при МГУ. Юрфак находился в старинном здании на улице Герцена рядом с консерваторией.
После занятий основным местом, куда направлялись студенты юридического, была все же не консерватория, а местная пирожковая. Там можно было перекусить горячих пирожков и пончиков в масле (кто же по молодости задумывается о полезности или вреде продуктов питания в прожаренном масле!) и поболтать, наговориться вдоволь.
В университетские годы у Татьяны случился роман со студентом на два курса старше. Вначале они встречались после занятий на Тверском бульваре, где гуляли по бульвару до улицы Горького и обратно до Никитских ворот. Взявшись за руки, они не спеша двигались по засыпанным осенними листьями аллеям бульвара, обсуждая факультетские дела, нашумевшие фильмы и спектакли.
Зимой, когда выпал снег и, самое главное, наступили холода, прогуливаться по промерзшему бульвару стало не очень-то приятно, а вернее – очень холодно. Тем более молодежь тогда, в конце 1960-х годов, одевалась уже не так, как старшее поколение: в зимних пальто на ватной подкладке с каракулевым воротником и ушанках из кролика (из ондатры могли позволить себе только избранные) и меховых шубах и шапках. Демисезонные пальто и куртки вошли в моду у юношей и девушек. Причем парни старались показать себя какими-то особенными за счет того, что даже в мороз не носили головные уборы.
Валера предложил коротать вечера (в кафе и театры не очень-то находишься на стипендию) в квартире его друга, когда жилплощадь была свободна от постоянных жильцов. Они болтали, смотрели телевизор. Потом стали обниматься и целоваться. Дело молодое, кровь горячая, и все закончилось в итоге тем, чем и должно было закончиться.
Все прошло бурно, но как-то скомканно. Ведь Валера был первым мужчиной у Тани. Потом они освоились, постепенно вошли во вкус и стали искусными любовниками. Была ли она первой у Валеры – Таня не спрашивала. Да это и не имело особого значения. Самое главное – Валерий обещал жениться на ней, как только закончит университет и устроится на работу.
Через полтора года Валерий получил университетский диплом, а Татьяне оставалось учиться еще два курса. Вопрос о женитьбе упирался в то, где им жить после свадьбы. Валера был иногородним, из Рязани, и жил во время учебы в общежитии на Ленгорах. Таня проживала с родителями в двухкомнатной квартире в блочной девятиэтажке в Измайлово.
В принципе, они могли поселиться у нее после женитьбы. Но Валерий не захотел быть примаком. Он поступил на службу в милицию, где ему выделили место в общежитии.
– Сыграем свадьбу, как только мне дадут комнату в коммуналке! – уверял Валера суженую.
– Хорошо! Я согласна ждать тебя сколько угодно, – заверила Таня жениха. – Ты прав, молодой семье лучше начинать жить отдельно.
– Вот увидишь, через год или максимум два я получу комнату! – горячо заверил Татьяну Валерий. – Квартиру мне, конечно, сразу не дадут, а комнату уже обещало начальство районного управления.
Влюбленные продолжали встречаться на квартирах друзей Валерия и родственников Татьяны. Квартиры оказывались свободными не так уж часто. Их встречи становились все реже и реже. Да и любовные страсти поутихли. Горячий огонь первых свиданий уже прошел, а глубокая сексуальная привязанность, сопутствующая стабильным семейным отношениям, так и не наступила.
Как-то в телефонном разговоре с университетской подругой Таня услышала новость, что Валерий собирается жениться.
– Какая же это новость?! – удивилась Таня. – Мы поженимся, как только Валерка получит комнату. Ему обещали на работе.
– Обещанного три года ждут! – отрезала Галя. – В том числе и о свадьбе. Обещать не значит жениться.
– Брось придираться! Валера слово держит, – урезонила подружку Таня. – Мы с ним обо всем договорились.
– Смотри, подруга, не проскочи мимо двери в светлое будущее! – сказала с нажимом Галя. – Валера – непростой чувак. С ним нужно держать ухо востро!
– Не преувеличивай, Галка! – отбивалась Таня. – У нас с Валерой все в порядке.
– Тогда слушай, что я тебе скажу! Не хотела говорить, но раз ты ничего не хочешь воспринимать, говорю тебе открытым текстом, что мне передали однокурсники Валерия.
– И что же они тебе поведали? – с иронией спросила Таня.
– То и поведали, что Валерий собирается жениться на дочери своего начальника! – выпалила Галина.
– Этого не может быть! – воскликнула Татьяна. Но в глубине души у нее что-то защемило. А вдруг так оно и есть?
И в самом деле Валерий вскоре женился на дочери начальника районного управления внутренних дел и перебрался жить в трехкомнатную квартиру своего тестя.
Валерию не пришлось переводиться на службу в другое подразделение, поскольку его тестя перевели на повышение в городское управление. А Валерий получил должность старшего оперативного уполномоченного, хотя прослужил в органах без году неделя.
Хорошо, что Валерий уже закончил учебу и Татьяне не пришлось больше сталкиваться с ним в университете. Это было бы невыносимо.
После окончания юрфака ее как отличницу, окончившую МГУ с красным дипломом, распределили в один из академических институтов. Сыграло свою роль и то, что профессор Брюханенко, который преподавал на юрфаке на полставки, являлся одновременно заведующим отделом в институте. Он приметил Лоськову на семинарах, где она отличалась не только знанием предмета, но и оригинальностью мышления.
В институте Татьяна выбрала тему диссертации и потихоньку набирала для нее материалы. Но все было не так-то просто. Оказалось, что нужно было выполнять текущую работу и, кроме того, ишачить на заведующего отделом, который готовил очередную монографию. Брюханенко хорошо относился к Лоськовой, но это не исключало его требовательности в отношении выполнения заданий в рамках его личной научной карьеры. А Лоськова еще успеет защитить диссертацию, ведь она так молода!..
* * *
В первый отпуск Татьяна Лоськова полетела в Сочи, где сняла комнатушку в частном доме на окраине. На городском пляже она познакомилась со студентом Томского политеха, с которым и стала проводить время на море и не только.
Они встречались в ее комнате в дневное время, когда другие курортники, квартировавшие в этом же доме, загорали на пляже и купались в море, а хозяйка готовила еду на свое многочисленное семейство в летней пристройке. Жаркие объятия, страстные поцелуи имели логическое продолжение. Кровать была узкой, односпальной, два человека не умещались на ней рядышком, но им хватало места.
Студент-сибиряк напоминал Лоськовой ее студенческую молодость. Встречами с ним Татьяна старалась вытеснить из памяти время, проведенное с Валерием. И тот – студент, и этот – студент, так что новый партнер должен был заменить воспоминания о первой любви.
После летних каникул студент прилетел в Москву осенью, а потом и в зимние каникулы. Они встречались с Татьяной на квартирах ее подруг. Больше студент в столицу не выбирался. И Татьяна перестала связываться с ним из телефонного узла Центрального телеграфа на улице Горького.
В следующий отпуск Лоськова вновь отправилась в Сочи к той же самой хозяйке частного дома. На этот раз она выделила Татьяне комнату получше: больше размером и с двумя окнами. Но эта комната не понадобилась квартирантке для любовных свиданий.
В приморском кафе Татьяна обратила внимание, что на нее посматривает симпатичный мужчина лет сорока. Когда она вышла из кафе, где съела мороженое и выпила пепси-колу, мужчина последовал за ней. На нем были светлые брюки и голубая тенниска. Тенниска шла ему, темноволосому. А на светловолосой Татьяне ладно сидели синие джинсы и красная кофточка.
Несколько минут мужчина шел за ней, а потом догнал, предварительно сняв часы и засунув их в карман брюк.
– Извините, сколько сейчас времени? – спросил мужчина соблазнительную прохожую.
– Четыре часа двадцать минут! – ответила Лоськова.
– Спасибо большое, а то я забыл свои часы в номере.
– А как пройти в библиотеку вас не интересует? – весело спросила Татьяна.
Тут они как по команде расхохотались. Между ними сразу же пролегла дуга доверия и интереса.
– Игорь Владимирович! – представился новоявленный знакомый. – Я отдыхаю здесь в санатории.
– Татьяна! – коротко ответила Лоськова. – Снимаю комнату в частном секторе.
– Частный так частный. Главное – ценные кадры там проживают, – заметил Игорь Владимирович.
– А вы собираетесь закадрить эти кадры? – лукаво улыбнулась Татьяна. – Не боитесь смешаться с массами?
Что-что, а на язык Лоськова была остра. Дуракам это не нравилось, а вот умные люди оценивали по достоинству.
Игорь Владимирович, видимо, принадлежал ко второй категории, поскольку молниеносно откликнулся:
– Все зависит от представительниц этих масс. Я-то ничего не боюсь.
– Мне тоже бояться нечего! – ответила Лоськова, тем самым дав зеленый свет установлению отношений между ними.
Они оба уже поняли, что эти отношения будут налажены. Не ясно было только, как далеко они зайдут, в том смысле, насколько они будут глубокими и длительными.
Игорь Владимирович отдыхал в санатории Совета министров. Отпуск у него, как и у Татьяны, к счастью, только начался.
Игорю Владимировичу было сорок пять лет, но выглядел он моложе. Медико-санаторное обслуживание соответствующего уровня, персональная машина по службе способствовали сохранению здоровья и бодрого, подтянутого вида, несмотря на напряженный ритм работы.
Они не стали проводить днем время на санаторном пляже. Зачем лишний раз привлекать внимание! А вот к себе в комнату Игорь Владимирович все же приводил Татьяну по вечерам. Такого секса ни он, ни она еще не испытывали в жизни. Они, словно, были созданы друг для друга, во всяком случае в постели.
Курортный роман пролетел подобно летнему урагану со скоростью авиалайнера, несущегося вперед перед взлетом.
Но на этом отношения между Татьяной и Игорем Владимировичем не завершились. В Москве он снял однокомнатную квартиру в старом, с облупленным фасадом, доме, но в центре, поближе к его работе. Они встречались там несколько раз в месяц. По вечерам в будние дни и в два-три часа пополудни по субботам. В субботу Игорь Владимирович приезжал на работу, где находился с десяти часов до четырнадцати. Ответственные работники трудились и по субботам, правда, неполный рабочий день. Так что для Игоря Владимировича оказалось весьма удачным, что он должен был по субботам уезжать из дома. Не знаешь, где найдешь, а где потеряешь…
Летом Игорь Владимирович и Татьяна отправились вместе в Сочи. Летели одним рейсом, но на разных рядах в самолете.
Игорь Владимирович прибыл в тот же самый санаторий, а Татьяна поселилась в гостинице, номер в которой он заказал для нее.
Гостиница называлась «Жемчужина». Это был самый современный и шикарный отель в знаменитом курортном городе. «Жемчужина» располагалась у берега моря и имела свой пляж.
Весь день Игорь и Татьяна проводили на пляже. В этом году не на городском пляже, а на элитном гостиничном пляже, куда посторонним вход заказан. В отель можно пройти тоже только по пропускам. У Татьяны имелся гостиничный пропуск, а у Игоря Владимировича пропуск охранники не спрашивали: их наметанный глаз сразу оценивал этого солидного мужчину со стальным взглядом. Но и на старуху бывает проруха. Однажды вечером молодой охранник неожиданно спросил у Игоря Владимировича гостиничный пропуск.
– Он со мной! – попыталась решить возникшую проблему Татьяна. – Вот же мой пропуск!
– У вас есть пропуск, вы и проходите! А у мужчины должен быть свой пропуск! – не унимался белобрысый юный страж.
Он недавно демобилизовался из армии и по большому блату через знакомых отца устроился на эту клевую работу в самой лучшей гостинице родного города.
– Татьяна, не возникай! – властно проговорил Игорь Владимирович.
Второй охранник, постарше и, самое главное, поопытнее, тут же понял, что они попали впросак. Не только по внешнему облику, но и по тону голоса гостя он понял, с кем имеет дело. Тем более он заприметил эту пару раньше, они уже не раз здесь бывали. А напарник-балбес по дури наломал дров.
– Проходите, пожалуйста! Извините, что посмели отвлечь вас своими глупыми вопросами! – поспешно произнес старший охранник. Его младший партнер выпучил глаза, не понимая, что происходит.
Игорь Владимирович не проронил в ответ ни слова. Он решил сыграть свою партию до конца, раз уж его вынудили пойти на это. Молча, так и не удосужившись сказать охранникам ни слова, Игорь Владимирович расстегнул замок барсетки и достал из нее служебное удостоверение в кожаном тисненом переплете темно-красного цвета. Он раскрыл удостоверение и показал его старшему охраннику.
Увидев напечатанное внутри удостоверения, старший охранник окончательно сник. Такие люди, как этот гость отеля, могут только за непонравившийся взгляд, который на них бросили, стереть в порошок человека, а тут этот придурок преградил гостю дорогу, потребовав пропуск!
– Еще раз прошу прощения! Виновный будет наказан! – прокричал старший охранник.
Он-то все же представлял более или менее, как построена система. Каждый сверчок должен знать свой шесток. И не высовываться.
Игорь Владимирович и Татьяна прошли в ресторан отеля. Заказали себе на ужин черную икру, осетрину, овощной салат, форель с рисом и соусом ткемали. На десерт – фрукты и кофе. Игорь пил коньяк, а Татьяна – белое сухое вино. Вокально-инструментальный ансамбль исполнял популярные мелодии, солистка пела песни, которые обычно звучали в концертах по Центральному телевидению. Потом ВИА заиграл танцевальные мелодии. Пары вышли на танцпол.
Игорь с Таней тоже станцевали медленный танец, близко прижимаясь друг к другу. Моральное и телесное единение у этой парочки явно присутствовало.
Но больше всего Игорю Владимировичу и Татьяне нравилась кухня в летнем кафе на самом берегу моря. Меню состояло всего из нескольких названий, да оно и не нужно было по большому счету. Цыплята-табака и шампанское – вот главное достоинство этого заведения.
Цыплят жарил молодой высоченный парень с очень красивым лицом. На щеках – здоровый румянец, подчеркивающий не только прекрасную внешность парня, но и его благодушный характер. Он не только готовил блюда, но и сам подносил его клиентам.
Этот повар-официант имел внешность голливудского киногероя. Его красота и обходительность по сути являлись добавкой к тому прекрасному блюду, которое он преподносил гостям заведения.
Цыплята-табака поливались чесночным соусом, а обильная зелень смягчала вкус чеснока и оттеняла таявшее во рту куриное мясо. Пузырящееся шампанское в бокалах на фоне моря служило как бы переходом от морской волны к земной трапезе.
А еще – легкий ветерок с моря, пальмы, неяркое предвечернее солнце за ними. И самое главное – умиротворение, которое давали изысканная еда и неторопливая беседа за столом.
* * *
На Новый год Игорь Владимирович отправил жену и дочь-школьницу в туристическую поездку в ГДР. Они должны были провести новогодние праздники в Берлине и затем совершить поездку по Восточной Германии в период школьных каникул дочери.
Поэтому новогоднюю ночь и 1 января Игорь Владимирович подарил Татьяне. Новый год они встретили в ресторане на проспекте Калинина, который москвичи прозвали Новым Арбатом, где Игорь Владимирович заказал столик на четверых. Их партнерами по встрече Нового года стала семейная пара – бывшие однокурсники Игоря Владимировича по Московскому авиационному институту. В годы учебы в МАИ на Соколе они крепко дружили и сохранили эту бескорыстную дружбу и в последующие годы. Игорь полностью доверял им и не опасался, что они заложат его. К тому же он чувствовал: они недолюбливали его жену, хотя и не подавали вида.
Игорь Владимирович и Татьяна продолжали регулярно встречаться вплоть до весны. С наступлением тепла, в преддверии лета, они стали обсуждать, как и где лучше провести летний отпуск.
И тут Татьяна совершила ошибку. Причем, как оказалось, непоправимую ошибку. Она завела разговор, который не следовало начинать. По крайней мере до лучших для нее времен.
– Игорь, меня, на первый взгляд, устраивают отношения с тобой, – забросила удочку Таня, лежа вместе с ним в постели на съемной квартире после как всегда бурного секса.
– Меня тоже все устраивает, – насторожился Игорь Владимирович. Он уже почувствовал, что может последовать неприятное продолжение разговора.
Так оно и вышло. Татьяна повыше устроила голову на подушке, подтянула простыню к горлу и продолжила:
– Я так сильно тебя люблю, так привязалась к тебе, что хочу все время быть с тобой!..
Последовала пауза. Она пока больше ничего не говорила. Игорь Владимирович тоже молчал. Но все же отмолчаться он не мог. Не та ситуация. И Игорь Владимирович осторожно, вкрадчиво заговорил:
– Танюша, я же работаю по двенадцать часов в сутки, я не могу больше времени уделять тебе, хотя я этого очень хочу!
– Я это прекрасно понимаю.
– Тогда в чем же дело?
Татьяна опять замолчала. Она собиралась с духом.
– Я имею в виду не наши встречи на конспиративной квартире и ужины в ресторане.
– А что же тогда?
– Ты не догадываешься? – заняла уже более наступательную позицию Татьяна. – Считаешь, что я должна удовлетвориться только этим?
Конечно, Игорь Владимирович уже начал понимать, к чему клонит Татьяна. Но старался потянуть время, надеясь, что все каким-то образом образуется.
Но не рассосалось. Не таков характер у Татьяны. Если она ставила перед собой цель, то шла к ней, не взирая ни на какие преграды.
– Мне уже надоело прятаться с тобой в чужой квартире! – решительно продолжила Татьяна. – Пора, как мне кажется, нам с тобой начать полноценную совместную жизнь.
– Но я же женат! У меня дочь! – молниеносно парировал Игорь Владимирович.
– С женой ты можешь развестись, а с дочерью будешь видеться так часто, как сможешь! – безапелляционно ответила Татьяна. Этот ответ она подготовила заранее.
– Мне надо подумать… – выдавил из себя Игорь Владимирович.
Ему действительно нужно было все хорошенько обдумать. Менять привычный образ жизни, да и в карьере развод отнюдь не будет плюсом. Но самое главное – дочь. Он хотел видеть ее, общаться с ней каждый день, а не по выходным в качестве «воскресного отца».
Встречи в однокомнатной квартире в центре и ужины в ресторанах продолжились. А вот в планы совместного летнего отдыха пришлось внести коррективы. Дело в том, что ежегодная диспансеризация весной показала, что Игорь Владимирович нуждается в серьезном лечении. О госпитализации речь пока не шла, а вот санаторно-курортное лечение просто необходимо. Причем в специализированном санатории в Кисловодске. Подлечить сердечно-сосудистую систему, а заодно попить минеральную воду для купирования гастрита. В санатории общего профиля в Сочи этого нельзя обеспечить.
В Кисловодск Игорь Владимирович поехал один. А осенью прекратились и телефонные звонки от него.
Лоськова поняла, что поспешила с выяснением отношений с Игорем Владимировичем. Следовало подождать еще пару лет, а не ставить вопрос ребром после полутора лет связи.
Он еще сильнее привязался бы к ней, да и дочь к тому времени уже заканчивала бы школу, так что ему легче было бы пережить разлуку с ней.
Но это все было из области предположений и догадок. Поезд уже ушел.
Татьяна опять осталась одна. Ей вновь не на кого было положиться, кроме как на себя.
В конце бархатного сезона на юге Лоськова в профкоме академического института достала путевку в пансионат под Сочи. Она вылетела в Адлер, а оттуда на автобусе добралась до пансионата в виде огромного корпуса, похожего на пароход, на скале, на берегу Черного моря в нескольких километрах от Сочи.
В пансионате к Татьяне клеился папик среднего пошиба из министерства сельского хозяйства. Однако она отвергла его ухаживания. Никто не мог заменить Татьяне Игоря. Его образ всплывал в ее сознании, когда она оставалась одна, и мысли о нем, как назло, лезли и лезли ей в голову. Похоже, это была настоящая любовь! Во всяком случае, с ее стороны.
* * *
Лоськову вызвали в отдел кадров института. Кадровик, пожилой отставник, находился в комнате не один: присутствовал также мужчина лет тридцати семи в черном костюме со слишком длинными рукавами пиджака, белой сорочке и с темным галстуком. Светловолосый, с серыми глазами.
– Знакомьтесь, Татьяна Анатольевна, это – Виктор Захарович! Он хочет побеседовать с вами по кадровому вопросу.
– Виктор Захарович – новый сотрудник нашего отдела кадров? – тут же поинтересовалась Лоськова.
– Нет, он из другого ведомства. Ну, я оставлю вас. У меня – обеденный перерыв.
Кадровик быстро покинул кабинет, оставив Лоськову наедине с гостем института. Что ему был нужно от ее – Татьяна не представляла.
– Капитан Афанасьев, Комитет государственной безопасности! – представился новоявленный собеседник. Удостоверение он не стал показывать – ведь не на улице обращается к ней, а в стенах учреждения, в помещении отдела кадров.
– Очень приятно! Татьяна Лоськова, младший научный сотрудник! – приветливо проговорила м.н.с. Лоськова.
– Татьяна Анатольевна, как складывается ваша работа в институте? Как продвигается работа над диссертацией?
– Спасибо, все в порядке! Работа идет своим чередом, а вот с диссертацией пока продвижения вперед нет. Но это поправимо, собираюсь плотнее заняться этим.
– А что если вам подумать о смене направления своей деятельности? Так сказать, переориентироваться в служебных и жизненных приоритетах?
– Что вы имеете в виду? Меня моя нынешняя работа устраивает, – ответила Лоськова, хотя про себя подумала, что рассчитывала на большее в этом академическом институте.
– Мы имеем в виду ваши потенциальные возможности, перспективу карьеры. Вы же – умная, волевая, энергичная женщина. Нам кажется, что просиживать за столом в кабинете и читальном зале библиотеки – не совсем то поприще, которое вам подходит, – четко ответил капитан Афанасьев.