Николай Галеев
Тот, кто живёт

Сашина близняшка ― Даша Сыроежкина ― протянула Славе небольшую брошюру.

«Открытие пространственных переходов», ― прочитала Слава и чуть не упала в обморок от имени автора: Майорова Я. А.

«Чего?!»

Слава забывая дышать открыла обложку. Введение от её научного руководителя, а дальше ― текст её курсовой с дополнительными графиками и расчётами. В этом мире её работе дали ход куда больше, чем в родной реальности. Здесь отнеслись серьёзнее и сразу развили бурную деятельность. Хотелось бы, правда, понять, зачем к экспериментам привлекли школьников. Не лучше ли такие серьёзные вещи проводить с опытными взрослыми Пионерами из специальных подразделений Комитета? Или…

Или эксперименты со взрослыми уже давно проведены, а эти пионеры просто пытались повторить? Слава порывисто заглянула на титульный лист. ПРОШЛЫЙ ГОД.

– И когда вы это получили?

– Весной, а издáли в декабре.

– Получается, я это написала… ― Слава попыталась вспомнить хронологию своей здешней жизни и не смогла. Что-то очень сильно не сходилось. Не было памяти о более раннем окончании школы. Не отпечаталось написание самой работы вне основного учебного плана! Откуда дополнительные расчёты ― это данные уже проведённых и задокументированных опытов? И если Катя и остальные знали её заочно по этой вот книжке ― как её рассчитывали внедрить ПОД ПРИКРЫТИЕМ? Зачем тогда конспирация? Почему Цурюпа инструктировал её как обычно? Ни одного ответа: история Славы в памяти оставалась как будто той же, что и в большинстве случаев с незначительными вариациями!

НЕ СХОДИЛОСЬ!

Неправильная реальность ― битая! События не вытекали одни из других? Нарушены причинно-следственные связи: Тот, кто живёт, не застрял в неправильном тоннеле, но при этом присутствовал в этом мире и, по-видимому, всё ещё оставался связанным? Может ли подобное оказаться ОСОБЕННОСТЬЮ данной реальности?

– Э-эй! Ты что задумалась, ― Катя привлекла Славино внимание щелчком пальцев.

– Так вы знали, что я курсант спец-института? ― осторожно спросила Слава.

– Знали, ― выдохнули, казалось, все присутствовавшие. Теперь уже Славе показалось, что все старались помалкивать именно из-за неё. Вроде как присутствие авторитета давило. «Какого авторитета, люди, вы чего? Впрочем, это ведь тоже кое-что объясняет…»

– Поэтому вы и приняли так легко факт, что это Комитет направил меня к вам.

– Да мы за это Комитету очень даже благодарны. Мы ПРОСИЛИ об этом! Сама Ярослава Майорова в нашем отряде ― это же просто с ума сойти. В лучшем виде! ― Катя показала большой палец. ― Мы тут готовились, девчонки для тебя каравай даже хотели испечь, хотели встретить с помпой! Правда, Олимпиада сказала, что лучше, если все займутся своими делами и не будут акцентировать внимание.

«Это точно!»

– Олимпиада права, кстати, ― кивнула Слава, ― я не люблю внимания к себе. И если бы меня встречали с караваем, сгорела бы от смущения. Так что всё хорошо. Ну и ещё подноготную вы теперь знаете.

Помолчали. Катя что-то напряжённо обдумывала.

– Да уж, ― протянула она наконец, ― в свете твоего рассказа придётся изменить нашу программу. Для начала выясним, что там касается Того, кто живёт. Если в нашем мире он всё-таки есть, то надо его для начала найти.

– Подожди, ― Слава встала с места. ― Может, если мы не будем нарываться, ничего плохого и не случится, понимаешь? Если никто не погибнет, то и сброса не будет.

– И ты тогда останешься в этой реальности?

– Думаю, да, но это не точно, ― Слава пожала плечами.

– Ясно. Тогда что, как пойдёт ― так пойдёт, просто ждать? А если прямо сейчас уже началась не касающаяся нас цепочка событий, которая приведёт к очередному… коллапсу? Если мир уйдёт в перезагрузку ― будет ли это только для тебя? Что будет с нами? Мы либо останемся здесь переживать катаклизм или даже конец света, либо вообще наша реальность перестанет существовать. Понимаешь, нам в любом случае будет плохо. Мы обязаны что-то делать, а не просто ждать.

«Вот этого я и боялась».

– Вот поэтому я стараюсь не рассказывать вам… Вы сейчас напортачите и сами приблизите… перезапуск. А перезапуск ― это всегда значит, что кто-то умер.

Среди вэшек пробежал шёпоток. Слава практически ощущала спиной напряжение в инфополе. Кстати!

– Катя. Для чего вы развернули поле информационного контроля?

– Какое поле? Мы не разворачивали.

Славе даже показалось, что в ленинской комнате стало темнее.

– То есть как не разворачивали? Научная группа регистрирует инфополе на всей территории с сильным воздействием на психику. Руководство обеспокоено, и все думают, что дело в Пионерах типа В.

– Они научились замерять воздействие?

– Не напрямую, по косвенным факторам.

Все снова умолкли, и даже стало слышно, как в стекло бьётся муха.

– Та-ак… ― Катя уселась на ближайший свободный стул. ― Допустим, кто-то развернул сеть, а мы не в курсе. Значит, с нашими каналами эта сеть не пересекается. Даша, Саша ― помогите!

Слава, Тоня и остальные отступили от Кати, освободив небольшой кружок. Близнецы Сыроежкины присели на корточки перед Катей, взяли её за руки. В ожидании результатов замерла даже муха на окне.

– Так… ― Катя и близнецы разомкнули веки и выпрямились. ― Ничего.

Слава принялась тереть подбородок и подняла глаза к потолку, словно там мог обнаружиться ответ:

– Вы же не заражены. Может, в этом дело?

– Мы не впустили обладателя голоса ― может, в этом дело? ― Даша переспросила без иронии или сарказма, но прозвучало всё равно как-то не очень.

– Не, так не годится, ― Катя тоже потёрла подбородок, потом сняла очки и потёрла переносицу. Прошлась взад-вперёд вдоль доски.

– Слава, ты уверена, что не упустила каких-нибудь важных деталей?

– Уверена.

– Тогда предлагаю следующий шаг. Вызовем сюда Серёгу Ивокурова. Только чтоб ни слова об истории Славы ― все поняли? Нам тут не нужно ни паники, ни излишнего внимания. И потом. Вдруг какой умник решит пойти в лес искать Того, кто там живёт. Нам только этого не хватало. Все поняли?

– Так точно! ― вразнобой ответили вэшки, а Тоня со словами «Я позову» скрылась в двери.

– Пока Тоня ходит, ― Даша обратилась к новенькой, ― давай повторим, по каким признакам ты определила, что Тот, кто живёт в лесу, всё-таки здесь.

«А правда, по каким?»

В пальцах точно сама собой появилась косичка, и Слава принялась нервно теребить кисточку на конце.

– К большому сожалению, ― сказала она наконец, ― у меня не признак. Я его слышала. Именно его самого. Он иногда отпускает в мой адрес ехидные или не очень замечания. Так что всякие там признаки ― это уже факультативно. Главное ― я слышала его самого. Причём прямо перед тем, как войти в корпус.

– Иными словами, он сейчас нас слышит.

– Он постоянно всё слышит.

– А обмануть его можно? Чтобы он не подслушивал?

– Зачем? Он застрял между мирами. Не может вернуться домой, не может выйти в наш мир полностью. Он сам бы и рад, чтобы всё закончилось, но не знает как.

– Затем, что твой выигрыш в этой игре это, условно говоря, чтобы никто не погиб. А когда кто-то погибает ― тогда он получает свободу действий, так? Ну, ты рассказывала, как он начал лавинообразно подчинять себе всех подряд, что вылилось в бойню. То есть цели у вас разные. И в идеале, если ты выиграешь, он навеки останется застрявшим.

– Поэтому он и не даёт мне выиграть, ― кивнула Слава. В этих выкладках Катя не открыла Америку, ― Но есть и ещё кое-что: он ищет вариант, при котором его можно будет отправить домой, но чтобы никто не погиб ― иначе новый перезапуск.

– Уф! ― Катя встряхнула головой. ― какой-то цирк. То есть он, если видит возможность так и остаться застрявшим…

– …Начинает убивать, чтобы вызвать перезапуск, ― кивнула Слава.

– А наоборот ― предотвращать смерти ― он не пробовал? Ну, вроде как специально так сделать, чтобы никто не погибал, и при этом все мы специально занялись бы решением его проблемы, чтобы ― ну, я не знаю, ― отправить его туда, откуда он пришёл?

Повисла пауза.

К сожалению, Слава даже знала ответ из первых уст. Катя задавала этот вопрос ей уже как минимум семь раз, и всякий раз ответ был одинаковым.

– Даже на моей памяти он около сотни раз пытался проводить относительно дружественную линию. Это ни к чему не привело. Он… он враждебен даже когда хочет казаться добреньким. Он злой, и его влияние на нас в любом случае злое. Ну и не забывай ещё, что я сегодня впервые увидела Тоню живой и здоровой. То есть в каждом случае раньше Тоня уже была захвачена, а вы уже мутировали и превращались в чудовищ.

– Значит, ― прищурилась Катя, ― именно у нас есть уникальный шанс. Интересно, а если попробовать ввести несколько переменных и попробовать рассчитать? Допустим, «А» ― это…

И, не договорив, Катя соскочила с места и метнулась к учительскому столу, из ящика которого извлекла большой блокнот и ручку. Тут же уселась и принялась покрывать листки ровными строчками записей. Пионеры потянулись к ней и вскоре обступили плотным кольцом. Слава при этом осталась на месте и молча ждала. Минут через десять за дверью послышался топот, и в комнату вбежала запыхавшаяся Тоня, и следом за нею ― рослый парень с комсомольским значком, но всё ещё в пионерском галстуке. Тёмные радужки, волевой подбородок, широченные плечи. Брови сдвинуты в одному ему свойственной манере.

– Физкульт-привет, ― обратился он к вэшкам, а те воззрились на него, оторвавшись от расчётов. ― Мне в общих чертах Тоня обрисовала, что у вас тут важный гость и вообще какой-то Бред… бери с Хайнлайном. Так что потрудитесь ещё раз и по порядку всё объяснить.

– О! Да ты остроумен, как сам Козьма Прутков, ― парировала Катя. ― Что же строем не ходишь?

Кто-то прыснул в ладошку.

– Строем хожу как положено. А кому-то сейчас с парохода современности пинка дам.

Снова сдавленный смешок.

– Хочу заметить, что без нас ты был бы в полном Шопенгауэр.

На этот раз, несмотря на несколько солёную шуточку (а может, именно из-за неё), кое-кто хохотнул уже открыто, а Катя и Серёга, наконец, закончили обмениваться дружескими колкостями:

– Без вас я б щас в футбол играл, так что шустрей давайте.

– Шустрей не получится, ― ответила Катя и указала на новенькую, ― Сергей Ивокуров, командир пятого отряда, наш лучший бэшка. Слава Майорова, автор нашей методички и самая светлая голова Комитета.

Поздоровались. Слава даже протянула руку, и Серёга аккуратно пожал её. Тем временем Катя поднялась из-за стола, оставив блокнот, который тут же оказался в руках Саши Сыроежкина.

– Как ты знаешь, на работе Славы был основан наш эксперимент. Поэтому она очень заинтересована в самом подробном рассказе о нашем опыте по открытию канала. Было ли что-нибудь необычное? Вообще что угодно. Может, что-то при этом слышал? Что угодно! ― Катя практически за руку подвела Серёгу к парте и усадила на соседнем со Славой ряду.

– Да ничего такого. Всё по расчётам. Составили звёздочку, сделали как обсудили, получили результат. В голове текли сплошные ваши расчёты, ну и сознание при этом совсем меняется. Ты думаешь абсолютно по-другому. Чтобы было понятнее, смотрите: мы когда просто о чём-то думаем, то как бы слова мысленно проговариваются прямо в голове. Когда мы спим, то размышления идут на уровне образов, звуков и других ощущений, которые мы хоть и не получаем извне, но мозг их имитирует. Так вот, во время эксперимента всё отключилось. А ваши расчёты были вместо моих мыслей, и при этом я всё равно видел их результаты, но уже как образы. Как если бы я что-то абстрактное пытался представить себе по очень-очень детальному описанию. То есть я прямо у себя в голове видел, как мы сворачивали пространство, как открывался тоннель. Но то, что я видел в голове, происходило наяву.

Серёга перевел дух после монолога, Слава усиленно тёрла переносицу, а две девочки стали что-то шептать Кате на ухо. Даша и Саша углубились в блокнот и даже что-то дописывали туда карандашом.

– Понимаю, что неожиданно, но можно я загляну, посмотрю, что там случилось? ― спросила Катя у Серёги, указав почему-то на свой висок пальцем. Слава отметила, что шушуканье у Кати за спиной стало несколько тише, а Серёга в задумчивости провёл ладонью по своей голове ото лба к затылку.

– Вообще, я б не хотел. Это неприятное дело, и вообще вы, мозговики, не очень-то деликатны. Так что без весомых причин я всё же откажусь.

И он поднялся на ноги.

– Если со мной всё, то я, пожалуй, пойду.

– Причины у нас веские, вообще-то, ― Катя осталась сидеть, а тон сделала нарочито таинственным и слегка высокомерным. Желала подчеркнуть, будто ей известно нечто важное, от чего Серёга сам отказывается.

Трюк сработал, и командир бэшек остался на месте. Однако подбоченился и, скорчив полную сарказма гримасу, тут же осведомился:

– И в чём же причина?

– Я смогу тебе рассказать после того, как загляну, и в зависимости от результатов.

– Я смогу тебя впустить в память после того, как ты всё расскажешь, ― отзеркалил фразу Серёга.

Катя закусила губу, стало слышно, как в Дашиной руке скрипит карандаш. Близнецы, потеряв связь с окружающими событиями, что-то сосредоточенно писали в блокнот.

– Да почему бы нет, собственно! ― решилась Слава и прежде, чем её удержали, начала.

Ещё какое-то время пришлось потратить на повтор всей истории. Серёга слушал, подняв брови, и лишь слегка нахмурился, когда речь коснулась лавинообразного обращения всех заражённых пионеров, когда Голос подобрал, наконец, нужный алгоритм для их взлома. Потом Слава заговорила о перезагрузках, и на лице Серёги вновь появился скепсис. Ему бы обратить внимание, что все вэшки слушали молча, стараясь как следует улавливать детали. Ему бы заметить, как сильно увлечены блокнотом близнецы Сыроежкины и вновь присоединившаяся к ним Катя. Но нет ― Ивокуров оказался слишком сосредоточен на собственных ощущениях.

– Я что, должен в это поверить? ― проговорил Серёга, оглядываясь, стоило Майоровой закончить.― Вы меня разыгрываете на такой детской теме? А дальше что? Создадите иллюзию и будете убеждать? Предъявите доказательства? А, у вас же сегодня занятия по воздействию, и даже кто-то доклад должен делать!

И командир пятого отряда сурово глянул на Тоню. Девушка выдержала его взгляд без видимых эмоций.

– Серёга. Она говорит правду, ― очень твёрдо проговорила со своего места за столом Даша Сыроежкина, и Катя кивнула.

– Ага. Не обижайтесь, у меня против вас ничего нет, но вы, мозговики, всё время себе на уме, так что когда вот ты говоришь, что она не врёт, где гарантия, что ты тоже не врёшь?

Вэшки загалдели, а у Славы точно само собой вырвалось:

– Фу ты, Фома неверующий. Ничего другого и ждать было нельзя.

– Это что ещё значит?! ― взвился парень.

– Что слышал. Дурак ты. И во всех реальностях такой.

– Ничего себе заявки на успех! Не, вы слышали, что она мне сказала!

– Слышали. Не кипятись. Если бы ты рассказывал правду, а тебя во лжи обвинили ― как бы себя повёл? Славе обидно, тем более она уже много раз безуспешно пыталась всех нас спасти. Ты вот можешь опровергнуть её рассказ?

– А вы подтвердить его не можете. Ваши слова против моих ― такие же слова, вот.

Серёга набычился.

– Хорошо. А что насчёт контролирующего поля в лагере?

– Это всё тоже только с ваших слов.

– Вот упёртый!

– От меня ещё что-нибудь требуется?

– Не требуется. Вали играй в свой мячик, ― огрызнулась Катя и тут же сама поняла, что вспылила. Серёга же, недолго думая, поднялся и вышел, придав себе вид обиженный, но гордый до невозможности.

Где-то вдалеке за окном радостно закричали какие-то пионеры. Мир продолжал жить по-своему.

Вэшки растерянно переглядывались.

– На воздух пойдёмте, ― предложила вдруг Даша, и все, как по команде, высыпали сперва в коридор, а оттуда наружу. Перешли на площадку и расселись на лесенках, брусьях и прочих спортивных конструкциях, и прежде чем продолжить обсуждения дел насущных, Даша подсела к Славе на скамеечку и тихонько проговорила:

– Серёга ещё одумается, так что не обращай внимания. Иногда он ведёт себя как дурачок, но всё же наш, Пионер.

За спиной, точно из воздуха, воплотился Саша Сыроежкин в бескозырке:

– Он о себе больно много мнит, потому что под гитару умеет петь. Немного вспыльчивый, как и все мы. Но я уверен, он ещё всё пересмотрит. Обдумает, взвесит ― и вернётся.

Слава слабо улыбнулась.

И тут вступила Катя, которая, как выяснилось, всё же обиделась:

– Вернётся ― я лично ему от ворот поворот дам! Он что ― обалдел так с новенькой? И вообще! Перед ним сама Майорова, а он повёл себя, как неотёсанная дубина. Стыдобища. Вот была бы ты, Тонька, командиром у бэшек, глядишь, всё было бы в лучшем виде!

Тоня молча пожала плечами. Она устроилась на брусьях и то и дело трогала юбку, проверяя, не видны ли трусы. Слава отметила, что Саша Сыроежкин и ещё один мальчик украдкой поглядывали на неё, воспользовавшись удачными ракурсами. В другой ситуации она бы обязательно сделала замечание, но… Нет, она бы в любом случае его сделала.

– Саша и ― Петя, да? ― мальчики, пересядьте вон туда, пожалуйста, ― произнесла она строго и показала пальчиком, куда именно следовало переместиться. Парни смущённо пересели, и хоть никто ничего постыдного не озвучил, Катя всё равно погрозила им и прибавила на словах:

– Ух, нету здесь Алиски Двойкиной.

Посыпались шуточки. Сценка получилась не самая красивая, прямо скажем, но она разрядила обстановку, и казалось, что даже Тоня не особо забивала себе голову. В конечном итоге она под общие взрывы хохота уже подбавляла в общий котёл смешных деталей о том, как бы повела себя Алиса.

И всем было невдомёк, что сама Алиса как раз приближалась к лагерю.

После неудачного знакомства с новенькой и дурацкой ситуации с вёдрами, она неслабо психанула и побежала в лес. Какое-то время сидела, набычившись, на приметной полянке, потом отправилась посмотреть старую военную базу. Понаблюдала за стройкой с высокого дуба. Наконец, когда надоело, девушка вернулась в лагерь, где утащила с кухни две котлеты и хлеб. Перекусив и избежав встречи с вожатыми, Алиса снова удрала с территории, проскочила насквозь небольшой березняк и отправилась на берег озера, чтобы искупаться в одиночестве ― по обыкновению голышом, чтобы не ходить потом в мокрых трусах. По задумке, после воды и обсыхания на солнышке настроение станет совсем другим, можно будет вернуться в лагерь и даже снова общаться с людьми.

Как же удивилась девушка, когда на берегу именно там, где тайно от взрослых купаются Пионеры, она обнаружила красные пятна. Что за пятна? Неприятных запах с нотками ржавого железа. Трава, песок ― следы рук на стволах берёз ― это что вообще такое? Внутри шевельнулся страх в сочетании с любопытством. Странно, но именно боязнь и непонимание заставили девушку позабыть о первоначальном плане и двинуться в лес, ориентируясь на перепачканные стволы и листву.

Через короткое время она обратила внимание, что по мере её продвижения прочь от озера, пятна становились больше и ярче, как если бы она постепенно приближалась к тому месту, где испачкался некто, оставивший следы. При этом чем дальше вглубь леса, тем запачканные стволы попадались всё реже. То есть кто-то перепачкался в лесу и пошёл к озеру. И пока топал ― всё чаще был вынужден хвататься за деревья. О них он потихоньку всё больше отирался, и потому пачкал с каждым разом всё меньше и меньше. Так…

А почему обнимался со стволами-то всё чаще? Поплохело ему, что ли?

Примерно определившись с направлением, Алиса обратила внимание, что иногда перепачканные деревья оказывались довольно далеко друг от друга, а иногда довольно близко. Могло ли это означать, что она шла в обратную сторону по следу сразу двоих?

Стараясь производить как можно меньше шуму, девушка продолжала идти по жутковатому следу, пока не пришла на поляну и не вскрикнула от неожиданности и жути.

На поляне между двух стволов был растянут лось.

Плохое состояние трупа можно было сопоставить разве что со степенью мерзости того, что с ним сделали: туша была практически вывернута наизнанку и висела между деревьями на высоте человеческого роста в подобии паутины, сделанной из непонятных розовых жгутов ― по виду, состоявших из плоти. В красной луже строго под трупом валялась требуха и чёрти что ещё. Вокруг ― черным-черно от полудохлых мух, которые копошились, но не взлетали и даже не гудели.

Запах стоял такой, что по тошнотворности затмевал даже само зрелище.

Подавив рвотные позывы, Алиса применила весь известный ей словарный запас для описания собственного отношения к открывшейся картине, не забыв охарактеризовать ещё и тех, кто это сделал, приплетая и их родственников в нескольких поколениях. Смотреть на лося было совершенно невыносимо, и девушка отвернулась. Как так, обычный же лес: солнце прошивает лучами кроны, ветер шелестит листвой, птицы горланят свои песенки, дятел стучит где-то близко. Благодать да и только. Знай себе гуляй да малинник ищи. Тут ни медведей в округе, ни волков ― не лес, а сказка! Если бы только за спиной не оказалась какая-то больная, сумасшедшая, невообразимая-кошмарная-мерзкая… страшная…

Картина?

Сцена?

Как это назвать-то, чтобы не замарать нормальное слово?

Чтобы оно потом не вызывало ассоциации с ЭТИМ?

Может, причудилось?

Ну не может же кто-то вот такое сделать, если он человек! А животное тоже не может, для такого руки нужны. Может, показалось? Или кто-то из вэшек такую дичь внушает? Не, Пионеры до такого не опустились бы.

Алиса повернулась, и кошмарное зрелище вновь предстало её глазам во всей своей мерзости.

Пришлось, точно заклинание, повторить всю недавнюю тираду в адрес учинивших этот ужас и самого их творения.

Может, всё ненастоящее?

Больная шутка, но, может, всё-таки шутка! Ух и задаст Алиса тому психованному, кто это придумал!

Борясь с собою, Алиса приблизилась и остановилась у самого края круга копошащихся мух.

Идти дальше по насекомым?

Нет уж! Они раздавятся, все подошвы будут в мерзости.

Да и зачем ― трогать пальцем эту тушу всё равно не было никакого желания.

Снова пришёл рвотный позыв, пришлось отскочить назад, чтобы запах так не сверлил нос.

Отдышавшись слегка, Алиса подумала, что делать тут в целом нечего, трогать ничего нельзя, даже её следы на самой полянке ― это уже очень плохо, и пусть с этим разбирается кто-нибудь компетентный. И вообще, сталкиваясь с подобными вещами, единственно верный подход ― это бежать прочь, кричать погромче и звонить в милицию.

Хоть это и не путь Пионера, разумеется.

Пионер ― это вам не просто напуганный обыватель. Пионер должен быть стойким, смелым и действовать ответственно!

Стойко и ответственно вызывать милицию, так точно!

Твёрдо решив, что нужно, во-первых, посмотреть, куда «кто-то» направился от озера, после чего доложить в лагерь, Алиса двинулась назад. И с первым же шагом угодила во что-то вязкое, скрытое до поры подо мхом. Кед утонул, пальцы ног ощутили влагу и почему-то лёгкое покалывание. Подняв и осмотрев ногу в почерневшем кеде, Алиса убедилась в своих самых неприятных подозрениях ― никакое не болото, не грунтовые воды, не ручей, там ― нога по щиколотку утонула в чём-то липком и очень чёрном. И довольно вонючем.

Алиса всё же не выдержала, и её вывернуло.

Ругаясь, она кинулась в обратный путь ― теперь уже к озеру, чтобы хотя бы смыть с ноги эту гадость (которая почему-то жжётся!), умыться и прополоскать рот.

«А заодно узнать, куда пошли те, кто оставлял кровавые следы на деревьях», ― шевельнулась осторожная мысль, но была тут же задавлена внутренними криками о том, как неприятно перепачканной ступне и как вся одежда пропиталась уже этим запахом, поэтому срочно нужно к воде!

Слегка припустив и дивясь тому, как легко находится путь, девушка быстро выскочила к озеру и первым делом сунула в воду испачканную ногу. Раздумывать не пришлось ― она судорожно развязала шнурок и сорвала кед, принялась смывать чёрное со ступни и пальцев. Потом выполоскала что могла из кеда, осталась недовольна результатом, потёрла зачерпнутым со дна илом. Сунула внутрь руку ― снова ощутила жжение ― тут же вынула и отмыла. Пришлось погрузить кед в воду и уже там выполаскивать изнутри всё, что туда успело затечь.

Наконец, с ногами, обувью разобралась.

Оставив кеды сохнуть на бережке, Алиса вернулась в воду.

«Бр! Холодная! До чего ж холодная-то!»

Алиса склонилась над водою, зачерпнула в пригоршню, умылась. Чёлка прилипла ко лбу. Рубашка развязалась и теперь свисала, как обычно.

Юбка в одном месте порвалась по шву.

Куда хуже было то, что она перемазала в крови руки: видимо, пока бежала назад, случайно хваталась за испачканные деревья. Теперь же, когда руки уже стали чистыми после возни с обувью, кровь пополам с какими-то соринками, оказалась у неё на лице: чиркнула рукой ещё до того, как отмыть. Девушку аж передёрнуло от омерзения. Она принялась тереть лицо усерднее. Даже подумала использовать ил, но потом отказалась от этой идеи и продолжила умываться просто водой, стоя в озере почти по колено.

Волосы промокли, ноги замёрзли. Окрасившаяся вода с лица стекла по шее на грудь.

– Чёрт!

Алиса быстро сорвала себя галстук, рубашку и майку. Последняя уже окрасилась розовым.

Ругаясь себе под нос, Алиса скомкала снятые вещи и попыталась докинуть их до берега.

Это удалось лишь частично ― майка попала в воду, рубашка и галстук единым комком долетели благополучно.

Продолжив тихонько ругаться ― теперь уже на собственную бестолковость и неуклюжесть ― Алиса всё же вернулась к берегу, попутно выловила из озера майку, вышла на песок и тут же уронила её. Мокрый трикотаж тут же стал таким грязным, что хоть вой. При этом даже мысль снова залезть в воду и прополоскать, показалась Алисе просто ужасной.

Да и вообще! Что за дело ― пытаться всё с себя смыть и отстирать здесь, в холодной грязной воде, если в лагере есть чудесная прачечная? И душ с тёплой водой. И чистая форма.

Алиса ощутила непонятное холодное спокойствие.

– Собственно, а чего это я так бешусь? ― сказала она себе вслух. ― Надо в лагерь! Вызвать кого следует на ту полянку. Пусть разыщут, кто это сделал.

Забыв кеды и майку на песке, держа в руках скомканную рубашку и галстук, Алиса спокойно потопала в лагерь. Прошла по кромке воды берегом, свернула на тропинку, обогнула небольшую заводь, по мостику перешла ручей, снова оказалась у воды. Здесь берег круто забирал в сторону, озеро делало изгиб, и становился виден лагерь, тогда как место всеобщего тайного купания осталось вне видимости.

– Хм. Странно, ― произнесла Алиса вслух, ни к кому не обращаясь.

Ногу и руку больше не щипало.

Виденное на поляне показалось чем-то вроде дурного сна ― не столь существенным.

Что, впрочем, не отменяло плана сообщить кому следует о находке. И вообще ― тот, кто это сделал, должен бы ответить.

Алиса сделала ещё несколько шагов и снова остановилась как вкопанная.

Ей бы вспомнить, что на ней из одежды только трусы и порванная юбка.

Но нет ― мысли ушли далеко. Оглянувшись, девушка обратила внимание на две дорожки следов на песке. Не сказать, чтобы кругом было гладко ― обычный песчаный берег. НО следы Алиса всё же различила:

– Это что, оттуда?

Мгновенно переключившись, девушка вернулась на мостик, оттуда на тропинку и снова на берег. Да, шли здесь! Обратно на ту сторону, вон там виден забор. Так что, тот, кто убил лося на поляне, пошёл в лагерь?

Алиса нахмурилась. Опустилась на четвереньки, склонилась к следам. Сама не зная, зачем, втянула ноздрями воздух.

Непонятно как, она ощутила еле различимую нотку того самого отвратительного запаха с поляны.

– Да, это они!

Алиса встала и пошла вдоль дорожек следов, не сводя с них глаз.

Те, кто оставил их, шагали бок о бок. Маленький размер стоп. Девчачий?

Алиса пошла быстрее.

Ещё метров триста, и будет уходящий в воду забор лагеря.

Двести.

Сто.

Пятьдесят.

Всё.

Здесь они просто перемахнули через забор. Тип А.

Надо бы как-то тоже перелезть. Стена небольшая ― метра два всего.

Обычно Алиса бы слегка разбежалась и ухватилась за верх руками, но сегодня…

Сегодня в руках оказалась скомканная рубашка и галстук.

– Зачем я ношу это в руке? ― проговорила девушка вслух, но вместо того, чтобы надеть, просто выронила. Посмотрела на свою правую (только что освободившуюся) руку, потом на забор.

Толкнула воздух перед собой ― и бетонная секция забора рухнула, выворотив землю.

Десять минут спустя Алису уже укутали в полотенце, прикрыв наготу, и привели в корпус ашек прямо к командиру Алёне Быстровой. Доложили, что пионерка из её отряда проломила забор и расхаживала по лагерю в одной юбке, твердя что-то про живодёров.

– Кто-нибудь! Сбегайте за мозговиками! ― приказала Алёна. ― А Алису в палату.

Несведущий человек мог бы подумать, что на девочку-подростка напал извращенец, и потому нужно срочно звать взрослых. Однако, во-первых, Пионерам любой извращенец ― это на одну ладонь положить, другой прихлопнуть. Та же Алиса хоть и считалась спящей ашкой, могла запросто сломать обычному человеку любую кость голыми руками. Ну а во-вторых, Алёна обо всём догадалась, стоило лишь приблизиться и вдохнуть.

Нюх не обманешь.

И бормотание про «живодёров» неспроста.

Поэтому Алису и увели прямиком в палату, где Алёна усадила её на кровать, а сама села напротив. И рядом встала Маша Старцева. Обе уставились на Алису, чего-то ожидая. А та глубоко вдохнула и вдруг прервала бормотание.

– Этот запах. Это… кровь?

– Алиса. Ты была в лесу? ― Алёна спросила это очень странным голосом, после чего взглядом попросила Машу пойти и подпереть дверную ручку стулом.

– Этот запах, ― Алиса чуть опустила лицо и посмотрела на Алёну исподлобья.

– Ты приняла его? Духа леса, а?

– Вы это так называете? ― голос Алисы звучал странно. Прилипшая ко лбу чёлка придавала лицу зловещий вид.

– Ты видела поляну? Ты что-то трогала на ней? ― спрашивала своё Алёна, но девушка напротив уже ничего не слышала. В её радужках пробежали голубоватые искры.

– Да нечего тут спрашивать, ― подала голос Маша, которая как раз управилась с дверью. ― Видно же, что лесной дух уже в ней.

– Ну да, ― согласилась Алёна. ― Слушай, Алиса. Мы сейчас расскажем тебе кое-что очень важное, только ты успокойся. Видишь ли, ты теперь такая же, как мы, и с этим надо научиться ужива…

Алёна не договорила. От невидимого толчка она пролетела через всю палату и впечаталась в стену. Удар пришёлся на голову.

Это был сто шестьдесят седьмой случай, когда Слава Майорова даже не узнала, от чего мир снова ушёл для неё в перезапуск.