Н. М. Чистяков
Занимательная физиогномика
2.2. Японская физиогномика
Со временем трактаты китайских физиогномистов распространились по разным странам Востока и завезены были в Японию, где влияние физиогномики прослеживается в живописи, производстве масок, театре, различных сферах общения. В чем же суть японской физиогномики? Она базируется на системе возрастных позиции, к которым относятся как брови, глаза, нос, рот, уши, так и формы лица. Поэтому перед началом чтения лица рекомендуется обязательно узнавать возраст объекта.
Для удобства чтения лицо человека японцы условно делят горизонтальными линиями на три зоны: верхнюю, среднюю и нижнюю.
Верхняя зона – это в основном лобная часть. Она наглядно отражает весь жизненный путь человека. По этой зоне получают информацию за период жизни от 15 до 30 лет, а также в глубокой старости. Идеальный лоб (правильная форма и здоровый цвет кожи) свидетельствуют о прекрасном состоянии тела и духа. Средняя зона (от бровей до кончика носа) отражает годы жизни от 35 до 50 лет. Гармоничная сбалансированность этой зоны свидетельствует об упорядоченности психики. Нижняя зона (верхняя губа, челюсти, рот, подбородок) дает информацию о периоде в 51–77 лет, а также о преклонном возрасте. Правильные формы этой зоны говорят об уравновешенности характера.
Как видно, методика чтения лица в Японии основана на раскодировке четко обозначенных позиций. Любая из этих позиций относится к определенному возрасту и связана со специфическими чертами поведения.
Вывод о характере человека и качества его личности делается после исследования всех позиций. Кроме того, принимается во внимание состояние пяти жизненных черт: бровей, глаз, носа, рта, ушей. Сбалансированность этих черт (пропорциональность, цвет, чистота и т. п.) является благоприятным признаком. Японские физиогномисты утверждают, что если все пять названных черт сформировались без изъянов, то жизнь человека с такими чертами подобна полноводной реке. Изъяны на лице человека свидетельствуют о трещине в его характере.
Анализ пяти жизненных черт лица считается основой процедуры чтения лица. Однако это только главная фаза. При составлении общего впечатления о лице учитываются еще особенности лицевых костей, форма челюстей и подбородка. Так, высоко обозначенные подкожные выпуклости при высоких надбровных дугах – это признак воли и силы. Низкая расположенность лицевых выпуклостей – отсутствие воли. В принципе широкая кость и крупный подбородок – свидетельство сильного характера. Однако, эти компоненты лица становятся самыми выразительными лишь на склоне лет.
Отвисшая челюсть говорит о различных психических неурядицах. Слабо очерченный подбородок – признак мягкости. Легкое раздвоение такого подбородка свидетельствует о силе страсти. Однако, если имеется значительное раздвоение, то это признак стремления к уединению. Тяжелая челюсть – свидетельство неконтролируемых страстей, нередко она указывает на чрезмерное самомнение.
Таким образом, основные принципы восточной физиогномики, разработанные китайскими и японскими физиогномистами, получили затем дальнейшее развитие на западе и дошли до наших дней в виде научно обоснованных концепций, школ и направлений.
2.3. Античная физиогномика
Античная физиогномика связана с именами ученика Платона Аристотеля, и древнегреческого врача Гиппократа.
Первое полное сочинение по физиогномике принадлежит Аристотелю (384–322 гг. до н. э.).
Выдающийся философ и ученый, автор во многом спорного учения о статике и кинетике лица писал: «искусство физиогномиста требует тонкой наблюдательности и глубокого ума, умения анализировать и помощи всевышнего – да прославится имя его. И тот, кто хочет чистым светочем знания обогатить свой ум, должен изучать основы учения физиогномистов»[4].
Аристотель обратил внимание на форму и величину головы: «Имеющие большую голову, – чувствительны; это соотносится с собаками. У кого маленькая голова – те бесчувственны; это соотносится со свиньями. У кого голова сужается кверху – бесстыжие; это соотносится с птицами, имеющими кривые когти. Имеющие маленькие уши подобны обезьянам, большие – ослам; можно видеть, что у собак наиболее соразмерные уши».
По Аристотелю, голова должна быть пропорциональной росту человека, главная часть тела – это область у глаз, лоб, голова и лицо.
Родоначальник физиогномики Аристотель
В своей книге «История животных» (около 340 г. до н. э.) Аристотель писал: «У кого лицо мясистое – добродушны; это соотносится с волом. У кого лицо сухое – осторожны, у кого мясистое – робки; это соотносится с ослами и оленями. У кого маленькое лицо – малодушны; это соотносится с кошкой и обезъяной. У кого лицо широкое – ленивы; это соотносится с ослами и волами. Поэтому лицо должно быть и не маленьким, и не большим; прилично, когда оно среднее». В этой же книге он отмечал, что, если люди имеют большие лбы, то они медлительны в движениях, если у них широкие лбы, то они легко подвержены безумию, если у них лбы закругленные или выпуклые, то они вспыльчивы»[5]. Анализируя главные черты человеческого лица, Аристотель отмечал, что хороший цвет лица, приятная на вид и гладкая кожа указывают на добрую натуру и сангвинический темперамент; мягкие волосы принадлежат человеку робкому и доброму, а жесткие указывают на то, что их обладатель – человек неустрашимый и злой. Нос толстый, как у быка, означает лень; широкий нос с большими ноздрями, как у свиньи, глупость; острый, как у собаки, нос – признак холерического темперамента; орлиный нос означает смелость; крючковатый, как у ворона, настороженность; у кого широкий рот, тот храбр.
По Аристотелю, прямолинейные брови указывают на кроткий характер, притянутые к корню носа – на недовольство и досаду, низко стоящие брови – признак зависти. О жесткости характера говорит форма бровей, которые закругляются к носу. Если брови при этом сходятся друг с другом, тогда, возможно, главной чертой характера является ревность. Столь же верно и наблюдение Аристотеля о том, что, если глаза то бегают, то неподвижны, то занимают середину между тем и другим – это указывает первое – на неуверенность, второе – на бесстыдство, последнее – на доброту.
По Аристотелю сравнение головы человека с головой животного
Используя знания физиогномики, Аристотель и его ближайшие последователи Полемон (II век нашей эры) и Адамантий (IV век нашей эры), определяли даже характер своих современников. Как считал Аристотель, медленная походка указывала на нерешительность, а быстрая принадлежала кипучей, деятельной натуре.
Предпосылкой физиогномики было характерное для античности представление, согласно которому каждый человек жестко детерминирован в самопроявлениях своим прирожденным «нравом». По изречению древнегреческого философа Гераклита (ок. 544 – ок. 483 гг. до н. э.), нрав человека есть его «демон», т. е. его судьба. В своем сочинении «О природе» он отмечал, что жизнь природы – непрерывный процесс движения. Аналогичные высказывания мы находим у Эпихарма, Демокрита, Платона. Принадлежность человека к нравственному типу рассматривалась столь же овеществленной и биологичной, как и его физические приметы.
Последователи Аристотеля рассматривали признаки и подходы троякого рода.
1. Наблюдая некоторое сходство и сравнивая внешность человека с внешностью животных и их поведением, они проводили аналогию с движениями людей. В 1586 г. в Италии вышло первое издание книги по физиогномике, в которой авторы попытались найти типологическое соответствие между обликом человека и внешним видом животного.
2. Можно установить сходство между отдельным человеком и представителями различных рас и народностей – эфиопов, индийцев, хеттов и др. Проанализировав признаки разных народов, исследователи определяли его характер.
3. Сравнивая лицо человека в различном состоянии (спокойное, испуганное, страстное) и учитывая отдельные признаки, физиономисты предполагали, что данный человек по натуре вспыльчив, труслив, похотлив и т. д.[6]
По данным некоторых историков, до Аристотеля физиогномикой занимался Пифагор, которого некоторые ученые и считают ее родоначальником. Последовательными проводниками физиогномики были крупные ученые Древней Греции и Древнего Рима: выдающиеся врачи Квинтилиан, Гален, Цельс; крупные мыслители Цицерон, Плиний младший и др. Римский врач Гален (II в.) расценивал физиогномические знания как «возможные и полезные».
К физиогномике близка разработанная учениками Аристотеля типология «нравственных характеров» (Теофраст), а также практика типизации в античной литературе, которая воплощалась в системе масок-амплуа в новой античной комедии, технике «словесного портрета» в античной риторике, историографии, биографии и т. п.[7]
Предпосылкой физиогномики было характерное для античности представление, согласно которому каждый человек жестко детерминирован в самопроявлениях своим прирожденным «нравом». По изречению древнегреческого философа Гераклита (ок. 544 – ок. 483 гг. до н. э.), нрав человека есть его «демон», т. е. его судьба. В своем сочинении «О природе» он отмечал, что жизнь природы – непрерывный процесс движения. В нем всякая вещь и всякое свойство переходят в свою противоположность: холодное становится теплым, теплое – холодным и т. д. В человеческой жизни этот переход всего в свое противоположное – не просто изменение, а борьба. Она всеобща, «отец всего, царь всего».
Аналогичные высказывания мы находим у Эпихарма, Демокрита, Платона. Принадлежность человека к некоторому нравственному типу мыслилась столь же овеществленной и биологичной, как и его физические приметы.
Гиппократ в своей теории опирался на средний принцип китайских физиогномистов – географического положения, согласно которому люди, проживающие в определенных регионах Земли, несут на себе, хотя бы предположительно, некоторые специфические черты этой местности. Поэтому различные части лица соответствуют различным географическим точкам. Так, лоб обозначает юг, подбородок – север, нос – центральную часть и т. д. Этот постулат также опирается на пять элементов их соответствия, где лоб соответствует огню, а тот, в свою очередь, – югу. То же самое относится и ко рту, он соответствует воде, которая, в свою очередь, указывает на север.
Географические различия также влияют на некоторые характеристики частей лица. Например, уже давно отмечено, что у выходцев из северных частей Китая лоб короче, а подбородок длиннее, чем у жителей южных регионов страны. С другой стороны, у уроженцев китайского юга лоб выше и шире, а брови светлее, чем у северян. На основании сказанного можно сделать вывод, что для южан лоб важнее, чем для северян. Для последних же подбородок важнее, чем для южан.
Однако во всяком правиле есть исключения. Нередко благоприятным считается тот факт, когда северянин выглядит как южанин, и наоборот. К примеру, монгольский Кубла-хан (1214–1294), основатель династии Юань, лицом и телосложением очень походил на южанина. У него был высокий и широкий выпуклый лоб уверенного в себе человека и красивые, тонко очерченные брови. Помимо этого, Кубла-хан был высок, хотя родился на самом севере Монголии, где жители, как правило, низкорослы. В то же время Мао, родившийся на юге Китая, в провинции Хунань, внешне очень походил на северянина. Он был высок и крепок, как южанин, но имел ярко выраженные «северные» черты – крупную голову, широкое лицо, выступающие скулы и большой квадратный подбородок.
Данный принцип в равной степени применим как к китайцам, так и к другим нациям. При этом следует только делать небольшие поправки на этническое происхождение человека и на присущие данной народности этические нормы.
Если Аристотель применял физиогномику для распознания душевных качеств людей по внешним признакам, то Гиппократ пользовался ею для целей врачебной диагностики. До сих пор в медицине пользуются понятием «маска Гиппократа» – характерное выражение лица больного при перитоните, важный симптом этого заболевания.
Античная культура оказала влияние на культуру Византии и западноевропейское средневековье, в особенности же на арабские науки и еврейскую мистику (каббалу). Так, в трактате «Книга творения», созданном между III и VIII вв., представлен первый опыт абстрактного умозрения на древнееврейском языке, где иудейская вера в Библию рассматривается как мир символов. Каббала ставит на место учения о сотворении мира, учение об эманации. Неопределенный бог приходит к определенности в десяти «Сефиротах», или стадиях своего смыслового саморазвертывания, аналогичных «зонам» гностицизма («Венец», «Мудрость», «Разумение», «Милость», «Сила», «Сострадание», «Вечность», «Величие», «Основа», «Царство»). Соотношение этих гипостазированных атрибутов Бога изображалось в виде «Древа Сефирот», которое в своей совокупности образует космическое тело совершенного существа первочеловека Адама Кадмона, сосредоточившего в себе потенции мирового бытия.
2.4. Западная физиогномика
Западная физиогномика отличается от восточной тем, что определяется как попытка анализа характера человека путем чтения его лица. Это достаточно упрощенный подход. Восточная физиогномика гораздо богаче и содержательнее. Она не только используется для определения характера человека, но и указывает на состояние его здоровья, духовные силы, творческие возможности, все то, что предопределяет судьбу человека. На Западе большинство людей твердо убеждены, что характер индивидуума, его интеллект, способности, изобретательность и энергия приобретаются и это, в свою очередь, помогает формированию его будущего, способствует его успехам или правилам в жизни.
В середине XX века в США небольшая группа ученых сделала попытку популяризировать физиогномику и придумала для нее новое слово – «персонология». Они утверждали, без ссылок на китайскую литературу, что лицо может открывать характер. Однако основатель этого направления Дэниель Уайтсайд не сумел обосновать свою теорию с точки зрения науки – анатомической, биологической, нейрологической, эндокринологической.
По мнению знатока китайской физиогномики, американского исследователя Тимоти Мара, большинство людей Запада считают, что они являются хозяевами своей судьбы. Когда же они обнаруживают свое бессилие в некоторых ситуациях, таких, как, например, землетрясение, тогда они молятся Богу. Китайцы же рассматривают события, будь то авария самолета или землетрясение, не как случайность или акт Божественного Провидения, а как судьбу, как нечто, что следует просто принять. В этом и заключается основное различие между восточной и западной физиогномикой.
Выдающимися представителями западноевропейской физиогномической школы были И. Г. Лафатер, Ф. Й. Галль, Чезаре Ломброзо, П. Кампер, Ч. Белл, Ч. Дарвин и др.
Швейцарский пастор, богослов, моралист и поэт Иоганн-Гаспар Лафатер, стоявший у истоков европейской физиогномики, был первым исследователем, доказавшим взаимосвязь между «движением души», психическими процессами и эмоциями, выраженными мимикой. В своей рукописи «Сто физиогномических правил» Лафатер утверждал, что по чертам лица можно узнавать внутреннюю сущность человека. Это учение (или «система») получило название физиогномонии (совр. – физиогномика). Вот как сам Лафатер определял, что он понимает под этим термином: «Я называю физиогномонией способность познавать внутреннюю сущность человека по его внешности, замечать некоторые естественные признаки, не сразу бросающиеся в глаза». Характерное, орлиноподобное лицо Лафатера излучало утонченный ум, холодную сдержанность, достоинство и необычайную прозорливость. Он опубликовал четырехтомный труд «Физиогномические фрагменты» (1775–1778), обусловивший новый подход к физиогномике. И. Лафатер писал, что «лица настолько же доступны чтению, насколько это присуще книгам, разница лишь в том, что они прочитываются в короткое время и меньше обманывают нас».
И. Г. Лафатер (1741–1801 гг. Родоначальник европейской физиогномики. Автопортрет и автограф выдающегося физиогномиста
Значительную часть свободного времени Лафатер посвящал изучению лиц своих посвящал изучению лиц своих сограждан и делал тщательные зарисовки их портретов. Приведем его физиогномические характеристики трех субъектов.
Первый субъект (рис. 1): «Выражение данного лица говорит о самовлюбленности, доходящей до педантизма; этот еще не старый, полный жизненных сил человек очень самонадеян. Если самолюбие его по какой-либо причине задето, он всегда дает отпор обидчику. Вместе с тем этот человек не лишен здравого смысла и подчас обладает верными суждениями. Форма лба в данном случае ничего не говорит о характере, но глаза, рот и ноздри обличают педанта».
Рис. 1. Лицо первого субъекта, описанное И. Лафатером
Второй субъект (рис. 2): «Черты данного лица говорят о суровости; морщины вокруг глаз, особенно те, которые находятся у основания носа, морщины, идущие от углов губ к носу, выделяющие переднюю часть лица, чувствительности Выдающийся подбородок говорит об энергичности, а форма лба – холодном, вдумчивом характере. Меланхолический темперамент доминирует».
Третий субъект (рис. 3): «Напрасно вы стараетесь найти на этом лице хоть каплю открытости. Слегка выступающий подбородок и маленькие хитрые глазки говорят о недостатке искренности у этого человека. Рот, уголки которого слегка опущены, плотно сжатые губы никак не свидетельствуют в пользу доброты, а наоборот, являются признаком сварливой недоброжелательности. Итак, перед нами лицо хитрого старика, обманщика, скупердяя, твердость его характера доходит до упрямства. У таких людей обычно живая походка, но говорят они медленно и очень осторожно, так как недоверчивость – основная черта их характера».
Рис. 2. Лицо второго субъекта, описанное И. Лафатером
Рис. 3. Лицо третьего субъекта, описанное И. Лафатером
Лафатер считал, что по выражению глаз и очертанию рта можно судить не только о настроении человека в данный момент, но и о его характере вообще, потому что люди сами «отрабатывают» свою внешность в зависимости от того, каким, по их представлению, должно быть выражение лица соответственно общественному положению.
Все свободное время Лафатер отдавал писанию портретов своей паствы, которые выполнял в филигранной манере мастеров эпохи Возрождения. Часами он изучал их лица, старался разгадать характер, склонности, особенности. Своей популярностью Лафатер затмил императоров и королей. На его выступления и физиогномические сеансы съезжались люди из Европы и других стран. К нему стремились больные, дети и возлюбленные. Нередко ему присылали портреты, слепки и маски. Лафатером восторгались, его превозносили, но одновременно и побаивались. Избегал с ним встречи его блистательный современник, авантюрист и чародей граф Калиостро, о котором ходили слухи, что ему 350 лет, и он может превращать железо в золото.
Однажды, только женившись, граф Калиостро приехал к Лафатеру в Цюрих показать свою избранницу. Он хотел услышать восторги не только по поводу ее внешности, но и убедиться, что она духовно красива. Однако, взглянув на нее, физиогномист усомнился в ее нравственности и ничего не хотел говорить. Но муж настаивал. Тогда Лафатер сказал все, что думал о его жене. Граф не поверил. Однако через два года был вынужден разойтись с этой женщиной из-за ее распущенности.
В ряде случаев он даже предсказывал судьбу. Как-то в Цюрих приехал аббат с импозантной внешностью, изысканными манерами и, казалось, блистательным умом. Священник очаровал многих в городе. Лафатер увидел его и предрек, что он закончит жизнь на виселице. Через некоторое время аббат совершил убийство.
Из Парижа дама привезла дочь, при виде которой Лафатер взволновался и ничего не хотел говорить. Мать умоляла. Тогда он написал записку, вложил в конверт и взял клятву, что она вскроет его через полгода. За этот период девочка умерла. Вскрыв конверт, женщина прочла: «Я скорблю вместе с вами».
И. Лафатер. Лицо И. Гете
Лафатер считал, что умственная жизнь человека отражается в строении и очертании черепа, лба, моральная и эмоциональная жизнь – в строении лицевых мускулов, очертаниях носа и щек, а чувственные, животные начала – в складках рта и линиях подбородка. Это мнение уходит своими корнями в античность.
Лафатер был талантливым исследователем и неутомимым тружеником, обладавшим логическим мышлением и необыкновенной интуицией. К сторонникам учения Лафатера относился великий Гете, испытывавший к нему дружеские чувства и помогавший в сочинениях по физиогномике.
Несомненный интерес вызывает описание лица Гете, сделанное Лафатером: «Его разум всегда пронизан теплым чувством, а чувства всегда ярко освещены разумом. Обратите внимание на форму этого теплого лба, на этот быстрый, пронзительный, влюбленный и подвижный глаз, не очень глубоко сидящий под изогнутыми веками, на выразительный нос, на этот, по существу очень поэтический переход, к верхней губе, на мужественный подбородок и открытое крепкое ухо. Да найдется ли человек, который не видел бы, что это гений!»
Было много сторонников у Лафатера и в России. К ним, в частности, принадлежал Н. М. Карамзин. Путешествуя в 1789–1790 гг. по Европе, он посетил Лафатера и получил от него рукопись «Сто физиогномических правил», о чем рассказал в своих «Письмах русского путешественника». Вернувшись в Россию, Карамзин усиленно пропагандировал учение Лафатера и распространял его сочинение. До него сведения по физиогномике содержались в строжайше запрещенной («отреченной») книге «Аристотелевы врата», которая распространялась тайно.
Философское трехтомное сочинение Лафатера «Физиогномические фрагменты для поощрения человеческих знаний и любви» (1775–1778 гг.), в котором он пытался установить связь между духовным обликом человека, строением и очертаниями его черепа и лица, получило свое дальнейшее развитие в работах его учеников – Лебрена, Кюбисси и легло в основу современной европейской физиогномики.
Лебрен и Кюбисси активно использовали свои теоретические знания в практической деятельности в отношениях с друзьями, знакомыми, близкими.
В начале XIX в. с френологическими лекциями в Вене стал выступал австрийский врач и анатом Франц Йозеф Галль. На основе анатомических исследований и многочисленных наблюдений над разными группами людей Галль пришел к выводу, что центры душевной жизни сосредоточены не в желудочках мозга, как тогда повсеместно считали, а в мозговых извилинах. Различия в мозговых извилинах должны отражаться на внешней форме черепа – его «шишках», а по последним можно судить о психических способностях человека. Эти соображения и легли в основу френологии, создателем которой считается Галль, получившей в XIX в. огромную популярность.
Ф. Й. Галль (1758–1828) – основатель френологии
Френология (от греческих слов «френ» – душа и «логос» – наука), – раскрывающая особенности мозга и черты характера по выпуклостям на черепе.
Черты лица в целом формируют кости черепа. Именно от них зависит, какую форму примут мягкие ткани. И если кости диктуют носу иметь горбинку, ее не скроешь. Если глазницы расставлены широко, то их не сдвинешь к самому носу. Если лоб покатый, то он не станет прямым. Так что наше лицо определено генетикой. И каждому соединению генов соответствует определенный тип лица и совершенно определенный тип характера.
По мнению Галля, усиленное развитие тех или иных частей мозга, долей его, извилин и т. д., которым соответствуют определенные способности и влечения, отражаются на форме черепной коробки, повторяющей выпуклости и впадины лежащего под нею мозга. Таким образом, на черепе обрисовались бы бугры или шишки, например, скупости, честолюбия, поэзии, материнской любви, таланта к живописи, музыке и т. д. По буграм этим Галль и думал судить о преобладании или ослаблении тех или других умственных или нравственных стремлений человека.
Так, например, если голова сдавлена выше висков и расширяется у челюсти, то это означает чисто животные инстинкты, жадность, материализм, обжорство.
Голова, расширенная над висками, свидетельствует о богатой фантазии данного субъекта и даже его склонности к мистицизму.
Голова узкая, удлиненной формы – о способности к наукам, любознательность и привязанность.
Сильно выпуклый затылок показывает нередко, что его владелец отличается привязчивостью, иногда математическими способностями, и более редко – чувственностью.
Плоский затылок – верный показатель эгоизма.
Выпуклость темени ближе ко лбу говорит о доброте и набожности.
Выпуклость на середине – о силе воли и твердости духа.
Франц Галль создал целую схему расположения тех или иных черт характера на черепе человека. Он считал, что на черепе локализуется 27 способностей души.
1) Физическая любовь;
2) инстинкт сохранения вида;
3) доброты, сострадания;
4) дух противоречия;
5) чувство личности;
6) хитрость;
7) склонность к воровству;
8) гордость, высокомерие;
9) честолюбие;
10) осмотрительность, дальновидность;
11) приручаемость;
12) память местностей и хорошая ориентация в пространстве;
13) память на лица;
14) память на слова, имена;
15) речь;
16) чувствительность к цветам, художественный талант;
17) чувствительность к тонам, музыкальный талант;
18) арифметическая способность, счет;
19) способность к механике, архитектуре;
20) остроумие;
21) способность к метафизике;
22) живость мышления;
23) поэтический талант;
24) добродушие;
25) способности к подражанию, хорошо развита мимика;
26) религиозность;
27) твердость, постоянство.
Галль считал, что номера 3, 4, 10, 21, 23, 25 и 27 свойственны только человеку, а все остальные – и человеку, и животным.
В европейских странах, и на Востоке форма черепа считалась едва ли не основным критерием, по которому предсказывали будущее. Гадатели на основе многовековых наблюдений сделали вывод: чем ближе форма черепа к идеальной, тем гармоничнее развит сам человек. Тогда ничего еще о генетике не знали, а, отраженные в форме черепа болезни, приписывали року.
Френологией увлекались все: от просвещенной публики до простонародья. И вполне солидные ученые мужи обосновывали свое мнение так: человеческим телом и – естественно – состоянием здоровья руководит такой важный орган, как мозг, а мозг находится внутри черепной коробки. Если форма этой коробки неправильная, то одни области мозга будут сдавливаться, а другие, напротив, располагаться слишком свободно. От степени сдавленности и свободы зависит здоровье – как физическое, так и психическое.
Особенности каждой расы «записаны» в строении костей головы и лица, поэтому ученым удается восстанавливать портреты давно умерших людей. Известный художник-антрополог Герасимов создал целую галерею таких портретов. Среди его работ есть первобытные неандертальцы, знаменитые князья, полководцы. И все эти лица несут черты неповторимости.
Сегодня на основе забытой всеми френологии вполне официально существуют краниометрия и краниология. Антропологическая краниометрия, например, изучает расовые особенности в строении черепа. Ведь, не смотря на то, что внутри каждой расы существуют удлиненные или круглые черепа, для каждого народа характерны свои пределы в колебаниях размеров. Череп длинноголового японца будет сильно отличаться от черепа длинноголового скандинава.
Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831)
Анатомы категорически отвергли учение Галля, потому что никаких доказательств, по их мнению, того, что способности человека каким-либо образом отражаются на конфигурации черепа, при вскрытиях получено не было. Однако Галль побудил исследователей заняться изучением мозговой ткани под микроскопом. В результате были открыты многие неизвестные свойства мозга, центры речи, письма, слуха, зрения. Галль одним из первых выдвинул проблему «строение тела и характер», которая не решена и по сей день.
В своем труде «Феноменология духа» (1807) Гегель (1770–1831) рассматривал эволюцию человеческого сознания от первых проблесков до сознательного овладения наукой и научной методологией (феноменология – учение о явлениях (феноменах) сознания в их историческом развитии). Он отмечал, что духовное развитие Индивида сокращенно воспроизводит стадии самопознания «мирового духа», начиная с акта наименования чувственно данных «вещей» и кончая «абсолютным знанием», т. е. знанием тех форм и законов, которые управляют изнутри всем процессом духовного развития. Гегель отмечал, что физиогномика «должна бы отличаться от других сомнительных искусств и шарлатанских учений тем, что она рассматривает определенную индивидуальность в необходимой противоположности чего-то внутреннего и внешнего, характера как сущей формы и связывает эти моменты друг с другом так, как они соотнесены своим понятием и должны поэтому составлять содержание некоторого закона». Критически рассматривая френологию Галля в части деятельности индивида, условий его существования и данных внешности, Гегель в той же «Феноменологии духа» отмечал, что наличие некоей шишки или впадины на голове не дает права предполагать в человеке вора или убийцу. «Шишке столь же безразлично, – писал Гегель, – имеется ли по соседству с ней убийца, как убийце безразлично, имеется ли поблизости плоское место».
Френология, к сожалению, надолго дискредитировала в глазах ученых принцип локализации мозговых функций в различных долях головного мозга. В настоящее время учеными составлены подробные карты коры головного мозга. Так, затылочная область «отвечает» за зрение, в височной доле головного мозга располагается зона, связанная со слухом, причем различают зону речевого слуха (так называемая «зона Вернике», расположенная в верхней височной извилине), зону слуховой памяти (средняя височная извилина) и т. д. В нижней лобной извилине располагается зона речевых движений (зона Брока), в задней центральной извилине – зона кожной, болевой и температурной чувствительности.
Чезаре Ломброзо (1835–1909) – основатель биосоциологической теории преступности
Современные электрофизиологические эксперименты позволяют выделить и более тонкие центры. Так, физиологи выделили в коре головного мозга у животных центр ярости, удовольствия, насыщения.
Но между всеми этими фактами и френологической теорией черепных шишек, конечно, не может быть ничего общего.
Известный психиатр и криминалист, профессор Туринского университета Чезаре Ломброзо, базируясь на френологических данных и собственных исследованиях, развил ряд концепций, основные положения которых сводятся к следующему:
– существует особый тип прирожденного преступника;
– причины преступлений заложены в самой личности человека и потому необходимо всестороннее биологическое исследование личности преступника для отыскания корней преступности;
