Николай Полевой
Хань-вынь-ци Мын. Китайская Грамматика, сочиненная монахом Иакинфом
Не смотря на все это, о грамматикѣ Абель-Ремюза должно сказать, что ошибочное названіе частей нимало не вредитъ внутреннему достоинству самой книги, потому, что правила, изложенныя въ первой пасти для древняго слога, можно примѣнять ко всѣмъ родамъ другихъ ученыхъ слоговъ, употребляемыхъ нынѣ въ Китаѣ, a вторая часть содержитъ правила для нынѣшняго общенароднаго языка[10].
Послѣднюю грамматику Китайскаго языка написалъ Гонзальвъ на Португальскомъ языкѣ, онъ началъ сію книгу краткимъ ключевымъ словаремъ, въ которомъ при каждомъ знакѣ показаны ключъ его, удареніе, выговоръ, двоякій способъ начертанія, и употребительнѣйшія выраженія. Далѣе слѣдуютъ 20 главъ выраженій, употребляемыхъ въ книжномъ и общенародномъ языкахъ. Въ слѣдъ за симъ изложено словосочиненіе, въ которомъ, безъ означенія правилъ, приведено множество примѣровъ, показывающихъ, какимъ образомъ одна и та же мысль выражается, и книжнымъ и разговорнымъ слогомъ, и сіи выраженія примѣнены къ формамъ измѣненія частей рѣчи, употребляемымъ въ грамматикахъ Европейскихъ языковъ; далѣе 46 разговоровъ на общенародномъ языкѣ, пословицы, краткая біографія славныхъ мужей, начиная съ Фу-си-шы, до настоящаго времени; къ біографіи пріобщено баснословіе (Китайская миѳологія). Наконецъ Гонзальвъ заключаетъ свою Грамматику примѣрными образцами различныхъ родовъ Китайской словесности. Слогъ разговоровъ и примѣровъ, какъ на ученомъ, такъ и на простонародномъ языкѣ вообще, чистъ и правиленъ[11].
Изъ восьми исчисленныхъ Грамматикъ только три заслуживаютъ вниманіе наше: это суть Грамматики Премара, Абель-Ремюэа и Гонзальва, по которымъ можно обучаться и общенародному и книжному Китайскому языку. Но если сіи три Грамматики сравнить между собою, то Премаръ и Гонзальвъ берутъ большее преимущество передъ Абель-Ремюза наборомъ примѣровъ, a послѣдній превосходить обоихъ, хотя недостаточнымъ, но яснымъ изложеніемъ самыхъ правилъ Китайскаго языка. По первымъ двумъ легко обучаться Китайскому языку, находясь въ Китаѣ, a по грамматикѣ Абель-Ремюза можно и въ Европѣ пріобрѣсть въ немъ достаточное свѣдѣніе.
Вотъ что говоритъ О. Іакинѳъ о собственномъ трудѣ своемъ, съ скромностію, столь приличною истинному знанію:
Россія по сопредѣльности съ Китаемъ давно уже находятся въ непосредственной связи съ сею державою, и Россійская Духовная Миссія съ 1715 года имѣетъ постоянное пребываніе въ Пекинѣ, для образованія переводчиковъ въ Китайскомъ и Маньчжурскомъ языкахъ, но какъ письменныя сношенія болѣе производятся на Маньчжурскомъ языкѣ, то члены Миссіи до сего времени преимущественно занимались послѣднимъ, не обращая должнаго вниманія на языкъ Китайскій. Въ Кяхтѣ, напротивъ, гдѣ Китайскій языкъ необходимъ для торговыхъ сношеній съ Китайцами, съ самаго открытія торговли на семъ мѣстѣ, еще ни одинъ изъ Русскихъ не занимался постояннымъ изученіемъ онаго, не смотря на то, что Китайцы ежедневно имѣютъ обращеніе съ нами по торговымъ дѣламъ. Причина сему заключалась въ томъ, что Китайцы, употребляя при обращеніи съ Русскими исковерканное Русское нарѣчіе, не въ состояніи объяснить на ономъ и первыхъ началъ своего языка. Къ чести Кяхтинскаго купечества должно сказать, что оно давно чувствовало необходимость имѣть въ Кяхтѣ училище Китайскаго языка, но главное препятствіе къ тому состояло въ недостаткѣ учителей.
Изъ членовъ Миссіи, возвращавшихся изъ Китая въ отечество, лучшіе оставались переводчиками при Министерствѣ Иностранныхъ Дѣлъ, a средственные не въ состояніи были принять на себя должности классическаго учителя. Наконецъ сіе препятствіе миновалось съ прибытіемъ послѣдней Миссіи, возвратившейся изъ Пекина въ 1831 году, и Высокій Покровитель наукъ Николай I, по представленію Азіятскаго Комитета, исполнилъ желаніе Кяхтинскаго купечества, утвердивъ въ Кяхтѣ существованіе училища Китайскаго языка.
Сіе обстоятельство было поводомъ къ тому, что Азіятскій Департаментъ Министерства Иностранныхъ Дѣлъ, ревностно споспѣшествующій распространенію въ нашемъ отечествѣ Восточной Словесности и полезныхъ свѣдѣній объ Азіи, препоручилъ мнѣ написать Китайскую грамматику, для употребленія въ Кяхтинскомъ училищѣ, и испросилъ Высочайшее соизволеніе напечатать оную иждивеніемъ казны. Это уже седьмая моя книга, на которую Азіятскій Департаментъ обращаетъ всемилостивѣйшее Монаршее вниманіе, поощрительное для занимающихся науками. Записки о Монголіи, также Описаніе Чжуньгаріи и Восточнаго Туркистана, Исторія четырехъ Хановъ, Троесловіе, Исторія Тибета и Хухунора, Историческое обозрѣніе Ойратовъ, или Калмыковъ, не были бы изданы въ свѣтъ, безъ пособія со стороны правительства.
Касательно самаго состава сочиненія О. Іакинѳа, можно видѣть изъ разсмотрѣнія его прежде изданныхъ Европейцами Китайскихъ грамматикъ, что они не во многомъ могли быть ему полезны. Онъ бралъ матеріялы изъ практики и элементарныхъ Китайскихъ сочиненій, грамматикъ и словарей, a система изложенія принадлежитъ рѣшительно ему самому. Вотъ расположеніе, принятое почтеннымъ хинологомъ нашимъ:
