Николь Келлер
Фиктивная семья для босса
Хотелось бы мне взглянуть на этого умника, что позволяет своей женщине работать в таком режиме и до поздней ночи. Хорошо, хоть сам забирает. Иначе бы мне было не понять таких «высоких» отношений.
Если бы у меня была такая жена, как Куколка, я бы не позволил ей работать в офисе, где полно мужиков, которые будут на нее смотреть. Моя женщина – только для меня. Чтобы ждала меня дома, была моим надежным тылом. Да, со стороны я похож на тирана, и я данного факта не скрываю. Наверно, поэтому высшие силы и не посылают на моем пути ту самую женщину, с которой хотелось бы один раз и на всю жизнь.
И все-таки что-то в ней такое есть! Смутно знакомое. Возможно, мы раньше с ней встречались. Или с ее супругом, и она его сопровождала. И данный факт не дает мне покоя. И работа будет стоять до тех пор, пока я не получу ответы на свои вопросы. Я сам себе напоминаю гребаного сталкера, но мне очень важно узнать, кто она. Возможно, вспомнить.
А на носу обсуждение серьезного контракта, который очень нужен моей фирме, чтобы поднять обороты. Потому что дела идут тут, мягко говоря, не очень.
Так что чем раньше я закрою гештальт «Куколка», тем лучше для всех. И для моих сотрудников, в том числе.
Набираю начальника отдела кадров.
– Добрый день, Нина Савельевна! Будьте так добры, принесите мне личные дела всех сотрудников отдела мониторинга.
– Добрый день, поняла вас, Роберт Александрович. Сейчас буду.
Через пять минут мне на стол ложатся три папки.
– Это все? – удивленно поднимаю глаза на начальника отдела кадров. – Три человека курируют работу главного офиса и двух филиалов?
– Так вышло…Найти толковых специалистов на эту должность довольно проблематично, все же там специфическое направление, – лепечет Нина Савельевна, потупив взгляд и покраснев до корней волос. – Да и прежний руководитель считал, что отдел справляется. За большой объем работы, ложащийся на этот отдел, мы увеличили им зарплату на двадцать процентов.
– И вы считаете, что этого достаточно? – холодно интересуюсь, откидываясь в кресле. – Вы в курсе, до которого часа работают некоторые сотрудники данного отдела? В то время, как вы отдыхаете дома, готовясь ко сну, некоторые сидят и подбивают цифры, сводя их для отчета! Даю вам три дня на то, чтобы подобрать достойные кандидатуры на еще одну единицу в данный отдел. Я лично проведу собеседование. И, Нина Савельевна, попрошу вас впредь не говорить мне о том, что «сложно подобрать специалиста». Это ваша работа. Иначе я начну сомневаться в вашей компетенции и буду думать о замене. Можете быть свободны.
– Я вас поняла, – женщина, резко разворачивается и идет на выход. И мне слышится едва различимое «Тиранище».
Усмехаюсь. Вот как обозвала меня недалекая секретарша.
Бегло проглядываю папки и по фотографии нахожу свою Куколку.
Маратова Сабина Альбертовна. Ничего необычного. Двадцать пять лет. Высшее образование. Странно, что опыта немного, и весь он в этой компании. Знает несколько иностранных языков: английский и французский.
На фото серьезная и с грустными глазами. И все же она мне кого-то напоминает! Но ее досье не облегчает мне задачи, и я не нахожу ответов на свои вопросы.
А Сабина Альбертовна у меня маленькая лгунья. Потому что в графе семейное положение подчеркнуто – не замужем.
Ну, и зачем ты мне вчера наврала?..
Отвлекаюсь, набирая секретаршу, но ответом мне служит тишина. Хмурясь, набираю еще раз, но результат все тот же. Встаю, иду в приемную и вижу, как красавица стоит у окна и с кем-то болтает по телефону.
– Ага, представляешь! Мне кажется, он вообще импотент! Помаду красную стереть, юбку длинную надеть, рубашка должна быть наглухо застегнута! Я вообще в шоке! Ага! Выйдешь тут замуж, когда вокруг одни крокодилы!
Ах, вот оно что! Наташа – охотница за богатым мужем. В данном случае на меня.
Я специально пальцем пододвигаю к краю стола набор канцелярских предметов и толкаю его на пол. Наталья резко оборачивается на шум и становится белой, как полотно.
– Роберт Александрович…
– Не отвлекайтесь, не отвлекайтесь, Наталья. Поведайте вашей подружке о том, какой ваш новый босс импотент, говнюк и тиранище. А заодно придумайте, как вы назовете его за то, что он вас уволил.
Кипя от злости и сдерживаясь из последних сил, разворачиваюсь и возвращаюсь в свой кабинет.
– Роберт Александрович, простите, ну, пожалуйста! Больше такого не повторится!
– Конечно, не повторится! Я же сказал – вы уволены. В моей компании будут работать только квалифицированные кадры, а не охотницы за богатыми мужьями.
– Роберт Александрович…, – бывшая секретарша размазывает слезы по щекам вместе с тушью, и меня это начинает раздражать.
– Будьте так добры, покиньте мой кабинет. Нина Савельевна, – это я уже снова набираю отдел кадров, – к вам сейчас подойдет Наталья, подготовьте приказ и ее документы на увольнение. В бухгалтерии пусть сегодня же дадут ей расчет. И займитесь в кратчайшие сроки подбором для меня нового секретаря.
В трубке воцаряется тишина, но спустя несколько секунд Нина Савельевна все же выдает сдавленным голосом:
– Хорошо, я поняла.
Наташа перестает плакать, зло смотрит на меня, пытаясь обжечь своим взглядом, и молча уходит, напоследок хлопнув дверью и поставив точку в своей карьере в «СтройПроекте».
С головой погружаюсь в работу: проверяю документы на поставку, созваниваюсь со знакомыми ребятами, чтобы узнать, что там по грузу, который тормознули на таможне.
– Давай, добро. Держи меня в курсе. С меня магарыч, – как раз заканчиваю разговор, когда раздается деликатный стук в дверь.
– Войдите!
В кабинет входит женщина средних лет. Она настолько хорошо выглядит, что ей запросто можно дать и тридцать пять и пятьдесят пять. Стройная фигура, черное платье – футляр, черные очки, собранные волосы. Но не она меня интересует, а стоящая за ее спиной девушка, что вновь прожигает во мне дыру горящим взглядом.
Маратова Сабина Альбертовна.
Не зря говорят, что самая привлекательная женщина в глазах мужчин не та, что раздета догола, а та, которая одета так, что возбуждаешься донельзя от одного желания раздеть.
До сегодняшнего дня я был уверен, что нельзя выглядеть невинной и сексуальной одновременно. Сабина Альбертовна только что развеяла все мои убеждения.
На ней красная блузка без какого-либо намека на декольте, лишь две верхние пуговицы расстегнуты, обнажая тонкие ключицы. Ловлю себя на мысли, что хочу провести по ним языком, целовать и обязательно оставить свои отметины, чтобы все видели, что эта женщина принадлежит мне. Пока только в мечтах, но все исправимо. Все в моих руках.
Ее стройные ножки обтягивает юбка – карандаш чуть ниже колена. Опять – таки ткань прикрывает многое, но снова в штанах становится тесно от того, что я представляю, что под этой пуританской юбкой кружевные чулки. А еще от мысли, что я сдергиваю с нее эту самую деталь одежды, оставив в одних чулках и туфлях, и…
Выпрямляюсь, поерзав на стуле. Стоит пресечь на время эти фантазии, потому что иначе придется делать ремонт в кабинете, так как не смогу я работать за этим столом…
Вот только, судя по презрению и надменности в глазах Сабины, мне не светит не то, что прикоснуться к ней, а даже посмотреть в ее сторону. Но это только потому, что она еще не знает, каким упертым я бываю, если чего-то захочу.
В голову закрадывается неожиданная мысль. А ведь это шикарная идея…
– Роберт Александрович, вчера вы просили зайти и предоставить вам сводный отчет. Мы подготовили его, – и, я так понимаю, начальница Сабины протягивает мне папку.
«Мы подготовили его», – морщусь при этих словах, так как прекрасно знаю, кто его делал и до которого часа. Странно, что рядовой сотрудник готовит документы для руководства в то время, как ее непосредственный руководитель отдыхает дома.
Решительно откладываю папку в сторону.
– Простите…
– Евгения Николаевна, – подсказывает подчиненная.
– Так вот, Евгения Николаевна, я отдал распоряжение в отдел кадров, чтобы в ваш отдел подобрали еще одного специалиста,– произношу холодно и уверенно, кидая взгляды на Сабину. Она сидит с абсолютно прямой спиной, с непроницаемым выражением лица, как будто ей безразлично все, что происходит. И лишь в глазах ее бушует пламя.
Мысленно усмехаюсь. А тебе не так уж и плевать на меня, Куколка. Осталось только выяснить причины такого отношения. А ответов на свои вопросы я добиваться умею.
– Спасибо большое, Роберт Александрович…
– И еще, – с нажимом произношу, перебивая Евгению Николаевну, сведя брови к переносице, – на будущее попрошу: если я даю поручение конкретно вам, то, будьте добры, выполняйте вы его лично. Все же это ваша обязанность.
Я намеренно не озвучиваю конкретно, о чем идет речь. Но, судя по побагровевшему лицу начальницы Сабины, она прекрасно поняла, что я имею в виду.
В глазах Сабины вспыхивает негодование, она хочет что-то выдать, явно не лестное, но я заставляю ее не делать этого одним лишь взглядом. Не в этот раз, Куколка.
– Я поняла вас, Роберт Александрович, – бормочет женщина, опустив голову. – Еще какие-то вопросы будут?
Я все же проглядываю отчет, и мы некоторое время обсуждаем ключевые цифры. Мы с Сабиной обсуждаем.
Она держится уверенно, отвечает без запинки, рассказывая до мелочей, как обстоят дела в каждом филиале. Послушав ее доклад, убеждаюсь, что пришел к верному решению.
– На этом все, спасибо. Если возникнут какие-либо вопросы, я вызову вас снова.
Сотрудницы поднимаются со своих мест и направляются к выходу, как я бросаю невзначай:
– Сабина Альбертовна, задержитесь, пожалуйста.
Глава 11
Роберт
Сабина оборачивается и вновь обжигает меня взглядом прищуренных глаз.
– Что-то не так с отчетом? – произносит до зубовного скрежета вежливо и надменно. А голос настолько неживой, фальшивый, что хочется ее встряхнуть и вывести на эмоции. Потому что моя интуиция мне подсказывает – эта девушка совсем не такая, какой хочет казаться. Я чувствую, что под ее маской безразличия и отвращения ко мне скрывается яркая и эмоциональная личность. А еще сильная. Со стержнем внутри. И строптивая, которую хочется приручить.
– С отчетом все в порядке. Я хочу поговорить о другом. Присядьте, – кивком головы указываю на стул, стоящий позади нее.
Сабина с абсолютно прямой спиной опускается на край и не сводит с меня внимательных темных глаз. Замечаю, что на ее шее бешено пульсирует вена. Вот оно! А девочка-то не так спокойна, как хочет казаться!
Встаю и прохожу к бару, чтобы налить воды. Искоса бросаю взгляд на Сабину и отмечаю, что она нервно сминает папку с документами. Волнуется, хоть изо всех сил старается этого не показать.
– Воды? – протягиваю ей стакан. Девушка поднимает голову, и в ее темных глазах явственно читается страх. Неожиданно. С каждой минутой становится все интереснее и интереснее…
– Спасибо.
Возвращаюсь на свое место и, не сводя глаз с подчиненной, медленно произношу:
– Сабина Альбертовна, как вы смотрите на то, чтобы сменить вашу должность?
И все-таки она не равнодушная и холодная стерва, какой хочет казаться. Сабина – очень эмоциональная девушка, но по какой-то причине все держит внутри, выстроив вокруг себя каменные стены. Но тем интереснее будет брать эту неприступную крепость.
– Что вы имеете в виду? Вы меня хотите уволить?
– Наоборот. Хочу предложить вам место моей личной помощницы.
Сабина несколько секунд непонимающе хлопает глазами, а потом возвращает «на место» маску холодной и равнодушной стервы.
– Благодарю за столь высокое доверие, Роберт Александрович, – она растягивает в надменной усмешке уголок губ, и мое имя из ее уст звучит, как ругательство. – Но я откажусь от столь щедрого предложения.
– Вот как? Вы же даже не выслушали мои условия о зарплате и прочих привилегиях.
– Как бы там ни было, мне это не подходит, – заявляет твердо, с силой стискивая папку. Она на грани, и если я сейчас дожму, то смогу получить хоть какие-то эмоции, а возможно, даже важную информацию. Любую: случайно оброненное слово, или же вырвавшуюся фразу, сказанное что-то на эмоциях.
Поэтому я поднимаюсь с кресла и медленно направляюсь к Сабине. Она тяжело сглатывает и смотрит на меня во все глаза. Но молчит. Упертая. Люблю таких. Тем интереснее будет ее добиваться.
Зачем оно мне? Я и сам не знаю. Но с первого взгляда как магнитом тянет к этой девушке, и я не успокоюсь, пока не получу желаемое.
Останавливаюсь рядом с креслом Сабины и опираюсь бедрами о стол. До меня доносится терпкий аромат розы, и, кажется, мне сносит крышу. Я хочу притянуть Сабину к себе, дышать ею, касаясь шелковых прядей волос. На несколько секунд прикрываю глаза, отгоняя непрошеные мысли, и в упор смотрю на подчиненную.
В глазах Сабины – вызов. И бесконечное упрямство. И от этого создается впечатление, что это она на меня смотрит сверху вниз, а не я на нее.
– Могу я узнать причины вашего отказа, Сабина? – спрашиваю вкрадчиво.
Девушка неосознанно проводит кончиком языка по пересохшим губам, и я дергаюсь, останавливаясь в последний момент. Мысленно я уже впиваюсь в эти пухлые губы, пью ее до дна, вторгаясь языком в ее рот.
На деле же сжимаю кулаки и пытаюсь держать себя в руках. Признаться честно, с каждой минутой, проведенной наедине с этой девушкой, делать это становится все труднее и труднее.
– Меня целиком и полностью устраивает моя должность. Тем более, в отделе тогда совсем некому будет работать, а Полина одна физически все не потянет. И мне не подходит ненормированный график. Меня ждут дома, я не могу задерживаться.
– И, тем не менее, задержались вчера до ночи, – замечаю с усмешкой, довольный, что подловил строптивую сотрудницу.
– Говорю же – босс – тиранище, – она улыбается, кидая на меня победный взгляд.
Ай да, Сабина! Ай да молодец! Один – один!
– А ждет вас…– предпринимаю еще одну попытку вывести на чистую воду девушку.
– Муж, – заканчивает она фразу за меня, перекинув ногу на ногу. Тут же возвращаю взгляд обратно на ее лицо. Так проще. Так меньше соблазнов.
– Бросьте, Сабина, давайте начистоту. Мне известно, что вы не замужем. Я изучил сегодня ваше личное дело.
И, кажется, на этот раз я попадаю в точку.
Сабина резко бледнеет, а ее маска, как и возведенная каменная крепость, дает трещину. В глазах – страх, который она уже не в силах контролировать. Вот теперь она настоящая. Вот теперь она живая.
– И…Что вы хотите сказать? – ее голос, как и руки, дрожит. Не понимаю, что такого я сказал, что Маратова так испугалась?
– То, что не люблю, когда мне врут. И снова возвращаемся к тому, с чего начали: как насчет новой должности?
Сабина быстро берет себя в руки, упрямо вздергивает подбородок, растягивая губы в насмешливой улыбке, чеканит:
– И мой ответ все тот же: нет. График не устраивает и начальник. У вас все, Роберт Александрович? Я могу идти?
Вот же строптивая стерва! Но такая привлекательная…
– Да, идите, – Сабина тут же поднимается с места и спешит покинуть мой кабинет, а я так и остаюсь стоять, задумчиво глядя ей вслед.
Что-то в ее словах меня зацепило и смущает, осталось только разобраться, что именно…
Глава 12
Роберт
– Роберт Александрович, у нас ЧП! – в кабинет без стука вбегает Ульяна, чем уже меня раздражает.
Я, конечно, позже осознал всю степень поспешности своего поступка, когда распрощался с Наташей, но только тогда, когда повалил шквал звонков, и все они переводились на меня.
Поэтому я дал отделу кадров час, чтобы решить эту проблему. И они не придумали ничего лучше, чем найти временную замену среди сотрудников. И ею оказалась Ульяна, коллега Сабины. Она, конечно, пытается изобразить бурную деятельность, но больше старается понравиться мне, нежели работать. Но пока у меня конкретный завал по всем фронтам, чтобы заострять на этом внимание.
– Что еще стряслось? – выдыхаю, внутренне готовясь, что к имеющимся проблемам добавится еще какой-нибудь головняк.
И не ошибаюсь.
– Переводчица попала в ДТП, у нее сломана нога.
Да твою ж!!!
– Замена?
– Никого больше нет, кто бы знал французский, – Ульяна разводит руками и невинно хлопает наращенными ресницами.
Ну, зашибись!
Мне кровь из носа нужен этот чертов контракт с французами! Потому что финансовое положение на фирме хуже некуда. Конкуренты прознали о моих контрагентах и переманили их, уведя у меня из-под носа выгодные контракты. Это очень ударило по благосостоянию компании, и поэтому мне всеми правдами и неправдами нужен этот контракт! Если я его не получу…Лучше даже не думать.
Мои знания на уровне разговорного точно не позволят договориться о поставках. Так что и речи быть не может, чтобы идти на этот деловой обед одному.
Замена…Замена…
Внезапно перед глазами всплывает страница из личного дела. Мне здорово повезло, что я решил несколько дней назад поиграть в сталкера! Быстро набираю внутренний номер и, не дожидаясь ответа, отдаю короткий приказ:
– Сабина Альбертовна, зайдите ко мне в кабинет.
Да, я мог бы изложить всю суть по телефону, но хочу лишний раз увидеть свою Куколку. То, что она будет моей, я даже не сомневаюсь. Это всего лишь вопрос времени.
В дверь раздается деликатный стук, а после моего короткого «Войдите!» в кабинет входит Куколка. При виде нее у меня снова оживает все, что ниже пояса. Она, как и всегда, выглядит строго, элегантно и при этом дико привлекательно.
– Вызывали, Роберт Александрович? – и снова «сочетает несочетаемое» в своем голосе: вроде все предельно вежливо, но при этом явственно сквозит насмешка.
– Насколько хорошо вы знаете французский, Сабина?
Девушка хмурится и смотрит на меня исподлобья.
– Я внимательно изучил ваше личное дело, – усмехаюсь и поясняю, увидев смятение на ее лице.
– Вообще выше среднего, но я давно не практиковалась…
– Подходит. Сегодня у нас обед с будущими французскими партнерами. Вы выступите в качестве переводчика.
С лица Сабины тут же слетает маска равнодушия и презрения. Она растеряна, смотрит на меня огромными глазами, открывает и закрывает рот.
– Но я не смогу! Во-первых, у меня нет достаточной квалификации, я уже давно не практиковала, и вообще это не входит в мои обязанности!
– Сабина, – осекаю мягко, но твердо. – Это даже не обсуждается. Вы очень нужны мне сегодня. Считайте это личной просьбой руководителя и вполне можете рассчитывать на хорошую премию.
Маратова оглядывает меня прищуренными глазами, глубоко вздыхает и раздраженно цедит:
– Хорошо, Роберт Александрович. Но учтите: я не задержусь ни на минуту. Ровно в восемнадцать ноль-ноль встану и уйду. Меня ждут дома.
И пока я перебираю в уме варианты, к кому же она торопится каждый день после работы, Сабина разворачивается на каблуках и выходит за дверь, раздраженно хлопнув ею.
Уже сидя в ресторане, я понимаю, что привлечь Сабину изначально было плохой идеей. Очень плохой. Отвратительной настолько, что в эту минуту мои кулаки так и зудят, чтобы почесать их об одну французскую рожу.
Переговоры, которые продлились недолго и закончились удачно для меня, плавно перетекли в деловой обед. Арман и Бернар согласились на мои условия практически сразу же, но я не уверен, что это от того, что я – замечательный переговорщик.
Все благодаря Сабине, ее изумительному французскому, от которого у меня в штанах все время дискомфорт, ее очаровательной улыбке, которой она одаривает исключительно французских партнеров. И ее декольте. В которое прямо сейчас опускает глаза Арман.
Не пойму, этот лягушатник бессмертный, что ли?! Сохранился перед вылетом из своего гребаного Парижа?!
– Вы очаровательны, милая Сабина, – воркует голубок, целуя тыльную сторону ладони моей Куколки и не сводя взгляда с ее пухлых губ. – Я бы очень хотел познакомиться с вами поближе…
А эта…Куколка скромно улыбается и даже не пытается скрыть своего довольного вида, кидая в сторону Армана кокетливые взгляды!
Внутри меня проснулся вулкан, который спал все мои тридцать три года, и его лава разносит адреналин по моей крови. Имя этому вулкану Ревность. Она жгучая, черная, отравляющая все на своем пути и требующая крови, требующая защитить свое. Свою Куколку.
Я уже приподнимаюсь со своего места, чтобы молча сломать этому оборзевшему лягушатнику нос, как Сабина все также мило улыбаясь, отнимает руку у лягушатника и поднимается со своего места:
– Извините, мне нужно отойти ненадолго.
Она удаляется в сторону туалетов, покачивая бедрами.
– Потрясающая женщина! – восторгается Арман, залпом выпивая виски. – Красавица! Умница! Роберт, вы не знаете, она замужем? На пальце кольца я не видел.
– Замужем, – цежу я, сжимая кулаки под столом. – Давно и прочно. И у нее трое детей, между прочим.
Лягушатник несколько секунд растерянно смотрит на меня, и ржет в голос.
– А вы шутник, Роберт! Я оценил. Извините, мне тоже нужно отойти.
Арман поднимается со своего места, подмигивает и…направляется в ту же сторону, что и несколько минут назад ушла Сабина. И еще даже не предполагает, что своими действиями только что сорвал все мои предохранители к чертям…
Глава 13
Роберт
Я бормочу слова извинения Бернару и встаю со своего места. Лягушатник даже головы не отрывает от телефона и вряд ли заметит, что все его собеседники куда-то исчезли.
Направляюсь в сторону уборных, а перед глазами картинки кровавого убийства, которое обязательно случится, если Арман прикоснулся к Сабине хоть пальцем.
Странно, я раньше никогда не замечал за собой ревности. Абсолютно. Относился к женщинам в своей жизни…равнодушно. Ну, ушла и ушла. Вместо нее придет другая. Свято место пусто не бывает.
А сейчас…Я, как дракон, готов охранять свое сокровище и опалю жарким огнем любого, кто даже посмотрит в сторону моей женщины. Почему у меня такое поведение, совершенно мне не свойственное? Хотел бы я и сам знать ответ на этот вопрос. Но, наверно, это нормально, когда тебе сносит башню, когда рядом находится твоя, та самая женщина.
Я буквально врываюсь в помещение с намерением разодрать Армана на части. Но…
Нахожу Сабину совершенно одну. У раковины, с тщательностью хирурга моющей руки.
Меня немного отпускает, закрываю дверь на защелку и отхожу к противоположной стене, упираясь в нее спиной. Сабина вздрагивает и поднимает голову, ловя мой взгляд в зеркале.
Смотрю на свое отражение и мысленно усмехаюсь. Ну и хорош же я: глаза бешеные, грудь тяжело вздымается, ладони сжаты в кулаки.
– Это женский туалет, Роберт Александрович, – насмешливо бросает она, возвращаясь к своему занятию. Замечаю, что ее руки мелко подрагивают, и Сабина чаще дышит. Волнуется. Боится. Только зря все это. Ей от меня не сбежать.
– Я в курсе, – цежу сквозь зубы, не сводя взгляда с девушки. – Решил убедиться, что у тебя все в порядке.
– Какая опасность может мне угрожать в туалете? – нахалка вздергивает бровь и криво ухмыляется, провоцируя меня на необдуманные поступки. – И разве мы с вами переходили на «ты»?
– Только что перешли. Когда мы с тобой наедине.
А отныне мы часто с тобой будем наедине, Куколка.
– Так что вы забыли, Роберт Александрович, в женском туалете?
– Пришел лично убедиться, что французский лягушатник не собирается обосноваться в России.
Сабина гневно сверкает глазами, и от нее снова расходятся волны неприязни и ярости.
– Убедились? А теперь выйдите, пожалуйста.
Я понимаю, что за ненавистью Сабина пытается спрятать страх. Вот только тщетно. Потому что я раскусил ее. Знать бы еще, чего она боится…
Игнорирую ее просьбу и медленно подхожу, следя за ее реакцией в зеркале. Вена на ее шее бешено пульсирует, говоря о том, что моя Куколка действительно очень волнуется и нервничает.
– Нет, Сабина. Не в этот раз.
Упираюсь руками в раковину по обе стороны от девушки, захватывая ее в плен. Через отражение в зеркале мы ведем бессловесную борьбу.
– Отойдите от меня, Роберт Александрович, – ее голос дрожит, что возбуждает еще больше. Это становится опасным, потому что любое слово, неосторожное движение может послужить спусковым крючком. – Вы нарушаете мои личные границы!
Веду носом по ее шелковистым волосам, вдыхая неповторимый аромат розы. Сабину трясет, я это ощущаю, даже не притрагиваясь к ней. Меня ведет от нее, остатки разума покидают, и я делаю то, о чем, возможно, впоследствии буду жалеть, – целую Сабину в шею, прямо в бешено пульсирующую вену.
– Ах, – Куколка прикрывает глаза, откидывая шею, предоставляя больший доступ. Она выгибается и…задевает попой мой каменный пах.
Я же говорил, что любой фактор может снести мою башню окончательно? Так вот это неосторожное движение Сабины и послужило тем, что в моем мозгу вспыхивают картинки с цензом восемнадцать плюс.
Резко разворачиваю девушку и, пока она не успела опомниться, впиваюсь в ее манящие губы жадным поцелуем. Я пью ее, словно на всей земле закончился кислород, и она – последний его источник. Проталкиваю язык в ее рот, вовлекая ее в страстную борьбу.
Сабина какое-то время сопротивляется, трепыхается в моих руках, но я прижимаю ее еще сильнее, словно хочу стать с ней единым целым. Мои руки живут отдельной жизнью: они гладят, исследуют такое желанное тело Куколки.
Сабина стучит кулачками по моей груди, но все же успокаивается и даже страстно отвечает на поцелуй и стонет мне прямо в рот. Этот стон эхом отзывается у меня в паху, причиняя мне дикий дискомфорт.
Ее руки отчаянно цепляются за мои плечи, слегка царапая их через рубашку. В то время как мои гладят ее бедра, рисуя в голове картинки одна горячее другой…
Я расслабляюсь, немного ослабляю хватку и слегка сжимаю попу Сабины. Она откровенно стонет, и…яркая вспышка пронзительной боли ослепляет меня.
Падаю на колени, сгибаясь пополам и матерясь сквозь зубы.
– Твою за ногу, Сабина!!! Какого черта?!
Эта нахалка смотрит на меня сверху вниз холодным взглядом и, тяжело дыша, убийственно спокойно выдает:
– Я же по-хорошему просила вас, Роберт Александрович, не нарушать мои личные границы. Вы не поняли. Пришлось объяснить более доходчиво.
И, надменно ухмыльнувшись, покидает уборную, напоследок оглушительно хлопнув дверью.
Но ничего. Завтра мы обязательно вернемся к тому, на чем остановились. Завтра я все объясню Сабине своими коронными методами, и ей ничего не останется, кроме как со мной согласиться. Я умею быть убедительным.
Но, как обычно это бывает, жизнь вносит свои коррективы. Я и предположить не мог, что последующие события так круто изменят мою жизнь.
Глава 14
Сабина
– Не волнуйся, Сабиночка, Лиюшу я забрала из садика. Она покушала, сейчас рисует, ждет тебя. Не торопись, на улице погода – дрянь, не хватало еще, чтобы ты поскользнулась и упала. Или же простудилась, – успокаивает меня в трубке Антонина Ивановна.
Антонина Ивановна – наша с дочерью личная фея-крестная. А еще Маша, которая не бросила меня в тот сложный период и помогала во время беременности. В частности, присматривала за мной, не разрешая съезжать вплоть до родов.
Я бралась за любую работу, чтобы отложить деньги на рождение дочки и съем какого-нибудь уголка. И решилась съехать от Маши, только когда Лие исполнилось три месяца, и она стала беспокойно спать. И хоть подруга уговаривала не оставлять ее одну, я понимала, что вскоре ей будет тяжело находиться в доме, где живет часто плачущий младенец, потому что «рабочий день» Маши мог начаться и в три и в четыре утра. И злоупотреблять добротой подруги мне просто не позволяла совесть.
Так я и познакомилась с Антониной Ивановной. У нее тоже тяжелая жизненная история: несколько лет назад они с семьей возвращались с дачи, грузовик не справился с управлением и вылетел прямо на их машину. Ее муж и сын скончались мгновенно, а Антонину Ивановну с некоторыми несерьезными травмами доставили в больницу.
Ее так съедало изнутри одиночество, что она решила взять кого-нибудь к себе на подселение. И вот так я оказалась квартиранткой у этой замечательной женщины.
Она очень обрадовалась нашему появлению и сразу же смогла расположить к себе. А буквально через неделю мне казалось, что я живу с ней всю жизнь. Антонина Ивановна здорово помогала мне с Лией: мы дежурили по очереди, и у меня была возможность отоспаться после бессонных ночей. Половину ночи я качала дочку, а в оставшееся время работала. Да, я даже могла подрабатывать из дома, чтобы откладывать какие-никакие деньги. Ведь я дала слово, что у моей дочери будет все и даже больше. И не собиралась его нарушать.
Так мы и стали с Антониной Ивановной одной семьей. Я обрела маму, которой у меня никогда не было, а Лия – бабушку. И женщина очень расстроилась, услышав, что я подыскиваю квартиру и собираюсь съезжать.
– Как же так, Сабиночка? – плакала она, крепко меня обнимая. – Как же я буду без вас? Я же так вас люблю, привязалась…Вам же есть где жить, ну, зачем это все?
Я не могла ей объяснить. Желание иметь свой угол было заложено в моей голове еще со времен детского дома. И как бы жизнь не сложилась у Лии, она должна быть уверена, что у нее есть место, где ее любят и ждут, и всегда поддержат.
И мне повезло третий раз в жизни. Соседи этажом ниже выставили квартиру на продажу, и я даже укладывалась по стоимости. И мы вроде как с дочерью больше не бездомные котята, и Антонине Ивановне нужно просто спуститься этажом ниже, чтобы увидеть нас.
Оформив сделку прямо на следующий же день, через две недели мы с Лией стали обладательницами небольшой жилплощади и ипотеки на двадцать лет.
– Мамочка пришла! – я бросаю на пол сумку, пакеты с продуктами и падаю на колени, крепко прижимая к себе дочь. И все мои переживания, эмоции остаются за дверью нашей квартиры. Ради этих моментов я в сотый раз готова пройти все круги ада, по раскаленным углям и продать душу дьяволу. Лишь бы вот так каждый вечер моя дочь крепко обнимала меня и целовала. Лишь бы видеть в ее глазах, что я для нее – целый мир. И понимать, что дороже друг друга у нас никого нет. Только Антонина Ивановна и Маша.
– Все в порядке, Сабина? – появившаяся в коридоре женщина внимательно меня осматривает. – Ты выглядишь бледной.
– Все нормально, я просто очень устала. День был сложным.
– Проходи, мой руки и иди сразу за стол. Я приготовила твою любимую лазанью и пирог с вишней, – Антонина Ивановна снимает с себя передник и берет с тумбочки свои вещи.
– Так, стоп, а вы куда? Я что, одна ужинать буду? – ворчу, беря на руки дочку. – И ты уже успела уплести вкусные пироги за обе щечки, да?
– Прости, мамочка! Баба Тоня готовит так вкусно, я не удержалась, – Лия притворно надувает губки, и мы все дружно смеемся.
– И все же, куда вы собрались на ночь глядя? Никак на свидание? – прищуриваю глаза, окидывая внимательным взглядом зардевшуюся женщину.
– Ох, порой и глупость ты скажешь, Сабина! Подруга обещала зайти в гости на чай. Должна прийти с минуты на минуту. Все, я убежала, до завтра, мои девочки.
