Юрий Никитин
Трое и боги

Глава 8

Крупный черный ворон сидел, нахохлившись, на парапете высокой башни. Ночь, звезды, но внизу тьма расцвечена огнями факелов, окна освещены, мелькают угловатые тени. Город не спит, почти никогда не спит. Родной для него город, хотя родился и первые три сотни лет прожил далеко отсюда, в диком племени ныне забытых им людей.

Когда-то после долгих странствий набрел на этот город, тогда еще совсем юный и маленький, непохожий на нынешний, застрял надолго, полюбил, прижился.

Понятно, на месте не сидел, то и дело срывался в скитания, но всякий раз возвращался. Когда-то разбойники, беглые от властей, искатели счастья стекались сюда – на край света, так казалось тогда, но постепенно и здесь упорядочилось, хотя дух вольности и беспечного веселья остался.

Долина заселилась, выросли и другие города. Явились жадные на добычу кочевые племена, города склонялись то перед одним завоевателем, то перед другим, но этот выстоял. Кочевники недолго занимались осадой, раздосадованно уводили потрепанные войска, а в городе, который соседи начали звать Вечным, с новой силой вспыхивал дух вольности и веселья.

Если не вглядываться, просто непонятно, откуда берутся новые одежды, чем чинят телеги, куют коней, кто следит за порядком…

Нет, работать здесь умеют. Но стражи, в самом деле, немного. Вольный народ не терпит даже намека на насилие, а городом правит сам на сходе. Правит здравый смысл, хотя иной раз берет верх пьяная удаль или лихое: «Да гори оно все…»

Город лучший на всем Востоке, а это обязывает. Воздвигались новые дворцы и храмы, арки новых акведуков. В середине Города, на развалинах старых зданий вырастали новые дворцы, призванные затмить все, что было создано прошлыми поколениями. Дворцы и храмы соединялись крытыми переходами и подземными норами, где можно разъехаться гружеными телегами. Вокруг дворцов вырастали обиталища слуг, стражи, конюхов, поваров и прочих работников властелинов Города, а вокруг грудились дворцы поменьше, тоже с домами для стражи, садовников и смотрителей конюшен, не таких роскошных, но все же способных затмить царские конюшни в других краях.

Город быстро богател, золото липнет к золоту: со всех сторон в город, который уже начали называть просто Город, везли драгоценный мрамор, редкие породы дерева, диковинных животных и лучшие из статуй, какие только создавали ваятели в ближних и дальних странах.

Аристей помнил прежние имена статуй: это боги той ушедшей поры. Люди забывчивы – что не уничтожено сразу, когда в мир приходит новая вера, быстро переименовывается. Красоту все же щадят: атрибуты старых божеств, при любых переменах объявляемых демонами, скалывают либо сбивают, раны замазывают, особенно древние статуи успели сменить по два-три имени…

В небе возникло легкое облачко, мысли Аристея оборвались. Пахнуло непривычным в этих краях холодноватым ветерком. На каменную площадку упал, тут же легко вскочил на ноги очень худой юноша с острым, как лезвие топора, лицом. Ребра едва не прорывали кожу, живот прилип к спине. Он был в легкой набедренной повязке и высоких сандалиях на толстой подошве.

Ворон недовольно переступил с лапы на лапу. В последние годы… нет, последнюю сотню лет все больше избегал людей. Зверей тоже избегал, с теми проще, свое присутствие не навязывают, не пристают с вопросами, мелкими просьбами, глупыми пожеланиями.

Каркнул хрипло:

– Приветствую сына Стрибога… Что в мире новенького?

Юноша судорожно хватал широко открытым ртом воздух, грудь ходила ходуном.

– Дай… отды…шаться… Я ж не ветер, как мой отец… только сын ветра…

– Сын северного ветра, – сказал ворон с легкой иронией. – Доблестный Аварис. А северные ветры покрепче южных и всех прочих. Верно?

– Не знаю, – ответил Аварис сердито.

– Гм… А как говорят о себе!

– Южные тоже говорят.

– Да, в этом вы все хороши.

– Я только наполовину ветер. Земное меня тянет вниз.

– Ну-ну, я бы сказал, какое место тебя тянет… Что слышно, говорю?

Аварис молчал, всматривался в черного ворона со страхом и надеждой. Когда заговорил, голос был хриплым от горя:

– Сегодня узнал в вирии… Узнал то, что ты наверняка знаешь давно.

– О чем ты?

– Аристей, о каком предназначении шла речь? Что великий Род хочет от своего мира?

Аристей нахохлился еще больше.

– Жареный петух клюнул?.. У нас всегда так. Только ради этого надо смешать все в кучу и начать сначала…

– Какой ты жестокий, Аристей.

Аристей равнодушно молчал. Аварис посмотрел на Город, такой прекрасный и полный жизни.

– Это все должно исчезнуть?

– Как и весь мир.

– И мы?

– А чем мы лучше?

– Аристей… Ты знал – и ни слова?

Аристей молвил с холодным равнодушием:

– Что толку от знания? Миром правит другое.

– Что? – спросил Аварис с надеждой.

– Чаще всего звериная сила. Это еще понятно. Но иной раз такое, что я только удивлялся долготерпению Рода. Будь я богом… давно бы все порушил.

Аварис смотрел воспаленными измученными глазами.

– И тебе ничего в этом мире не жаль? Даже этого Вечного?

Аристей покачал головой:

– Нет.

– Ты прожил здесь всю жизнь!

– Аварис, только молодых пугает смерть. Я видел, как поднимались и рушились города, как возникали новые народы и рассыпались в пыль царства. Мне и себя не жаль. Все настолько одинаково, что в смерти хоть какая-то новизна… А так мои прожитые годы похожи на барханы.

Аварис зябко, несмотря на зной, передернул плечами.

– Ты говоришь как бог!

– Потому что им тоже все едино. Они жили слишком долго. Мир мог бы попытаться спасти разве что молодой бог… только что родившийся… но даже он бы не успел.

С башни было видно, как на площади и на ближних улочках играли детишки в стукалку, катались друг на друге, носились с воплями. Трое пьяных гуляк вразнобой орали песню. Степенные прохожие гуляли по главной улице, заглядывали в окна, искали то ли новых развлечений, то ли новую журку. Из кузнечного ряда поднимались дымки, несли опрятные запахи железа и пота, из хлебных рядов вкусно пахло горячими булочками.

На дальнем краю площади пели и плясали бродячие музыканты. Помост, где сожгли невесту Маржеля, уже исчез, а черное пятно гигантского костра затоптали, затерли подошвами. Сквозь реденькую толпу неспешно протискивались на конях трое огромных людей нездешнего сложения.

Аристею почудилось, что признал троих из Леса. Недавно разговаривал с ними, когда в личине ворона посетил остров Буян. Далеко же забрались снова!

Аварис заметил их тоже:

– Странные люди… Как ты думаешь, кто они?

– Невры, – равнодушно ответил Аристей. – Невры из Большого Леса.

– Ты их знаешь?

– Я многих знаю. Эти как вышли в звериных шкурах из Леса, так и прут как лоси через белый свет. Разве что камень на железо сменили… Ого, у рыжего каков Посох! Я не думал, что он еще существует.

Слабая искорка интереса погасла в темных глазах Аристея так же быстро, как и вспыхнула. Аварис сказал с болью:

– Потому мир и гибнет, что те, кто мог бы спасти… или попытаться спасти… не шелохнут и пальцем.

– Аварис, – сказал Аристей равнодушно, – поживи с мое.

– И что будет?

– Увидишь хоть часть героев, каких видел я. Уразумеешь, что я когда-то был тобой, а ты мною – нет.

– Как это?

– Мне было двадцать лет, как сейчас тебе. Я тебя понимаю. Но как сможешь ты понять меня? Точнее, когда?

Аварис проводил взглядом три могучие фигуры:

– Мне кажется, они кого-то ищут.

– Люди, – бросил Аристей.

– Что?

– Человек всю жизнь чего-то ищет. Этим и отличается от богов.

Три далекие фигурки в звериных шкурах растворились среди узких улочек и редких прохожих. Головы странных пришельцев, такие разные между собой, еще долго маячили над толпой, их скрыл угол улицы.

Аварис сказал печально:

– Кажется, скажи им сейчас, что мир обречен, что ни боги, ни звери… они и тогда будут искать.

Аристей не ответил. Погасшие глаза без выражения смотрели на веселящуюся толпу.

Невры медленно двигались верхом через скопления людей, сворачивали к базарам, лавкам. Таргитай жадно рассматривал веселые раскрашенные лица. Ноздри трепетали от запахов восточных блюд. От зверских побоев поленьями уже отошел, зажило как на волке, вчерашнее забыл, глаза устремлены в будущее, где причудливо сплелись жажда побить злых богов и желание вкусно поесть.

Рядом настороженно ехал Олег. Глаза сузились, будто ломился через песчаную бурю. Кулаки стиснул так, что костяшки побелели, словно пролежали под ракитовым кустом не один десяток лет. Мрак и Таргитай не чувствуют обилия магии, разлитой в воздухе, а ему щиплет кожу, будто изгрызли комары. От древних стен всегда веет магией, что не только хранится в них, но и зарождается, однако здесь тревожнее: опасно близко проскальзывают направленные острия. Кто-то враждебный усиленно ищет их?

Мрак продвигался через город, нацелившись всеми чувствами только на Аристея. Темные глаза вроде бы равнодушно скользят поверх голов, но цепко выхватывают непривычное, неожиданное, что можно связать со странным оборотнем: перекидывается не в благородного волка, а в птаху!

Он пристально вгляделся в сгорбленного мужика с длинными черными с отливом волосами. Чем-то смахивает на ворона, только рожей из дурней не вышел. А ворон – птица мудрая, вещая. Должно быть общее между ним и человеком. Личины разные, а душа одна. Среди скоморохов искать тоже не стоит. Ворон веселья не любит, не сорока.

Таргитай, ошалев от обилия товаров, заявил, что здесь не хватает только рыбы с крыльями. Олег возразил, что ежели поискать, то и ее можно найти. Такую Род создал в веселую минуту, а на базаре Вечного Города можно найти все.

От разноголосого гама звенело в ушах. Привыкшие к лесной тиши невры болезненно дергались, а ладони прыгали к оружию, когда их внезапно хватали за сапоги, зазывали, потрясали перед конскими мордами цветными тканями. Острые и пряные запахи оглушали, Мрак наконец сказал зло:

– Может, только нам кажется, что Город умирает?

– Может быть, не знают? – спросил Таргитай с надеждой.

– Не верят, – бросил Олег.

– Почему? Пески прут, как лоси на водопой. Даже мне видно.

– Мы тоже знаем, что умрем. Но все люди живут так, будто бессмертны.

Олег метнул острый взгляд на оборотня. Заметил все-таки болезненное несоответствие! Правда, тут же забыл, по лицу видно, а в этом, возможно, и есть величайшая тайна Рода. Уж очень велико несоответствие между сроком жизни человека и его отношением к жизни! Неспроста.

Мрак хлопнул дюжего кузнеца по плечу:

– Дружище, ты мог слышать о чудаке… он в птаху перекидывается. Ваш, городской.

Здоровяк повел плечом, сбрасывая ладонь еще большего здоровяка, похожую на лопату. Редко кто из мужчин способен ощутить симпатию к тому, кто выше ростом и шире в плечах.

– Тут все перекидываются.

Мрак победно поглядел на Олега. Он нашел, не волхв с его мудростью! Олег переспросил осторожно:

– Весь Город?

Кузнец смачно сплюнул ему под ноги.

– До единого.

– И… дети?

– А что дети? Дети смотрят на родителей.

– Тогда… это город оборотней?

– Целиком.

– А во что перекидываются? В птиц?

– Люди всегда во что-то да перекидываются. Кто голубком, кто ласточкой, кто овечкой… У-у, сволочи! Но здесь еще хуже. Они людьми прикидываются, гады!

Олег зябко передернул плечами, ощутил внезапно ледяной ветер. Ветер не родного Севера, а подземного мира! Мрак и даже Таргитай невольно пощупали рукояти секиры и Меча.

– Тогда… они вовсе не люди?

– Не-а.

– А кто?

– Твари поганые. Олени ни разу не грамотные.

Олег еще хлопал глазами, а Мрак уже нетерпеливо шагнул дальше.

– Пойдем, пойдем! Ему две шестерки выпало. Не видишь, глаза в кучку не соберет. И руки трясутся, будто все еще за кувшин держится.

Олег все чаще тревожно оглядывался по сторонам.

Мрак скривился:

– Что тебе не так? Более мирного города не встречали.

– Магия, – сказал Олег тревожно. – Слишком много. Ею пропитано здесь все…

– В старых камнях ее и должно быть, как в трухлявых пнях червей. Но разве волхв слабше мага?

Олег ответил с неудовольствием:

– Чего мы стоим – знаешь. Здесь я все время готов. Даже в спину кто захочет ударить – по стенам размажу раньше. Пусть из трусости, как ты говоришь.

– Так чего же?

Олег зябко передернул плечами:

– Магия клубится вокруг чего-то темного. Но проникнуть сквозь завесу не могу.

– Разве ты не сильнейший из всех магов, колдунов, чародеев и повивальных бабок?

– Мрак… Ты все еще не уразумел.

– Что я должен?

– Дело уже не в магах. Мы повстречали бога раньше, чем оказались готовы.

Брови Мрака сшиблись на переносице, глубокие складки прорезали лоб.

– С богом драться сейчас не с руки. С другой стороны, к чему мы были готовы?.. А что за бог? Силен?

– Мрак, ни у одного мага, даже всех вместе, не может быть столько мощи, как у бога. Даже самого малого. Боги – источники этой странной силы. Как бы ни был он силен или слаб, мы против него что три мыши против кота.

Мрак повесил голову, только волчье чутье не давало натыкаться на стены. Таргитай забежал вперед, искательно заглянул в глаза:

– А может быть, нас не тронет?

– Ага, спинку тебе почешет, – сказал Мрак саркастически.

– А что? Это ты со всеми ищешь драки.

В полдень, когда раскаленное солнце начало сжигать все живое, Город опустел. Олег остановился:

– Сумасшедший Город…

– Чем не нравится?

– Откуда столько народу? Как кормятся? Охотой не прожить – ясно. Но я не видел, чтобы за домами были огороды. Но это черт с ними, другое важно. Как отыскать Аристея?.. Здесь можно год бродить, два раза на одну и ту же улицу не попадешь…

– Ну-ну, – подбодрил Мрак. – Ты волхв.

Глаза Олега красные, пот катится по лицу крупными горошинами. Грудь блестит, став совсем темной, как кора молодого дуба. Волчью душегрейку с плеч сбросил, висит на поясе, прикрывая зад. От нее пар, и запах, как от целой стаи волков.

– Мы пока что заносим тебе хвост на поворотах. Думаю, надо разделиться. Пойдем прочесывать Город с трех сторон. Не все же время мы должны держаться за твою юбку… А к вечеру сойдемся здесь, на постоялом дворе.

Мрак оглядел его с головы до ног. Волхв выглядит твердым и крепким бойцом. Не знай, что в крепком теле сидит трусливый заяц, счел бы его могучим воином. Но волхву уже удается смирять в себе тварь дрожащую, а Город, в самом деле, не выглядит опасным.

– Ты прав. Так отыщем вдвое быстрее.

– Втрое, – поправил Олег. Посмотрел на Таргитая с сомнением: – Ладно, вдвое.

– Вечером встречаемся здесь. Если что… ждем трое суток. А потом, если и тогда кто-то не вернется, значит, сгинул.

Таргитай со страхом смотрел в жестокое лицо оборотня. Тот ошибается, полагая, что они с Олегом хоть что-то могут без него. Их и куры лапами загребут!

– Только коней оставьте, – добавил Мрак. – Этих мышей я продам… это я умею, куплю что-то покрупнее.

Глава 9

Еще не стих стук копыт, когда к Олегу подбежал ребенок:

– Я знаю, что вы ищете!

Олег насторожился. Чудеса могут быть разные, могут ходить горы и петь жабы, но мудрых детей просто быть не должно по законам бытия. Да еще таких замурзанных, в лохмотьях, в руке костей разве что для достойной Таргитая игры в бабки.

– Что я ищу?

Ребенок указал грязным пальцем на распахнутую дверь дома напротив:

– Там.

Спина Мрака удалялась в двух десятках шагов. Если крикнуть, оборотень с его секирой окажется здесь быстрее, чем молния достигает земли.

Олег перешагнул порог. Там темно, успел ощутить сильный запах немытых тел. В тот же миг широкие ладони зажали рот, ухватили за руки. Олег упал под тяжестью грузных тел. В темноте сопели и наваливались, пока не раздался сильный голос:

– Довольно. Поднимите.

С окон сняли мешки. Свет хлынул яркий, в помещении было битком очень толстых и крепко сбитых людей. Не для боя, понял Олег. Тогда бы набрали суше и ловчее. Эти чтобы навалиться, смять весом. Захватить живым.

Из угла вышел мужчина в дорожном плаще. Глаза холодные, беспощадные. Сердце Олега похолодело: у человека нет зрачков. Он с отвращением посмотрел на пол, где стонали и корчились трое. Еще четверо опирались о стену. Лица у них бледные, от боли пошли крупными каплями пота. У троих бессильно висели неестественно вывернутые руки, а четвертый не решался опереться на другую ногу.

– Это ты волхв? – сказал мужчина в плаще неприятным голосом. – Какие же тогда у вас воины?

– Скоро узнаешь, – выдавил Олег, переводя дыхание.

Тот смотрел неотрывно, прощупывал взглядом, познавал. Варвар напуган, но его страх особого рода. Этот страх заставляет кровь струиться по жилам с такой скоростью и мощью, что мышцы вздуваются, как сытые удавы. Жилы становятся крепкими, как корни дуба, сердце бьется, как могучий колокол. С такими сражаться опасно. Такой страх помогает видеть опасность, заставляет двигаться вдвое быстрее, избегать ударов, а свои наносить по-звериному быстро и точно. Такие редкие люди когда наконец понимают свойства своего страха, сами начинают вызывать его, наслаждаются им, живут с ним, не желают терять. Этот страх придает их жизни остроту и крепость, как пресной пище бедняка перец и сладости.

– Я не знаю, за чем вы трое, – проговорил человек без зрачков, – но я хочу знать.

Олег сказал сумрачно:

– Для этого надо было хватать?

– А что, ты сказал бы?

– Конечно, – ответил Олег убежденно. – Я всех незнакомых считаю друзьями. Друзьями и хорошими людьми. И так до тех пор, пока не докажут обратное.

– Что ищете? Сокровища, которые оставил в прошлый раз тот варвар, что разграбил два соседних города?

– Нет. Мы не ищем сокровищ. Нам нужен один человек…

– Кто?

– Он мудрец. Только он может ответить на очень важные для нас вопросы бытия…

Мужчина покачал головой:

– Придумай что-нибудь лучше. Трое варваров ищут мудреца. Что можно взять у него?

От темного человека струилась мощь, против которой Олег чувствовал себя бессильным. Наконец, собравшись с силами, сказал раздавленно:

– Ладно. Мне в самом деле одному не достать. Но вы должны обещать, что я получу свою долю.

Мужчина кивнул:

– Это другой разговор. Где?

– Это не разговор, – ответил Олег осторожно. – Я скажу, а вам останется лишь перерезать мне глотку?

Глаза мужчины стали хищными.

– Хорошо. Утром поедем к твоему кладу. Но не пытайся меня обмануть. Иначе умрешь… только тогда, когда разрешу палачам оборвать твою жизнь.

Увели не в подвал, как ожидал Олег, а почти на чердак. Правда, стены из массивных гранитных глыб, а единственное окошко забрано толстыми железными прутьями. Судя по блистающему синему небу, он заключен на вершине башни.

Доносились крики несчастных, с которыми уже делали то, что было обещано ему. Выдирали ногти, сдирали кожу – медленно, по лоскутку, чтобы муки длились и длились.

Похоже, здесь жилище бога, сказал себе с дрожью. Пусть не повелителя стихий, а мелкого, местного. Но все равно магия лесного волхва не поможет. Как и вообще магия.

Лязгнула дверь. Страж, одноглазый старик, вошел, ковыляя, в руке миска с едой. Лицо в шрамах, одет в лохмотья, только пояс чего-то стоит, потому что на нем связка ключей.

– Попался, – проворчал он, – теперь вынесут ногами вперед. Лучше отдай…

– А ты хоть знаешь, что?

– Все в Городе наслышаны про сокровища того варвара…

Старик поставил миску на каменную глыбу, заменяющую стол, поковылял обратно. В коридоре звякало железо, Олег слышал дыхание по крайней мере двух стражей. Не вырваться.

Он быстро принял решение.

– Да, – сказал он стражу, – я знаю, где сокровище. Но отдать им все? А потом еще и жизнь?

Страж ухмыльнулся, показав гнилые зубы.

– Мне бы ты мог отдать половину.

– Треть, – сказал Олег. – Мне досталось оно непросто.

– Согласен, – сказал страж. К удивлению Олега, он с готовностью похлопал по связке ключей. – Я принесу тебе ломик. Если сумеешь дотянуться до решетки, попробуй выломать. Убегать надо через окно. Здесь все равно не пройти, там еще трое, а на выходе ворота сторожит сам хозяин.

– Когда?

– Сейчас принесу, – сказал страж. – Твою выдержку собираются проверить сегодня же ночью.

Он был уже за дверью, когда Олег спросил внезапно:

– А почему ты… решил рискнуть?

Мороз побежал по коже от безнадежности в голосе изувеченного стража.

– А что я здесь вижу? Тот же узник. Только в коридорах. А жизнь уходит.

Когда его шаги затихли, Олег быстро восстановил в памяти все коридоры, по которым его вели, двери, повороты. Стражей многовато, не все из них люди. А магию не применишь…

Он уже решил, что страж передумал, когда снова послышался лязг. В приоткрытую дверь скользнул ломик, тут же дверь закрылась, слышно было, как лязгнул засов.

Не тратя времени, Олег разбежался, прыгнул. Трудно, зацепившись одной рукой за край, выламывать прутья, но если сегодня же ночью будут сдирать кожу с живого… Даже Таргитай оторвет задницу от лежанки, а пальцы от сопилки.

Выломал первый прут, второй, когда в коридоре послышались шаги. Олег насторожился, шаги стража помнил. Шел человек уверенный, властный.

Он сел, опустил голову. Спиной повернулся к двери. Загремел ключ, заскрипело, он ощутил дуновение воздуха над полом. Кто-то вошел, остановился сзади. Олег не поднимал голову, плечи бессильно опустил, изображая раздавленного, отчаявшегося.

– Ну, – раздался над ним звучный голос человека, привыкшего повелевать, – у тебя есть возможность, варвар…

Голос его внезапно изменился. Олег быстро вскочил, одновременно разворачиваясь и напрягая руки. Вытаращенные глаза незнакомца были устремлены в окно, где недоставало двух прутьев. Рот уже открылся для крика, а пальцы нащупали рукоять меча.

Кулак Олега ударил в живот. Дыхание вылетело со всхлипом, человек сложился пополам. Олег ударил сверху ломиком, услышал хруст. Не дожидаясь, пока рухнет и задергает конечностями, прыгнул к окну. Руки ныли, висеть на кончиках пальцев одной и ломать другой только обезьяне легко: у нее задница с кулак.

Последний прут выскочил, кроша камень, из лунки. Олег подтянулся, плечи уперлись в края. Ощутил отчаяние: не только зад, но и плечи не по-местному широки.

Потыкался безуспешно, а когда кое-как протиснулся, волосы дыбом. Даже не думал, что так высоко. А падать, судя по всему, вниз головой. На каменные плиты. Даже голова Таргитая не выдержит.

Обливаясь потом, протиснулся назад. Долго извивался, пробовал так и эдак, наконец сумел вдвинуться ногами вперед. Все равно почти покойник.

В последний момент, когда потянуло вниз, успел ухватиться за край. Под ногами была бездна. Стиснув зубы, безуспешно царапал стену ногами – ни щели, ни выступа.

Мокрый от страха, перехватил дрожащими руками, попробовал передвинуться. Пальцы не желали держать его грузное тело, задница тянула вниз, явно мечтает с этой высоты сесть на каменные плиты двора.

В желудке завязался тугой узел. Он не Мрак, который умеет, и не Таргитай, который не умеет, но не боится. Он – волхв, не его это дело прыгать, бить по голове, скакать по башням, как гордый… горный козел.

Перебирая руками по карнизу, ощутил наконец под ногами выступ. Еще чуть дальше был край крыши. Дом стоял рядом, а перепрыгнуть…

Ему показалось, что сзади донесся испуганный крик. Стиснув зубы, прыгнул. Внутри стало холодно, будто летел через ночь с льдиной в желудке. Сердце остановилось, он умер и мертвым падал и падал, пока не ударился всем телом о стену, а скрюченные пальцы ухватились за край крыши.

В полубессознательном состоянии подтянулся, упал на крышу и лежал, слыша внизу крики. Жизнь начала возвращаться, но чересчур медленно. Со стоном заставил себя подняться, побрел, прячась за толстые каменные трубы.

Крыша пошла вниз, дальше была пропасть пошире. Он застонал тихонько: это выпало бы лучше Мраку. Даже Таргитаю, простак не знает страха, но волхв и так умирает тысячи раз…

Уцепившись за край, повис, двинулся вдоль, перебирая руками. На уровне ступней ряд окон, закрытых ставнями. Доски крепкие, дубовые, а железные прутья вмурованы между каменными глыбами надежно, ветром не сдует…

Он задержал дыхание, примерился, разжал руки. Сердце замерло, он ухватился за край окна. Сильно дернуло вниз, одной рукой перехватился за железный прут. Мрак бы увидел, мелькнула торопливая мысль.

Не поверит, змей…

Раскачиваясь над пропастью, где на дне мелькали пятна света и слышались крики вперемежку с лаем, начал выдирать прут. Проклятое железо заскрипело, плиты ухватились, не отпускали. Глаза щипало от пота и каменной пыли. Поменял руки, едва не сорвался. Лучше бы человек произошел от обезьяны, а не от волка, подумал с отчаянием. Не его это дело прыгать по крышам, заглядывать в окна…

Прут поддался с оглушительным визгом. Олег замер, кожа пошла пупырышками размером с орех.

Тихонько отворил ставни, толкнул створку окна. В комнату светила полная луна, он увидел бедно обставленную комнату, разбросанную постель. Там поднялась и сидела, прижимая к себе легкое одеяло, молодая женщина. Олег не рассмотрел ее в полутьме, видел лишь, что у нее глаза раскрылись как окна, а рот начал открываться для визга.

– Тихо, – предупредил он, видя, что уже не успеет зажать ей рот. – Иначе убью и тебя, и всех, кого здесь отыщу.

Она закрыла рот, прошептала:

– Ты кто?

– Злой и страшный убийца, – ответил он страшным шепотом. – Но тебя не трону, только выберусь через дверь на улицу.

Она отодвинулась, когда он проходил мимо кровати. Ее белые руки прижимали к груди одеяло. Олег на цыпочках прокрался через комнату, уши ловили каждый звук с улицы.

Ее голос был тихий, в нем был еще страх, но было нечто и еще:

– Этот переполох из-за тебя?.. Даже Ропун носится с криком…

– Кто этот Ропун?

– Правая рука самого Пуцрана, а тот служит Маржелю…

Олег остановился у двери, прислушался. Крики приближаются, стражи бегут вверх по лестнице. Олег затравленно огляделся.

Женщина забыла прижимать одеяло, оно соскользнуло, обнажив зрелую фигуру с крупной, но еще девичьей грудью. Руки ее выглядели сильными.

– Тебя сейчас схватят… Но ты можешь спрятаться… здесь в постели. Я накрою тебя одеялом. Они увидят, что в комнате никого нет, и уйдут.

Лестница гремела под торопливыми шагами. Олег ощутил, как та же хищная рука схватила и сжала сердце. Таргитай тут же бы скользнул под одеяло. И все обошлось бы. Таргитаю все как с гуся вода. Еще и девку бы успел забрюхатить… Мрак бы с ревом ринулся стражам навстречу, смел бы сверху вниз, стоптал бы, как глупых кур, и тоже остался бы цел и невредим.

Олег подпрыгнул, ухватился за балку и повис, подтянувшись и закинув ноги на покрытое пылью дерево. В лицо обрушилась пыль, в носу защипало. Ленивая девка, подумал он с отвращением, мало пороли. Кто такую возьмет…

В дверь громко застучали. Женщина испуганно вскрикнула:

– Кто там?

Вместо ответа загремело железо. Дверь распахнулась. В комнату вбежали стражи. Впереди был коротенький человек в халате и вязаном колпаке. В руке он сжимал ключ.

– Кора, не бойся! Они ищут сбежавшего.

Стражи рассыпались по комнате. Один сразу же ринулся к окну с такой прытью, что едва не вывалился с разбегу, двое других заглядывали под столы, лавки. Человек с ключом пал на брюхо и заглянул под ложе. Ни один не заглянул в постель, где можно бы было в самом деле спрятаться в тепле и мягком, чем висеть, как драный кот на дереве, спасаясь от злых собак.

Девушка вскрикнула:

– Дядя, а кого ищут?

Человек в халате отмахнулся:

– Какого-то дикого варвара. Он разграбил городок поблизости, убил всех мужчин и обесчестил женщин… А также коз, коров и кур.

– Всех?

– Ну это же варвар, Кора! Сущий зверь. Говорят, они помесь волков с лесными демонами.

Воины бросились к дверям:

– Здесь его нет, надо искать на улице… Живо!

Дверь не успела захлопнуться, как ослабевшие пальцы уже не могли дальше выдерживать помесь волка с лесными демонами. Если бы с обезьяной, у которой голова с кулак, а так тяжесть неумолимо потащила вниз. Олег с грохотом обрушился на пол, поднял столб пыли, оглушительно чихнул.

Шаги на лестнице замедлились. Голос окликнул:

– Кора, у тебя все в порядке?

– Да, дядя, – откликнулась девушка торопливо. – Это у меня чурбан опрокинулся.

– Кто?

– Чурбан, – повторила девушка, глядя на странного гостя.

– Что за чурбан?

Она смерила взглядом широкие плечи варвара, ощупала им же мощные пластины груди, похожие на выкованные из светлой меди.

– Еще не знаю…

Олег кое-как воздел себя на дрожащих ногах. Шаги удалились и стихли. Он сказал торопливо, отводя глаза от ее наготы:

– Все-все, не волнуйся. Я уже ухожу.

– Не спеши, – голос ее был встревоженным, – тебя могут схватить. Они еще носятся вокруг как осы. А ты еле на ногах… Даже если город был маленький, все-таки всех женщин… Да еще коз, коров и кур…

Ее глаза были большие и сочувствующие. Она оглядела его с головы до ног, в глазах блестели огоньки. Красные губы чуть приоткрылись. Она осторожно положила ладонь ему на грудь, снизу вверх смотрела в мужественное лицо северного варвара.

– Пережди…

Олег заставил себя отстраниться, хотя неведомая сила властно влекла к ней. Тут же подумал, что истолкует его жест как слабость, что-то говорила о каком-то городе и женщинах, на ватных ногах подошел к двери.

– Прости за вторжение, – сказал он тихо. – Я ничего не хочу от Города. Я только ищу мудреца. Великого мудреца, который живет в этом городе.

Он прислушался. Крики отдалялись, затихали. Погоня, судя по собачьему лаю, отправилась вниз по улице.

– А ты еще придешь? – спросила она с надеждой.

Вместо ответа он на цыпочках пробежал по коридору, едва не кубарем скатился по лестнице. Дверь на улицу была приоткрыта, в щель часто блистал красноватый свет. Лай отдалился, но люди бегали суетливо, мало кто по делу, больше выказывали рвение, – значит, как понял Олег, страшный хозяин каменной крепости где-то рядом.

Он в бессилии топтался за дверью. Когда сзади послышались легкие шаги, он напряг мышцы, изготовившись молниеносно ухватить и свернуть шею одним движением… Девушка ахнула, увидев его перекошенное лицо.

– Это я!.. Я вспомнила, где слышала об этом мудреце.

– Ты?

– А почему нет? – потребовала она. – Волос долог – ум короток? Пусть так. Зато все новости мы, женщины, узнаем первыми.

– Ну, говори.

– Я знаю, где живет его друг… Если только у мудрецов бывают друзья. А тот знает, как его найти.

Олег смотрел настороженно.

– Если ты скажешь… Я сумею тебе заплатить.

– Правда?

– У меня… на постоялом дворе остались деньги.

– Варвар… Мне не нужны деньги. В нашем Городе настолько скучная жизнь, что даже когда пришел ураган, что погубил сто человек, и то все обрадовались! Если приходит варвар, весь Город стоит на ушах. Я хочу побыть при тебе немного, пока ты… не закончишь свой квест в нашем крае.

Челюсть у Олега отвисла.

– А как же… твои родители?

Кора сказала со вздохом:

– Варвар, у нас другие обычаи. К тому же я знаю, что меня ждет. Рано или поздно меня, как принято, выдадут замуж… Но любое замужество – это мираж в наших пустынях. Ты видишь роскошные дворцы, пальмы, башни из слоновой кости, караваны верблюдов… Потом исчезает дворец, исчезают пальмы, и ты остаешься с одним-единственным верблюдом… Еще не понял?