Никита Зиберт
Лета
Глава 1
Высокая статная дама вела девочку в белом платье по тропинке среди зарослей папоротника, который цвел при свете луны. Эти две фигуры очень контрастировали на фоне друг друга, на женщине было тряпье, которое когда-то вполне могло быть платьем, сейчас же оно выглядело как будто она натянула на себя мешок, на котором было столько грязи, что он стал черным, местами с сероватым оттенком. Девочка была в настолько белом платье, что даже при свете луны оно слепило глаза, при всем при этом волосы ее были такими черными, что, казалось, на их месте зияла пустота, сплошная темная пропасть.
«Мам, куда мы идем? Мы никогда не уходили так далеко от дома…»
«Ты задаешь много вопросов, я же тебя всегда учила, будь терпеливой. Тебе это пригодится..».
Девочка задумчиво опустила голову, а потом скорчила гримасу и тихо, кривляясь, пробормотала: «Сучья старуха«.
Женщина не обратила на это внимание. Ведь у тех, кто находится между Богом и Люцифером, в голове говорят две стороны, и какая из сторон будет громче, зависит от того, к кому проводница чаще будет отводить души…
Девочка еще пока даже не знает про свое предназначение, таковы правила, пока ей не исполнится 12 лет и 2 месяца. Поэтому в ее голове оба голоса были равны. Они подошли к краю, к пропасти, у которой не было видно конца. Женщина взяла девочку за руку и шагнула с ней в пропасть, через мгновение они оказались посреди улицы большого города, вокруг ходили сотни людей, девочка впервые увидела подобных себе и маме. От резкой перемены окружения она заметалась, она не знала, что такое страх, таким, как она, он не был дан. Но она имела все остальные эмоции, казалось, было бы логичным лишить ее и остальных эмоций, но тогда дьяволу легче было бы завладеть такими, как она, ведь это и есть одна из его главных целей за последние тысячелетия.
«Кто это? Что это за место?»
Девочка, у которой и так глаза были распахнуты, как врата в преисподнюю, раскрыла их еще сильнее и направила на женщину.
«Это те, к кому тебе не стоит привязываться… Мы побудем здесь несколько дней, и я введу тебя в курс дела».
Они гуляли по улицам, и женщина постепенно рассказывала дочке про людей, чем они занимаются, как живут, к чему стремятся, какие у них ценности и, в конце концов, зачем они здесь. Девочка заметила одну деталь, у них есть имена.
«Почему у нас нет имен?» –
поинтересовалась она.
«Они нам не нужны, нас не настолько много, как их, да и упоминать нас некому…»
«Значит, они рождаются, живут и умирают, а наша задача отводить их души либо к Богу, либо к Люциферу – в зависимости от того, как они прожили жизнь?»
«Именно».
Девочка, которая пробыла здесь чуть больше суток, начала все больше и больше интересоваться жизнью людей, она увидела много нового, но что ее задело больше всего, это то, что она, как и многое до этого, не видела. Люди это называли любовью, ее впечатлила эта забота, внимание и ласка к своим детям. Она прониклась этим чувством, особенно ей понравилась одна семья в этом торговом центре, а в частности, их ребенок, в меру неуклюжий, что смотрелось очень мило. Она наблюдала за ним и его семьей уже около двух часов, она тоже испытывала к ним какое-то чувство, которое не могла объяснить. Какое-то тепло, что-то легкое! Вот он опять обронил своего плюшевого зайку, скривил довольную гримасу от того, как он, упав, сложился в забавную позу, присел на корточки, чтобы поднять его… КРИКИ разорвали привычный гул торгового центра! Через несколько секунд выстрелы, девочка, ошеломленная такими переменами, начала вертеть головой в поисках эпицентра этого хаоса, через мгновение она увидела четырех мужчин с какими-то штуками в руках, в этот же момент она увидела, для чего эти штуки предназначены… Они направляли их на людей, затем выстрел – и человек, на которого было направлено, падал на пол. От него оставалось только бездыханное окровавленное тело… Она сразу же начала искать уже знакомую ей семью, спустя время увидела их бегущими к эскалатору, ведущему в низ. Мама, которую звали Мария, бежала с младшеньким Мишкой впереди, за ней ее муж со старшим Сережей на руках. Девочка ринулась к мужчине, который был в десятке метров от этой семьи и направлял на них автомат, она напрыгнула на него, надеясь помешать ему, сделать хоть что-то… Она пролетела сквозь него, приземлившись на корточки. Дальше все звучало гораздо тише и медленнее у нее в ушах, она слышала очередь, которую мужчина выпустил, около десяти пуль всего за 2,5 секунды в сторону Марии, Миши, Сережи и отца семейства Станислава… Она отчетливо различила звук каждой выпущенной пули… Она не хотела поворачивать голову, она чувствовала, что все кончено… Она сидела неподвижно всего около пяти секунд, но для нее это были самые долгие пять секунд за ее жизнь. Наконец из забытья ее вытащила мать, которая, не церемонясь, начала трепать ее за плечи. Снова она начала слышать крики, выстрелы и отчаянные вопли людей, которые каждую секунду теряли своих близких. Ее опять вернули в этот ад…
«Ну что, нравится! Посмотри на Мишку на его семью! Ну же, поверни свою головку! Что, не хочешь?! Что я тебе говорила! Не привязывайся к ним, никогда! Это будет тебе уроком…»
Женщина теперь спокойным голосом, как будто ничего и не было, проговорила:
«Пойдем, пора начинать работать».
Она дала руку, чтобы помочь девочке подняться, но та, проигнорировав ее посыл, встала сама. Они подошли к той самой семье, над телом мужа стонала единственная выжившая Мария, она прижимала к себе трупы своих сыновей, смотря в лицо погибшему мужу. Сквозь ее стоны прорывались слова:
«Все хорошо, мои мальчики… Все хорошо. Папу вылечат, у нас хорошая медицина, с ним все будет хорошо, мои мальчики… А мы с вами пока пойдем возьмем сок. А Мишке возьмем вату сахарную… Да, зайчик, ты же хотел сахарную вату?»
Она приняла смерть мужа, но вот смерть детей была невыносима… Она не хотела это принимать, да и при всем желании не смогла бы.
Мать девочки протянула ей какое-то подобие сумки.
«На, теперь тебе нужно забрать душу того малыша, – она показала на Мишку. – Подойдешь, заберешь ее и положишь в сумку, дальше скажу, что делать».
Девочка как-то без эмоций взяла сумку и побрела за Марией, которая тащила трупы своих детей к автомату, где делали сахарную вату. Девочку сильно ранила вся эта ситуация, она убила в ней все живое, всю радость и все эмоции… Она увидела, как ликвидировали террористов, на этот раз в ней заиграло хоть какое-то чувство. По силе оно было схоже с любовью, но имело противоположную сторону. Это была ненависть и чувство мести, она пробормотала:
«Я бы с удовольствием отнесла вас в ад, сволочи».
Затем она наконец дошла до Марии, которая пыталась объяснить раненному в руку, с совершенно обезумевшими от всего этого ада глазами продавцу, что ее сынуле Мише нужна сахарная вата… Девочка присела перед Мишкой, его изуродованное лицо, куда попала пуля, не требует описания… Она увидела, что между ключиц под кадыком у мальчика что-то пульсировало, светилось и колебалось.
«Возьми это и положи в сумку», – проговорила мать девочки. Рука девочки проникла внутрь мальчика, она почувствовала тепло, исходящее от этого сияющего комочка. Девочка достала его и убрала в сумку попутно, поднимаясь, подняв голову на свою мать, она спросила:
«Как понять, кого нужно нести в рай, а кого в ад? Конечно, все понятно в случае с младенцами или террористами, но а с обычными людьми?»
«Я скажу, что даже с младенцами или с террористами не все так очевидно, просто на первый взгляд они, скорее всего, попадут туда, куда заслуживают, но все не так однозначно… Из каждого правила есть исключения».
Она протянула девочке с десяток цилиндрических палочек, их текстура была непонятна, она как будто имела определенную форму, но в то же время казалась бесформенной.
«Это брикол, они сами решают, куда отнести эту душу, достань один брикол и сломай его пополам, тебя перенесет на одну из двух дорог, либо в ад, либо в рай. Дальше тебе стоит только пройти по одной из дорог, куда бы ты ни пошла, направление будет верным… Дальше ты увидишь колодец, туда тебе стоит скинуть душу. Затем сама все увидишь, тебя после первой души закинут назад домой, а мне стоит здесь поработать. Так что, как окажешься дома, жди меня».