Никита Шарипов
Иной мир. Часть первая
Глава 4
Паника – худший враг. Её невозможно убить.
Вглядываясь в темноту, первое, что я сделал, успокоился. Могло случиться всякое. Воды нет – хорошо. Жив – отлично! Выход мог открыться где угодно. На горе или склоне. В яме или болоте. В пещере.
Точно, пещера! Такая темнота обычно в пещерах. Лютая темнота, непроглядная.
Включение фар дало результат: я в пещере. Главный минус: впереди провал. Я везунчик. Люстра на крыше бьёт хорошо и выхватывает из тьмы на расстоянии пятидесяти метров вертикальную скалу. Отпущу тормоз и отправлюсь в неизвестность. Что ждёт внизу, камни или вода, интересует мало. Результат всё равно будет один.
Продолжая держать тормоз, я включил заднюю передачу. Свет заднего хода показал усыпанный камнями подъём. Включение задней светодиодной люстры высветило ещё больше. Я и правда в пещере, уходящей куда‑то вверх. Ширина не более четырёх метров. Высота метра три. Стены под потолком немного сужаются. Подъём серьёзный и каменистый, но тойота должна справиться. Остаться без машины не хочется.
Включив все блокировки, которые имеются, я плавно тронулся. Тойота пошла туго, но пошла. Переваливаясь по крупным камням, задом поползла в подъём. Облегчённо выдыхать пока рано. Градус подъёма может измениться, и преодолеть его будет просто невозможно.
Спустя сотню метров подъёма пещера значительно расширилась. Объезжать задом самые большие булыжники надоело. Прижавшись ближе к одной из стен, я в три захода развернул тойоту. Передом она поехала намного увереннее. Градус подъёма начал незначительно уменьшаться. Впереди, где свет становится еле различимым, порой заметно движение. Что‑то мелкое скачет между камнями и не желает показываться. Какие‑нибудь крысы. Сверхсильные, плотоядные, всё прогрызающие крысы! Что‑то фантазия разыгралась. Не накаркать бы. Для уверенности взял лежащий на сиденье АК‑15 и положил его на колени.
Ещё метров через триста пещера стала совсем пологой, вот только высота снизилась, и тойота чудом не цепляет редкие выступы содержимым багажника на крыше. Если высота снизится ещё, то варианта будет два: либо идти пешком, либо делать из тойоты пикап.
Грозный, леденящий душу рык пришёл из неизвестной темноты и заставил ужаснуться. Рука машинально легла на автомат, щёлкнула предохранителем и передёрнула затвор. Я понял, что дрожу от страха. Что за твари могут обитать в пещерах? Стоило изучить энциклопедию фауны от корки до корки. Задним числом все умные!
Второй рык, от которого, кажется, задрожали стёкла тойоты, раздался через минуту. Зверьки, бегавшие впереди между камней, куда‑то свалили. Судя по увеличению громкости рыка, тварь, обладающая им, движется в моём направлении. И эта тварь очень большая!
Только сейчас понял, что поверил в существование Иного мира. Портал пройден, в этом нет сомнения. Я в какой‑то огромной пещере, а навстречу движется обладающее неимоверно мощным голосом существо. Попробуй не поверь.
Говорят, что еда помогает успокоиться. Вытащив из разгрузки шоколадный батончик, я не понял, что съел его. Пришлось съесть второй. Успокоиться это не помогло. Рычание опять повторилось, и на этот раз громче. Решил остановиться и ждать. Для уверенности достал три гранаты «Ф‑1» и положил их на пассажирское сиденье. Бросать гранаты в пещере – идиотизм. Тойоту посечёт осколками. Но куда деваться? Быть съеденным не хочется.
Думая, что делать, и всматриваясь в темноту, я вспомнил, что Марат и Кирилл установили в мою тойоту вместо штатного сигнала другой, навороченный. Пневматический гудок, мощностью немногим уступающий паровозному. Было решено гудеть.
Мощный – слабо сказано. Стены пещеры усилили звук, и моя голова мгновенно заболела. Рычание перестало казаться громким. Возможно, идущий на меня зверь испугается механического и громко кричащего монстра. Всё‑таки компрессор воздух посерьёзнее выталкивает. Лёгкие пещерного чудовища на такое не способны.
Я продолжил ехать, изредка сигналя. Пещерное чудище отвечает рычанием, но не отступает. Похоже, что скоро встретимся.
Рык прозвучал довольно близко. Несколько десятков метров и фары выхватили из темноты три ярко‑жёлтых светящихся глаза с вертикальными зрачками. Понятно, что светятся они потому, что свет фар отражают. Но их три! Три!
Я посигналил, и зверь прорычал в ответ. Поиграв в перекличку, проехал ещё метров пятьдесят и увидел очертания. Высотой метра полтора, не меньше. Ширина такая же. Голова плоская, как у крокодила. Пасть более широкая и, возможно, не такая вытянутая. Два глаза посажены по бокам, третий почти во лбу. Туловище массивное, с четырьмя ногами. И сравнить‑то не с чем. Что‑то среднее между крокодилом и росомахой, только во много раз больше и тяжелее вместе взятых.
Понемногу продвигался вперёд. Чудо‑монстр делал то же самое. Я останавливался, и останавливался он. Я гудел – он рычал. Постепенно мы оказались почти рядом. Я с правой стороны пещеры. Монстр с левой, поглядывая на меня тремя глазами и показывая огромное количество зубов, усыпавших большую челюсть. Зубов было как у акулы. Всё свободное пространство рта ими утыкано. При желании перемелет как меня, так и мою тойоту. Только покрышки жевать устанет.
Когда расстояние сократилось до невозможного, чудо‑монстр неожиданно прыгнул. Мне вполне могли понадобиться новые штаны, но обошлось. И до применения оружия не дошло. Монстр прыгнул не на меня, а на стену. Четыре лапы‑присоски легко прилипли к камням, и монстр продолжил путешествие вглубь пещеры по стене. Или не вглубь пещеры? Может вглубь еду я, а он наружу спешит? Разберёмся.
Убедившись, что опасность миновала, решил воспользоваться энциклопедией местной фауны. Увиденная тварь обнаружилась на первых страницах в разделе неопасных животных. Ага, неопасных! Кто это писал, тот просто не встречался с этим монстром!
Пещерогрыз – такое дурацкое название дали такому страшному монстру. Плотоядный. Питается земляными каменными червями. Каменными, потому что обитают в камнях. Чтобы добывать каменных червей, пещерогрызу приходится грызть камни. Грызть камни быстро не могут ни каменные черви, ни пещерогрыз. Какой‑то анекдот получается, а не описание столь жуткого зверя.
При встрече с людьми и другими животными пещерогрыз начинает рычать. Рычит громко и жутко, с целью отпугнуть. Никогда не нападал на людей. Были случаи нападения людей на пещерогрыза, но точно подтверждённой информации не имеется. Конечно, не имеется! Сожрал он всех, не иначе!
Следом за пещерогрызом в разделе неопасных животных идёт углеводородный червь. С виду червяк червяком, только серый слишком. И картинка какая‑то ненастоящая, что ли. Словно нарисованная. Не фотография точно. Прочитав описание, я понял, что фотографию вряд ли когда‑нибудь увижу.
Углеводородный червь имеет такое название не потому, что состоит из углеводородов, а потому что жрёт их. Встретить этого червя удавалось всего несколько раз. На людей ему плевать. Он их просто не замечает. Ползёт себе потихоньку, породу перемалывая, углеводороды ищет. А точнее – нефть. Длина у червя не сильно большая. Три сотни метров в момент растягивания. Диаметр тоже так себе, три‑пять метров. Коротковат шланг, если честно.
На поверхность углеводородный червь выползает редко. Зачем – непонятно. Выползет и уползёт, оставив после себя огромную пещеру. Проблема в том, что, похоже, в одной из таких пещер я и нахожусь. Только углеводородного червя не хватало.
Тойота сурф медленно, но уверенно ползёт по пещере. Чаще всего идут подъёмы, не слишком серьёзные, но всё‑таки чувствительные. Иногда пещера становится прямой и словно искусственной. Совсем редко попадаются незначительные спуски. Ясно одно: пещера ведёт на поверхность.
Шок от встречи с пещерогрызом прошёл. Углеводородного червя, слава тебе Господи, удалось избежать. Я окончательно убедил себя, что нахожусь в другом мире. И нет сомнения, в Ином. Ведь наш мир в сравнении с этим курорт. Никаких червей‑нефтяников и жуткого вида шахтёров, специализирующихся на прогрызании камней. И это, руководствуясь энциклопедией местной фауны, только цветочки. Ягодки будут на поверхности, хотя ягодок и под землёй хватает.
Зверьки, которые не так давно мельтешили на границе света фар, появились вновь. При помощи монокуляра удалось разглядеть одного: круглый, как футбольный мяч, и такого же размера. Ни глаз, ни лап, ни каких‑либо других конечностей не замечено. Одна шерсть. Коричневая и длинная. В энциклопедии о данном виде живых существ ничего не сказано. Значит, не успели изучить. Радует, что не нападают. Убивать одного в целях удовлетворения интересов я не стал. Убивать зверьё можно только в случае опасности или нужды в пропитании. Опасности нет, еды навалом. Интересы пусть удовлетворяют другие. Этот мир отнёсся ко мне лояльно, значит, буду отвечать тем же.
* * *
Почти два часа истекло. Из трудностей попались два особо хитрых подъёма, штурмуя с разгона которые, боялся порвать покрышки на твёрдых камнях. Обошлось. Так же был пройден участок с низким сводом. Одна из канистр с топливом, торчащая вверх выше всего остального, сильно скрипела по камням. Тоже обошлось. Миллиметраж. Пещера словно для тойоты сделана.
Ещё несколько километров остались позади, и я заметил впереди какой‑то свет. Выключив фары и люстру на крыше, окончательно убедился, что в нескольких сотнях метрах впереди имеется источник света. Там, на границе возможностей человеческого зрения, тьма рассеивается. Что это может быть? Неужели поверхность?
Включив фары и продолжив осторожно ехать, со временем различил горящий у стены пещеры костёр. Чуть позже взгляду предстала сидящая у костра массивная фигура, а также что‑то отдалённо напоминающее лежанку, сделанную из веток и травы. Помимо всего этого, рядом с фигурой было заметно что‑то похожее на рюкзак, котелок и копьё, приставленное к стене пещеры.
Сжимая автомат и будучи готовым ко всему, я остановил машину в паре десятков метров от костра. Фигура, которая показалась мне человеком, накинувшим на себя огромную шкуру не то медведя, не то другого животного, нехотя встала. Огромное такое существо, метра два с половиной ростом, с мощными волосатыми ногами и сильными, не менее волосатыми и мощными, руками. Или лапами? Голова повернулась, и на меня посмотрели два зелёных, почти человеческих, глаза. Вот только существо не человек. Существо медведь. А точнее медвлюдь. Точно такого же представителя медвлюдей я видел на одной из фотографий, которые мне показывал Василий в первую нашу встречу.
Игра в гляделки длилась почти минуту. Существо подняло руку и, указав на машину, сделало непонятный жест. Я помотал головой. Медвлюдь приложил когтистую лапу к морде и показал, что фары слепят его. Я тут же потушил люстру и фары, оставив включёнными только противотуманки, потому что они не слепят. Медвлюдь удовлетворительно кивнул и махнул рукой, приглашая выйти. Подумав, решил согласиться. Всё‑таки агрессией не пахнет. Вполне дружелюбное существо, как мне кажется.
Я вышел из машины, прихватив для уверенности пистолет. Костёр сложен из ровных (наколотых!) поленьев. Рядом, на небольшой кучке ещё тлеющих углей, стоит самый настоящий земной чайник. Котелок с крышкой тоже земного происхождения. Либо подарили люди, либо нашёл, либо отобрал. Есть вероятность обмена.
Медвлюдь, видимо, устав терпеть мой пристально‑усталый взгляд, стукнул себя в грудь и прорычал:
– Угрх.
Скорее всего, это имя. Вот же я везунчик! Первые часы в новом мире, а уже контактирую с почти разумным существом. Или полностью разумным? Разберёмся.
Я тоже стукнул себя в грудь левой, свободной рукой и представился:
– Никита.
– Акхита, – сказал медвлюдь Угрх. – Хеловек!
– Человек, – кивнул я. – А ты, Угрх, медвлюдь?
– Эт, Акхита, неправэлн, – ответил Угрх. – Медвлюдь – хеловек назвать.
– Медвлюдями вас человеки называют? – спросил я. Речь вполне понятная. Проблему создаёт рычащее произношение.
Угрх сделал жест лапой, посмотрел в потолок пещеры и вздохнул полной грудью, в мгновение став ещё шире и выше, отчего я почувствовал себя букашкой. Рычание, страшное и злобное, покатилось по пещере, заставив меня задрожать и сильнее сжать пистолет.
Рычал Угрх секунд десять, пока в лёгких не закончился воздух. После этого он снова ссутулился и начал кашлять. Прокашлявшись, сказал:
– Так лучше?
– Намного… – опешил я, чуть не выронив пистолет.
– Человеческая речь трудная, – сказал Угрх. – Связки больно. Нужно посадить голос, чтобы говорить, как вы. Я давно не видел людей и таких, как я. Отшельник. Многое забывается.
Я впал в ступор. Почти разумный? Почти, мать вашу, разумный? Да эта громадина, похоже, поразумнее человека будет. Связки ему больно. Голос нужно посадить. Людей давно не видел. Шпарит по‑нашему не хуже меня!
– Переселенец? – спросил Угрх, указав лапой на тойоту.
Я, продолжая пребывать в состоянии транса, кивнул.
– Наш мир хороший, – многозначительно сказал Угрх. – Только опасный для вас, людей. Но и вы, люди, не лучше. Убийцы!
Я вопросительно уставился на разумного медведя. К чему он клонит?
– Не ты, Никита. Ты не убийца, я чувствую. Боишься меня, но убивать не хочешь. Страх неизвестности. Это нормально для таких, как ты. Другие люди плохие. Их много. Убивают ради забавы.
Я понял, о чём говорит медведь. Медведь говорит! Укусите меня за больное место, если я сплю!
– Да, Угрх, – с трудом сказал я. – Есть плохие люди, а есть хорошие. У вас не так?
– У нас? – удивился Угрх. – Мы не убивхать… – он прокашлялся. – Мы не убиваем ради забавы. Только в целях безопасности. Если люди нападают, то они будут мертвы. Или мертвы мы. Питание нам даёт природа.
– Вы не едите мясо? – удивился я. Зубы, которые демонстрирует Угрх, говорят об обратном.
– Всеядные, – ответил Угрх. – Плоть живых существ нам нужна, чтобы быть сильными. Проще отобрать мясо у хищника, чем добывать самому.
– А копьё тебе зачем? – спросил я.
– Оборона, – ответил Угрх.
Оборона, значит. С такими когтями и зубами можно и без копья неплохо обороняться.
– Никита, ты из дома? – неожиданно спросил Угрх.
Я кивнул. Под домом он, скорее всего, подразумевает мой родной мир. Хотя, кто его знает.
– А есть у тебя консервированная говядина?
– Есть, – ответил я, удивившись вопросу. – Ты про тушёнку, да?
Угрх начал трясти здоровенной башкой:
– Да‑да, про неё. В баночках такая. Есть?
Я снова кивнул.
– А дашь одну? – не спросил, а взмолился Угрх, насколько это возможно с его видом.
Я кивнул. Тушёнки у меня много. Целая коробка. Если отдать одну, то не убудет.
Сходив в машину, я с трудом добрался до тушёнки и вытащил две банки, не забыв заодно заглушить двигатель. Вернувшись, протянул обе банки разумному медведю. Довольно зарычав, он схватил тушёнку. Одна банка тут же отправилась в пасть. Мощные жевательные движения и звук сминающейся жести. За несколько секунд тушёнка была разжёвана и съедена. Следом судьбу первой банки повторила вторая.
Я не знал, что сказать. Просто стоял с открытым ртом и смотрел на медведя. Он, будто смутившись, спросил:
– Что?
– У меня открывашка есть… – ответил я. – Ещё ножом открыть можно было… напильником, на худой конец…
– А‑а‑а, ты об этом? – удивился Угрх, утирая пасть когтистой лапой. – Всё нормально. Железо хорошо усваивается, и с ним вкуснее. Полезнее!
Это меня добило. Заметив небольшой чурбачок, я сел на него. Такое надо обдумать. И кофейку заварить. Не каждый день подобное испытаешь.
* * *
Сидел я минут пять. Сидел, смотрел на огонь и думал. Разумный медведь‑отшельник, живущий в огромной пещере. И что он тут забыл? На контакт идёт бодро. Задаёшь вопросы – отвечает. Почему бы не пообщаться и не узнать у медведя что‑нибудь новое об этом мире? Стоит попробовать.
Я встал и отправился в машину за кружкой и банкой растворимого кофе. Угрх спросил:
– Хочешь пить?
– Не то чтобы пить, – ответил я. – Это, скорее всего, для удовольствия. Кофе. Что‑нибудь слышал о нём?
– Видел, слышал, нюхал, пил, – быстро сказал Угрх. – Не понравилось. Вредно. Для сознания и тела вредно. Лучше пить отвары. – Он указал на чайник. – Попробуешь?
– Не отравишь? – поинтересовался я.
– Полезно! – утвердительно ответил Угрх.
– Ну, раз полезно, то попробую твой отвар, – согласился я, но за кружкой всё же сходил.
Угрх взял чайник когтистой лапой и наполнил мою алюминиевую кружку до половины какой‑то тёмно‑зелёной тягучей жидкостью. Понюхав, я нашёл отвар приятно пахнущим. Мятно‑сладковатый запах с примесью чего‑то терпкого, но этого терпкого совсем немного. Впрочем, в отварах я не силён.
– Много нельзя, – уточнил Угрх. – Опьянение будет. Весёлым станешь. Немного можно. Чуть повеселеешь, силы появятся, лёгкость, и голова хорошо будет думать.
– Сейчас узнаю, – сказал я и сделал глоток мутно‑зелёной жидкости. На вкус она оказалась сладковатой. По сути, обычный чай из лесных трав. Правда, густой. Пьётся приятно. Осушив кружку, понял, что хочу ещё. Спросил: – Больше точно нельзя? Понравился мне твой отвар, Угрх.
– Нельзя, – повторил медведь. – Быстрое привыкание. Уснёшь. Надолго уснёшь.
– Нельзя так нельзя, – согласился я и вытащил из кармана шоколадный батончик. Предложил медведю, но он замотал головой. Ну и ладно, мне больше достанется.
Когда батончик был съеден, возникла проблема утилизации упаковки. Угрх показал на костёр и сказал:
– Сожги. Огонь заберёт. Мусорить не нужно. Вы, люди, грязные существа. Там, где вы, много мусора. Неправильно. Нехорошо.
Я почувствовал приятную лёгкость, разливающуюся по телу. Незначительная головная боль, на которую старался не обращать внимания, улетучилась. Готов бегать и прыгать. Готов бежать навстречу приключениям. Хорош отварчик, не поспоришь!
– Сожги мусор! – потребовал Угрх.
Я послушно выбросил обёртку от батончика в огонь. Она быстро съёжилась и сгорела.
– Так лучше, – кивнул Угрх.
– А в котелке у тебя что? – поинтересовался я. Отвар пробудил много любопытства. Излишне много.
– Еда, – ответил медведь. – Хочешь?
– А можно?
Угрх коротко рыкнул и ответил:
– Мы почти одинаковые. Слишком похожи внутри. Можем есть одну пищу.
– Тогда давай! – согласился я и рванул в машину за тарелкой. Уже в салоне тойоты решил прихватить с собой походный стульчик. Всяко лучше, чем на чурбаке.
Угрх, потрогав котелок, покачал головой и поставил его на огонь, предварительно пошурудив брёвна когтями. Ловкости, с которой он это проделал, можно только позавидовать. Поленья легли так, что котелок встал на них, как на плитку. Не так прост медвлюдь!
– Грею, – уточнил он. – Можем поговорить.
– Давай, – согласился я и задал один из подготовленных вопросов: – Угрх, ты отшельник, верно? Почему?
– Одинокий, – басисто ответил медведь. – Нет семьи. Все погибли.
Мне стало не по себе. Ну и вопросец задал.
– Не смущайся, – сказал Угрх. – Всё нормально. Это было давно. Мою семью и племя убили люди.
У меня отвисла челюсть. Осторожно спросил:
– Такие, как я?
– Другие, – ответил Угрх. – Плохие люди. Из твоего дома. Убивали ради развлечения. Истребили много таких, как я.
– А ты? – тихо спросил я. – Как ты выжил?
– Я не знал, Никита. Не был дома. Был в другом племени. Когда вернулся, от моего племени ничего не осталось. Люди убили всех. Головы и лапы отрезали. Боль. Мне было очень больно.
– Поэтому ты стал отшельником, Угрх?
– Нет, – грозно ответил медведь. – Сперва я нашёл всех людей и убил их. Потом нашёл своё племя и освободил их. Предал огню. После стал отшельником. Таков закон. Я не уберёг…
Я не нашёл, что ответить. Человек жесток. Отродье, отправленное в этот мир, очень жестоко. Убивать ради развлечения – нормальное явление для людей. Представляю, что Угрх сделал с теми, кто убил его племя. И с теми, у кого были части тел его племени. Поделом! Уверенно говорю, что поделом!
– И как ты живёшь после этого? – спросил я. – Как ты относишься к людям?
– Ты о ненависти? – вопросом ответил Угрх. – Её нет. Все, кто виноват, заплатили за это. Есть плохие люди, а есть хорошие. Я не настолько слеп, чтобы не видеть столь очевидных вещей. Ты хороший. Добрый.
– Спасибо, Угрх, – улыбнулся я.
– Еда согрелась, – медведь снял с огня котелок и взял мою тарелку. Наполнив её из котелка, протянул мне. – Ешь, Никита.
Я понюхал содержимое: пахнет вкусно. Много пряностей, но и некий мясной аромат присутствует. Помимо бульона, в похлёбке были кусочки не то овощей, не то мяса. Или того и другого одновременно. Мало света, чтобы всё подробнее разглядеть.
Съев одну ложку похлёбки, нашёл её вкусной. Кусочки – это мясо и что‑то, напоминающее по вкусу земную картошку, но более твёрдое. Единственное, чего не хватает, это соли. Проблема была решена походом в машину. Увидев баночку из‑под таблеток, наполненную солью, Угрх недовольно покачал головой и сказал: «Вредно!». Я не стал спорить. Соль вредна, но тут именно тот момент, когда без вреда для организма просто никак. Да и вред этот не такой уж большой. Бутылка водки повреднее будет.
Доев, я попросил добавки. Угрх без лишних слов наполнил тарелку. Добрый он медведь. Хороший. Закончив есть, я поблагодарил за угощение и решил задать следующий вопрос:
– Угрх, ваш мир, он опасен? Для меня всё в новинку. Расскажи, как вести себя.
– Опасен, – ответил медведь. – И самый опасный в нашем мире – это человек. – Он указал на мой пистолет, который давно перекочевал в кобуру на поясе. – Оружие. Человек убивает на расстоянии. Убивает просто так.
– А хищники? – удивился я. – Иногда приходится защищаться.
– А я хищник? – спросил Угрх. – Не всегда хищник нападает первым. А если нападает, то защищает свой дом. Вот ты пришёл в мой дом, – он показал лапой на пространство пещеры, – но я не убил тебя. А мог убить. Я добрый. Если злые придут в твой дом, не убьёшь? У хищников тоже есть дом. Место, где он обитает. И хищник должен есть. Некоторые едят много и постоянно. Только человек убивает для развлечения.
– Я тебя понял, Угрх. Значит, ваш мир опасен. Опасен так же, как и родной мой…
Потом я спросил о выходе из пещеры и узнал, что он будет через два километра. Также Угрх рассказал, что мне повезло попасть в один из малообитаемых районов его мира. Больше я расспрашивать не стал. Помешала навалившаяся тоска. Похоже, что действие чудо‑отвара всё‑таки закончилось. Тоска пришла тяжёлая. Тоска по дому. Подарив разумному медведю ещё три банки тушёнки и тем самым обрадовав его, я решил продолжить путь.
* * *
Пещера закончилась. Я ожидал, что увижу просвет, но его не было. Всё оказалось проще: ночь!
Стоило уточнить у разумного медведя время суток. Знал бы, переночевал в его компании. Всяко безопаснее. Что ж, придётся ехать ночью. Не зная, куда и зачем. По ходу движения разберусь.
Повезло, что пещера начинается у подножия горного массива, уходящего куда‑то в вышину. Тяжёлые тучи и мрак не дают увидеть, где таятся вершины гор. От подножия гор начинается могучий лес гигантов‑деревьев, стволы которых в диаметре насчитывают не менее четырёх‑пяти метров. Ровные стволы заканчиваются пушистыми кронами на высоте примерно ста метров. Лес кажется игрушечным. Большим, но игрушечным. Так не бывает. По крайней мере, на Земле.
Тойота с трудом спустилась к лесу по камням. Пришлось нехило вспотеть. Один раз, переезжая пологий валун, чуть не опрокинул машину на бок. Постепенно камни сменились рыхлой податливой почвой. Проехав метров пятьсот, я достиг первых деревьев. Эх, сейчас бы взлететь и посмотреть, как далеко простирается лес. Судя по размеру деревьев, лес занимает гигантскую площадь.
Остановившись у ствола могучего дерева‑гиганта, заглушил мотор, выключил фары, взял в руки автомат и вышел на улицу. Тишина.
Ни пения птиц, ни шуршания зверей, ни каких‑либо других звуков. Жутковато.
Ботинки неглубоко продавливают податливую почву. Включив фонарь, я понял, что всё вокруг усыпано слежавшейся хвоей. Деревья – дальние родственники земного кедра, секвойи или сосны. Скорее всего, первого, больно кора похожа. Хвойные иголки солидные, чуть длиннее ладони. Проехав по ним, тойота оставила заметный след. При всём желании не замаскируешься. Странно, но в лесу нет других растений, кроме кедров‑гигантов. Даже мох на мощных корнях не растёт. Не в хвое ли дело? Слежавшаяся и медленно перепревающая, она стелется сплошным одеялом, не давая растениям и подлеску шансов. Интересно, сколько лет этому лесу? За пару сотен так не вырастешь. За одну‑две тысячи лет – поверю.
Углубившись в лес, понял, что кроны деревьев создают такую плотность, что свет через них почти не пробивается. Сложно сказать, есть ли в этом мире луна. Там, у подножия гор, её не было. Может быть, всему виной тучи. А может, просто не существует она.
Стрелка топливного бака пока не сдвинулась, и это радует. Запас топлива и, соответственно, хода, у тойоты сурф приличный. Пару тысяч километров на имеющейся солярке точно отмахаю. Каким бы большим ни был лес, но он когда‑нибудь кончится.
Сперва я ехал не более двадцати километров в час, боясь встретить какого‑нибудь опасного представителя местной фауны. Спустя час немного осмелел и поднял скорость до тридцати километров в час. Ехать по хвойной подушке одно удовольствие. Машина плывёт. Единственный минус: топливо расходуется на порядок больше, чем по твёрдому покрытию, но зато ни кочек, ни ям. Может, они и попадаются, но подвеска и хвойная подушка всё сглаживают. Странно, что нет лесной живности. Хотя бы какая‑нибудь белка повстречалась. Или енот. Местные, конечно. Большие и злые!
Проехав ещё пару часов и не увидев рассвета, остановился на привал. Выходить из машины и разводить костёр не стал. С кострами в этом лесу вообще никак. Брось спичку и пожар будет страшенный. Главное, чтобы от выхлопной системы ничего тлеть не начало. Будет мне тогда скоростное сафари.
Вскрыв один из сухпайков и немного перекусив, продолжил путь. Чувствуется, что ехать придётся долго. Очень долго.
* * *
Рассвет пришёл постепенно. В определённый момент я понял, что вижу гораздо дальше, чем светят фары. Открыв окно и высунув голову, понял, что там, выше крон деревьев, уже утро. Как и ожидалось, хвоя не пропускает свет. Точнее, пропускает, но не весь. Спустя минут тридцать надобность в световых приборах отпала. Одновременно с этим ожил лес. И не просто ожил. Закипел!
Грызуны, их несчитаное множество. Хвойная подушка местами просто вибрирует от их количества. Похожие на джунгарских хомячков зверьки, только большего размера, с кошку примерно, пищат и носятся, так и норовя попасть под колёса тойоты. Кто знает, может, и переехал случайно кого‑нибудь. Тут уже ничего не поделаешь.
Второй вид обитателей леса – тоже грызуны. Эти похожи на земных белок, только размером больше и вариантов расцветки поболее. Чёрные, белые, коричневые, серые, а также чёрно‑серые, бело‑коричневые, серо‑белые и так далее. Разноцветных белок не меньше, чем хомяков, но они под колёса не лезут. Либо сидят на корнях деревьев, либо дерутся между собой, либо показывают способности лазать по вертикальным стволам деревьев так ловко, что любая кошка позавидует.
Кстати, о кошках! Два раза встречался зверь, напоминающий земного ягуара, только странного окраса. Какой‑то пурпурный, с блёстками. Красивый и грациозный. Роста невысокого, метр с небольшим, и длинный, метра четыре, не меньше. Хвост длинный и толстый, аналогичной расцветки, типичный кошачий, неспокойный. Второй раз этот зверь повстречался примерно через час. Но, кажется, это был уже другой зверь. Не пурпурной с блёстками расцветки, а цвета лаванды, но также с блёстками. Приблизиться к себе он не позволил. Расстояние сократилось до метров двухсот, и кошка сорвалась с места. В несколько прыжков она достигла дерева и пропала. Подъехав ближе, я, не выходя из машины, пытался найти следы, но их не было. Хорошо маскируется при такой‑то расцветке. Профессионально.
Встречались и какие‑то поросята. Стадо особей тридцать. С виду свиньи свиньями. Вьетнамские, вислобрюхие. Увидев машину, стадо с визгом умчалось в сторону. При желании можно сделать шашлычка. Жаль, приправы и угля не прихватил.
Я ехал, ехал и ехал, а лес и не собирался кончаться. Только один раз встретилась поляна. Большая и круглая. Метров триста в диаметре, не меньше. Поросшая высокой, по пояс, жёсткой и острой, как осока, травой. Совершив короткую вылазку из уютного салона тойоты и порезав о траву палец, решил не испытывать судьбу и продолжить путь. Та, изящной расцветки, кошка наверняка умеет не менее изящно убивать. Не хочется давать ей такой возможности. Буду ехать. Куда‑нибудь да приеду.
Красавец-олень показался вдали. Он медленно вышел из‑за огромного дерева и остановился. Я остановился в свою очередь. Нас разделяют не более ста метров. То, что это олень, нет никаких сомнений. Да, не земной, иной, но всё же олень.
Высокий, метра три, если мерить по холке. Тонкие стройные ноги. Огромные рога светятся нежно‑розовым. Интересно, какие процессы создают люминесценцию? Медного цвета шкуру украшают золотистые, овально‑круглой формы пятна. Зверя можно назвать прекрасным. Охотиться на такого мне не позволит совесть. Нет, наша планета не может похвастаться такими красотами. Этот мир, Иной мир, изящнее нашего. Во всех проявлениях.
Олень стоял, и я смотрел на него. Решил залезть в энциклопедию фауны и нашёл данного представителя местного животного мира в разделе травоядных животных. Зовётся он медным оленем. Или пятнистым золотым. Кто‑то называет его розоворогом. Животное считается условно опасным. На агрессию отвечает агрессией. Сильный, способен рогами перевернуть средних размеров внедорожник. Вес взрослой особи начинается от восьмисот килограммов (безрогие самки) и заканчивается отметкой в полторы тонны (преклонного возраста самцы). Рога, имеющие люминесценцию, после смерти животного теряют её в течение нескольких дней. Рога у оленей на всю жизнь. Сбрасывать рога, как наши земные олени, представители данного вида не умеют. Порой ломают, это да. Растут рога долго, всю жизнь оленя, учитывая, что живёт он в среднем немалые полсотни лет.
В целях интереса также нашёл в энциклопедии упоминание о той самой пурпурно‑блестящей кошке. Зовут её лавандовой пантерой, потому что окрас цвета лаванды самый популярный. Зовётся ещё пурпурной, но реже. Встречаются чёрные, но редко. Слишком редко. Чёрные, как и остальные, тоже блестят. Хищная, что неудивительно. Травоядных кошек я не встречал. Хотя однажды встречал кота‑вегана, но подсажен на растительную пищу он был не по своей воле. Просто его хозяин‑веган законченный дебил. Кот‑веган при любой появлявшейся возможности старался жрать мясо. Мясом он считал мух, пауков и других насекомых. Увы, но другого мяса в квартире не было.
