Никита Савельев
Фаворит
Глава 5.Мрак и солнце.
Постепенно, но вязкий мрак отступил, тусклый свет фар уже разрезал не беспросветную чернильную мглу, а рваные мутные клочья утреннего тумана. Невилл облегченно выдохнул, самый тяжелый отрезок пути позади. В темноте мало того, не просто держать темп, так еще и надо умудриться не заплутать в хитросплетении паутины проселочных дорог.
– Не заметили, а меж тем утро! – Невилл подбодрил спутника.
– Наконец-то, – нашел силы улыбнуться Сидни. Механику на пассажирском сиденье тоже не сладко, Невилл хотя бы все время занят дорогой.
Они участвовали в знаменитом дорожном марафоне спортивных машин «Тысяча лье», полторы тысячи километров дистанции, почти четыреста участников, двенадцать часов за рулем, триста лошадиных сил под капотом. Многие спортсмены предпочитали гоняться в одиночку, Невилл же придерживался традиционного подхода – прибегнуть к услугаммеханика, он же штурман. Мало ли что произойдет на долгом и коварном маршруте, виражи на обычных дорогах как-то не приспособлены, чтобы в них влетали на скорости за двести.
– Сейчас направо, – подсказал Сидни.
– Туман слишком густой, – проворчал Невилл. – Указателей почти не видно.
– Кажется, здесь прошел дождь.
– Хорошо, до нас не добрался. Представляешь, ночь, мокрая трасса?
И они снова погрузились в молчание, а о чем еще говорить? Не с девушкой же на пикник поехали, любуясь рассветом. Невилл прислушался к машине – ну-ка, что скажешь, подруга? За время гонки он пару раз чувствительно стукнул днище, в крутом повороте чуть не поцеловал ствол дерева, решетка радиатора погнулась, подвеска жалобно дребезжала, в районе багажника что-то позвякивало, но машина пока исправно тянула. Естественно, все участники стартовали не разом, поэтому победителя определяли по наименьшему времени прохождения дистанции. И после последней контрольной остановки их результат внушал нешуточный оптимизм.
Ветровое стекло мгновенно затянуло влагой – молочная взвесь висела в воздухе, не отпуская их автомобиль, Невилл включил дворники, а сам высунулся в боковое окно.
– Сейчас прямой участок, – сообщил Сидни.
– Долго?
– Километров двадцать, не меньше.
Надо вырваться из этой сизой пелены. Невилл добавил газу, и заскучавший было мотор обрадовано взревел. Вокруг ни души: ни зрителей, ни соперников, даже природа не жаждет пробуждаться, ни шелеста листвы, ни щебетания птиц. Им осталось буквально несколько часов. Если не потерять темп, есть отличные шансы на первое место. Как заманчиво будет утереть нос французам и итальянцам в гонке, где они традиционно сильны.
– Поворот! – неожиданно заорал Сидни.
Ногу с газа, руль резко влево! Машину в занос! Передние колеса теряют сцепление с асфальтом, Невилл отчаянно крутил руль, но автомобиль уже вышел из-под контроля, их вынесло с дороги, и на скорости машина неотвратимо летела вниз по откосу. Ее немилосердно подбросило вверх, лишь бы не перевернуться! Все четыре колеса отрывались от земли. Жесткое приземление! И тут же мозг взорвался снопом ярких искр.
Первой проснулась зудящая боль, потом вернулось зрение, почему-то на один глаз, а там и все остальные чувства. Да еще добавился мерзкий звон в голове. Ничего не соображая, Невилл тупо смотрел вперед какие-то секунды, а может и минуты. Боль не проходила и сейчас слилась со звоном воедино, где-то в голове в районе затылка. Ощущение – он в металлическом колоколе. Как же тут неуютно.
Да, очнись уже – приказал себе Невилл. Размазанное по закоулкам сознание, наконец, собралось в единое целое – он по-прежнему на сиденье, только окружающее вокруг нелепо накренилось. Почему второй глаз ничего не видит? Осторожно, со страхом Невилл ощупал голову, пальцы с содроганием наткнулись на что-то липкое и противное. Он ослеп?! Рука лихорадочно шарила по лицу. Нет, не все так мрачно. Глубоко рассек себе бровь, крови натекло порядком, залило пол лица.
Кажется, первый шок прошел. Наверняка, машина пролетела какое-то расстояние и влепилась что есть сил в дерево. Так и есть – следом за ветровым стеклом видна могучая кора, как же она близко. Капот смяло в скорлупу. Наконец, Невилл сообразил оглянуться. А Сидни? Где же он?! Сиденье штурмана пустует. Левая дверь открыта и беспомощно болтается на петлях. Невилл попытался выбраться, но, как назло, ручку с его стороны заклинило. Или просто сил не хватает?
После нескольких бесплотных попыток Невилл с трудом перебрался на соседнее кресло, а там до выхода рукой подать. Тело немилосердно ноет, словно его извлекли из мясорубки. Невилл попытался вдохнуть, кислород с трудом, маленькими глотками проникал в легкие. Кажется, или у него сломаны ребра? Наконец, Невилл вылез, точнее даже выпал, наружу.
Прохладный воздух немного привел его в чувство. Невилл задрал голову вверх – дорога там. Прилично же они пролетели. Как назло, склон очень крутой. До ушей долетает слабый шум мотора, гонка продолжается. И никто даже не заметил, как они соскочили с трассы. Надо обязательно выбраться и подать сигнал.
Невилл лихорадочно закрутил башкой – Сидни нигде не видно? Вокруг ни души. Вылетел по пути? Невилл сделал несколько шагов вверх и чуть не упал, голова кружится. Он пополз на четвереньках вверх по склону, помогая себе руками, будто каракатица. Тело как чужое. Он преодолел несколько метров, а, кажется, что взобрался на Эверест. Надо собраться. Еще чуть-чуть! Иначе помощи не дождаться.
Примерно на середине склона он нашел Сидни. Верный механик лежал ничком на траве, разбросав руки.
– Сидни, друг, ты как? – радостно прохрипел Невилл.
Механик не отвечал.
– Эй?!
Невилл сообразил перевернуть тело и тут же отшатнулся. Вместо одного глаза у Сидни зияла огромная страшная багровая яма.
Невилл издал сдавленный хрип, он лихорадочно тряс Сидни, бормоча что-то несвязанное. Парень мертв. Бесстрастно подсказал мозг. С таким ранением не выживают. А вот и массивный булыжник торчит из земли. В падении Сидни наткнулся на него головой. Не повезло.
Невилл не знал, сколько прошло времени, он тормошил напарника, шепча то мольбы, то ругательства. И тут Сидни открыл уцелевший глаз и ровным голосом произнес:
– Карта. Все дело в карте. Она была не точной.
Зловещий яркий пейзаж мгновенно растворился, а Невилл вынырнул во мрак. Он резко вскочил и тут же понял – он сидит на кровати, а вокруг в темноте расплываются силуэты гостиничного номера. Невилл привел в порядок сердцебиение, окончательно привязывая себя к действительности. В реальности, два года назад все так и обстояло, за исключением слов Сидни, конечно. Их карта учитывала только расстояние до населенных пунктов, а опасные повороты, разумеется, на ней не были отмечены. А они слишком разогнались. Да, еще этот туман. Невилл старался загнать ужасное воспоминание в глубины сознания, первое время он проматывал события того утра каждый день, потом реже, еще реже, но все равно нет-нет, да оно прорывалось. Чаще всего в кошмарных сновидениях.
Невилл помотал головой, отгоняя последние остатки сна, и тихонько поднялся. Под одеялом завозилась белокурая головка Иви. Невилл прошлепал к окну и одернул плотную штору, за окном уже серел рассвет. Утро не спешило радовать солнышком, но, ничего, разойдется, это ж не Англия.
– Зачем в такую рань вскочил? – раздался заспанный голосок.
– Привычка, – отозвался Невилл. – Тренировки у гонщиков начинаются ни свет, ни заря. Когда б ни лег, все равно поднимаюсь спозаранку.
– А я говорила, что ты нудный? – в голоске добавилось игривости.
Невилл проигнорировал вопрос, добрался до столика, и, звякая горлышком о край, набулькал себе стакан воды.
– Дай, и мне тоже что ли? – потянулась Иви.
– Держи.
– А шампанского нет, случайно?
– Не вставая с кровати? Ну, и привычки у тебя! – хмыкнул Невилл.
– Что ты хочешь от капризной богатой наследницы?
– Но начинать пробуждение с алкоголя – чересчур даже для тебя!
– По-твоему, у пловцов тренировки с обеда начинались? – поинтересовалась Иви. – Для меня встать до рассвета – хуже пытки. И, знаешь, когда я завязала со спортом, я сказала себе: буду дрыхнуть, сколько влезет.
– Так и спала бы.
– А ты бы тем временем растаял как туман, знаю я Вас, мужчин.
Невилл интуитивно вздрогнул при упоминании тумана.
– Ну, что стоишь как столб, иди сюда, – махнула ручкой Иви.
В его крошечном номере мебели совсем немного, садиться на стул было бы глупо, и Невилл плюхнулся обратно на кровать.
– Совратили Вы, девушку, бравый мистер Рид, – Иви сладко потянулась. – И ходите по утру со смущенной физиономией.
– Кто кого совратил? – возмутился Невилл. – И физиономия у меня обычная.
Местный лавочник, коего карабинер обязал позаботиться о нерадивых господах, благополучно доставил их на разболтанной машине, помнящей еще Депрессию, до гостиницы. Благо, в темное время им удалось прошмыгнуть незамеченными широкой публикой, лишь бдящий на посту портье округлил глаза, увидев своего чинного постояльца в таком виде. Оказавшись в номере, Невилл какое-то время действительно раздумывал, как добыть одежду для Иви и как переправить ее домой, но потом события неожиданно закрутились, приобрели совсем иной оборот, и стало не до одежды.
– Тебя отвезти к твоим друзьям? – предположил Невилл.
– Я никуда не тороплюсь, – Иви пригладила растрепанные белокурые волосы. – Согласна на завтрак, все равно с тобой не выспишься. Мой наряд, наверняка, высох. Правда, буду выглядеть в нем как пугало. Может, никуда не пойдем? Интересно, в этой ночлежке заказывают еду в номер?
– Не забыла, мы бросили твою машину неизвестно где? – полюбопытствовал Невилл. – А ключ покоится на дне реки.
– Подумаешь! – беззаботно отмахнулась Иви. – Постоит еще. В фирме, где я ее арендовала, беспомощно похлопаю ресницами, уж откроют как-нибудь. Я сама видел одного умельца, так он железной линейкой двери вскрывал. Как орешки.
– И откуда ты все знаешь? – проворчал Невилл. – Вот будет проходить мимо такой же прохвост, и плакала твоя машинка. В фирме не оценят.
– Папочка новую купит, – пожала плечами Иви.
– Слушай, нельзя же так наплевательски относиться к деньгам.
– Сразу представил, что тогда лишний подшипник для своей зеленой колымаги не купишь? – Иви пригляделась к выражению лица Невилла. – Вот что ты за человек?
– Человек неиспорченный богатством. У меня, кстати, скоро встреча с твоим отцом, – осторожно протянул Невилл.
– Это ты тактично намекаешь, что не сможешь посвятить мне утро? – Иви надула губки.
– Я придумаю что-нибудь, – сказал Невилл.
– Слышу неуверенность в голосе.
– Пора ехать, а мы с мистером Каррагером толком не обсудили гонку…
– А меня обсудить с папой не хочешь? – спросила Иви неожиданно. – Эй, ты даже в лице поменялся. Я же шучу!
– А как отец бы отреагировал на наши… отношения? – с неподдельным интересом спросил Невилл.
– Почему то отец не любит моих кавалеров, – задумалась Иви. – А вдобавок ты его подчиненный.
– Но не рабочий на заводе же.
– Так, кто знает, отличаешься ли ты, по его мнению, от рабочего. Он все талдычит, мол выдал бы меня за достойного кандидата. И на приданное не поскупился бы. Только, мне кажется, он сам не представляет, что такое достойный в его глазах.
– Ну, отец всегда хочет лучшего, – предположил Невилл.
– Думаю, проверять не стоит, – констатировала Иви. – Выдыхай спокойно, одной проблемой меньше. А знаешь еще что?
– Что?
– Ты произнес отношения. То есть у нас отношения? Правда? – заулыбалась Иви. – И ты не бросишь меня, удовлетворив охотничий азарт?
– Да, как ты могла предположить такое…
– Так и думала, ты – старомодный джентльмен.
– Какой уж есть…
– Может, тогда и руки моей у папы попросишь? – задал вопрос в лоб Иви.
Невилл интуитивно отшатнулся.
– И вновь шутка, – констатировала Иви. – Хотела понаблюдать за реакцией. Не бойся, я вообще не решила еще, нужен ли ты мне.
– А моим мнением не желаешь поинтересоваться?
– А зачем?
– И в самом деле, почему это я спрашиваю. – Невилл поднялся с кровати и подошел к окну. Некоторое время он бездумно смотрел на малоинтересный уличный пейзаж. Прохожие неспешно шагали по своим делам, редкие машины, казалось, никуда не торопились, а уличные лавочки стояли с наглухо закрытыми ставнями, продавцы не гнались за клиентами. Городок ненадолго всколыхнула волна автогоночного праздника, и он вновь зажил размеренной провинциальной жизнью.
А вот Невилл существует в ином мире, где все решает скорость. Всюду, не только на трассе. После обеда он хотел гнать обратно в Англию, на завод команды, все силы необходимо бросить на разбор неудач и повышение надежности. Надо же, а ведь последние двенадцать часов он об этом даже не вспоминал, его, словно в омут, затянуло столь необычное, сколь приятное приключение с взбалмошной Иви.
– Начинаются гонки. Сезон набирает силу – соревнования каждые выходные, а то и чаще.
– И что это означает?
– К сожаленью, мы не сможем часто видеться.
– И прекрасно, – заявила Иви. – Тебя надо воспринимать дозировано. А вдруг соскучусь – найду тебя, наша старушка Европа, если подумать, ужасно тесная.
Невилл оглянулся на кровать – девушка, подняв колени и прикрывшись простыней до подбородка, пристально глядела на него. А над ухом уже клацал невидимый секундомер. Времени совсем мало. Завтрак. Сборы. Встречи. Выезд. До дома почти полторы тысячи километров. Посветлу надо успеть проделать как можно больший отрезок пути. Невилл наткнулся на хитрый взгляд очаровательных голубых глаз. Впрочем, а если он чуть позже вынырнет в суровую реальность? Никто же его не осудит, не правда ли?
Глава 6. Калейдоскоп.
После итальянского этапа гоночный локомотив разогнался по полной. Пусть ряд стран и отказались из-за кризиса принимать этапы, но и без них для настоящего пилота разнообразных соревнований предостаточно. И события понеслись вскачь точно пришпоренные. Невилл старался не пропускать ни одно мало-мальски престижное состязание. Гоночный уик-энд занимает, как правило, три дня, а надо еще туда добраться. Вот он и мотался, как заведенный по всему континенту, а если вдруг случался перерыв, то мчался или на завод команды, или на тесты. Все сливалось в одну сплошную полосу: гонки, переезды, города, гостиницы, тренировки, совещания, испытания, трассы, боксы, брифинги. В память врезались только самые яркие воспоминания.
Пара дней на заводе команды и Невилл мчится на юг Франции. Расположенный около подножия Пиренеев город – часть исторической области Гасконь. Но ее самому известному уроженцу Д’Артаньяну, наверняка, пришлось бы не по душе, что у него теперь дома хозяйничают иностранцы. Но ничего не поделаешь – красные машины не оставляют шанса соперникам. Пьеро Карбоне с довольным видом напяливает лавровый венок, а все три Карнолл дружно покидают трассу из-за проблем со сцеплением.
– Я говорил, нужно копировать решения итальянцев, переносить топливные баки внутрь рамы, – уныло сообщает Жорж во время разбора полетов.
– Это разрушает нашу концепцию, – возражает Чарли.
– А в нашей концепции сходить постоянно с дистанции? – ядовито вопрошает Каррагер. – Молчите, мистер Родвелл? Что-то не слышу заверений, дескать, это незачетная гонка, мы ничего не теряем, проверяем технику на прочность. Пока Вы проверяете мой кошелек на бездонность. И мое терпение!
Невилл смиренно стоит в сторонке, не хочется наступать на больную мозоль, и напоминать Каррагеру, что год назад его болиды смотрелись еще более беспомощно. Невилл чувствует задатки скорости под зеленым капотом. По его мнению, всегда лучше иметь быстрый, но ненадежный болид, чем медленный, но безотказный.
Вскоре их ждет очередная неофициальная гонка, в этот раз на родной английской земле. Градус напряжения как никогда высок. Из итальянских команд лишь в Монетти решаются переправиться через Ла-Манш. Марио не щадит своих пилотов, гоняя их на любые соревнования, не считаясь с расходами. Он тоже придерживается мнение, что внезачетные состязания – превосходный способ безболезненно проверить возможности автомобилей и дать большое гоночной практики пилотам.
Трибуны отчаянно поддерживают соотечественников, Невилл не ударяет в грязь лицом и берет первое место на стартовом поле. Перед взмахом флага нервы накалены до предела. И не только. У Невилла лопается тросик педали газа. Ему приходится ехать в боксы для ремонта. Гонка безнадежно потеряна. Но, по крайней мере, Невиллу удается впервые привести к финишу Карнолл, пусть даже не в первой шестерке.
– Я не знаю, что сделаю с Вами! – кипит Каррагер. – Как этот идиотский тросик мог лопнуть?! Кто мне скажет?! Мистер Родвелл, тщательнейшее расследование! Найдите виновных на заводе и я их показательно покараю!
– Не надо, – поднимает руку Невилл. – Это моя оплошность, слишком перенервничал на старте, резко вжал педаль.
– Уверен? – Каррагер сверлит Невилла свирепым взором.
– Абсолютно, – Невилл выдерживает взгляд.
– В самом деле, давайте забудем. С кем не бывает, – встревает довольный Жорж, – Лучше отметим мое третье место!
– Нашел чем гордиться, – вздыхает Каррагер.
И в этом есть доля истины. Так получилось, что гонку выиграл молодой англичанин на далеко не новом британском же шасси Конрад. Очень обидно для самолюбия, особенно учитывая, сколько денег и ресурсов вбухивает Каррагер в гонки. А как зовут этого талантливого парня? Дерек Сандерс. Надо запомнить.
Кажется, этот бесконечный апрель никогда не закончится, даже двужильному Невиллу не просто выдерживать нагрузку, а ведь они только начали. Образно выражаясь, это лишь аперитив.
На сей раз гоночный караван занесло на Сицилию – место, где между собой переплелись разные эпохи, культурные традиции и живописные ландшафты. Уже порядком потеплело и на острове хватает туристов, но гонщиков, само собой, занимают, не старинные достопримечательности и прибрежный колорит, а сложная городская трасса. Четырнадцать лет назад союзники в ходе десантной операции разгромили немецкие и итальянские войска и захватили остров. Нынче так поступить с хозяевами не получится. И Монетти, и Понтини направили сюда внушительную красную армаду, и это не считая гонщиков-частников. Ближайшая зачетная гонка не за горами и сицилийский этап – генеральная репетиция перед глобальным сражением.
– Трасса кочковатая, вдобавок брусчатка немилосердна к подвеске, – озабоченно вздыхает Родвелл. – Я бы предложил выпустить только две машины, а то и одну, надо поберечь технику. Разбитые болиды нам ни к чему.
– А что ты будешь делать со сбереженными автомобилями? – саркастически вопрошает Каррагер. – Пиццу на них развозить, если опозоримся? Нам нужны стартовые деньги, организаторы раскошелились, чтобы привлечь иностранцев. Будем выступать все. Решено!
На старте Невилл умудряется пробиться в первую тройку, а вскоре и на первое место. Каррагер ликует, размахивая руками на линии боксов. Итальянцы на трибунах хватаются за голову. Но это было бы слишком просто. Трубопровод не выдерживает вибраций двигателя и Невилл покидает гонку. Жорж и Лесли финишируют третьим и четвертым. Задача минимум выполнена. Размягчавший Каррагер разрешает даже закатить небольшую вечернику, которая перерастает в феерическое празднество, когда к ним на огонек заглянули коллеги из Монетти – Пауэлл и Дагласс.
В начале мая автоспортивные чиновники дают немного отдохнуть утомившимся пилотам, а у инженеров есть время для финальной доработки машин на заводе, но Невиллу не сидится на месте. Свободное окно он использует, чтобы принять участие в легендарной французской «Тысяча лье» на крытой спортивной машине.
– А куда делась фара? – удивляется Арчи – менеджер команды.
Вся левая передняя часть капота превратилась в абстрактную скульптуру – металл извивается лохмотьями. Хорошо, ничего важного не пострадало.
– Потерял, – отмахивается Невилл.
– Как же ночью без фары?
– Читал про одноглазых пиратов? Они и на абордаж ходили, и сокровища искали, и наложниц захватывали.
Пока механики лихорадочно осматривают повреждения и проверяют все узлы, Невилл пытается размяться. Не просто вести машину долгие часы в одном и том же положении, тело будто деревянное. Параллельно Невилл пристально изучает карту, надо запомнить маршрут до следующей остановки. Выручает отличная зрительная память. Его даже в школе хвалили, что если б не ленился, мог добиться больших успехов.
– Долго там? – недовольно спрашивает Невилл.
– А зачем ты отказался от механика в экипаже? Теперь терпи.
– Чтоб машину облегчить, – отшутился Невилл.
Он дал себе слово никогда не ездить в гоночном автомобиле вдвоем, отныне он будет рисковать исключительно своей жизнью.
– Быстрее! Все ж преимущество растеряем.
– Не растеряем! Экипаж Дагласса сошел из-за отказа топливного насоса.
– А Мэтр?
– Много времени потерял на ремонте. Не все ж выигрывать – гоночная удача переменчива. Так что у тебя солидный гандикап. Только, умоляю, без лихачества.
Еще через четыре часа дико измотанный и еле стоящий на ногах Невилл принимает победный кубок. Директор спортивного подразделения крупного автоконцерна, на чьей машине выступает Невилл, на седьмом небе от счастья. Победа для компании – превосходная реклама, благодаря которой взлетит спрос на дорожные автомобили. Как пить дать, большие боссы уже потирают руки, подсчитывая баснословные барыши, составляют производственные графики, планы продаж и распределяют премии. Пускай. Для любого уважающего себя гонщика первое место – и есть самая высокая награда.
Между прочим, победа то одержана на британской машине. Спрашивается, почему концерн не придет и в гонки «открытых» болидов? Ответ прост – бюджет в графе маркетинг строго лимитирован, а все риски и окупаемость проекта посчитаны. Огромное количество ресурсов придется затратить и слишком много времени потребуется, чтобы с нуля создать достойный автомобиль, к тому же конкуренция невероятно высока, а результат очень уж непредсказуем.
Во время церемонии награждения Невилл на секунду закрывает глаза и вновь оказывается на том откосе и вновь пытается растормошить погибшего напарника. Сидни, сегодня должен был разделить с ним этот триумф. Прости, друг!
Вот и второй этап мирового первенства, после дебютной гонки в Южной Америке прошло уже четыре месяца, про нее все забыли, так что для всех сезон фактически начинается заново. Пестрый караван участников в радостном воодушевлении пребывает на Лазурное побережье, где на отвесных скалах нежится под ласковыми лучами солнца крохотное княжество.
И пусть миниатюрное государство может разместиться на иных угодьях преуспевающего фермера, но здесь участники праздника скорости, будто по мановению волшебной палочки сами превращаются в светских львов. В прошлом году все наперебой судачили про свадьбу князя с голливудской актрисой. Хватало и тех, кто искренне полагал это брак неравным и осуждал его, но большинство придерживалось мнения, что молодой правитель, недавно занявший престол, поступил очень прозорливо. Пусть ужасы Второй мировой и миновали миниатюрное государство, но экономического упадка оно не избежало: в разоренной кровопролитными сражениями Европе не до единственной его достопримечательности в виде казино. А брак с представителями других королевских семей ставил князя в нешуточную зависимость. Теперь же весь мир обсуждал роскошную свадебную церемонию, княжество пробрело популярность и необходимый голливудский блеск, а в модное место резко потянулись туристы.
В этом году публика мишенью для сплетен избрала рождение у счастливой семейной пары первенца. Если князь умирал, не оставив после себя сына, то, согласно договору с Францией, все княжество становилось ее частью. А родилась девочка. И всех занимал вопрос, сумеет ли глава государства сохранить для своих подданных независимость и гарантировать им освобождение от французских налогов.
Но пустая болтовня болтовней, а у гонщиков начались игры и вовсе серьезные. Невилл исхитрился занять четвертое место на старте. После взмаха клетчатого флага он предпочел проявить разумную осторожность, пришлось пропустить пару соперников, зато на тесных улочках машина осталась в целости. Гонки в первом повороте не выигрываются.
Как, впрочем, и на ненадежном автомобиле. Невилл к середине дистанции планомерно поднялся на третье место, и когда он в медленном повороте уже обошел Карбоне, заклинило рычаг переключения передач. Какие-то доли секунды на раздумье, и он, изменив положение руля, направил машину прямиком в стог сена. На небольшой скорости повреждения оказались незначительны, но продолжать гонку все равно невозможно. В хрупкой конструкции безнадежно погнулись рычаги подвески.
– А другого выхода не было? – хмурится Каррагер.
– Пьеро бы влепился ровно мне в зад, – пожимает плечами Невилл.
– Забрал бы с собой, чтоб твои товарищи продвинулись, – Каррагер заметно раздражен.
– Да как Вы можете? Это против правил гонщика?! – вырывается у Невилла праведный гнев.
– Да, шучу я, – отмахнулся Каррагер. – Что еще в нашем положении остается?
Ну, например, порадоваться, что Жорж, заняв четвертое место, повторил лучший результат команды в прошлом сезоне. И это в первой же официальной гонке. Не зря бедолага Родвелл после ночных бдений над автомобилем все больше напоминает тень отца Гамлета, а механики и инженеры порой валятся от усталости прямо на полу гаражного бокса.
В конце мая на тестах в Италии насмерть разбился Гвидо – пилот Понтини. Ему было всего двадцать семь, у молодого талантливого аристократа в жизни было все – превосходное образование, отцовские капиталы, отличные манеры, успех у женщин, династический брак с наследницей винной империи. И хобби, которое его погубило. Во время заезда неожиданно пошел дождь, Гвидо не справился с управлением и попал в аварию, от удара его выбросило из кокпита – он скончался на месте. Невилл не любил похороны. Оказавшись там, поневоле задумываешься, насколько опасный путь они выбрали. А глядя на ряды собратьев, понимаешь – а ведь кто-то из них тоже непременно погибнет. Ужасное чувство.
Давно Невилл не бывал в Германии. Очередной этап гонок на выносливость длиной в тысячу километров проходил на знаменитой еще с довоенных времен трассе, невероятно длиной и ужасающей сложной. Нешуточный вызов. В напарники Невилл позвал старину Пауэлла, несколько лет назад (а, казалось, прошли уже десятилетия) судьба разбросала их по разным командам. Так почему не провести вместе хотя бы одну гонку? Поочередно меняясь за рулем британского спортпрототипа, Невилл и Рональд быстрее всех преодолевают дистанцию, попутно установив рекорд по времени ее прохождения – менее семи с половиной часов.
Последнее время у Невилла отлично получается выступать именно на спортивных машинах. Может, стоит переквалифицироваться?
В июне все пилоты заняты подготовкой к, наверное, главной гонке в году – двадцатичетырехчасовому марафону в Италии. В экипаже два пилота, им предстоит по очереди мчаться по трассе, задача – пройти как можно большую дистанцию за сутки. Если гонки «открытых» машин преследуют цель определить быстрейшего пилота и машину, то этот марафон призван выявить максимально надежный и экономичный спортивный автомобиль. В трехчасовом спринте на первое место выходит, прежде всего, скорость, а в долгом марафоне терпение и умение беречь технику. Борьбу борт о борт там редко увидишь. В общем, для автоконцернов эта гонка – битва за капиталы и потенциального покупателя, а для гонщиков – вопрос престижа. Недаром, в стартовых списках марафона значатся все мало-мальски значимые коллеги Невилла по «открытым» болидам.
В напарниках у него на сей раз гонщик из-за океана. Рэй – американец, но в отличие от большинства своих соотечественников, он предпочел не овалы, а классические европейские автодромы. Невилл понимает, вряд ли Рэй достигнет больших высот в гонках, но он стабилен, вдумчив и аккуратен. А вдобавок технически подкован. Что и требуется для марафона.
В команде решают сделать ставку на их экипаж, задача остальных – отсечь соперников. Пауэлл (он тоже с ними в одной команде) демонстративно корчит мину, но благоразумно воздерживается от комментариев. Невилл настроен философски – руководителям с капитанского мостика виднее.
Однако, как это часто случается, красиво нарисованные на бумаге планы идут в разрез с непредсказуемым ходом гонки. Уже через три часа после старта в машине Невилла прогорает выхлопная труба, мало того, что кабина наполняется дымом, так еще и в полу разрослась самая натуральная дыра. Невилл терпит, сколько возможно и сворачивает в боксы на чадящем автомобиле. Умельцы механики быстро устраняют неполадку, а дыру заделывают вырезанной наскоро металлической пластиной. Теперь очередь Рэя.
Невилл отправляется полежать в трейлер – надо восстановить силы, впереди еще бессонная ночь. Через час он слышит тревожный стук в дверь – на машине отказала трансмиссия. Можно собираться домой. Единственное утешение – ночные бдения отменяются.
Середина июля. Голландия. Неугомонный Чарли Родвелл решает сам попробовать силы за рулем созданного им автомобиля. Лесли уступает ему кокпит. Не самая лучшая идея. Еще на тренировке Чарли повреждает шасси, да так, что его не восстановить к старту.
– Занимайся тем, что получается у тебя лучше всего, создавай автомобили, – со смехом похлопывает Невилл по плечу конструктора.
А вот в гонке вновь не до веселья. Что Невилл, что Жорж выходят на старт не с самых лучших позиций, начало не добавляет оптимизма, вдобавок, оба вынуждены сойти из-за очередных проблем с машиной.
Хорошо, мистер Каррагер занят делами компании и не почтил присутствием этап, докладывать о причинах провала выпало Невиллу.
– Ну что? – с нетерпеньем спрашивает Родвелл, когда Невилл вернулся с телефонного пункта.
– Ничего. Сухо сказал, понятно, и повесил трубку, – поведал Невилл. – Сугубо мое мнение – лучше бы наорал и разразился проклятьями.
– Мне кажется, мы все-таки перемудрили с отверстиями патрубков охлаждения, воздух недостаточно проникает к ним, – высказывает гипотезу Чарли. – Ветровое стекло высоковато.
– У тебя вечно так! – взрывается Жорж. – То перемудрили, то не докрутили, то не досмотрели. Пора признать – мы бессильны перед итальянцами. Наша машина непослушна в управлении и маломощна. Вы ударились в никому не нужные эксперименты с весом и воздухом, вместо того чтобы заняться мотором. Надо попросту заставить его выдать побольше лошадей. Неужели, Вы не видите, Мартин теряет интерес к Карнолл, скоро он урежет финансирование и все! Тебе Невилл я бы посоветовал скорее проситься к итальянцам, пока там не позабыли, что ты все еще быстр. Вот зачем я разругался с Марио?! Надо было просто-напросто держать язык за зубами!
Невилл смиренно молчит. Пусть выговориться. Порой надо выбросить рвущееся наружу напряжение. Да, и у самого, по правде признаться, на душе пакостно. Пойти сегодня в бар с ребятами и порядочно набраться? Это выход, хотя бы на время забудешься.
