полная версия

Никита Новиков
Миша и осень на ферме

Когда автомобиль остановился, он увидел в салоне своих давних знакомых: сидевшую на пассажирском сиденье Маргариту Сергеевну и ухмылявшегося Николая Петровича:

– Здрасьте, Миша! – поздоровалась Маргарита Сергеевна. Чтобы увидеть ее лицо с высоты тротуара Миша пришлось наклониться под еще меньшим углом, чем при его знакомстве с ними.

– Рад вас видеть! – улыбнулся Миша. – И вас, Николай Петрович!

– Думали, – сказал Николай, – вон Мишка идет – поздороваемся!

– А не подвезете? – с надеждой спросил Миша.

– Рит! Давай мальца подвезем! – спросил Николай.

– Да я-то не против, – ответила Маргарита. – А тебе куда?

– На ферму Селяновых, – сказал Миша, с интересом ожидая реакции. Оба смотрели на него с удивлением.

– Чего ж тебя опять к ним несет-то? – поинтересовалась Маргарита Сергеевна. – Или они тебе в тот раз дверь не открыли?

– Открыли, – засмеялся Миша. – И ружье на меня наставляли.

– Вы, городские, – ребята рисковые, я смотрю, – дивился Николай Петрович. – Давай велосипед твой сначала наверху машины закрепим!

Миша был рад, что встретил их. В этот раз на заднем сиденье он ехал с прекрасным настроением. И даже Степаныч, спавший в багажнике – Миша заранее спросил про наличие там змеи, – не беспокоил его.

– Миша! – обратилась к фермеру Маргарита Сергеевна. – Так что же тебя опять к Селяновым потянуло?

– Да купил я ферму ту, – признался Миша. – Теперь живу там. Ремонтировать пытаюсь.

Несколько мгновений супруги молчали: то ли обдумывая неслыханную информацию, то ли почувствовав себя неудобно за тот раз, когда при Мише потешались над загадочным покупателем фермы, имени которого они не знали.

– А молодец! – сказала Маргарита. – Ту ферму надо починить всего лишь – и будет сиять, как алмаз! Да, Коль?

– Конечно! – не без тени сомнения подтвердил Николай. – Главное – не слишком с ремонтом усердствовать, а то остатки фермы развалятся, – похихикал он, после чего неловко замолк.

– Да я стараюсь, – сказал Миша, сделав вид, что внимания на шутку не обратил. – А вы слышали что-нибудь про присоединение фермерских земель к Западному и Восточному?

Николай засмеялся:

– А то! – воскликнул он. – К нам на днях из Восточного приходили! Просили за четыре процента подписаться за присоединение к ним. Четыре процента! – продолжал смеяться он.

– Коля, прекрати! – запротестовала супруга водителя. – Четыре процента – это немало!

– Да ладно тебе: немало! Вот десять – это уже что-то! А четыре – копейки! – брезгливо морщился он, что Миша мог наблюдать в зеркало заднего вида.

– Коля! – запростестовала супруга.

Они спорили на протяжении почти всей поездки – и из их разговора Миша узнал много интересного: например, что их сосед, по слухам, выпросил себе с Восточным выгодное соглашение на тот случай, если фермы окажутся частью города – и повышение прибыли у него будет не на четыре процента, а на семь! И, как считал Николай Петрович, где семь – там и семнадцать! Маргарита Сергеевна более реалистично и осторожно смотрела на вещи – и считала, что семь процентов – это уже очень хорошо, а если жадничать, то можно вообще без повышения прибыли остаться.

Также они сообщили Малинину, что через три дня у них и еще нескольких фермеров состоится встреча с администрацией Западного, на которой чиновники пообещали рассказать обо всех преимуществах присоединения к их городу. Когда Николай и Маргарита предложили Мише тоже прийти и послушать, о чем там будут говорить, Малинин согласился. «Заодно и поинтересуюсь их мнением по поводу конфликта с Восточным», – решил Малинин.

Подъезжая к ферме, Николай спросил у Миши:

– Миш, тебя где высадить? Где в прошлый раз – или к дому подвезти?

– Да как вам удобнее, – пожал плечами пассажир.

– Раз Селяновы уехали, то можно и поближе на ферму поглядеть, – заявила Маргарита мужу.

– Ну, давай тогда на ферму заедем, – сказал Николай.

После того, как они завернули на сельскую дорогу, что вела от главной дороги к дому Миши, лишь свет фар «Жигуленка» и редких звезд освещал путь. Когда автомобиль остановился примерно там же, где останавливалась машина предпринимателя Александра Заболотного, все трое вышли из салона.

– От фотографии той, конечно, сильно отличается, – заметила Маргарита Сергеевна, вспоминая фото фермы, которое показывал ей Малинин.

– Работы тут много, – протянул Николай Петрович. – Миш, – повернулся Николай к Малинину, отсоединявшему от крыши велосипед. – А тебе оно надо? Ремонтировать это все.

Фермер поставил велосипед на землю.

– Мне кажется, что в эту ферму верю только я, – ответил Малинин, хохотнув. Он посмотрел на дом при свете звезд. «Нужно только постараться, поработать и не отчаиваться, если что-то сразу не получается», – Миша довольно кивнул сам себе, представляя, как этот дом будет выглядеть после ремонта, – и улыбнулся.

– Но да, – продолжил он уверенно. – Тут будет замечательно!

Перед тем, как попрощаться, Миша рассказал, что внутри дома уже навел порядок – и пригласил Николая и Маргариту на чай. Но те вежливо отказались, сославшись на то, что уже хотят спать. Миша же предположил, что они просто испугались, что дом может обвалиться, пока они будут чаевничать. «Как только привезут древесину, надо все-таки стабильность дома повысить. На всякий случай, – решил Малинин за ужином. – Но, как посоветовал Николай Петрович, не слишком усердствовать при этом».

Утро выдалось сухим и солнечным, и Малинин работал на улице, сидя на ступеньке крыльца. По округе разносилось жужжание шуруповерта – это Миша собирал дорожный знак. Трубы в магазине он выбирал так, чтобы каждую из них можно было вставить в другую, обеспечивая дорожному знаку нужную длину. Собрав из труб шест, он укреплял места соединения, вкручивая в них шурупы с четырех сторон. На земле впереди, неподалеку от его ног, лежали закрытые банки с краской, кисточка, а также две треугольные половинки листа металла, уже нарезанного «болгаркой».

Пока Миша брал в руки очередной саморез, его внимание привлекло движение со стороны главной дороги: на ферму въезжал черный блестящий автомобиль-иномарка. Миша нехотя отложил свое занятие: положил саморез в коробку, взял коробку в руки, встал в полный рост – и, не спеша, зашагал в сторону дороги с шуруповертом и коробкой в руках. Пока автомобиль подъезжал, Миша положил инструменты на один из металлических листов и стал ждать.

Остановившись непочтительно близко перед фермером, из машины вышли водитель и двое пассажиров: высокие крепкие мужчины в черных костюмах и лакированных, блестящих как сама иномарка, ботинках. Помимо одинаковой формы, у всех у них были уложенные гелем для укладки блестящие волосы и очки с зеркальными стеклами. Миша решил, что когда такие разъезжают по городу ночью, то достаточно навести на них свет одного прожектора, чтобы освещать весь город отраженным светом. Несмотря на внушительные габариты, Миша все равно был крупнее – и поначалу трое стояли, оценивая его. Потом тот, что был по центру – с зачесанными назад волосами и единственный в черной рубашке и без галстука, наименее высокий из трех, с дорогими золотыми часами – пошел в сторону Миши, после чего за ним последовали другие двое. Шел он важно и артистично, с высоко поднятой головой. К любым незнакомцам фермер старался относиться хорошо, но тех, кто будет ему неприятен, он узнавал с первого взгляда – и центральный был как раз одним из таких.

– Где хозяин? – спросил центральный, сняв очки и подняв подбородок так, что смотрел на Мишу будто сверху вниз.

Малинин своим взглядом не выражал никаких эмоций.

– Я хозяин, – сказал он. – Вы чего-то хотели?

Тот ухмыльнулся в ответ:

– А прежний где? Ну, старикан тут был.

Миша нахмурил брови.

– Нет его, – сказал Малинин. – Так что вы хотели?

Центральный сплюнул себе под ноги.

– Сколько за ферму хочешь? – спросил центральный.

«Бандиты приехали», – вспомнив рассказы Селянова, решил Миша.

– Я не продаю ферму, – буднично сообщил он.

– Слушай, – подошел центральный поближе к Мише. – Я хорошо заплачу. Судя по тому, что ты живешь в такой развалюхе, – кивнул он на дом, – как эта, денег у тебя, наверное, немного.

Центральный засмеялся своей шутке, и вслед за ним, немного запоздав, – его «охрана». Миша веселья не разделял, стараясь быть как можно более невозмутимым.

Немного успокоившись после шутки, центральный сказал:

– Цену, короче, назови, а деньги я предоставлю.

За свою жизнь Миша встречал людей, которые все измеряли деньгами: такие считали, что можно купить хорошее отношение, преданность, дружбу, радость, счастье; все, что прикручено к земле, а все, что не прикручено – тем более; думали, что можно купить правду, репутацию, историю и будущее. По их мнению, у всего и у всех был ценник, а те, кто утверждал, что не продается, просто намекали на большую плату. И теперь они хотят купить его ферму. Малинина интересовало, зачем им нужна ферма, которую прежние хозяева, возможно, не найдя покупателей, продавали почти за бесценок. «Что здесь такого? – думал Малинин. – Может, тут много веков назад основатель Восточного клад зарыл?» Мысль была интересной, но когда общаешься с такими людьми, как эти трое в костюмах, лучше было не отвлекаться. А еще Миша пожалел, что не поверил в рассказы Петра Ивановича и не расспросил его подробнее о бандитах, о которых тот часто упоминал.

– Зачем вам ферма? – спросил Малинин, прищурившись. – Тут что, клад зарыт? Если вам тут клад нужен, карта сокровищ или что-то такое, то забирайте – и уезжайте. Я не хочу, чтобы вы были на моей ферме.

Прежде чем центральный подобрал слова, с главной дороги на сельскую съехал еще один автомобиль – такая же черная блестящая иномарка. Миша в этот момент пожалел, что Селяновы вместе с будильником не оставили ему еще и ружье. Малинин кивнул в сторону приближавшегося автомобиля:

– Подкрепление вызвали?

Центральный обернулся, а следом, немного погодя остальные.

– Только не он! – с досадой бросил центральный.

Один из тех, кто стоял позади него, спросил:

– Может, уедем?

– Да какой «уедем»! – разочарованно махнул рукой тот. – Он нас видел уже.

Центральный уже не выглядел таким уверенным и дерзким. По мнению Миши, он был похож на нашкодившего кота, не знающего, куда ему теперь спрятаться от хозяйского тапка. Автомобиль остановился чуть позади машины, которая уже стояла здесь. Из него вышел седовласый, усатый, подтянутый мужчина в сером костюме, а вслед за ним, с другой стороны автомобиля, «охранник», который, по мнению Малинина, своим внешним видом отлично вписался бы в экипаж первой машины.

– Привет, пап! – крикнул вдруг центральный в сторону седовласого. Седовласый пошел в их сторону, говоря:

– Я же просил тебя не пугать местных, Семен! Но ты опять сюда приехал, да еще с этими бабуинами!

– Но пап! – протестовал центральный.

– Не папкай! – сдвинул брови к переносице седовласый. – Живо домой! И если опять тебя здесь увижу, то ремня получишь!

Центральный поморщился и покраснел от стыда. Он повернулся к своим – и дрожащим голосом скомандовал им:

– В машину! Все!

Он затопал к заднему сиденью автомобиля без всяких прежних пафоса и артистизма. Быстрой, совсем не грациозной походкой он дошел до двери автомобиля – и скрылся в салоне, захлопнув за собой дверь. Седовласый в это время на сводил с них глаз; и даже когда они начали уезжать, он провожал их взглядом. Когда автомобиль отъехал от дома и двинулся прочь от фермы, седовласый повернулся к Мише.

– Вы простите, молодой человек, – сказал он – и подал руку. – Меня зовут Алексей Николаевич Черников, мэр города Западный.

Удивленный Миша пожал руку гостю.

– Я Миша, – сказал Малинин. – Фермер.

– Вы же у Селяновых ферму купили? – поинтересовался тот. – Семен часто приезжал к ним с предложением приобрести ферму.

– Он и ко мне приехал, чтобы ферму купить, – сообщил Миша, дивившийся информированности гостя.

– И вы, судя по всему, не договорились? – спросил тот.

Миша прищурился, задумавшись.

– Чем ему так эта ферма приглянулась?

Тот вздохнул:

– Сема всегда такой был: если что-то нельзя делать, он будет. Скажешь ему: «Сема, не надо есть перед сном!» А ночью идешь по квартире – и он у холодильника жует что-то. Говоришь: «Нельзя в дом котов с улицы таскать!» А на следующий день он пять котов приведет. Также если ему говорят, что что-то купить нельзя, он не успокоится, пока не купит. Просто из вредности. Однажды, когда мы стали зарабатывать больше, я ему сдуру сказал, чтобы деньги не транжирил! Он себе потом даже вертолет купить умудрился! Я хочу его счет закрыть и отправить работать на завод, но жалко мне его.

Миша внимательно смотрел на Черникова – и по его лицу пытался понять, насколько искренне тот говорит. Пока что выглядел мэр довольно убедительно.

– У вас есть дети? – спросил вдруг мэр.

– Нет, – помотал головой Миша, думая о том, что когда его отцу было столько же, сколько самому Мише сейчас, у отца был сын одиннадцати лет от роду. Сейчас этот сын возился на ферме, чтобы какими-то немыслимыми путями исполнить свою мечту, к которой он шел вот уже пять лет.

– Когда свои появятся, то будьте с ними построже, а то вырастут, как этот, – махнул он рукой в сторону дороги, где уже давно скрылись «бандиты». – Да, кстати: вы уже знаете, что послезавтра я устраиваю встречу с фермерами? – вдруг спросил он.

– Да, – кивнул Миша невозмутимо, хотя его охватили некие сомнения. – Слышал о таком.

– Встреча будет в десять утра в здании администрации города, – сообщил он. – Буду рад вас там видеть.

– Приеду, – коротко ответил Миша. Он не хотел плохо думать об этом человеке, но сомнения в том, что он не знал заранее о сегодняшней поездке его сына на ферму Малинина, все же появились.

Они пожали руки. Черников сел к себе в машину – и уехал по той же дороге, где ранее проезжал его сын. Вместо того, чтобы сразу продолжить работать над дорожным знаком, Миша пошел в дом попить воды и сделать перерыв.

Через полчаса с крыльца фермерского дома вновь раздавалось жужжание – Миша заканчивал делать шест для дорожного знака. Солнце над его головой располагалось в зените, но не грело – был обычный осенний полдень. Зеленый цвет в этом сезоне потихоньку выходил из моды – и, по сравнению с предыдущими днями, модница-листва успела заметнее пожелтеть, придавая деревьям еще более осенний вид.

У забора, что начинался метрах в двадцати пяти от Миши, лежали два покрашенных в белый цвет металлических листа. На каждом листе был нарисован черного цвета идущий через дорогу человечек. Когда краска высохнет, останется привернуть листы к шесту шуруповертом и покрасить «шляпки» шурупов в черный и белый цвета.

Укладывая готовый шест у своих ног, Малинин предположил, что краска может не высохнуть за сегодняшний день – и установку знака придется еще отложить.

«Вот об этом я как-то не подумал сразу, – почесал он затылок. – Ну, да и ладно! Главное – это что прогресс есть!» Он повеселел, подошел к листам металла и, положив шест в траву рядом с ними, пошел домой за измерительной лентой: завтра должны были привезти доски и бруски; нужно было за сегодня замерить как можно больше величин в доме, чтобы потом начать пилить то, что ему привезут.

В замерах прошла большая часть дня, в течение которой его никто не беспокоил. Он измерял стены, половицы, ступени, поручни, плинтусы и даже хотел сделать замеры на крыше, но потом решил, что сначала, прежде чем лезть на крышу, ему все же следует укрепить упоры или поставить новые. Заглянув после трудового дня в шкафчики и холодильник, Малинин решил, что он знатно истощил купленные недавно запасы провизии, – и задался вопросом: «Если тем, кто развозит дерево, заплатить побольше, то привезут ли они мне еще и продуктов из магазина?» Подобный исход событий фермер посчитал маловероятным – и приготовился к тому, что на днях снова поедет за едой, если к тому времени не прилетит из отпуска загадочный курьер, единственный на два города работавший в этой сфере.

В конце дня, сидя на диване и борясь со сном, Миша листал свои записи с замерами и проверял, не забыл ли он чего записать. Тут он зевнул, положил тетрадь рядом с собой – и откинул голову на спинку дивана, решив немного подремать. Закрыв глаза, Малинин задумался о том, а не следует ли сразу устроиться нормально спать вместо дремоты – и тут в дверь постучали. «Знак того, лучше все же ко сну готовиться», – решил Малинин, лениво вставая и задаваясь вопросом, кого это принесло на ночь глядя. Подойдя к двери и отдернув занавеску, сквозь стекло он никого не увидел. Повернув ручку двери и толкнув дверь вперед, он вышел из дома. Ночь была тихой, а звезды были как скопление ярких фонарей, делая темное время суток почти по-дневному светлым. Малинин поглядел по сторонам, но снова никого не нашел. «Бандиты пугать пришли», – подумал Миша – и сразу постарался отогнать от себя эту мысль. Ему еще надо спросить у мэра Западного, знает ли тот что-нибудь о пропаже амбара.

Как только он повернулся в сторону двери, собираясь зайти обратно в дом, откуда-то издалека сзади он услышал говоривший шепотом знакомый голос, звавший его:

– Миша…

Он резко обернулся, но под необыкновенно светлым ночным небом никого не было видно. Малинин не слышал этого голоса уже пять лет, с тех пор как она ушла, так и не сказав, куда.

Он спустился с крыльца, чтобы вновь осмотреться. Никого вокруг себя он не наблюдал.

– Миша… – откуда-то снова прошептал голос, но ни сзади, ни спереди, ни по сторонам не было никого.

– Я не могу тебя найти, – с досадой проронил Миша, уставившись в землю. – Я лезу вверх и лезу. Может, все потому, что я еще не на вершине? Но я не знаю, сколько еще подниматься, – он вновь осмотрелся. – Не знаю… Скажи, сколько! Намекни хоть, – он развел руками.

– Миша… – вновь услышал он из ниоткуда.

– Слышишь ли ты меня? – он поднял взор вверх, на звезды, где, возможно, жила она. – Мне так без тебя одиноко, – его голос дрогнул. – И я даже не знаю, вернешься ли ты хоть когда-нибудь, – он вздохнул. – Прости, что я не был таким, каким ты хотела меня видеть…

– Миша…

Он открыл глаза. Малинин все еще сидел на диване в гостиной своего дома. Справа от него лежала тетрадь с замерами. Он посмотрел на часы: спал он полчаса.

– Лучше бы опять по горе поднимался, – сонно проворчал Малинин. Он так хотел снова услышать тот голос! Но при этом очень жалел, что голос вновь оказался на слуху, ведь доносился он словно с другой планеты, не известно, откуда конкретно. Звал ли этот голос его в действительности или же Малинин выдавал желаемое за действительное? Скучала ли она хоть иногда? Вспоминала ли его? Не забыла ли? Он скучал, вспоминал и не забыл, ведь все, чем он занимался в жизни с момента ее ухода, напоминало о ней, ведь именно ей это все и было посвящено! Она всегда была с ним, пускай, возможно, и не зная об этом. А что она сказала бы, если бы знала? Отмахнулась бы, как от чего-то не нужного? Задумалась бы? Захотела бы вернуться из неведомых краев, куда ушла? Ответов на эти вопросы Малинин не знал. Будущее оставалось загадкой. В сон клонить перестало. «Лучше пойду снова почитаю, как сельское хозяйство вести, – решил фермер. – Может, снова спать захочется».

Несмотря на то, что за ночь он прочел довольно много, желания сомкнуть глаз так и не проснулось. За чтением на кухне, которое он совместил с чаепитием, Малинин не заметил, как на улице посветлело. Когда ночной пейзаж на улице стал заметно более утренним, Миша взглянул в окно. «Пора за работу, – подумал он. – Пока доски не привезли».

Привинтив на улице высохшие от краски листы металла к шесту, Миша покрасил шляпки саморезов, чтобы они не выделялись на фоне знака. Захватив из помещения с инструментами лопату – один из оставленных Селяновыми сувениров, – он взял дорожный знак, кисточку, пакет с банками с краской – и потащил все это к пешеходному переходу неподалеку от фермы Ларисы Борисовны.

Час был ранним, так что Миша рассчитывал, что автомобилей между городами ходить не будет. Положив знак и лопату в траву, Миша, вооружившись кисточкой и краской, приступил к рисованию белых участков «зебры» там, где еще виднелись нарисованные много лет назад прямоугольники. При этом он периодически поглядывал то направо, то налево: мало ли, вдруг машина будет проезжать. К его облегчению, переход получилось нарисовать без вмешательств. Отложив художественные принадлежности, Малинин взялся копать яму для установки знака. Высохший верхний слой земли был тверд, но лопата в руках мощного Малинина работала, как отбойный молоток, вскоре позволив ему выкопать глубокую яму. Установив знак в получившуюся выемку, Миша стал забрасывать ее землей.

Посмотрев на часы по окончании работ, Малинин ухмыльнулся: само дело прошло гораздо быстрее, чем подготовка к нему. Довольный фермер, взяв лопату и краску, направился домой, надеясь, что краска высохнет прежде, чем проснется поток автомобилей.

По дороге домой он несколько раз зевнул – и в какой-то момент решил для себя, что вот сейчас, утром, можно и подремать прилечь. Стоило ему дойти до дома, вдалеке позади него послышался гудок грузовика. Малинин обернулся: на сельскую дорогу въехал КАМАЗ с огромным прицепом, который вез к нему горы досок. Миша был рад, что наконец-то можно начать настоящий ремонт, но все-таки он предпочел бы, чтобы КАМАЗ приехал хотя бы на пару часов попозже. Положив инструменты с красками на крыльцо, он, подбоченившись, наблюдал, как грузовик въезжает во двор. После того, как грузовик остановился, из его окна высунулся мужчина – и крикнул ему:

– Начальник! Где выгружать?

Миша посмотрел налево от себя.

– Вон там! – крикнул Миша, показывая на место, где раньше был амбар.

Кивнув в ответ, водитель повез грузовик с прицепом туда, куда Малинин ему показал. Пока тот подъезжал к нужному месту, Миша зашел домой, чтобы вымыть руки и попить. Выйдя из дома, Малинин обнаружил несколько растерянного водителя, стоящего у прицепа.

– Чего такое? – спросил Миша, подходя к нему.

– Тут много досок, начальник, – замялся тот.

– Я заметил, что много, – хохотнул Малинин. Древесины действительно было предостаточно: кузов КАМАЗа был заполнен доверху и еще сверху; прицеп, который он вез, привез древесины не меньше. По расчетам Миши, который делал заказ, ему привезли абсолютно столько материала, сколько нужно для обновления всего дома. А дом, между прочим, был большим. – А что?

– Я один буду до ночи разгружать, – признался он. Мужичок был сухой и невысокий даже по меркам человека обычных габаритов, а что уж говорить о мерках гражданина ростом с Мишу! – Поможешь?

Малинин пожал плечами.

– Ну, давайте.

Древесину можно было сбросить с кузова, что существенно ускорило бы работу, но при этом часть досок могла поломаться, чего Малинин не хотел: чтобы склеивать те доски, что поломаются, у Миши не было ни желания, ни клея. Вдвоем они потихоньку начали разгружать кузов: водитель стаскивал материалы сверху, а Миша принимал их снизу и складывал на землю и друг на друга.

– Я вообще часто доски вожу, – сообщил водитель, передавая фермеру длинный брусок. – Рад, что ты согласился подсобить с разгрузкой.

– А разве можно было не согласиться? – засмеялся Миша, забирая материал. – Я бы мог, конечно, целый день наблюдать, как вы выполняете работу за двоих, но вдвоем мы со всем быстрее управимся.

– А некоторые вот наблюдают, – пожаловался тот. – Говорят, раз привозишь, то и разгружай, а мы к вам в контору грузчиками не нанимались. А я тоже не нанимался, вообще-то! – продолжал он, стаскивая доски. – У меня в трудовой написано: во-ди-тель, – произнес он последнее слово по слогам.

– А почему грузчика не нанять? – поинтересовался фермер.

Водитель, вытерев пот со лба, ответил:

– Грузчику платить надобно, начальник. А зачем платить и водителю, и грузчику, когда можно платить только водителю, который еще и тяжести таскает?

– Или грузчику с автомобилем, – заметил Миша.

– Да… – протянул тот, соглашаясь.

Когда они разобрали половину кузова, водитель спросил:

– Начальник, может, перерыв?

Миша и сам утомился за ночь без сна и тоже был не против немного отдохнуть.

– Давайте перерыв, – ответил он – и пошел в дом. Дома он налил два стакана воды: один – себе, а другой – водителю. Выйдя из дома, он нашел водителя сидящим на ступеньках крыльца.

– Пить хотите? – протянул Миша воду своему гостю.

– Спасибо, начальник, – ответил тот, взяв стакан. – Хороший дом у вас, кстати.

Фермер тоже сел на ступеньки, а потом начал смаковать воду небольшими редкими глотками:

– Честно говоря, не помню, чтобы люди так отзывались об этом доме, – хохотнул он.

– У меня вот тоже дом свой есть. Точнее, его не будет скоро, – вздохнул водитель.

– А что такое? – спросил Малинин.

– Администрация городка нашего продавила… Как там ее? – он защелкал пальцами, пытаясь вспомнить слово. – Реиндексацию жилищного фонда. Во!

– Реновацию? – прищурился Миша.

– Да! Вот! – закивал водитель. – Реновацию! Мне сказали, что мой дом оказался среди тех, которые эта реновация затронет. А это значит, что приедут дяди из администрации на бульдозерах – и домишко мой просто снесут.

Малинин помотал головой:

– Так денег же на новый дадут. Обязаны, – сказал он.

– Ха! Денег-то дадут, но их только на собачью конуру хватит. А у меня детвора подрастает, – он опустил голову.

Миша задумался – и тут его глаза округлились от пришедшей идеи.

– Вас как зовут? – вдруг спросил он.

Водитель посмотрел на него.

– Данилой звать, – ответил водитель.

– Данила, вы живете где? В Восточном?

– Угу, – ответил он.

Миша улыбнулся.

– Как вы смотрите на то, если мы с вами наведаемся к мэру Восточного, Павлову Сергею Палычу?

Узнав, что Миша хочет помочь ему договориться с мэрией о предоставлении нового жилья, Данила сразу же согласился ехать в Восточный. Разгрузив кузов и оставив прицеп с оставшимися материалами на ферме, Данила и Миша отправились в путь. В дороге Малинин даже успел немного подремать. В этот раз ему ничего не снилось. Когда они подъехали к зданию мэрии, Данила слегка толкнул его в плечо

– Начальник, идем? – спросил он.

– Да, – подтвердил Миша сонным голосом, продирая глаза.

На входе их вновь встретила секретарша.

– Ой, снова вы, – посетовала она, подпиливая ногти. – К Сергею Павловичу? Опять проценты хотите повыше?

– Да я не за процентами, – отмахнулся Миша. – Сергей Палыч у себя?

– У себя, – ответила та.

Малинин зашагал в кабинет мэру, и Данила проследовал за ним. Постучавшись в дверь кабинета, фермер приоткрыл ее – и застал мэра читающим бумаги в той же одежде на том же стуле, будто тот все это время пробыл на рабочем месте. Мэр был удивлен, увидев его.

– Михаил Александрович, верно? – пробасил градоначальник.

– Миша, – помотал головой тот. – Разрешите зайти?

– Проходите, – отложил он документы, которые держал в руках.

Вслед за Мишей в кабинет несмело зашел водитель.

– Сергей Палыч, – начал Миша, подойдя поближе к столу мэра, – я бы хотел обсудить с вами один важный момент касательно моего голоса за Восточный.

– Давайте, – с интересом произнес мэр.

– Человека рядом со мной зовут Данила, – показал он на вставшего рядом водителя. – Из-за программы реновации его могут лишить жилья. Данила, расскажите мэру вашу историю.

Мэр пригласил водителя сесть на стул, после чего тот заговорил и про бульдозеры, и про семью, которой нужно где-то жить, и про обещанные администрацией копейки, и про собачью конуру. Мэр внимательно слушал, кивал и угукал по мере того, как узнавал больше.

– Ну, вот так, – развел руками Данила, закончив рассказ.

– Я вас услышал, – сообщил мэр. – Да, в городе действительно начала действовать такая программа. И да, – он поджал губы, – у населения она оказалась не очень популярной. Но у нас народ такой: новое иногда в штыки принимается. Наверное, – обращался он уже к Мише, – вы заметили, что в нашем городе чтут прошлое. И я очень уважаю почитание традиций, но времена меняются – и поколения вместе с ними. Молодежь уже не хочет жить так, как жили деды и прадеды, как мы живем у нас в Восточном. И молодые уезжают в крупные города, жизнь которых они видят в Интернете. Чтобы хоть как-то попытаться их удержать, мы приняли решение обновлять город, как обновляли в прошлом государстве. И, конечно, – он развел руками, откидываясь на стуле, – без обновления внешнего вида города этот процесс проводить не получится.

– Это все понятно, – сказал Миша, – но что делать с обычными людьми, вроде Данилы? На деньги, которые ему пообещала администрация, он себе новое жилье не купит.

– Эти деньги – это только первый взнос, – заявил Павлов. – Для людей, чье жилище будет подвергнуто реновации, мы организуем ипотеку, а этот первый взнос может пойти на ее погашение.

– Ипотека… – покачал головой Данила. – У меня нет денег ее платить! Все деньги уходят, чтобы детишек растить! Как я выплачивать вашу ипотеку должен?

– Ну, знаете, – сказал мэр, – можно супругу попросить на работу устроиться, да и в нашей стране дети с малых лет издавна были помощниками по хозяйству – можно устроить и их работать.

– У меня старший из трех только в пятый класс пошел! – бросил Данила. – Какая работа? Средний – в детском саду. А мать за младшеньким следить должна!

– Даниил, – обратился к нему мэр мягко, – как вас по батюшке?

– Романович, – буркнул тот.

– Даниил Романович, – продолжил Павлов, – наши люди, люди старой закалки, как вы, всегда умели выкручиваться из непростых финансовых ситуаций. Можно ведь и на вторую работу…

– Сергей Палыч! – перебил Миша.

Тот посмотрел на фермера.

– Если вы поможете Даниле с жильем – не ипотекой, не арендой, а бесплатно выдав ему жилье, в котором он сможет растить детей, – вы покажете всем фермерам, которые еще не проголосовали, что вы заботитесь о людях, за которых отвечаете.

Услышав слово «бесплатно», Сергей Павлович едва заметно поморщился, но не перебивал.

– Если Данила получит жилье взамен старого, – продолжал Миша, – то мне кажется, что такой поступок можно будет и в предвыборной кампании использовать, что добавит вам популярности не только среди фермеров, но и среди ваших же горожан. У вас же выборы скоро.

– Но тогда мне придется всем по реновации жилье раздавать, – заворчал он.

– Вы же мэр, – пожал плечами Миша. – Глава города. Вы здесь для того, чтобы заботиться о горожанах, – заявил Малинин. – И горожане тоже так считают. И они высоко оценят такие шаги с вашей стороны. А может, увидев, как вы заботитесь о своих людях, однажды страна захочет увидеть вас на более высоком посту.

Сергей Павлович отвел взгляд, задумавшись. Некоторое время он молчал.

– Мне надо сделать звонок, – вдруг сказал он. – Подождите меня в коридоре.

Миша кивнул – и направился к выходу из кабинета. Данила пошел вслед за ним. Закрыв за ними дверь, водитель шепотом спросил: