Никита Марычев
Очищение духом

Глава 18

Ривелсея, выйдя из магазина с посудой, некоторое время гуляла по городу и о чём-то думала. Она прошла Золотую площадь, а затем направилась к реке, по направлению к дому Адеста. Однако мост переходить она не стала, а завернула совсем в другую сторону. Память у Ривелсеи была хорошая, и она быстро нашла ту улицу, с которой началось не так давно её знакомство с прекрасным городом Анрельтом. Поиски дома номер восемь тоже заняли не слишком много времени. Этот район города построен был более просто, чем даже тот, где жил Адест, не говоря уже о центре: домики были поменьше и не из гранита, а деревянные, зато и выглядели они более весело, чем суровые и монументальные здания вблизи Золотой площади.

Ривелсея поднялась на две небольшие ступенечки и постучала в деревянную же дверь. Ей пришлось сделать это несколько раз, прежде чем послышались шаги и голос: «Сейчас, сейчас». Дверь открыл человек весьма молодых лет, примерно ровесник самой Ривелсеи. Его взгляд скользнул снизу вверх по ногам, по кофточке и остановился на лице.

– Приветствую, – сказал он. – Ты ко мне? Я буду очень рад, если это так.

– Доброе утро, – ответила Ривелсея. – Мне хотелось бы видеть Рилана. Он ведь здесь живёт?

– Рилан? Нет, здесь он не живёт, – сказал парень. – Он живёт в деревне неподалёку от Невильна. Ну, Невильн, знаешь, город такой есть?

Ривелсея засмеялась.

– Можешь не сомневаться, Невильн я знаю. И даже была там один раз. Но мне Рилан нужен, ты, я поняла, знаешь его, а мы с ним зерно вместе в прошлый раз везли, – сказала она, – в Анрельт. Знаешь, наверно, город такой есть?

Парень прыснул.

– Да, слышал пару раз. На язык ты остра, конечно. Так вот, Рилан здесь хоть и не живёт, но временно проживает, пока он в Анрельте. Я, конечно, не прочь, чтобы он жил у меня, с ним веселее намного. А ты сама здесь живёшь или нет? И как тебя зовут? И заходи, заходи! Рилана пока нет, он ушёл на время, на базар за продуктами и ещё зайти лошадку проведать.

Попутно ответив на комплекс ставших уже привычными вопросов, Ривелсея прошла вслед за парнем в дом. Домик был аккуратен внутри в той же степени, что и снаружи, и выглядел уютным, несмотря на то что на столе стояло большое количество немытой посуды, а кровать в комнате, мимо которой они проследовали, была до сих пор не убрана.

Хозяин оказался человеком весьма гостеприимным. То ли это являлось его природным качеством, то ли ему просто понравилась Ривелсея, но не прошло и двадцати минут, а она уже сидела за столом, грязная посуда с которого поспешно была унесена в другую комнату, и пила заваренный в большой кружке сладкий-сладкий чай с абсолютно таким же вареньем из клубники, которое парень щедро намазывал на куски белого пшеничного хлеба и клал их на тарелку своей гостье. Ривелсея ела и благодарила, он сидел напротив неё и рассказывал всякие истории. Как узнала девушка, в Анрельт он приехал жить четыре года назад, дом этот ему от дяди в наследство достался, работал он каменщиком, их отряд из шести человек постоянно кидали то в одну, то в другую часть Анрельта ремонтировать старые дома и изредка, если что обрушится, разбирать по камешку завалы, или строить новые дома. И наконец, то, что звали его Бе́лтон. К его несомненному достоинству Ривелсея отнесла и то, что он гораздо больше говорил сам, чем задавал вопросы, и это давало ей возможность расслабиться и отдохнуть.

Через некоторое время, измеряемое тридцатью минутами на висевших на стене часах или четырьмя кусками хлеба с вареньем для Ривелсеи, они услышали барабанный стук в дверь. «А вот и он, полагаю, подожди!» – воскликнул Белтон и отправился открывать.

Дверь Ривелсея наблюдать со своего стула не могла, но знакомый уже голос услышала сразу же после звука замка, возвещавшего, что дверь открыта.

– Ну вот я и вернулся! Я всё купил, что надо. Надеюсь, ты уже успел помыть всю посуду? Да ты, я вижу, даже не начинал, вообще ничего не сделал, кроме того, что перенёс её сюда! Мы, кажется, договорились: один из нас пойдёт на базар, а другой наведёт порядок в доме. И что я вижу? Вот скажи: что вообще ты делал всё это время, пока я за едой ходил? Просто на кровати наверняка валялся, знаю я тебя!

– Нет, Рилан, – ответил Белтон. – На кровати я совсем почти не валялся, я гостей принимаю всё это время. Твоих, между прочим, гостей. Так что проходи давай, тебя заждались уже.

– Да? И кто же, мне интересно? Наверное, старина Ниршел? Неужели он вернулся со своей работы так рано? – было слышно, как Рилан снимает башмаки и надевает другую обувь, чтобы ходить дома. Когда он возник в дверях, одетый в ярко-красную рубаху и в белых брюках, с встопорщенными волосами, на которых от жары блестели капельки пота, и увидел Ривелсею, которая как раз отправляла в рот кусок хлеба с вареньем, он даже замер от неожиданности и, возможно, от счастья.

– Не может быть! – закричал он. – Ривелсея! Ну вот честно, я даже и не надеялся уже, что ты когда-нибудь про меня вспомнишь. А я ведь про тебя вспоминал, каждый день почти вспоминал. Ну что, как у тебя дела? Как жизнь в Анрельте, нравится?

Ривелсея отпила чай, подняла на Рилана взгляд с мелькнувшей в нём вдруг какой-то новой искоркой и посмотрела как-то странно и очень хорошо.

– Привет, Рилан, – ответила она. – Ты садись, я полагаю, тебе Белтон тоже чаю нальёт. Ведь даже для незваных гостей он весьма и весьма гостеприимен.

– Сейчас, сейчас, – раздался голос Белтона, а Рилан присел рядом с ней.

– Как дела, Рилан? – спросила Ривелсея с улыбкой. – Как зерно, продал? Как Рябинка поживает?

– Дела хорошо, – жизнерадостно сказал Рилан. – Зерно-то я не продаю совсем, мне просто за перевозку платят. Если за двое суток успею, двадцать, если не успею, семнадцать. Ну, это когда из Невильна в Анрельт и из Анрельта в Невильн. А так-то время не очень важно, главное, чтобы привёз в сохранности и столько же, сколько погружено было, – Рилан хохотнул. – С Рябинкой всё хорошо, она в конюшне неподалёку, за эти дни отъелась немного, да и повеселела. Конечно, хорошо целый день ничего не делать и овёс поедать, но только чтобы он в кормушке-то был, ездить приходится. Мне кажется, это она не хуже моего понимает.

Солнце пробивалось сквозь неплотно закрытые занавески, и каждый его луч был просто немилосерден. Оранжевые полосы и светлые блики наполняли всю комнату и давали ясно понять, что от лета, пышно уже расцветшего во всей своей красе, невозможно никаким образом и ещё долго будет невозможно ни укрыться, ни спастись. Затылок Ривелсеи тоже обжигал яркий беспощадный луч, но она сидела и не шевелилась. То ли не чувствовала этого, то ли не придавала значения.

Белтон меж тем управлялся с чайником, разливал чай по чашкам и нарезал только что купленный Риланом большой пирог с яблочной начинкой. Рилан раскладывал сахар и размешивал его маленькой ложечкой.

– Несмотря на всё прекрасное и великое, что есть в вашем городе, – задумчиво сказала Ривелсея, – очень мало в нём домов, где принимают так же радушно и по-хорошему, как здесь.

– Ты, конечно, исходишь из слов тех людей, которые вечно твердят, что в Анрельте все люди злые и корыстные? – спросил Белтон. – Ну, так такие и не только в Анрельте есть. Вот дед мой, да не зарастёт никогда его могила, тоже всегда говорил, что у нас в деревне все жители подлецы, старики все, кроме него, конечно, глупые, молодёжь ленивая, а пиво всё и везде кислое. В общем, настроение всем он попортить умел. Но не значит же это, что так оно и есть, верно?

– Верно, конечно, – ответила девушка. – Но я не из всяких сплетен больше исхожу, а из собственного опыта.

– Из опыта? – поразился Рилан. – Ты хочешь сказать, что есть такие дома, где такую прекрасную девушку могут плохо встретить? Непостижимо! Но где живут такие злобные, чёрствые люди?

– Ну, это не так уж важно. Для меня важнее то, что сейчас я могу просто отдохнуть в такой приятной компании, – сказала Ривелсея. – По-моему, это главное, ведь правда, Рилан?

– Конечно! – ответил он, запивая пирог. Смена темы никогда не давалась ему слишком тяжело. – Кто бы что ни говорил, а хорошие люди везде есть, главное – их найти.

– Вот-вот, – сказала Ривелсея и опять мило улыбнулась. Чай она отхлёбывала редко и по глоточку, опасаясь, чтобы ей не налили ещё. Больше выпить или что-нибудь теперь съесть она была просто уже не способна. От пирога тоже осталось совсем немного, и она понемногу мусолила этот кусочек, на который постоянно поглядывал Белтон, планируя, не пора ли дать гостье ещё.

– А кстати, Ривелсея, – спросил Рилан. – Скажи, ты видела уже Золотую площадь? Ну не могла ты её не видеть, я же знаю! Куда ни пойдёшь, всегда через неё. Так уж, видимо, город построен.

– Видела, – ответила она, заметив про себя, что Золотая площадь – это, видимо, одна из любимых тем всех, кто живёт в Анрельте. – Впечатляет и очень красиво. Потрудились на славу те, кто это строил. В моей деревне вряд ли такое когда-нибудь соорудят.

– И в моей, и в моей, – засмеялся Рилан. – Строительство было грандиозное, издержали больше, чем казна за год получает. И Стражей содержат до сих пор, чтобы они, в смысле, охраняли. А то ведь там золото чистое, каждая плитка сто анреллов, а народ у нас… ну, как и везде, в общем.

– Да, это верно, – поддержал Белтон. – Как говорится, шесть запоров – слишком мало, чтобы запереть метлу. Так у меня ведро год назад ведро украли, помнишь, Рилан? Да и какое ведро! Ржавое, дырявое совсем, я на улицу поставил, чтобы выкинуть потом. А выхожу – и нет ведра. А я никогда даже и не думал…

– Помню, помню, – перебил Рилан. – Но это ещё что, я вот видел, как на Золотую площадь коза зашла. Серая такая коза, гуляла она, значит, по городу, сбежала, видимо, откуда-то, ну и зашла. И воду пить стала из водоёма, где рыбы плавают. А Стражам это не понравилось, они со своих тумб, значит, попрыгали и давай её ловить. Такое зрелище было, ну просто вообще! Они её ловят, она от них прыгает, лягается, бодается. С характером коза попалась. Но и стражи тоже ничего, славу Анрельта в обиду давать не собирались. А только, как ни крути, коза в выигрыше была, хоть их и двое. Бодалась она крепко, а потом за круг отбежит и посмотрит, а потом разбежится и снова бодать. Стражи её по спине колошматят, а толку нет, им за круг-то выходить нельзя, пока не сменят, что бы ни случилось, а ей-то закон не писан. Прогнать, значит, козу они не могут, она настырная, а мечи, данные для защиты чести и порядка в городе, доставать и ими козу рубить – тоже нехорошо получится, какое-то надругательство даже. Так вот и получалось, что сделать они ничего не могут. А ведь ещё народ столпился, стоят все, глазеют. А драка всё не кончается никак и не кончается.

– И что же дальше было? – спросила Ривелсея, делая очередной маленький глоток из чашки и стараясь, чтобы он не совпал с очередным приступом смеха.

– Так вот, – продолжил Рилан. – Зеваки-то глазеют, а дом-то Стражи рядом, командир в окно высовывается, смотрит. Ситуация очень неловкая по-любому выходит, для Стражи просто стыд. Он помочь-то хочет, но уж подмогу высылать – ещё хуже будет, совсем смешно. А кончилось, – Рилан засмеялся, – просто очень: когда я от смеха кататься перестал, то взял козу эту и с площади за рога прямо и увёл. Через мост мы с ней перешли, а потом она вырвалась-таки, да и убежала. Ну, смылась, значит, но главное, что конфуз был закончен. Найдут, кому надо. А как я обратно вернулся сказать, что всё нормально, то командир прямо из дома Стражи вышел и анрелл мне подарил. Я и взял, конечно, кто же от такого откажется. Да я и заслужил вроде, Анрельт спас, можно сказать. В каком-то смысле, конечно.

– Конечно-конечно, Рилан, ты герой, кто же спорит, – проговорил Белтон. – Этот человек, – сказал он, указывая на Рилана Ривелсее, – постоянно что-то такое делает, чего от него никто обычно не ожидает. Он ведь и работу себе нашёл неожиданную, вообще-то он легко плотником мог сделаться хорошим, но не захотел почему-то и стал грузы по городам развозить.

– Да ладно тебе, Белтон, что неожиданного ты тут видишь? – спросил Рилан. – Вот представь: сидишь ты целый день и палку строгаешь, ну скучно же! А так хоть мир посмотришь, и людей всегда новых и хороших встретить можно, – он сделал кивок в сторону Ривелсеи. – Ну не могу я в четырёх стенах всю жизнь сидеть, неинтересно как-то. Ты, Белтон, может, со мной и не согласишься, но вот Ривелсея, я просто уверен, поддержит. Ведь не на то даётся жизнь, чтобы посвятить её всю чему-то только одному. Я считаю, что надо всегда стараться так, чтобы многое попробовать и многое сделать. Идти известной дорогой как-то скучно, всегда хочется новых возможностей и новых дорог.

Рилан посмотрел на Ривелсею, и она поймала его взгляд – какой-то совсем непривычный, ясный настолько, что даже без обычного для него смеха.

– Верно, Ривелсея?

Ривелсея допила последний глоток чая и поставила чашку на стол. Возможно, он не знал об этом, но Рилан нашёл в этой девушке понимания больше, чем искал.

– Да, Рилан, – ответила она. – Я тоже однажды решила, что дома сидеть скучно. И тоже считаю, что одной лишь цели жизнь посвящать нельзя. А если и можно, то эта цель должна быть очень достойной и стоящей того. Хотя, возможно, найти достойную цель гораздо сложнее, чем убедить себя в том, что твоя цель достойна. Может, конечно, и не следует ничего искать, а просто должен каждый заниматься тем, что ему больше по душе.

– Может, и так, – согласился Рилан. – Я вот как раз таким делом и занимаюсь уже несколько лет. А вот чем ты занимаешься, Ривелсея, я до сих пор не знаю, хотя ты обещала мне рассказать.

Ривелсея задумалась и промолчала.

– «Таинственна, как ночь?» – спросил Рилан с пониманием.

Даже на этот раз данная фраза не могла не вызвать у Ривелсеи новый приступ смеха. Отсмеявшись, она произнесла:

– Да, Рилан, но на этот раз я всё же не так поспешно убегаю прочь. Впрочем, если ты не протестуешь, то можно пойти немного прогуляться по Анрельту, заодно ты познакомил бы меня с его особой архитектурой и с теми местами, которые этого достойны. Ведь я же его почти не знаю.

Как раз в этот момент Белтон, относивший посуду в другую комнату, вернулся и снова сел напротив Ривелсеи. Впрочем, на этом чаепитие уже закончилось, поэтому не прошло и нескольких минут, как Рилан поднялся и сказал:

– Белтон, большое тебе спасибо за гостеприимство, и не только в отношении Ривелсеи, но и в отношении меня самого. Но я надеюсь, что ты не будешь против, если я проведу для Ривелсеи небольшую экскурсию по городу и оставлю тебя одного на несколько часов?

– Конечно, конечно, Рилан, – отозвался тот. – Однако, я надеюсь, ты вернёшься незадолго перед ужином для того чтобы приготовить нам поесть, в то время как я перемою всю посуду.

– О, разумеется, Белтон, в этом ты вполне можешь на меня рассчитывать: можешь поверить, что я заинтересован в ужине ничуть не меньше тебя. Так что к вечеру я наверняка вернусь.

– Ну что ж, я буду ждать, Рилан. До свидания, Ривелсея. Я очень счастлив, что ты к нам зашла. Приходи, когда захочешь, – произнёс Белтон. И, проводив их с Риланом до двери, отправился мыть посуду.

За то время, которое Ривелсея провела в гостях, солнце, к счастью, успело не только достичь своей высшей точки, но и немного спуститься в сторону заката. Однако это очень слабо отразилось на жаре, которая по-прежнему наполняла весь город.

– Куда пойдём? – спросил Рилан.

– Не знаю, – улыбнулась Ривелсея. – Ты ведь лучше меня знаешь, наверное, куда можно направиться. Мне только не очень нравятся пыльные улицы и повозки, которые поднимают в воздух весь этот песок.

– Понятно, – сказал Рилан. – Тогда пойдём к реке. Там совсем не пыльно и очень хорошо. В такую погоду лучше места во всём Анрельте не сыщешь. Авеир вообще весь город освежает, я имею в виду влажный воздух. Не будь его, тут бы всё уже, наверно, высохло. Только и проблем бывает много, Авеир ведь неспокойный, он по осени, когда дожди, и затопить что-нибудь может. В прошлый год четыре дома целых водой снесло, да и вообще весь берег подмыло, если бы потом не мороз, то просто бы беда вышла. Мне это как раз Белтон и рассказывал, он ведь каменщик, так они с его бригадой просто тогда на работе сгорали, одновременно в воде по колено плавая. Тут такое, знаешь, было…

На тему, что ещё здесь было, Рилан распространялся всё то время, пока они приближались к берегу Авеира. Слушать его было очень весело и интересно, потому что он почти любое событие всегда мог показать в таком свете, в каком оно становилось занимательным и смешным. Ривелсея невольно переняла у него эту манеру и, когда стала рассказывать сама, то легко и быстро в этом же ключе описала свои похождения в Анрельте. Рилан выслушал с большим удивлением, поскольку действительно, рассказ был необычен, но, рассказанный легко и весело, он приобрёл совсем другой вид. Ривелсея, понятно, рассказала не всё, а только про Стекольщика, про которого Рилан вряд ли знал меньше неё, и про то, как она сходила в гости к Зенрису и к Рейтону, при этом на всякий случай не называя ни адресов, ни имён. Любопытство Рилана, конечно же, этим не исчерпалось и разгорелось ещё сильнее.

– Ривелсея, – сказал он. – Ты рассказала прекрасную захватывающую историю, которая, пожалуй, ничуть не менее увлекательна, чем мой рассказ про стражников, и в чём-то даже может её превосходить. Но ты ни словом не обмолвилась о том, зачем ты выпытывала у Стекольщика что-то там про какое-то Посольство и зачем, тем более, ходила к личностям, представленным тобой не в лучшем свете, которые, к тому же, не способны даже принять как следует столь очаровательную гостью. Я ведь понимаю, ты не просто от скуки это делала?

На что Ривелсея мягко ответила:

– Знаешь, Рилан, ты столько всего интересного мне рассказал, ничего при этом не скрывая, что и мне уже хочется сказать правду. Ту её часть, которая не повредит ни мне, ни тебе. Я веду очень тонкую работу и даже не уверена, что всерьёз смогу что-то сделать, однако на самом деле я очень стараюсь. Рилан, я тебе верю, как никому в Анрельте (и это было практически правдой). Ну а то, что я действительно делаю, лучше вообще никому не знать. Так просто безопаснее для меня самой.

– Ничего себе, – проговорил Рилан. – Как всё запутано! Твоя загадочность, Ривелсея, меня уже будоражит просто. Нет, правда – столько таинственности на одну-единственную девушку – это явный перебор. Ну всё-таки, дай мне ещё какой-нибудь намёк, и я больше спрашивать не буду, хотя так интересно!

– Я борюсь со злом, – ответила Ривелсея.

Рилан хмыкнул.

– Исчерпывающе, – сказал он. – Это, конечно, звучит, как в сказке, но почему-то мне кажется, что это близко к правде. Ну, Ривелсея, ты меня очень заинтересовала. Конечно, я не знаю, что ты там делаешь, но если нужна помощь, то я тебе с большим желанием помогу. Ты только скажи.

Сначала Ривелсея хотела отказаться, но потом, подумав, что хоть один союзник в этом не слишком доброжелательном городе на всякий случай может оказаться нужным и полезным, сказала:

– Хорошо, Рилан, спасибо, если что, я тебе скажу. Обязательно.

– Да? – спросил тот. – Это твоё обещание на прошлое очень похоже, которое ты мне давала в прошлый раз, когда мы только встретились, если помнишь, конечно.

– Помню, – с улыбкой сказала девушка. – Ты не беспокойся, оно всё ещё действует.

– Вот и хорошо, – ответил Рилан. – Тогда пойдём, я тебе мельницу водяную покажу, она тут не слишком далеко, заодно и по берегу прогуляемся. Ты, может, такого и не видела никогда. Это у нас один человек тут сконструировал, сам, по собственному своему плану. Он изобретатель, видимо, великий, потому что работает отлично его машина, за год он не только кучу денег выручил, но и известность огромную приобрёл, все к нему только теперь и приезжают с зерном со своим. А как он цену снизил за помол с сорока монет до двадцати пяти, то тут уж озолотился просто, потому что никакого соперничества ему не стало. Я и сам каждый раз езжу, когда мне надо.

Мельница, до которой они дошли с Риланом минут через двадцать, действительно была необычной, каких Ривелсея ещё не видела. На берегу стояло большое каменное здание из коричневого кирпича, квадратной формы, вода в Авеире у этого здания сильно клокотала, и среди брызг и пены было видно, как в ней быстро вращаются несколько каких-то колёс. У дверей здания стояло несколько повозок и толпились люди, человек, наверное, десять.

– О, – сказал Рилан, увидев их. – Старик и сегодня работает даже, хотя вообще-то сегодня нужно спать, отдыхать и гулять. Как мы, например. Хотя, конечно, останавливаться для него никакого смысла нет, он ведь сам на мельнице не работает, он только иногда приезжает проведать, как дела идут, и получить, что заработано.

Ривелсея смотрела на Авеир, на его течение, да и просто по сторонам. Они с Риланом находились в высокой точке Анрельта, и вид потому был очень широк и красив. Внизу, за рекой, тянулись прямыми и перпендикулярными друг другу линиями несколько улиц, но они занимали не слишком большую часть видимого отсюда мира, поскольку почти целиком Анрельт построен на доминирующем по высоте берегу. Дальше, уже за городскими стенами, практически всё пространство было занято зелёным цветом. При этом оно не было пустым, небольшие домики и целые их скопления громоздились повсюду вперемешку с маленькими рощицами и садами, которые отсюда почти друг от друга не отличались. Солнце освещало всё это многообразие и делало его радостным и счастливым. Несколько дорог, по одной из которых сюда когда-то прибыла и Ривелсея, уходили вдаль, а горизонт терялся в лесах. Леса всегда манят издали, Ривелсее и сейчас захотелось промчаться по всем этим долинам, нырнуть в зелёную тишину между деревьями, как давным-давно, далеко-далеко отсюда, про всё забыть и гулять там, ни о чём не думая, лазить по оврагам, поросшим папоротником и мохом, и искать лазурный лист – редкое и хорошо прячущееся растение, которое, однако, является очень ценным в смысле врачевания. Этого растения за всю жизнь Ривелсея нашла не более полусотни кустов, хотя и излазила все овраги и низины вблизи Росолесной. Зато она хорошо помнила, что именно оно лучше всех унимает силу и изгоняет яды. Вот только не надо пить настоя лазурного листа слишком много, поскольку от него просто неудержимо хочется спать.

Почувствовав мягкое прикосновение к своему плечу, она обернулась. Рилан с улыбкой смотрел на неё.

– О чём ты задумалась, Ривелсея?

– Любуюсь, – ответила она, указывая во все стороны.

– Вот и я тоже, – сказал Рилан, указывая в сторону Ривелсеи.

– Рилан, – сказала Ривелсея. – Ты ко мне чересчур хорошо относишься, – и улыбнулась. – Ну что такого во мне необычного? Ну, необычного, может, и много, на первый взгляд, но что ты находишь во мне прекрасного?

– Много чего, Ривелсея, ты сама ведь не знаешь, сколько в тебе прекрасного и интересного. Я вот даже удивляюсь, почему до сих пор тебя никто не оценил по достоинству.

– Кто меня может оценить? Обо мне же вообще мало кто знает!

Рилан на секунду задумался.

– Да, подобраться к тебе нелегко, это верно, – сказал он. – Но на самом деле ты к себе несправедлива и относишься очень строго и совсем не так, как должна бы к себе относиться такая хорошая и добрая девушка. Девушка-мечта…

– Мечта, скажешь тоже! Спасибо, – сказала Ривелсея. – Спасибо, Рилан, я очень уже давно не слышала ничего столь доброго в свой адрес.

– Ещё услышишь, – с живостью отозвался Рилан. – Ведь не последний раз видимся мы с тобой, я полагаю. Если, конечно, ты неожиданно снова не ускользнёшь в ночь.

– Нет, Рилан, пока ещё нет. Мне ещё столько всего надо сделать, прежде чем я покину Анрельт, ты даже не представляешь, сколько. Да я и сама ещё не представляю.

Ривелсея взглянула на солнце. Оно склонилось ещё немного, и весьма скоро какое-нибудь высокое здание должно было уже скрыть её от глаз. В резонанс её мыслям где-то недалеко восемь раз ударил колокол, оповещающий всех о времени каждый час.

– Рилан, – сказала Ривелсея. – Извини, но мне уже пора убегать прочь.

– Да? – спросил Рилан. – Как быстро! Хочешь, я до моста тебя провожу? От него ты уже там близко живёшь, ведь так?

– Ведь так, – ответила она. И они неторопливо направились обратно вдоль Авеира, в направлении, где находился мост. У реки было спокойно гулять и в смысле атмосферы, и в смысле малолюдья, поскольку самые беспокойные районы находились в высокой части, суету и оживлённость словно притягивали к себе Золотая площадь и ближайшие к ней улицы, оставляя тишину всему остальному городу.

На мосту какой-то человек сидел и ловил рыбу. Около моста Ривелсея остановилась. Рилан поднял на неё глаза.

– Ну что, Рилан? – спросила она. – Я пойду. Вижу, тебе не хочется совсем, чтобы это произошло. Я появлюсь ещё, я думаю. Ведь и мне порой хочется просто и по-дружески с кем-нибудь поболтать, а с тобой это получается лучше и веселее всего.

– Правда? – Рилан не просто обрадовался, он расцвёл. – Очень хорошо, если это так. И потом, знаешь, что?

– Что? – с улыбкой спросила Ривелсея.

Рилан стоял три секунды молча, затем сделал резкий шаг в её сторону, так же резко наклонился и совсем уже не резко, а очень горячо и прочувственно поцеловал её. Ривелсея не изменила выражения лица и только сказала:

– Ты, конечно, смелый. И ничуть не меньше меня.

– Есть с кого брать пример, – ответил Рилан.

– До встречи, – сказала девушка.