Никита Ловлин
Словесная живопись
Трещины в стене.
В обычном российском городе, сохранившемся с советской эпохи и, с момента её окончания, претерпевающем упадок, ведь завод, являющийся градообразующим, на грани закрытия. Это отразилось на всём населённом пункте: некоторые дома уже почти заброшены, машин на улицах с каждым месяцем всё меньше, некоторые магазины также уже закрылись, оставив после себя пустые помещения и вывески.
Однако в другой части города, соседствующей не с заводом, с с бескрайними полями, ещё теплится жизнь, которую дают частные и крупные фермы. Здесь больше всего людей, и службы работают исправно.
В этой части города, в обычной «хрущёвке», в квартире, которая своим убранством перемещает в прошедшие советские времена, в одной из комнат живёт Алексей.
В соседней квартире, в гостях у подружки, сидит мать Алексея – Елизавета Николаевна – строгая на вид женщина, которая, тем не менее, очень добра, что невероятно сочетается в её внешнем виде: строгость в одежде и манерах сосуществует с нежным голосом и приятным, улыбающимся лицом. Однако, посреди оборвавшегося разговора она повернула голову в сторону своей квартиры, настороженная шумом.
В самой же квартире, посреди своей комнаты, стоит сам Алексей – молодой, лет двадцати, парень в хорошей физической форме, подтянутый, со светлыми волосами, серо-голубыми глазами и ясным лицом с чёткими контурами.
Стоит он посреди своей комнаты, с кувалдой в руке. Несколько секунд назад его, почему-то, взбесила стена, которую он решил разрушить, в итоге совершив пару стремительных ударов, что видно в растрёпанных волосах, блеске в глазах, хоть и уже угасающем, и в сутулом положении с отдышкой, появившейся, похоже, в ходе психологического потрясения.
Перед Алексеем находится стена. Обычная стена, покрытая простыми салатовыми монотонными обоями, однако теперь они разорваны, а саму стену покрывают широкие, глубокие, тёмные трещины, порождённые ударами парня.
Он стоит в ошеломлении, еле удерживая одной рукой кувалду. Взор его устремлён на трещины и, будто бы, за них. Он не понимает, почему ещё никто не отреагировал на спонтанные удары и треск стены. Алексей даже не подозревает что…
… что ни в какой стене нет никаких трещин, за исключением стен его сознания, а из-за этих трещин на него смотрят два с половиной жёлтых глаза, что одаряют его странным чувством.
Крыша.
Ночь. Тёплая, летняя ночь, лишь недавно начавшаяся. Полная Луна скрыта под дождевыми облаками, оставляя город только электрическому свету. Многие уже спят, отдыхая после рабочего дня, а кто-то работает, или ещё чем-то занят, или просто любит ночное время и теперь сидит с чаем за просмотром какого-нибудь сериала, либо просто наслаждается моментом, смотря в окно.
Крыша. Обычная крыша девятиэтажного дома. Несколько антенн, обеспечивающих владельцев удобствами двадцать первого века, например цифровым телевидением. То тут, то там видны порождённые дождём лужи, да ручейки, их соединяющие. Отсюда открывается невероятный вид на улицы этого города: несколько ощущаешь себя звёздами, когда смотришь из тьмы высокой крыши на далёкую, освещённую улицу, по которой ездят машины, а иногда и ходят редкие прохожие. Ветер здесь, на высоте, одновременно и холодит и приятно освежает.
Алёна. Молодая девушка стоит на самом краю крыши, на окаймляющем выступе. Она желает спрыгнуть, но не имеет решимости на этот серьёзный поступок. На её лице смешались слёзы, дождевая вода и тушь. Она вся дрожит, пробираемая холодом и изнутри и снаружи. Одета в красивое, её любимое, платье, а туфли на каблуке лежат, отброшенные, в стороне. Длинные каштановые волосы растрёпаны и полностью отданы на волю ветра. Карие глаза сощурены от избытка чувств и плача.
Александр. Молодой парень стоит рядом с девушкой, но на пару шагов вглубь крыши, слегка протягивая в её сторону руки в лёгком изгибе локтей. Искренняя любовь дурманит его голову, заслоняя разум пеленой. На лице его ничего, кроме капель дождя, хотя в горле и несколько сворачивается ком горечи. Одетый в, обычный для него, костюм тройку, он хорошо держался на месте, хоть ноги у него и слегка подкашивались, а колени даже несколько трясутся. Короткие рыжие волосы неуклонно стоят под натиском ветра, как лес самых стойких деревьев. Голубые глаза вопрошающе и умоляюще смотрят на Алёну.
Анатолий. Мужчина в годах, лет сорока пяти, потихоньку возвращается домой. После долгого рабочего дня, что закончился необычайно поздно, он решил не спешить, ведь завтра выходной, а будить близких ему не охота. Вдобавок, ему приносит удовольствие эта спокойная прогулка под дождём. Одетый в плотное пальто и хорошие прочные брюки, ему не страшны ни лёгкий дождик, ни порывы холодного ветра. В одной руке у него рабочий чемодан, с которым он всегда ходит на работу и который, по совместительству, является талисманом, что отражается в особой ухоженности, не смотря на приличный возраст. В другой же он несёт пакет с продуктами из попутного круглосуточного магазина. Пакет же почти пустой: батон, бутылка молока, шоколадка жене, крупный кусок сыра, колбаса в нарезке, да банка любимого кофе, который он варит в «турке». Он проходит мимо дома, думая о друзьях, что живут в нём и которые, вероятно, уже давно спят. Идя спокойным, прогулочным шагом, он даже не ожидает что…
… что всего через несколько секунд в нескольких шагах от него упадут со смертельной высоты двое.
Кольт.
Старое доброе кафе, которое здесь уже больше тридцати лет, пережило двух владельцев и стало памятным местом для всех местных, куда те, как и много лет назад, ходят, чтобы отведать доброй стряпни от несменного повара, или чтобы просто повспоминать былое.
Стены покрыты приятного кремового цвета краской, которую обновляли всего пару лет назад. Милые круглые столики в центре помещения и прямоугольные – по периметру. Лучшие места, естественно, находятся за периметральными столиками у витрины, ведь здесь открывается вид на улицу с её домами старой архитектуры, когда старались делать красивые дома, а не квадратные коробки-муравейники. Классическая стойка, встречающая всех посетителей, как всегда оповещает о блюде дня, а также акциях и по праздникам – о праздничных блюдах. Простое, без каких-либо особенностей, кафе, манит посетителей просто своей душой, историей, и особенно хорошей едой, ведь повар здесь, конечно, не обладатель мишленовских звёзд, но просто любитель своей работы.
Здесь сидят практически все типы людей: и мамочки с детьми, и полные семьи, и подружки, что разговаривают о своём, и молодёжь, что решили здесь встретиться, и парочки, меж которыми веет романтика, и люди в возрасте, вспоминающие то, как хорошо и плохо, правильно и неправильно было раньше. Люди и одетые в модные, дорогие вещи, и в то, что им нравится, как и в то, на что хватило денег.
Николай сидит как раз у витрины, время от времени поглядывая на улицу, или попивая любимый кофе, но, в основном, смотря на своего собеседника. Николай – мужчина средних лет с несколько бледноватой кожей, мешками под глазами и общим слегка болезневатым видом, вполне оказывал впечатление, толи больного, толи наркомана, толи, что чаще, какой-то подозрительной личности. Одет он в обычный шерстяной свитер с высоким воротником, старые, заношенные джинсы и обычные ботинки, в каких ходит человек, которому важны лишь более-менее удобоваримый вид, удобство и надёжность. Засаленные смольные волосы имели лёгкий отблеск на свету. Дымчато-голубоватые глаза выглядят как-то необычайно усталыми, что также дополняет общий его облик, который завершает едва заметный нервный тик.
Собеседник Николая, однако, представляет из себя куда более загадочную на вид персону, чем он. Шляпа с широкими полями, каких уже не часто носят, под которой видны лишь отдельные небольшие пряди тёмно-каштановых волос. Глаза закрыты полупрозрачными солнечными очками. Одетый в длинное пальто старого типа, которое будто достали из фильма о гангстерах, тёмные брюки, да туфли, он нередко ловил чужие удивлённые или подозрительные взгляды, что небезосновательно. Кисти с длинными пальцами также скрыты кожаными перчатками, а у ног стоит чемодан. Не смотря на то, что он почти весь покрыт плотной одеждой, кое-где на лице можно найти участки открытой, вполне себе обычной кожи.
Они сидят, общаясь всего мгновение назад о чём-то, лишь им одним известном и понятном. Люди же вокруг, если и обращали внимание, то считали, что это какая-то постановка, розыгрыш или ещё какая-нибудь придурь, ведь есть же ролевики. Но никому бы не было до шуток, если бы они только знали, что…
… что у одного из чудаковатой парочки имеется под одеждой и вот-вот будет использован хозяином верный кольт.
