Никита Александрович Костылев
Без правил

–Браво! – услышав несколько хлопков, боксер повернулся и увидел четвертого нападавшего, сидящего на капоте его раритетного BMW. Небрежно положив пистолет рядом, он сказал: – Сначала было хотел сразу пришибить твою девочку и менеджера, но теперь понимаю, что остался на шоу не зря. Я в восхищении, Стальной Рикки. Ты умеешь делать не только деньги. Я слышал о твоей вспыльчивости…

–Лучше возьми пистолет, – прорычал британец, чувствуя, что алая пелена ярости застилает его глаза и он уже слабо контролирует себя.

–Да, не зря ты считаешься одним из лучших, – тихо проговорил человек в маске. – Ты станешь отличным экземпляром моей коллекции… Ну что же, пора тебе показать, что такое настоящий чемпион. Как расправлюсь с тобой, займусь твоей прекрасной Лиззи.

–Не смей ее трогать! – заорал Тохэнн, вне себя от ярости.

Человек в маске спрыгнул с капота и замер, опустив руки, словно и не собирался вступать в бой. Рикки сделал два шага навстречу и остановился. Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, и бросился в бой. Чемпион намеревался покончить с неизвестным одним яростным рывком, но человек в черной маске совершенно неожиданно смог уйти от удара: голова сделала легкое движение в сторону, и кулак пролетел в считанных сантиметрах от цели. Тохэнн, еще толком не понявший, что произошло, почувствовал сильный удар в солнечное сплетение.

Рухнув на одно колено, и судорожно пытаясь сделать хоть глоток воздуха, он услышал насмешливый голос над ухом:

–Ярость истощает твои силы. Поднимайся.

Стукнув окровавленным разбитым кулаком по бетонному полу, британец поднялся на ноги и снова встал в стойку.

–Как себя чувствуешь, чемпион? – наклонил голову набок его противник.

–Буду чувствовать себя гораздо лучше, когда засуну твой поганый язык в задницу, – рыкнул Ричард и снова бросился на противника. Два коротких прямых удара достигли цели – после сильного удара в подбородок человек в маске сделал несколько неуверенных шагов назад, нелепо закрыл лицо и тут же ответил мощным апперкотом в ответ, опрокинувший Тохэнна на спину с чудовищной силой.

–Вставай! Вставай! Эй, британец! – требовательный голос снова жужжал над ухом.

С трудом открыв глаза, Рикки увидел смеющиеся глаза.

–Вставай, чемпион, иначе я приведу сюда твою сучку и начну резать ее прямо на твоих глазах.

С тихим хрипом чемпион Селектора попытался подняться на ноги. Руки неестественно тряслись, когда он поднимал их на уровень подбородка. Сделав две неуверенных шага, он замахнулся на неуловимого человека в маске и в последнем нечеловеческом усилии обрушил чудовищный правый кросс в челюсть. Все его силы брошены в последний рывок, но прежде чем его кулак коснулся неуловимой черной маски, вдруг снова кто-то выключил свет.

–По меркам бокса ты уже нокаутирован дважды, Рикки. Я победил, – где-то далеко словно сквозь вату слышался смех. – Ладно, ты полежи пока. А я займусь твоей девочкой, ты же не против? Как почувствуешь себя лучше – поднимайся к нам. Будет весело.

Британец пытался подняться, но ноги предательски подкосились и он снова рухнул на спину.

–Прощай, Рикки!

Близоруко щурясь, Тохэнн видел, как человек в черной маске легкой походкой направился к двери, ведущей в дом. Зацепившись за изогнутое крыло своего любимого раритетного автомобиля, Тохэнн с трудом приподнялся на ноги. В тот момент он уже почти не видел ничего вокруг и даже не заметил, как пистолет, оставленный человеком в маске на капоте, оказался в его руках.

Истошный женский визг из глубин дома заставил Рикки рвануться вперед. Из последних сил, падая и поднимаясь снова, он взлетел по лестнице в дом. Вновь раздавшийся визг был из спальни. Тохэнн ворвался в комнату. Влетев внутрь, он сразу же увидел сидящую на кровати Лиз, судорожно сжимающую в руках трубку телефона. Возле окна в луже крови навзничь лежал его верный Стив.

–Я здесь! – рассмеялся голос за спиной. Стоило британцу развернуться, как убийца стянул с лица маску.

–Т.. ты!

Рикки поднял пистолет и нажал на курок, но вместо выстрела раздался громкий хлопок. Взорвавшийся в руках пистолет оторвал ему кисть правой руки. Он даже не успел закричать, как черная мушка ствола уставилась ему прямо в лоб и раздалось два тихих шлепка. Чемпион Островов дернулся как от удара током и медленно завалился на пол.

Оглушительный женский крик. Еще шлепок. Тишина.

Убийца посмотрел на навсегда застывшее в смеси ужаса, ярости и боли глаза Рикки и тихо проговорил:

–Еще один чемпион в коллекцию.

Глава 2. Следователь Джек Воронцов

Месяц спустя

Россия. Москва. Следственный отдел по Никулинскому району.

Знаменитая речь Мартина Лютера Кинга гласит «I have a dream». У меня есть мечта. Я хоть и не Мартин Лютер Кинг, но у меня она тоже есть – хоть раз уйти в отпуск по-человечески. Честное слово. ХОТЬ РАЗ, ЕЛКИ-ПАЛКИ. Нет, это меня уж конкретно достало – каждый раз в последний день перед уходом на заслуженный отпуск я выгляжу как… нет, этого писать нельзя. Ни один нормальный редактор или корректор (я не совсем хорошо разбираюсь в издательской иерархии – мое дело жуликов сажать, но об этом позже) не пропустит фразу о том, как я выгляжу перед уходом в отпуск.

Плохо я выгляжу. В эти несчастные два-три дня отделяющие меня от свободы мое состояние близится к критическому: я ношусь словно взмыленный электровеник и паникую. Мое состояние можно выразить лишь одной фразой бессмертной фразой героя Миронова из фильма «Бриллиантовая рука» «ШЕФ! Все пропало! Все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!». Вот так я и выгляжу. Бегаю как заяц по этажам туда-сюда, ношусь со всякими там листиками, что-то подписываю, срочно перепечатываю «закосяченные» документы, ставлю печати, занимаю «входящий-исходящий» задним числом в канцелярии, кому-то срочно названиваю и не переминаю забежать на этаж то к Шефу, то к прокурору. Хорошо хоть, что у них кабинеты напротив.

Черт! Снова забыл! Запыхавшись, забегавшись, проставляя очередную печать, я забыл самое главное – представиться.

Меня зовут Николай Воронцов, мне 24 года и я алкоголик.

Шучу. Все намного хуже – я следователь. Самый настоящий. Прям совсем. Думаю, если бы у моих родителей был бы выбор, они бы лучше согласились, что бы я скорее стал алкоголиком, чем следователем. По-крайней мере, когда дома заходит разговор о моей работе, по напряженной атмосфере я чувствую, что моя работа в органах воспринимается чуть ли не как участие в незаконных бандформированиях. Их можно понять, я парень если не из не богатой семьи, то уж точно не бедного происхождения. Мой отец владелец довольно серьезной фирмы, мой родной дядя занимает очень высокий пост в министерстве иностранных дел, а я ловлю жуликов с не самым высоким баллом по ЕГЭ.

И вот мои родители как то в свое время не особенно обрадовались когда я, единственный сын в семье, вдруг решил променять спокойную работу в офисе на кресло следователя. Но… знаете, что самое забавное? Моя мама искренне думает, что я каждый день в перестрелках участвую и лично бандитов по помойкам ловлю. А на самом деле после перемены кресел ничего не изменилось. Честное слово.

Что бы сразу развеять все мифы и прочую фигню, я скажу пару слов о своей работе. Во всяких идиотских фильмах и еще более идиотских сериалах следователи или дознаватели занимаются черт знает чем: я реально видел, как они там перестреливаются, лично задерживают особо опасных преступников. А как они бегают!? Вы паркур видели в исполнении следователей-актеров!? Я видел. Да так майоры с синими погонами по крышам носятся так, что сам Дамьен Уолтерс от зависти бы изошелся. Локти бы кусал, глядя, как они там разбивают окна в прыжке, демонстрируют уроки джиу-джитсу, при этом не потеряв драгоценной черной кожаной папочки с материалами дела.

Но я не ругаю авторов сценария. Ведь реальная наша работа намного скучнее. Мы белые воротнички, белоручки в правоохранительной системе. Самые натуральные. Ромка Пономаренко, сидящий напротив, (в нем, к слову под 100 кило весу далеко не литых мышц при 175 сантиметрах росточку, и основ паркура он точно не знает), предпочитает называть нас белой костью. Но это и не важно. Поверьте, если бы сценаристы показывали нашу реальную работу без приукрас и спецэффектов, рейтинг был бы намного ниже. Ну, про что я могу рассказать? Про допросы? Про следственные действия? При мне еще ни разу на следственном действии никто не вырывался из наручников, не отталкивал картинно мента с автоматом и не пытался бежать. На меня даже на допросе никто не бросался. Тьфу-тьфу-тьфу, постучал по дереву. Но так оно и есть.

Моя работа – бумажки, как бы это обидно не звучало. Если проводить параллели, то из фантастического мира следователи больше похожи на эльфов. Да, так и есть. Мы благородны, умны, хитры и бессмертны. Не то, что опера. Оперов я бы сравнил с орками, как бы это обидно для них не звучало. Причина лишь одна – они тоже постоянно рычат. Я понимаю, что в профессии опера такая уж работа, рычать на всех и вся, так что остается определенный осадок. Каждый раз умиляюсь, когда у меня в кабинете сидит очередной грубоватый опер-орк и порыкивает в ответ на мои вопросы. Вот и сейчас я залетел словно торнадо в кабинет и увидел очередного орка в белой рубашке, сложившего жилистые руки на коленях словно послушный школьник, сидящего напротив моего стола.

–Ээээ… вы ко мне? – застыл я, мучительно вспоминая, кто же это мог быть и кого я вызывал на сегодня.

–Капитан Скворцов, – немного неуклюже поднялся орк.

–А, Скворцов! – я посмотрел на Ромку, сидящего в кабинете и беззаботно копающегося в своем телефоне. В ответ на мой вопросительный взгляд тот только пожал плечами и тихо хмыкнул, мол, я не при делах. Решив не ронять марку, я важно покивал, положил кучу папок на стол, протянул руку капитану и проговорил: – Воронцов. Как видите, тоже из семейства крылатых. Можно просто Николай. Так, что там у нас?

–Да баба эта, – махнул рукой капитан, сам того не понимая, что дает мне так необходимый ориентир.

–Так, баба, – я утвердительно кивнул и с деловым видом стал искать свои отказные материалы (у меня их 7 штук). Я точно помнил, что этот товарищ не проходил у меня ни по одному из уголовных дел, которые в моем производстве, так что скорее всего по отказным. Ориентиры? Фраза Скворцова «Да баба эта». Где была баба? А! Точно! По ментам дело. Я быстро глянул на дату резолюции и только вздохнул. Ну, круто, сегодня выходят сроки, надо отчитываться перед шефом и направлять постановление об отказе прокурору. Сегодня кровь из носу надо закрыть. Сергей Владимирович (Шеф) доходчиво мне пояснил сегодня утром на совещании, что пока я не закрою все долги, в отпуск не уйду. А билеты на самолет у меня на завтра. Так что времени очень мало, а выбора и совсем нет.

Что по этому менту тут у меня, а?

Я быстро пролистнул материал проверки, почитал объяснения и тихо покивал. Так, ну дело простое. Все как обычно. Очередные изверги-менты по версии потерпевшей. Честно говоря, мне ментов жалко. Я вижу систему изнутри и как следователь Следственного Комитета могу ответственно заявить – их дрючат все кому ни попадя. Серьезно, у нас в народе ментов не любят, чего уж, есть объективные причины, но они не всегда справедливы. Вы никогда не задумывались, что ментов используют в качестве затычки везде: от футбола до ликвидации наводнений? Плюс все эти реформы, проверки… Но это отдельная тема, об этом как-нибудь потом, когда сроки не будут зажимать.

Вот сейчас сидит передо мной капитан полиции Скворцов, даже немножко нервничает. Я это чувствую, ведь именно я, лейтенант юстиции Воронцов сейчас решаю его судьбу, возбуждать уголовное дело или нет. Раскрою тайну. Самую настоящую – знаете, что такое материал проверки? Вообще за подобные разглагольствования по материалам мне могут и по шапке из управления дать, но давайте рискнем, и я вкратце объясню, по какой причине два офицера сидят напротив друг друга и оба чувствуют себя совершенно несчастными. Я – потому что мне еще два подобных материала сегодня закрывать кроме всех прочих долгов, капитан – потому что этот холеный следак (я, то есть), который младше его лет на десять, так невзначай и походя решает его судьбу.

А дело было так. Некий гражданин А и его дружок гражданин Б пили пивко на скамейке возле парка. В это время гражданин В прогуливался со своей девушкой гражданкой Г. Все эти 4 буковки случайно пересеклись и первые два представителя алфавита решили познакомиться с гражданкой Г, ее молодой человек их не интересовал (только не надо проводить параллели с тем случаем на танцполе!) Короче говоря, дело закончилось дракой, на которую, к счастью, подоспел наряд полиции. На самом деле сотрудники ППС далеко не супермены и не всегда такие шустрые, но гражданка Г так оглушительно визжала, что ее не услышать в радиусе километра было просто нереально. Короче говоря, сотрудники ППС скрутили окровавленных драчунов и повезли в отделение. Именно скрутили, а не били, это очень важно в нашем случае. Вы знаете, что даже во время задержания им даже нельзя наносить удары в определенные области, а можно только скручивать и применять спецсредства только в самом крайнем случае? Да-да. Забавно? Вас бьет в лицо пьяный кусок дерьма, а вместо этого вы еще должны инструкцию соблюдать. Такие дела.

На милой белой машинке с мигалкой всех отправляют в отдел, причем первые две буквы как особенно буйных запирают в клетке. Прежде чем они туда попадают, гражданин А успевает написать родной матушке трогательную смс о том, что он в беде. А матушка у него… я бы не назвал ее адвокатом… скорее просто юрист, который знает, как начать портить кровь. Не самый лучший специалист в области юриспруденции, не Генри Резник и Анатолий Кучерена, конечно, но кое-какие уловки знает. Видя сыночка в обезьяннике, она сначала громогласно требует самого высокого начальства.

Самым высоким начальством на тот момент в отделе (2 часа ночи) оказывается этот самый опер Скворцов. Как старший опер, он старший в дежурной смене он выходит и начинает объяснять женщине, что генерал-полковник полиции Колокольцев (МВД), генерал-полковник юстиции Бастрыкин (СКР) и генеральный прокурор Чайка (Ну, понятно) сегодня вряд ли приедут. После чего добавляет, что бы женщина успокоилась и «все с ее сыночком будет нормально». Это с его слов, не удивлюсь, что если он и матерком пару слов добавил.

Далее обиженная мама зачем то пытается прорваться куда-то на второй этаж здания (вот что ей там, дуре, понадобилось то!?), на что опер преграждает ей путь и советует успокоиться (по ее словам грубо отпихивает, чуть ли не за горло хватает).

Дама тут же начинает звонить в генеральную прокуратуру, службу 02, прямо напротив стекла с надписью «Дежурная часть» пишет с планшетника жалобу на имя Президента(!) и тем самым делает самое страшное в моей работе: СООБЩЕНИЕ О ПРЕСТУПЛЕНИИ. И теперь эта взбалмошная баба, вместо того, что бы заниматься воспитанием собственного сына-дегенерата запускает механизм из резолюций – «тов.Корычев!-провести-проверку-срочно-доложите!» и прочее. С самого верху эти крики с многочисленными отписками от одного большого начальника к более мелкому спускаются все ниже и ниже и, в конце концов, попадают ко мне. А там звери-менты. Монстры, задержавшие маленького хрупкого мальчика (это он, кстати букве-гражданину В успел нос сломать). А я обязан проверить-изучить-доложить.

Как бы сказал Курт Воннегут в своей знаменитой книге «Бойня номер 5 или крестовый поход детей» – такие дела.

Кстати, что-то перестрелкой не пахнет, да? Чуете? Нет взрывов, криков и боев без правил на крыше охваченной пламенем высотки «Восток». Даже нет эпичного момента, когда следователь висит на краю крыши и держится одной рукой, чтобы не упасть (это вроде из Судьи-Дредда, я его приплел потому что он тоже наш, из внутренних органов).

Что мы имеем в сухом остатке? Есть только два затюканных мужика, сидящих напротив друг друга в кабинете и сроки, которые нас поджимают. Только не думайте, что я тут ментов отмазываю и белой краской поливаю. Два месяца я сам направил дело в суд по жулику-гаишнику, а сидящий напротив Ромка сейчас ведет целых два дела по одному участковому и одному оперу, которые тоже решили поправить свое материальное положение за счет граждан. Говорю как есть, что бы было понятно, что тут и как. Открыв ноут, я сказал:

–Капитан, у меня сегодня еще два отказняка. Давай как-нибудь по быстрому, а?

–Да меня самого сроки жмут, – пробормотал.

Я открыл папку с названием «Отказняк Бешеная Баба», создал вордовский файл «Объяснение Скворец» и тихо проматерился. Сроки. Никого я так не ненавижу. Ни преступников, ни многочисленных жалобщиков, никого.

Я ненавижу сроки.

***

Под вечер все закончилось. Как-то быстро и сразу. Я вроде носился-носился-носился, как вдруг уже на улице темень, а Шеф заглядывает в наш кабинет и говорит:

–Николай Георгиевич, ко мне зайдите.

–Есть, товарищ полковник, – пробормотал я, отложил ненужную папку на стол. Пономаренко уже давно свалил. Оно и понятно: я бросил взгляд на часы и машинально отметил, что уже половина десятого.

На автопилоте вырулив на третий этаж, я постучал и быстро бросил:

–Разрешите, тврщполкник!?

На самом деле Шеф, в миру Корычев Сергей Владимирович, у нас в звании подполковника юстиции. Но согласно неписанному правилу у нас в отделе к подполковнику все обращаются как бы забывая злополучные «под». Я слышал, что такая традиция пришла из армии, где строем выкрикивать «ЗдравьяжлаютоварищПОДполковник» не принято. Подполковником принято называть только в присутствии офицеров, которые выше его по званию, то есть при полковниках и генералах. Мне не жалко, тем более человеку приятно, чего уж. Я-то лейтенант со своими маленькими двумя звездочками, вообще самый младший в нашей следственно-прокурорской семье.

Тем временем, получив одобрительный кивок, я зашел в кабинет. Когда я сел за стол, шеф пробормотал, не отводя взгляда от монитора:

–Нормально все, Николай Георгиевич?

–Закрыл.

–Все?

–Там, поручение одно осталось, товарища одного опросить коллеги просили из Костромы. Я на утро вызвал уже.

–А, помню, вам отписывал, – деловито кивнул Шеф. – Ладно, там сроки не горят, оставьте Пономаренко, пускай доделает этот раздолбай. Опять из за него ко мне прокурор приходил ругаться. А вы завтра на службу уже не приезжайте.

–Спасибо.

–Пожалуйста, – хмыкнул Шеф и неожиданно сказал: – Николай Георгиевич, хотите совет?

–Хороший?

–Очень. Не надо разбрасываться, – серьезно сказал он, оторвавшись от экрана монитора. – Вы же боксом занимались, насколько мне известно. Должны знать, что разболтанность и разбросанность не идут на пользу в нашем деле. Работа в следствии, конечно, не боксерский поединок, но есть чему поучиться. Вы хватаетесь за все и сразу, а в результате не получается ничего. Это очень серьезная ошибка, особенно для следователя. Вы работаете уже второй год и работаете неплохо. Есть определенные ошибки, но это поправимо. Скоро закончим держать вас на диете из простеньких отказняков, очевидных дел и дадим покопаться в чем-нибудь посерьезней. Только не разбрасывайтесь. Это как разговор по-фене: на человека летит длинный поток слов, не совсем понятных для него и он невольно теряется. Тоже самое и с большим объемом работы или трудной задачей. Как правило, самое простое решение всегда лежит на поверхности, а получить ответ в 90 процентах случаев очень просто.

–И что мне делать?

–Иногда нужно просто сделать паузу и отойти в сторону – оценить обстановку так сказать. Простая, казалось бы, вещь, но многие не могут делать вовремя шаг назад. Вы читали Шерлока Холмса?

–Мне не понравилось.

–Иногда скучноватый стиль изложения, согласен. Но последите за Шерлоком Холмсом, даже если хотите – посмотрите фильм. Вы замечали, как он иногда полностью отвлекался от решения загадки и начинал беспечно заниматься посторонними делами? Это не признак расслабленности и некомпетентности. Наоборот. Вовремя полностью переключить внимание на другую вещь очень полезно, и иногда даже очень трудно.

–Напоминает какую-нибудь фразу из книжки по психологии.

–У Дойля все намного наглядней, чем в книжке по психологии. Но если хотите, могу поведать о практическом подходе в плане успокоения нервов. Есть принцип «Трех Гвоздиков», которому меня в свое время научил один майор, когда я был таким же зеленым лейтенантом как и вы сейчас.

–Трех гвоздиков?

–Трех гвоздиков. – Кивнул Сергей Владимирович, при этом в глазах нашего железного следователя мелькнула искорка веселья. Он откинулся в кресле и стал рассказывать: принцип первого гвоздика очень прост. Получив задание нужно повесить его на первый крючок, отчитаться начальству о кипучей работе и… не делать ничего. То есть совсем. Делать свои повседневные дела, спокойно заниматься своими делами и просто забыть о нем.

–Как забыть?

–А вот так. Забыть и все.

–А начальство?

–Во-от, – Шеф поднял указательный палец вверх. – Когда тебя вызывает начальство и начинает спрашивать насчет выполнения задания нужно снова отчитаться о том, что все почти готово и вернуться в свой кабинет. Снять с первого гвоздика и…

–Начать работать?

–Нет, просто перевесить на второй гвоздик, – покачал головой Сергей Владимирович. – И снова забыть. – Он выдержал небольшую паузу и сказал: – после того, как тебя вызовут к начальству в третий раз, стоит отчитаться, что работа вот-вот будет завершена. Шеф будет кричать, бесноваться, рвать и метать, но вы должны быть сильным. Крепким. Выдержать этот напор визгов и криков, и вернувшись в кабинет снять, наконец, задание со второго гвоздика и положить на стол.

–На стол?

–А еще лучше убрать в стол, – Шеф достал сигарету, прикурил, с удовольствием выпустил струю дыма в потолок и добавил с улыбкой на губах: – да, положить в стол и просто подождать. Пару дней. И, наконец, перевесить на третий гвоздик.

–А потом?

–Знаешь, Коля, – вздохнул Шеф, назвав меня просто по имени: – практика показывает, что когда это задание висит на третьем гвоздике, оно уже никому нафиг не нужно.

–Какая интересная притча, – пробормотал я. – К чему вы это?

–К тому, что не надо торопиться, не надо дергаться, вот в этом твоя главная проблема, именно поэтому перед уходом в отпуск ты прыгал как заяц по этажам со своими бумажками. Просто совет тебе. Ты сейчас в отпуск уходишь, так там хотя бы не дергайся. Отдохни, как следует.

–Спасибо, Сергей Владимирович, разрешите идти?

–Иди, время уже, – кивнул тот, бросив взгляд на часы – Я тоже буду собираться.

Я пожал руку руководителю отдела и собирался уйти, как вдруг меня осенила мысль:

–Сергей Владимирович!

–Да.

–А где сейчас этот майор?

–Майор? – он усмехнулся и покосился на фотографию руководителя управления, висящую рядом с портретом Президента. Веселые лучики разошлись вокруг глаз подполковника и он сказал: – Майор на повышение пошел.

Я тоже покосился на большую вышитую звезду на плече генерал-майора Федоренко, строго смотрящего на своих подчиненных из рамки, висящей на стене, и только спросил:

–То есть, работая по принципу «Трех гвоздиков» можно стать ге… получить повышение?

–Конечно, – кивнул Шеф. Он еще раз усмехнулся и сказал: – но скорее всего тебя уволят к чертям собачьим. И сделаю это лично я.

Спустя пять минут я уже стоял на парковке возле входа в отдел. Лето выдалось откровенно говоря хреновое и постоянно меняло только два режима: дождь, туман, дождь, туман. А между всем этим стояла просто духота. Но сейчас после почти 14 часов в одном помещении глоток свежего воздуха был мне просто необходим. Я закрыл глаза и блаженно подставил лицо мелкому моросящему дождику. Где то за спиной дежурный мент (никак не привыкну называть их полицейскими) в будке бубнил что то в стиле «Малыш, ну не получится у меня сегодня. Запрягли, суки». Город гудел сотнями клаксонов, видимо, еще остались идиоты, которые работают до ночи как я.

Но это все не важно. Я подошел к машине, открыл дверь и прежде чем сесть в водительское кресло, повернулся к родному отделу, приложил руку к голове на манер Джека Воробья и проговорил:

–Друзья! Запомните тот день, когда чуть было не ушел в отпуск капитан Джек Воробей! – я отдал приветствие и машинально поправил себя: – или ушел!? Как нужно? Все. Отдохнуть мне нужно, – я рухнул в водительское сиденье, завел двигатель и поехал домой. Все. Хватит. У меня отпуск.

Спустя полчаса

Интересно, почему все женщины за рулем разговаривают? Вроде законы вводят там всякие (их постоянно вводят и отменяют столько, что даже я, юрист, не особенно успеваю весь этот ужас отследить), но все равно основное занятие женщин за рулем – это разговор. К чему это я?

Дело в том, что не прошло и пяти минут моего свободного полета, как я вперся в пробку и теперь занимался тем, чем должен заниматься каждый уважающий себя водитель – рассматривал соседей по несчастью. Ненавязчиво естественно – туда глаза скосил, сюда… ничего особенно интересного в этом нет, но каждый раз, оказавшись зажатым в мириадах красных стоп-сигналов, я невольно начинаю присматриваться к своим соседям. Итак, что там у нас? Слева мужичок средних лет на Логане. Чуть впереди молодой парень в черных очках(!) на шестой Мазде, а прямо передо мной высился здоровенный «крузак», хозяина которого я не видел. Справа сидел какой то оборотистый парняга на побитом жизнью мерине, который жевал сандвич из Сабвея и запивал колой (рулил коленями, похоже), а перед ним и прямо рядом со мной сидели две девушки на какой то крохотной смешной машинке и оживленно болтали. Причем та красотка, что за рулем еще ухитрялась время от времени разговаривать по телефону. А я же, ввиду очевидного безделья предавался размышлениям на тему, почему они вечно разговаривают. Может, чувствуют себя уверенней за рулем или это природное? Я тогда был еще очень маленький, но говорят, раньше мобильный телефон был признаком крутости. В лихие девяностые. Может поэтому? Сейчас-то телефоном не удивишь…

Словно услышав мои мысли, телефон закричал голосом солиста группы «Легион»: Знай, здесь не рай! Здесь ИГРА! Это круче рая!

–Привет, Леха, – пробормотал я.

–Эгей! – заорала трубка. – Ну! Как там наш мент поживает!?

–Честно слово, если бы я не отпахал 14 часов подряд, то собрался бы к тебе в гости и надрал задницу, – буркнул я.

–Не-ет! Пока что я тебе нужен! С кем ты еще бой будешь смотреть то? – заорал тот в трубку. – And now main event of the evening!!!Завтра едем!?

–Летим, – на автомате поправил я.

–А бой?

–Ну как будем на месте, там и посмотрим. Найдем трансляцию где посмотреть, я думаю.

–А нажремся?

–Нажремся, Алекс, нажремся, – проговорил я, на миг закрыв глаза.

–Ладно, давай, до завтра, – прохихикала трубка и отключилась.

Это был Алекс. Мой лучший друг. Как Андрюха… Ладно, у меня два лучших друга. Только с поправкой на то, что Леха полная противоположность Андрея. Мы с ним знакомы давно и я даже не собираюсь рассказывать сколько лет его знаю и как мы познакомились. Леха есть Леха. Смиритесь с ним и все, так будет проще. По-крайней мере, я уже смирился с его существованием. А насчет Андрея…

С момента избиения Чингачгука и его индейцев прошло уже пять лет. Что я могу сказать? Теперь все изменилось – всего пять лет, а Полтавский теперь звезда мирового уровня. Серьезно. ЗВЕЗДА. Из простого парня с кандидатским разрядом и неповторимой техникой защиты, он начал восхождение на мировой олимп мира единоборств. Всего за три года Полтавский покорил мир боев без правил, разбив там всех и вся и теперь перешел в бокс. Теперь новая звезда из России по прозвищу «Белый охотник» бьет всех подряд не в октагоне, а на ринге.

Так уж вышло. Вот случается, что двадцатипятилетний парень из Текстильщиков получает миллионы за то, что он умеет делать лучше всего – бить и не давать бить себя. Это и есть бокс.

Спустя почти два часа я уже был в своей крохотной квартирке на окраине Москвы. Сбросив портфель в угол, я включил свет в прихожей и долго смотрел в собственное изображение. Мне двадцать четыре. Когда я был маленький, я думал, что когда вырасту, то буду выглядеть очень взрослым. Лет в 20. Мне тогда казалось, что лет в 20 я буду очень большим. Даже не сколько взрослым… наверное, взрослая жизнь виделась очень занятой и деловой. Сейчас мне 24. По меркам меня-ребенка я уже четыре года как взрослый. Забавно, что из детства мне запомнилось именно это.

Я закрыл глаза и мысленно сказал себе – «Все, Коля. Завтра самолет-такси-отель. А там, куда я лечу, будет самая прекрасная вещь в мире – море». А вот Андрею в это время будет не до развлечений. Я достал телефон и несколько секунд смотрел на сохраненный в картинках плакат, на котором были запечатлены Полтавский и его будущий противник Александер Валеро. На промо-плакате была только дата – 25.07.2013 и одна единственная надпись – UNDEFEATED.

Непобедимые.