Ника Уэбстер
Ветер весенний
Агури женой стать так и не довелось: ее жених погиб незадолго до свадьбы. Он был из шинсэнгуми и погиб во время патруля нелепо, страшно, случайно… Был застрелен преступником-гайдзином, когда пытался с товарищами его задержать. В тот день Агури, проплакавшись, остригла густые каштановые косы и одела белое кимоно в знак вечной верности. Она посвятила всю себя лекарскому делу.
Время идет и боль утихает, сглаживается, забывается. Пока однажды, Агури не находит на своем крыльце раненого незнакомца. Умирающего. День когда это случилось удивительно погож – в ярко-синем небе ни облачка. Должно быть обидно умирать в такой день.
Незнакомец дышит тяжело, хрипло, прижимая руку к левому боку, но из-под пальцев неумолимо расплывается алое пятно, заливая белое капитанское хаори.
Агури склоняется над умирающим, но он смотрит сквозь нее ослепительно-синими, будто отражение неба, невидящими глазами. Незнакомец худ и высок, он старается поменьше опираться на Агури и цепляется за стену, оставляя кровавый след, когда она проводит его в самую дальнюю комнату. Агури помогает ему лечь и осторожно срезает одежду с левого бока, не сдержавшись приглушенно охает. Рана выглядит ужасно, но ей нельзя бояться. Не сейчас.
Агури берет себя в руки и сосредотачивается на лечении. Едва она касается раны, как незнакомец вздрагивает и слабо стонет сквозь сжатые зубы, потом, вдруг бессильно обмякает, вытянувшись во весь рост. Кажется, он потерял сознание и это к лучшему – будет не так больно. Невыплаканные слезы жгут глаза. Ками-сама, как много крови! Иголка в руке подрагивает, Агури глубоко вдыхает и делает первый стежок.