Ника Родникова
Настоящая зима
Даша: «Анечка, ты с нами?»
Соня: «Нюра, ответь в чате. Мы тебя ждем.»
Колюня: «Ань, могу тебя подхватить от работы в 13.30.»
Новиков: «Гордеева, я не понял, ты со мной или с Петрушками поедешь?»
Колюня: «Решай быстрее, девчонки нервничают.»
Маша: «Ань, Петрушки сейчас из-за тебя разведутся. Димка уже три раза спросил в чате, с кем поедешь. Место в машине держит, никому не отдает. Ты не отвечаешь, Лера не в себе.»
Маша: «Гордеева, имей совесть! Ответь Диме, что ты в 10ч. не можешь уехать из города.»
Маша: «Или можешь?»
Анька тяжело вздохнула. Уклоняться от разговоров про Новый на даче Пашаевых дальше было невозможно. Восемнадцать человек ждут от нее решения. Она уже в прошлом году поняла, что не получается объяснить друзьям, что она, Анька Гордеева, – просто раб лампы, прикованный к работе. И в этом году она по-прежнему золушка, которая не имеет никакой возможности поехать на дачный бал, если последняя карета на Приозерск отбывает в 16ч.
Может, просто сказать, что она заболела? И никому ничего не объяснять?
И тут Аньке пришло в голову померить себе температуру. Ее начинало знобить еще на остановке автобуса, пока она дышала елками, а сейчас даже две чашки горячего чая не согревали. Анька заподозрила нехорошее, и, наконец, разумная идея про градусник достучалась до ее мозга.
Восемь часов вечера, температура тела – тридцать семь и восемь, и это явно только начало. Кажется уже начинает побаливать горло, и закладывает нос.
«Ребята, простите меня, я заболела. Наверно грипп, как-то внезапно все начинается, завтра беру больничный. Встретимся в Новом году.» – Анька кинула сообщение в общий чат.
Тут же посыпались грустные смайлики, пожелания здоровья, и даже прилетела сетка виртуальных мандаринов от Колюни.
Потом чат вернулся к обсуждению меню. Лера не могла угомониться, пока не решен принципиально важный вопрос – гусь или индюшка? Парни все были, вообще, за шашлыки, но Лера любила, чтобы праздничный стол творился по лучшим образцам голливудских фильмов. Шашлыки -это, конечно, само собой, но меню надо было утвердить на два дня, а это минимум – шесть приемов пищи, и это уже серьезно.
Анька поставила вариться гречку, сделала себе пока бутер с маслом, порезала в чай лимон и задумалась.
Глава 8. Болеть – это дорого, или Стресс решает все
Официальный больничный в самом конце года какие-то проблемы определенно решал. Но еще больше этих проблем он создаст.
С одной стороны, больничный -это прекрасно. По крайней мере, она не увидит уже завтра эту скотину Г-ова, и, конечно, не придется пахать с утроенной силой в последние рабочие дни.
Аню всегда поражали люди, которые приходят тридцать первого декабря ближе к закрытию банка, чтобы оплатить коммунальные платежи, просроченные на полгода квитанции за электричество и другие счета, копившиеся месяцами. Наверное, это были строгие адепты учения, которое гласит, что нельзя входить в новый год со старыми долгами. Но люди эти были очень терпеливые и выдержанные, и они оттягивали момент кармической расплаты на последние часы работы банка.
Также и фирмы, задолжавшие контрагентам, внезапно понимали, что срок их обязательств истекает тридцать первого декабря, и надо срочно оплачивать, иначе могут выставить штрафные санкции. Никому не хотелось морочиться с пролонгацией и продлевать контракты, если их можно было исполнить уже в этом году.
Как бы там ни было, но нагрузка на операционный отдел банка в конце года возрастала в разы.
Больничные сотрудников и так не поощрялись, а уж в декабре они особенно сурово порицались.
В трудовом контракте у Ани, как и у остальных золушек банка, была прописана только треть ее реальной зарплаты. Все остальные деньги, которые она получала, считались премией. Больничные оплачивали исходя из сумм, обозначенных в договоре. В случае болезни все премии и надбавки в этом месяце автоматически снимались. Хорошо, если в следующем месяце их вернут. Возвращали не всем и не всегда, кого-то после больничного так и продолжали держать на голом окладе, ясно давая понять, что такие сотрудники не особенно нужны.
У Ани были минимальные сбережения на лето, которые она пыталась копить для вожделенной встречи с морем. Но, с учетом того, что с марта ей приходится в одиночку снимать квартиру, и расходы на жилье заметно возросли, копить особенно не получалось.
Не, больничный – это черная дыра и финансовая катастрофа. Анька намотала шарф и спустилась на первый этаж в аптеку, пока та еще работала. По совету фармацевта она набрала самых эффективных лекарств. Придя домой, Анька развела себе какой-то порошок с ягодным вкусом, который, судя по рекламе, должен бы мгновенно избавлять от всех симптомов простуды. Порошок почему-то Анну не исцелил. Даже три дозы порошка не помогали.
К ночи температура поднялась до тридцати девяти. Из носа текло, уши заложены, голос сипел.
Все бы сказали, что Анна простудилась, танцуя в вечернем платье под снегопадом. Анька бы с этим ни за что не согласилась. Тогда на улице у ресторана ей было тепло и хорошо, и она просто физически ощущала, как город укутывает ее в белый пуховый платок доброты.
В отличии от всех, продвинутая Соня сказала бы, что у Аньки чистая психосоматика – ее организм отчаянно бунтует, он устал от перегрузок, ему не нравится ходить на эту адскую работу. Психика Аньки сопротивляется, ежедневно посылая сигналы в мозг: «Хватит уже! Сколько можно?! Как слышите? Прием!»
Конечно, мозг все прекрасно слышал, но притворялся глухим. Иногда ему становилось стыдно, и он жалобно и беспомощно уговаривал потерпеть еще чуть-чуть, пока он что-нибудь не придумает для Анькиного спасения.
И, пока он не придумал, каждый день вопреки нарастающему внутреннему протесту, Аня надевала желтый футляр сарафана, собирала свои волосы в пучок на затылке и своими руками повязывала на шею ацетатные вериги.
Стресс – СТресс-СТРесс-СТРЕсс-СТРЕСс-СТРЕСС-СТРЕСССССССС….
Он шипит и пенится, разъедая душу.
Стресс постепенно увеличивает зону поражения. Он, как серная кислота, выжигает эмоции.
Анька запивала стресс черным кофе и заедала горьким шоколадом.
Иногда она поднималась над ситуацией и с грустью созерцала, как беззащитная девочка Аня раненной птичкой бьется в капкане корпоративной этики, банковских регламентов и тотальной клиентоориентированности.
Анька вынуждена улыбаться идиотам, извиняться за чужие ошибки, держать в голове десятки инструкций, набивать своими красивыми пальчиками бесконечные платежки, где каждый символ имеет значение. Одним нажатием кнопки она отправляет в полет чужие миллионы. И каждую свободную минуту обзванивает клиентов, как глупый попугай, повторяет одно и то же, навязывая банковские услуги.
Странно, что в институте их учили думать, анализировать финансовые показатели, делать самостоятельные выводы. На работе это оказалось совсем не нужно. Надо просто быстрее и быстрее стучать пальчиками, набивая, как можно больше платежек, надо внимательнее проверять подгрузки электронных документов, надо вовремя формировать и отправлять отчеты, надо быстрее и аккуратнее прикалывать документы в папки, прошивать их и сдавать в архив.
А между делом- стряхивать липкие взгляды и ровно держать спинку, не позволяя себе скукожиться от стресса.
К часу ночи температура поднялась до тридцати девяти и шести, Анька сдалась и пообещала себе, что вызовет завтра врача.
Организм выразил свою бесконечную благодарность тем, что к утру температура стабилизировалась на отметке тридцать восемь и две.
Врач пришел к обеду, когда у Ани уже почти совсем пропал голос. Он прослушал легкие, и остался ими доволен. Велел кушать лимоны, полоскать горло, капать в нос, и пить жаропонижающие, если снова случится тридцать девять. Назначил повторный прием в четверг в 19 ч.
Анька еще никогда не ходила ко врачу вечером тридцать первого декабря.
Но до четверга у нее было еще целых три с половиной дня дома.
Когда-то бабушка говорила, что дома и стены помогают. Даже белые чужие стены съемной квартиры Аньку волшебным образом исцеляли. После ухода врача она отключила телефон и легла спать. Перед сном Анька вспомнила про камень и положила его под подушку.
Проснувшись, она чувствовала себя гораздо лучше. Выпила на всякий случай еще порцайку ягодного порошка, вроде он начал ей помогать. Хорошо покушала, разогрев какие-то полуфабрикаты. Заварила шалфей и прополоскала горло, два раза закапала капли в нос. Достала соковыжималку и сварила морс из клюквы, которая очень удачно завалялась в морозилке.
Глава 9. Декабрист Боря, или Почему закрыты шторы
За окном шел снег. Отодвинув шторы, Анька с удивлением заметила, что ее единственный цветок – декабрист Боря уже зацвел.
Борю Анька купила недавно, она еще не знала, как он умеет цвести. Борис ее удивил, он набрал много белоснежных бутонов, три из них уже распустились. Изнутри, если их внимательно рассмотреть, цветы были с чуть розоватыми прожилками. Боря Аньку определенно порадовал.
С ним вообще приключилась смешная история. Все началось с того, что, переехав в отдельную квартиру, Анька решила развести цветы. Она даже купила четыре красивых горшка на распродаже.
Цветочных магазинов в ее заповедном уединенном заКАДье еще не открыли, и землю для цветов купить было негде. Всем известно, что, если ты живешь в мегаполисе, землю приходится покупать в магазинах – такие правила жизни. В магазинах она сбалансированная и питательная, разная для разных видов растений и расфасована в большие яркие пакеты. Тащить тяжелый пакет почвогрунта от метро, трястись с ним на маршрутке – казалось Аньке верхом идиотизма.
Гордеева с ее провинциальным прошлым считала, что покупать землю – это жлобство, у нее в поселке всем домашним цветам отлично подходила земля из одного ведра, принесенная с огорода. Ну, она тогда, еще в апреле, и попросила Колюнчика привезти ей с дачи земли. У Колюни уже была машина, и он регулярно ездил с родителями за город на их участок почти мимо Анькиного дома.
Коля пообещал выполнить просьбу, но все время забывал. Это уже у них с Анькой превратилось в бесконечную игру: «Колюня, когда землю привезешь?» – «Ой!».
Так из-за Колиной безалаберности никакие цветы весной Анька и не развела. И вот в октябре, когда она уже и думать про землю забыла, вернувшись как-то с работы домой, Аня обнаружила у своей входной двери в парадной большой строительный мешок для мусора. Внутри мешка лежало что-то бесформенное тяжелое, холодное и мягкое. Гордеева, конечно, аккуратно потыкала мешок пальцем, но заглядывать внутрь не решилась.
Как раз накануне по всем новостям прошла информация о каком-то жутком убийстве с расчлененкой, и Ане реально стало страшно. Она даже надумала вызывать полицию, но сначала решила позвонить Соне, чтобы все-таки посоветоваться.
В телефоне мигало сообщение от Коли Иванова. В сообщении говорилось, что он, Колюня- хороший человек и, проезжая мимо с дачи, завез Ане землю.
Анька еще с минуту тупила, соображая, где ведро с землей, пока не поняла, что земля как раз в мешке.
Тогда она с опаской, но все же заглянула вовнутрь. Полиция на сегодня отменялась.
С большим трудом Аня заволокла мешок в дом и решила его оставить на застекленном балконе до весны. Но тут у них с Колей началась новая игра: «Анечка, ты цветы посадила?»– «Ээээ…»
Игра Аньке надоела, и она купила Борю. Он был небольшой и дешевый, к тому же должен был через пару месяцев зацвести, потому что декабрист. Боря – самый разумный и оптимальный вариант, если приходится сажать цветы в ноябре.
Несмотря на недавно перенесенный стресс -пересадку в красивый горшок, Боря зацвел по графику.
– Ты где столько бутонов набрал? – спросила у Бори Анька.
Боря, как обычно, не удостоил ее ответом, но по всему было видно, что ему у Гордеевой нравится. И земля с дачи Колиных родителей ему отлично подошла.
Анька сейчас не вспомнила, когда она последний раз поливала Борю, и почувствовала угрызения совести. Если бы не больничный, она могла бы не увидеться с Борей до конца недели.
Она вообще не часто открывала шторы -так получалось. Утром Анька уходила рано, собиралась при электрическом свете. Чтобы на нее не глазели из окон соседней многоэтажки, она одевалась при задернутых гардинах. Вечером была та же самая история – Аня поздно приходила с работы и часто сразу вставала под душ. Ей хотелось смыть с себя яростный свет банковского освещения, липкие взгляды озабоченных типов, тонны негатива, которые неслись из телефонной трубки. После душа Анька часто ходила по дому в одном полотенце -проветривалась. Она занималась какими-то делами, и время от времени полотенце с нее падало. Если было не холодно, она иногда не наматывала его заново, и ходила так. Чтобы не отсвечивать перед соседями голой попой, шторы она, понятное дело, опять не открывала. К тому же Аня и так целыми днями сидела в прозрачном стеклянном аквариуме с яркой подсветкой, и дома уже хотелось уединения, тотальной приватности.
В выходные она обычно отсыпалась, а потом шла гулять по городу. Так и получалось, что Анька сдвигала гардины только, если оставалась в квартире днем. А это случалось не каждую неделю. Все остальное время шторы обычно были закрыты. Откидывать окно на проветривание она давно уже научилась наощупь, надо было просто просунуть за штору руку.
Но с тех пор, как у нее появился цветок, Анька старалась хотя бы немножко отодвигать одну штору для свидания с Борей. Если она видела декабрист, то обычно вспоминала, что его надо поливать.
10. Подстава подстав
Анька рискнула включить телефон ближе к семи часам вечера, когда рабочий день был окончен.
Утром она сразу написала Маргарите Зуевой-начальнику операционного отдела, что у нее, Аньки, поднялась высокая температура, пропал голос, и она на больничном по 31 число включительно.
В ответ прилетело злобное: «От тебя, Гордеева, мы такого не ожидали. Выйдешь-поговорим».
Потом ей раза четыре в панике позвонила Вера, на которую повесили Анькиных клиентов. Разговаривать Аня на самом деле не могла, голоса не было, поэтому она слушала, что кричит Вера, и писала ей ответ.
Наверняка уже к обеду Веруня Аньку возненавидит. Сначала она перестанет что-либо успевать, тут же начнутся жалобы от клиентов, потом Веру заставят писать объяснительную и по факту в итоге лишат премии процентов на тридцать – схема отлаженная и вполне работающая. Чтобы неповадно было дружить на рабочем месте и брать больничные в конце года – воспитательный момент, суровая педагогика капитализма.
К обеду от Веры пришло сообщение: «СИ хотят овердрафт, Г не может найти документы, пришлось ему дать твой телефон».
«СИ» -это ЗАО «Строй-Индустрия», по-простому «Стройка»– крупный и капризный клиент. Аня ежедневно общается с их бухгалтерией, так как у них, бывает, проходит по две-три сотни платежек в день. Обычно они звонят сами по разным вопросам, но с тех пор, как генеральный директор «Строй-Индустрии» заикнулся о том, что в декабре, им, возможно, понадобится кредит на пополнение оборотных средств, золушку Гордееву обязали звонить им ежедневно и напоминать о том, какие безграничные возможности предоставляют овердрафты их банка.
В пятницу после обеда курьер от «Строй-Индустрии» привез пакет документов на подключение овера, оставил документы у Аньки. Конечно, в такое время никого из кредитного отдела застать в банке невозможно – в пятницу часов с одиннадцати утра они уже разъезжаются кто-куда: на встречи с клиентами, на осмотры залогов и тд. По факту, конечно, – на дачи и в бани, но в бане тоже можно встретить потенциального клиента и что-нибудь интересное осмотреть.
Получив документы от «Стройки», Анна сразу же передала пакет Зуевой, так было положено по регламенту. И, если сейчас эти доки все равно спрашивают с Аньки, значит, вонючка Г-нов на пару с Маргаритой решил сыграть в гнусную игру, обвинив Гордееву в утрате клиентской заявки.
Как теперь ей доказывать, что документы «Строй-Индустрии» она отдала лично Марго в руки? Пусть, блин, поднимают записи с камер видеонаблюдения. А как еще? Хотя, Аня знала, что записи с видеокамер поднимают только по жалобе клиента или в интересах руководства, чтобы уличить сотрудника, и никогда стройные ряды видеокамер не вставали на защиту золушек.
Представив, как сейчас ей начнет звонить этот упырь с ущемленным либидо, Аня написала Вере, что документы у Зуевой, и просто выключила телефон.
Немного поразмыслив, она успокоилась. Едва ли Зуева и Г-нов на самом деле с концами «потеряют» заявку от «Стройки», этот овердрафт в первую очередь нужен самому Зуеву, он ему закроет процентов пятнадцать квартального плана -такими клиентами не разбрасываются и с ними не ссорятся. Этот договор для Г-ва – серьезная заявка на третье золотое яйцо. Наверняка уже оформление овердрафта идет полным ходом, это просто ее, Аньку хотят напугать, чтобы она…
Чтобы она что? Даже не хотелось об этом думать. Какая тупая попытка затащить ее в постель!
Понятно, что Маргарита зла, как сто чертей, ей сегодня явно придется задержаться часа на два, потому что Вера всю работу не осилит. И завтра тоже. И послезавтра. И так – до четверга. А у нее там, может, елка не наряжена, подарки детям не куплены, и билеты на «Щелкунчика» в Мариинку пропадают. Конечно, у Зуевой есть резон упырю подыграть и наказать Аньку.
А этот вообще, как себе представляет дальнейшее развитие событий? Аня испугается, будет лепетать оправдания, он будет суров и непреклонен, нагнетать, ситуацию, расписывая в красках, что за потерю ТАКИХ документов Аньке грозит увольнение, и тут она, по его замыслу, должна попросить его о защите перед руководством или сама предложит как-то искупить свою вину – он так себе это представляет?
Какой же он все-таки гад мерзопакостный! Интересно, эти две «овцы» из удаленных доп.офисов так же попались в его сети? Аня никогда раньше не сталкивалась с подобным, поэтому искренне не понимала, как можно согласиться встречаться с Г-овым.
Все, чем Аня могла себя защитить сейчас, – отключить телефон. Само разрулится к вечеру. Наверное. Правда, завтра этот гаденыш придумает что-нибудь новенькое.
За окном громыхали фейерверки. Боря распускал четвертый бутон. Сопли текли, но умеренно. Температура тела тридцать семь и четыре. Жить, в принципе можно. И у Аньки еще целых четыре дня больничного и потом десять выходных -итого две недели, чтобы определиться, как жить дальше. А две недели – это офигительная роскошь, почти отпуск.
На этой позитивной ноте Аня пошла и сделала себе яичницу.
В личных сообщениях Соня спрашивала у Ани, как дела, как самочувствие. Анька отправила ей свой график температуры. Она давно скачала какую-то программку и теперь развлекалась, составляя графики на все случаи жизни.
Еще она послала Соньке фотографию цветущего Бори. Боря был одобрен и похвален.
Глава 11. Три ватных верблюда и туфля за два мандарина
К вечеру Соня написала, что они у бабушки наряжают елку и прислала фотографии ватных старинных игрушек на еловых ветках. Там были эскимос в шубке, лыжник в шароварах и свитере, цветной клоун, лялька в одеяле и звездочет в синем колпаке. «Держи- знаю, что ты любишь,» – написала Соня.
У Аньки от восторга загорелись глаза. Такие игрушки она тоже любила. Правда, у нее не было ни одной ватной, но у мамы раньше были те, что привезли от бабушки. Однажды их квартиру затопили соседи сверху, игрушки лежали в картонной коробке на антресолях, и им хорошо досталось от воды. В общем, они испортились, и мама их выбросила, даже большого Деда Мороза.
Интересно, а сейчас такие продаются? Анька решила загуглить этот вопрос. Конечно, сейчас продается все. И ватные игрушки делают в ретро-стиле, такие же вон ляльки в одеялках, не сильно от Сониной отличаются. Стоили они не дешево, но, может, хоть в следующем году Анька купит себе что-нибудь.
Умная поисковая система продолжала подбрасывать аналогичные сайты с игрушками, Аня переходила по ссылкам, глазела на игрушки, и, кажется, исцелялась. Вверху экрана выплыл баннер платного мастер-класса по созданию ватного снеговика.
Стоп. Неужели такие игрушки можно делать в домашних условиях? Анька зашла на ютуб и нашла море бесплатных уроков, где подробно показывали все этапы работы. Да, там вообще ничего сложного! Нужно свернуть элементарный каркас из проволоки, обернуть его фольгой для придания объема, обмотать нитками, и уже на нитки слоями накладывать вату, промазывая ее клейстером или клеем ПВА. Идея с клейстером на крахмале Аньке понравилась больше, она предпочитала экологичные технологии. Ну, а потом просто сиди и раскрашивай в свое удовольствие.
Анька прямо загорелась этой идеей. Так, фольга для запекания у нее есть и краски акриловые тоже, осталось купить проволоку, вату и крахмал – это она еще могла себе позволить, несмотря на надвигающийся финансовый кризис с учетом больничного. Вата- в аптеке, крахмал- в «Пятерочке», с проволокой сложнее. Хозяйственных магазинов у них еще не было. Аптека, три продуктовых и пять алко-маркетов – вот пока и вся инфраструктура микрорайона. Странное соотношение, конечно, – непонятно, зачем столько алкоголя новоселам. Даже ни одного банкомата нет. Не говоря уже о школах, детских садах и поликлиниках. Тридцать первого декабря Аньке придется ехать на маршрутке за КАД закрывать больничный, лечиться рядом с домом пока было негде.
Где взять проволоку? – этот вопрос молоточком стучал ей в висок изнутри. Казалось, сейчас нет ничего важнее этого. Ночью, конечно, нигде она ее не найдет, но завтра Анька обязательно что-нибудь придумает.
Анюта написала маме сообщение, что у ее любимой дочурочки все очень-очень хорошо, и они с Санкт-Петербургом сильно-сильно любят друг друга. Еще отправила фотографию Бори на фоне фейерверка и легла спать, чтобы скорее наступило утро.
С утра добрый градусник намерил хорошую температуру – тридцать шесть и восемь. Аня подскочила в восторге, вспомнив про идею с игрушками. Голос тоже почти вернулся.
Если уж выходить за ватой и крахмалом, она решила сразу затариться продуктами для Нового года. Ничего особенного Анька покупать не собиралась – продукты на оливье, кусок сыра, творог, сметану, кефир, хлеба на три дня, яблоки, мандарины и бананы, одну курицу и две шоколадки. Кофе и гречка у нее есть. А что еще надо?
Когда Анька выходила в магазин ей навстречу попались рабочие, которые делают ремонт в квартире на четвертом этаже. Она, разумеется, с ними здоровалась при встрече (Анька вообще со всеми здоровалась в парадной), но, конечно, она не была знакома с этими отделочниками и никогда с ними не общалась.
Но сейчас что-то ее дернуло спросить:
– Ребята, а у вас есть проволока? Я бы купила немного. Самой обычной, чтобы руками согнуть можно было, – мне на поделки нужно.
Молдавские парни переглянулись и ничего не ответили, молча зашли в подъезд. Аня даже подумала, что, они по-русски не понимают.
Когда она вернулась с продуктами, ватой и крахмалом, на ее дверной ручке висело сразу три небольших мотка разной проволоки. Анька сразу побежала к строителям, чтобы рассчитаться, но те заливали пол на кухне и замахали на нее руками, чтобы не заходила. Она оставила на заляпанном краской табурете у входа двести рублей и шоколадку и, честно говоря, так и не поняла, говорят ли ребята по-русски.
Два дня Аня с упоением занималась ватными игрушками изредка прерываясь, чтобы поесть или прополоскать горло, выпить морса. У нее получались симпатичные фигурки. Единственное, что она не учла, – такие игрушки не быстро сохнут, так что, до красок в этом году вряд ли дойдет. Ну, и что. Елки все равно нет, их и вешать-то некуда.
Изредка звонила Вера, что-то спрашивала по работе. Анька была права – документы «Строй-Индустрии» волшебным образом «нашлись» еще в понедельник. Вера написала уже две объяснительные по всякой фигне, потом она догадалась сказать, что кажется, от Аньки заразилась и тоже заболевает. Потерять еще одного сотрудника в такое время Марго не была готова, и от Верки отстали, даже перераспределили нагрузку на всех остальных золушек.
Еще Вера сказала, что нашлась Анькина туфля. Оказывается, в ресторане после банкета всегда обнаруживается много забытых вещей- шарфы, шапки, обувь вот, телефоны. Кто-то оставил на стуле пиджак. Все это добро привез Вовчик – один из банковских водителей. Вечером Вован ходил по офису и раздавал фанты, требуя за женскую шапочку шоколадку или поцелуй, а за пиджак от Зайцева он хотел только бутылку водки и никаких поцелуев. Одна из шапок оказалась Людмилы Васильевны – главного бухгалтера, и Вован тикал от «шальной императрицы» без шоколада, хотя, в принципе, Людмила была готова его поцеловать, она сказала, что Вован «хорошенький».
Веруня выкупила у Вовки Анькину туфлю за два мандарина и сказала, что поставила ее в угловой шкаф вниз, ну, это на случай, если ее, Веру, к концу праздников уволят, чтобы туфля снова не потерялась.
Аня с головой ушла в творчество. Ей нравилась отрывать гладкие, чуть подрагивающие от прикосновений листы фольги и решительно сминать их в пальцах, обворачивая вокруг каркаса из проволоки. Так у игрушки сразу появлялся остов, основа, на которую можно было добавлять объем. Анька подумала, что эти тонконогие серебристые верблюды в фольге уже узнаваемы и прекрасны. Просто они – верблюды-лайт, фитоняшки. Да, почему-то Аньке захотелось сделать задумчивого верблюда. С первого раза у нее не получился нужный изгиб шеи, и Гордеева сделала целых трех верблюдов подряд прежде, чем осталась довольна результатом. Она щедро кормила верблюдов снегом, наращивая им ватные бока. Все-таки праздник, и надо повышать упитанность.
Глава 12. Вороны плохого не посоветуют
Рассматривая, как блестит фольга под настольной лампой, Анька вспомнила про ворон у лужи. Наконец, у нее нашлось время спокойно обо всем подумать.
Получается, что она сама, как упрямая ворона, со всей дури долбится об свою клавиатуру на работе. А ради чего?
Вроде ответ на этот вопрос был очевиден. Анька хочет остаться в Питере, она влюблена в этот город, и он отвечает ей взаимностью. Банк -это стабильность и перспективы карьерного роста. В конце концов, ей надо подумать о своем жилье, пора уже начинать копить на первый взнос по ипотеке. А потом еще лет двадцать ей, Аньке, выплачивать кредит на квартиру – для этого, конечно, нужна стабильная работа и хорошая зарплата.
Не имея протекции в банковской сфере, Аня согласна была начинать с самых низов, пройти все ступени, чтобы прочувствовать нюансы, постичь эту работу, узнать, как устроен банк. Конечно, ей сказочно повезло, что после стажировки ее взяли на постоянную работу. За полтора года она многому научилась. Не в плане каких-то финансовых свершений, но она научилась адаптироваться к абсурдным подчас требованиям, взаимодействовать с клиентами и кое-как лавировать в коллективе, отстаивая свои интересы.
Чему еще она могла научиться у «Золотого гуся»?
Пожалуй, только повысить свой уровень стервозности. В современных реальности навык для девочки, возможно, и не плохой, но Анька не хотела прокачивать в себе эту мышцу. Она мечтала о принце. А они стерв не выбирают, принцы сентиментальны и романтичны, им не нужна бабища-стерва. Принцы во все времена мечтают о золушках. По крайней мере, такое у Аньки было с детства представление о настоящих героях. И, например, Светкин Игорек вполне укладывался в заданные критерии, что обнадеживало и поддерживало Аньку на пути к мечте.
Какие перспективы карьерного роста были у Гордеевой?
В «Золотом гусе» – никаких. Анька не хотела в это верить, но такова была кадровая политика банка. Вера давно ей сказала, что принципиальная позиция Антонины Назаровны- никогда не назначать руководителей из числа рядовых сотрудников. По ее мнению, человек не может руководить коллективом, если он в этом коллективе «вырос», его никто не будет воспринимать как начальника, «друзья» будут требовать поблажек, он не сможет спросить с них по всей строгости за плохую работу.
Когда она первый раз об этом услышала, Анька не поверила до конца. Но за полтора года пришлось убедиться, что Вера была права. Если в банке появлялась какая-то вакансия, отдел кадров искал человека по резюме на сайте, и никогда еще никого не продвинули из своих. Мраморной карьерная лестница с золотой окантовкой, как ее представляла Анька, в этом банке не предполагала, что статуи, размещенные на определенных ступенях вдоль лестницы, будут перемещаться в пространстве. Не, периодически кого-нибудь сталкивали вниз, разбивая на мелкие кусочки психику, но движения вверх не было
Чего же ждет сама Анька?
Уже очевидно, что в «Золотом гусе» ей не избавиться от ацетатного платка на шее. Золушек всегда здесь держат в черном теле и желтом сарафане. Вверх ей не подняться, а вот подставить и испортить репутацию могут– теперь это было понятно.
Задачка: сколько лет сэкономила ей Вера, прямым текстом озвучив основной принцип кадровой политики злой мачехи Антонины Гусак? Полтора года Анька внимательно следила за тем, что происходит в банке, в надежде найти опровержение Веркиным словам. Но нет, все было именно так. Интересно, когда бы Анька сама догадалась, что происходит. Точнее – чего не происходит.
И что же теперь делать?
Ответ на этот вопрос был очевиден – надо искать другую работу. Анька отвлеклась от ватных верблюдов и закинула резюме на сайт с вакансиями. Ее больше не беспокоило, что работодатель увидит, что она в активном поиске. В любой конторе ходят страшные байки о том, что отдел кадров периодически шерстит сайты с вакансиями, чтобы проверить, кто из сотрудников готов сорваться в любой момент, если подвернется работа получше. Пусть видит, Аньку это больше не беспокоило. Впрочем, перед размещением резюме сайт с вакансиями предложил Аньке скрыть резюме от работодателя, и она нажала на эту кнопку.
О, как же она была благодарна вороне, отчаянно стучавшей клювом в лед. И второй вороне, которая уговорила своего мачо оставить безнадежный фантик в луже и отправиться на поиски чего-нибудь поинтереснее в другом месте. Обернувшись на громкий стук клюва, Гордеева отчетливо увидела себя в этих птицах.
Приняв такое важное решение, Анька чудесным образом исцелилась. Ее график температуры тела весь четверг держался ниже красной горизонтальной линии, которая обозначала пограничные тридцать семь градусов. А мерила она температуру в четверг целых шесть раз!
13. Дерзкое похищение, или Космический полет с елкой в сугроб
Утром в последний день года Гордеева молниеносно убрала квартиру, сварила все необходимое на оливье, повесила на карниз елочную гирлянду, которую накануне купила в вагоне метро. По гирлянде побежали веселые огоньки, и Анька вспомнила, как перемигивалась со «Счастливым лосем» в прокате платьев. Ей снова стало весело. Еще она вспомнила про свой зеленый камень. Анька достала его из-под подушки, качала камень в ладонях и любовалась на него. Зачем-то взяла его с собой на прогулку, положив в кармашек рюкзака.