Ника Фэвэриш
Баба Зина в сетях
Весь день она ничего не могла ни есть, ни пить, ни говорить. Только лежала и плакала. По ночам едва сомкнув глаза, видела его. Ей снилось, как они вместе рука об руку гуляют, смеются, обнимаются и целуются, а просыпалась всегда одна на мокрой от слез подушке.
Ежедневно ее электронную почту забрасывали сообщениями с просьбами погадать, навести порчу, приворожить и так далее в подобном стиле. Горестно вздохнув, она лишь соглашалась со словами молодого человека. После того как разослала всем обиженное сообщение:
«Никакая я не колдунья и оставьте меня все в покое!»
Баба Зина удалила все свои профили.
Изо дня в день она ругала себя последними словами за то, что упустила, возможно, дарованного ей вселенной единственного человека который возможно любил бы ее как она мечтала.
Сама не понимая, зачем она все время приходила в ту самую забегаловку в надежде там встретить Сергея. И что она ему сказала бы, если увидела? Неважно! Упала бы на колени и вымаливала прощения!
В один из дней она нарядилась в то самое платьице в горошек, и ее сердце замерло, а затем бешено затрепетало когда она увидела того самого о котором думала и грезила во сне и наяву. Он сидел к ней спиной и смеялся с какой-то другой бабой. Баба Зина, не раздумывая бросилась к воркующей парочке.
«Я им сейчас устрою райскую жизнь! Вот выходит, какая у него была любовь! Очередная езда по ушам!»
– Вот значит, как ты меня любил! Только на словах! А на деле что?!
Парень обернулся и удивленно уставился на бабу Зину.
– Простите, мы с Вами знакомы?
Девушка напротив парня вскочила и отвесила тому оплеуху, которая едва не свернула ему челюсть.
– Света, ты все неправильно поняла!
– Ага! Еще бы! Спасибо Вам девушка, что вовремя мне глаза открыли! А ты больше не звони мне, скотина!
– А писать хоть можно?
Девушка стукнула его по лицу еще раз.
– Ты еще издеваешься! Конечно нельзя, идиот!
Цокая своими копытцами на двадцатисантиметровых шпильках, девушка умудрилась несколько раз упасть, подворачивая то правую, то левую ногу на колдобинах.
Парень виновато потупился.
– Простите за этот спектакль.
– Это Вы меня простите! Я влезла, помешала и действительно обозналась!
– Может быть это судьба? Вы очаровательно выглядите!
У незнакомца загорелись глаза, в которых вспыхнул огонек надежды.
– Хочу напомнить, что Вы только что расстались со своей не менее очаровательной спутницей. – холодно отчеканила баба Зина.
Сначала пыл парня угас, но через время он опять пошел на штурм неприступной бабы Зины:
– А Вы не допускаете, что бывает расстаться к лучшему?
– Нет! Я вот потеряла человека, ищу его и очень хочу, чтобы он вернулся!
– А других кандидатов Вы не рассматриваете?
– Нет! Я, наверное, пойду. Еще раз извините.
– Не стоит Вам извиняться. Ничего страшного не произошло. Это вовсе не конец света.
Бабушку несказанно покоробило его последние слова. Да это далеко не конец света. Но разве остаться одному гораздо лучше? Пребывать в полнейшем одиночестве кода некому даже пожелать «Приятного аппетита» или «Спокойной ночи», или «Будь здорова», когда никому нет дела до того, что у человека на душе и не с кем этим поделиться, когда некому поддержать в горе или порадоваться успехам.
Когда баба Зина собиралась уходить, как раз в этот момент вклинился какой-то старичок:
– Ну что, бабуся, ищешь новую жертву?
– Не понимаю о чем ты, дедуся!
– А разве молодой человек не в курсе кто перед ним? Настоящая пожирательница мужских сердец! Хищница за невинными мужскими душами!
– Что Вы такое говорите? – неуверенно пролепетал юноша.
– Не обращайте внимания! – баба Зина небрежно махнула рукой. – Это у деда деменция!
– Сама ты деменция старая! – гаркнул дедушка.
Баба Зина еще раз окинула пожилого мужчину взглядом. Она сразу угадала в лысоватом, сухопаром и чуть сутулом старичке Сергея, но хотела заставить его капельку понервничать и расплатиться за её страдания и мучения. Вот ведь старый хитрый жук сам маскировался под мальчика, а ее распекал за якобы детские комплексы.
– Значит вот как ты пришел вымаливать у меня прощение?!
– Это я должен у тебя просить прощение?! За что???
– У тебя склероз, дедуль!
Они несколько минут смотрели друг на друга, а потом оба расхохотались.
В это время одна из волосинок решила отделиться, проявив свою индивидуальность, с головы дедушки упала прямо в тарелку посетителя. Тот мучимый сильным голодом спешил отправить наколотый кусочек мяса теперь уже с волосинкой в рот. Она щекотала десна, и язык, но вместо веселья вызвала лишь гнев посетителя. Он вынул ее и начал громко орать, безумно выпучив глазища, а волосинка дрожала от страха и непонимания в чем она провинилась.
