Ник Писарев
Чужой вагон
Утром его разбудила страшная жажда. Он медленно сел на диван и его ноги плюхнулись по щиколотку в воду. Ошеломленный, он мигом ринулся в ванную, в поисках причины затопления. Но убедившись в целостности сантехники, он вернулся обратно в зал для оценки последствий. Вокруг плавали вещи, учебники были под водой, недалеко от изголовья плавал раскрытый альбом, как раз на фотографии Григория с сестрой. Он аккуратно взял его и положил на верхнюю полку книжного шкафа. Он старался вычерпать воду в ванную, чтобы дать ей убежать и за час управился с основными следами потопа. Собравшись, он выскочил на лестничную площадку и поспешно закрыл за собой дверь. От громкого хлопка переполошилась соседка, выходившая из квартиры напротив. Он виновато посмотрел на нее и стал закрывать дверь на ключ. Повернувшись, он заметил, что она пристально смотрит на его ноги. Испугавшись мокрых следов, он посмотрел вниз, где увидел, торчавшие из-под брюк носки разного цвета. Пробормотав беглые извинения, он первым зашел в лифт и поехал вниз.
На станции он опоздал на свой привычный поезд. Когда он только сошел с трапа эскалатора, то увидел, как закрываются двери и на циферблате горят аккуратные 00:40. Поезд тронулся, оставив его на платформе в ожидании следующего. В отражении стекла Григорий вновь увидел девушку с книгой. Сегодня на ней был строгий костюм и длинная шуба. В руках она по-прежнему держала томик с торчавшим из середины авиабилетом, который она использовала в качестве закладки. Григорий задумался о том, как давно он никуда не уезжал из города, пускай даже в гости к сестре. Вся его жизнь замкнулась кольцом между дорогой на работу и поездкой домой с долгими перерывами на сон и звонки клиентам. Он не мог вспомнить чем занимался на прошлой неделе, что ел на завтрак, не помнил, как выглядит его племянник Миша. Он вообще с трудом в последнее время воспринимал что-то, кроме телефонных номеров на работе. Это напряжение давило на него, никак не отпуская даже в моменты отдыха. Григорий страстно захотел чего-то захотеть – но его разум лишь множил клубы тумана, не давая ответов. Подошел следующий поезд, Григорий зашел в него и мирно покачиваясь, поехал на работу.
На остановку пришлось бежать – едва успев на свой автобус, он вызвал заинтересованные взгляды своих привычных попутчиков из-за взъерошенного внешнего вида и наспех забинтованной кисти. Выйдя на своей остановке, он увидел, что сугробы уже подошли к высоте его колена. Он оглянулся в поисках более чистой дорожки, но не увидел никаких других путей по дороге к зданию. Закутавшись плотнее в свое пальто, он стал пробираться вперед, изредка останавливаясь, чтобы не упасть от ветра. Поднявшись в офис, он заметил, что многие из его коллег уже были на своих местах. В столовой так и вовсе было не протолкнуться. Добравшись наконец до своего стола, Григорий увидел мирно лежащие у компьютера конфеты и печенье.
– А это все по какому случаю? – спросил он у Матвея, не сводя глаз со сладостей.
– Как это, у Артема сегодня круглая дата, ты только ему ничего не говори, а то он подумает, что ты опять забыл. Хоть делай вид, что ты с коллективом, Гош.
– А, точно. И Григорий, мы все-таки не так близко знакомы. Я же тебя Митя не называю?
– Ты чего Гош, простыл что ли? Какой же я Митя, с утра Миша вроде был!
Григорий повернулся и увидел смотрящего на него с недоумением опрятного мужчину, спортивного вида. Его черты лица были знакомы, но он все никак не мог понять, на кого тот был похож. Короткие черные волосы и раскосые глаза были в точности как у Андрея, мужа его сестры. А губы и нос точно были точно, как у самой Анжелы.
– А где Матвей? Который работал на 97 станции?
– А, ну все понятно. Ты, видно, меня перепутал с кем-то. У тебя что, вторая работа, Гош? Это бы объяснило твою усталость постоянную. У тебя все хорошо? Ты в последние дни сам не свой.
Григорий смутился, буркнул что-то себе под нос и сел обратно за работу. Впервые за год, он услышал, как коллега звонил клиентам и делал хоть какую-то работу, говорил вежливо и максимально корректно.
До самого конца рабочего дня он не вставал со своего стола и после окончания мигом сорвался домой. Он пытался дозвониться до сестры по дороге домой, но каждый раз слышал лишь автоответчик. Открыв же входную дверь, он с удивлением не обнаружил в квартире никаких следов утреннего потопа. Он снял промокшие туфли, покрытое снегом пальто, шарф и часы. Вновь взглянул в зеркало. Теперь он едва мог различить в нем и половину своего лица. На нем больше не читалась усталость, он чувствовал ее глубоко внутри. Освещенная часть лица казалась одинокой на фоне остального тела, повергнутого в темноту. Его глаза выражали молчаливое несогласие, перемешанное со страхом. Они боялись признаться сами себе, что уже проиграли. Он взглянул на себя широко раскрытыми глазами в поисках, даже не ответа – вопроса, который стоит задать, вопроса, на который стоит искать ответ. Он хотел услышать любой шорох, почувствовать самое легкое дуновение ветра с другого конца тоннеля, ощутить в руках самую тонкую соломинку, по которой он сможет выкарабкаться. Он стоял неподвижно, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть свой спасительный шанс выбраться на свет. В этот момент старая проводка фонаря напротив не выдержала скачка напряжения в электросети и весь двор погрузился во тьму. Григорий тяжело выдохнул и медленно пошел в зал. Он не стал расправлять диван и снимать рабочую одежду. От всей накопившейся усталости он сразу же уснул.
Уложив наконец Мишу спать, Анжела пошла в зал. Андрей в пол глаза смотрел кино, увлеченно читая что-то в своем телефоне. Она вздохнула, взяла свой мобильник и пошла на кухню. Едва она успела сесть, впервые за последние два часа, она увидела россыпь пропущенных звонков от брата. Анжела попыталась перезвонить ему, но оба раза гудки сменялись автоответчиком. Не в силах больше бороться со сном, она написала ему сообщение с просьбой перезвонить завтра и отправилась в спальню. Несмотря на усталость сегодняшнего дня, она была довольна собой. Все было именно так, как и говорил её старший брат, стоит только взять свое время в свои руки, как дело начнет спориться, и всякий труд будет в радость. Едва ее голова коснулась подушки, она уснула, тепло улыбаясь долгожданному отдыху.
Луч солнца предательски просочился сквозь задернутые шторы. Легкие порывы ветра от открытой форточки доносили стук веточек стоявшего напротив вишневого дерева. Едва слышно было первую капель, птицы радостно щебетали, приветствуя весточки грядущего тепла. Весна еще не вступила в свои законные права, однако природа не могла дождаться дорогую гостью и при любом удобном случае, указывала на дверь холодной зиме. Та, впрочем, не слишком обижалась на такое обращение с собой, лишь изредка бросая завистливые взгляды на веселье за своей спиной. Григорий потянулся и сел, аккуратно погрузив ноги в набежавшую почти до края дивана воду. С каждой неделей её уровень рос, но соседи все никак и не думали поднимать тревогу. Он неспешно оделся, провозившись чуть дольше обычного с новой дыркой для ремня. Первые две он продырявил с легкостью, но эта далась намного труднее, шило отказывалось пробивать кожу, как бы сильно он ни давил. Закончив со сборами, он вышел на лестничную площадку, закрыл за собой дверь и нажал на кнопку лифта. Внезапно он почувствовал на себе пристальный взгляд чьих-то скрытых от взора глаз. Григорий повернулся и осмотрелся. Этажом ниже сосед, громко звеня бутылками, выбрасывал мусор. Этажом выше около трубы мусоропровода стояли чьи-то старые санки. Тут он увидел в пролете глаз и растрепанные волосы женщины. Она выглянула из-за лестницы, вытянула руку со стаканом воды и демонстративно вылила его на лестничную площадку. Григорий в недоумении хотел было спросить её зачем, но она лишь мотнула головой и поднялась на свой этаж. Он проследовал за ней. Дверь в квартиру была приоткрытой.
