Ник Перумов
Война ангелов. Великая пустота
– Сейчас упаду, госпожа…
– Всё! – Клара отпустила заклятие, и призрак, завывая, покатился в сумрак, сдирая с себя остатки прилипших молний. Он, конечно, вернётся – но они должны успеть убраться раньше.
– Пошли. Хальбарт, я помогу…
– Госпожа, – полуорк решительно перехватил едва передвигавшего ноги воина. – Ведите лучше нас, госпожа.
– Обоим премию из моей доли, – пробормотала волшебница, карабкаясь по призрачному склону к свету. – И преимущество при следующем найме.
– Справедливо, – довольно рыкнул десятник. – Ведите нас, госпожа, а уж мы-то не подкачаем!
* * *
Домой, в Долину, Клара Хюммель вернулась измотанная сверх меры; давно так не уставала, не злилась, давно не случалось с ней таких неудач, словно сама судьба делала подсечку за подсечкой. В судьбу Клара не верила – а вот в собственные промахи вполне.
После встречи со шшхором, оставившей Клару без сил, они с отрядом ещё довольно долгое время бродили по Междумирью, пытаясь пробить прямой путь в Долину. Их закинуло куда-то совсем далеко, но в один прекрасный момент Клара с облегчением начала узнавать известные приметы, поняла, где находится и сумела выстроить путь. Отряд получил причитающееся вознаграждение и отправился по домам – снабжённый амулетами, по нахоженным тропам в ближайшие к Долине миры, где боевые маги обычно и набирали дружины.
А Клара же просто торопилась домой – следовало продумать доклад мессиру Архимагу, ибо сбившиеся тропы, странное течение силы да ещё и шшхор означали зарождение в Междумирье чего-то странного, что не стоило оставлять без внимания.
Нет, по отдельности – ничего удивительного не было даже в шшхоре, но в совокупности, одно за другим…
Где-то не слишком далеко от Долины заваривалась изрядная каша.
Рассуждая так, Клара забыла на какое-то время даже про Аветуса – вспомнила только, войдя в пустой, пахнущий нежилым дом.
Да, Аветус здесь в последнее время не бывал, предпочитая окрестности самой Долине, встречаясь с волшебницей то здесь, то там, но когда-то… когда-то… Особенно остро ощутив эту пустоту, Клара поняла, что и весточки о себе он тоже не прислал.
И точно, ни письма, ни смешного рисунка, как когда-то, бывало, ни стопки исписанных желтоватых листков – порой он присылал ей свои записки прежде, чем отправлял их в печать.
Ничего.
Что ж тут поделать…
«Клархен, душа моя, – знакомый старческий голос коснулся слуха легко, словно пёрышко. Мессир! Самолично! – Ты вернулась, цела и невредима, хвала всем силам священным и заповедным. Прошу тебя, дорогая, зайди нынче ж вечером, будь добра – завтра Совет, а я хочу поговорить с тобой прежде него».
«Буду как стемнеет, владыка, и надеюсь, наше уединение никто не нарушит!»
«Клархен, – волшебница почувствовала, как Архимаг шутливо грозит пальцем, – общение с наёмниками тебе не на пользу, шутки становятся всё более двусмысленными! Буду тебя ждать, дорогая».
Мессир Архимаг… Некогда Кларисса Хюммель, адептка первого года обучения, потеряла в одночасье обоих родителей – и как-то само собой получилось, что прославенный чародей, милорд мэтр Игнациус Коппер заменил ей семью. Он никогда не помогал напрямую, считая, что так она ничему не научится, но всегда ободрял и указывал путь; всегда подсказывал, как повести себя с тем или другим человеком, кому доверять, а кому не стоит – и никогда не ошибался. Остужал, если Клара выходила из себя; необидно журил, когда бывала несправедлива или излишне резка; от души хвалил, когда делала успехи. И если б не Архимаг и не собственное упрямство, навряд ли она добилась бы того, чего добилась, – владения мечом и магией на уровне лучших чародеев Долины, частых, хорошо оплачиваемых заказов, уважения в Гильдии, места в Совете…
И да, порой она позволяла себе с ним фривольные шутки, сама не зная зачем; ей казалось, что старому чародею они приятны, забавляют, смешат.
А ей хотелось, чтобы ему было лучше.
Клара швырнула в угол вещевой мешок, сбросила куртку, отстегнула перевязь со шпагой.
Прежде всего – чистка. Оружие и доспех должны блистать, как бы ей, Кларе, ни хотелось залезть немедленно и более того, сейчас же в горячую ванну. Силы небесные, сколько ж дней и недель она была этого лишена!..
Прислугу Клара, в отличие от большинства магов Долины, не держала. Дом был её крепостью, и даже Архимаг не мог зайти сюда без приглашения – то есть, конечно, мог бы, но не заходил, прекрасно понимая Кларину натуру. Единственным, кого она пустила сюда, был Аветус.
Но у этой защищённости, у этой крепости были свои недостатки. Например, чистить оружие и готовить себе ванну приходилось самостоятельно.
Дверной колокольчик брякнул именно тогда, когда клинки и кольчуга уже сияли, а горячая ванна исходила ароматным паром; на деревянном столике в боевом порядке выстроились склянки с кремами и восстанавливающими маслами – вот что значит иметь родственниц в Гильдии парфюмеров, сама Клара этим бы никогда не озаботилась, но троюродные племянницы считали, похоже, своим долгом снабжать «тётушку Клариссу» всем, чего душа пожелает.
Колокольчик грянул вновь – а сама Клара стояла при этом в одной нижней рубашке. Ругаясь на чём свет стоит, волшебница снова натянула штаны и прищёлкнула пальцами, открывая входную дверь. Спустилась навстречу гостю – кого это, интересно, принесло?.. Архимаг прийти не должен, да если б даже пришёл – не стал бы звонить в колокольчик, дал знать о себе мыслеречью; у Аветуса был ключ, а больше Клара никого не ждала.
В дверях собственной персоной маялся Ричард, кавалер д’Ассини.
Самый молодой в истории Гильдии боевых магов её глава; красавец и сердцеед; прекрасный фехтовальщик, поговаривали – что и дуэлянт, особенно когда дело происходило подальше от зорких глаз мессира Архимага; обладатель внушительной коллекции зачарованного оружия, а также бархатного бордового берета с пером, сделавшегося в Долине притчей во языцех; хладнокровный и сильный боевой маг; и прочая, прочая, прочая…
Клара вдруг устыдилась того, как небрежно она выглядит: босая, грязная, уставшая, в прилипшей к телу пропотевшей рубашке.
– Чем обязана, Дик? – буркнула она, глядя в притолоку.
Ричард понял её правильно и коротко поклонился:
– Прости, Клара, дорогая, вижу, что я не вовремя. Могу зайти попозже, но… у меня важные вести.
Клара вздохнула и покачала головой. Важные вести у него, видите ли. Нет на свете таких вещей, которые для неё были бы сейчас важнее настоящей горячей ванны – если не считать письма от Аветуса.
Ричард отчего-то продолжал мяться на пороге, совершенно не похожий на всегдашнего победительного себя; к боку он прижимал объёмистый свёрток – нечто, небрежно завёрнутое в походный плащ. Что там у него, очередные гоблинские амулеты невиданной силы? Черепа вымерших драконов? Мечи-кладенцы?
Не отделаешься ведь от него, с этими «важными вестями». Небеса и бездны, пусть уж скорее.
– Слушаю тебя, Дик, – вздохнула она.
– Клара, гм, Клара… – Ричард взглянул на неё странно, словно бы с жалостью. – Официально я пришёл позвать тебя на срочное заседание Гильдии, ровно через два часа. Неофициально… я хотел сказать сам. Подумал, лучше тебе знать заранее.
У Клары сердце подпрыгнуло и ухнуло в пропасть. Силы великие, что ещё случилось?!
Ричард шагнул к круглому столику в углу и осторожно положил на него свёрток. Внутри что-то брякнуло.
– Посмотри.
Медленно, как в дурном сне, Клара развернула истрёпанную ткань. На покрытом пятнами и местами прожжённом тонком сукне лежали кинжал в простых чёрных ножнах, гладкое серебряное кольцо, маленький ключ с затейливой бородкой и резная костяная шкатулочка, почему-то покрытая сверху копотью; в этой шкатулке – знала Клара – хранились писчие принадлежности.
Вещи Аветуса.
– Ключ от моего дома, – мёртвым голосом сказала Клара. – Как ты это нашёл, Дик? И где? И что… с ним?
Ричард замялся, прикусил губу, избегая глядеть ей в глаза.
– Да, вещи Аветуса Стайна, Клара. Теперь… теперь мы точно знаем, что он погиб, а не пропал без вести. Да… Прости, что я… – он запнулся, – что я принёс тебе эту весть.
Клара молчала, в упор глядя на разложенные вещицы. Тишина становилась невыносимой, и Ричард заговорил вновь:
– Мы со страж-орками… был глубокий рейд, к самому Дну Миров… вернулись только что, одновременно с тобой, я домой едва успел заскочить… – он стащил свой всегдашний берет, зачем-то пригладил волосы. – Странные там места, Клара, и опасные – я троих потерял, отличных ребят… Тьфу, о чём это я… – Он по-прежнему избегал смотреть Кларе в глаза. – Как нашёл, спрашиваешь?.. На след наткнулись, старый, даже очень, но явственный. След боевой магии, знакомой… Пошли по нему, по следу, значит – спустились в один из тамошних миров, то ещё местечко, доложу я тебе… А там – следы боя, оплавленный камень, эхо мощных заклятий – и могила. Зачарованная могила.
Клара судорожно вздохнула. Вот, значит, как…
Ричард совсем сник. Слова он выталкивал с изрядным трудом.
– Вот только мы не знали, что она зачарована, могила та. Моя вина, Клара, я не проверил, дурак этакий… Плиту только подняли – под ней Аветус, ну, совершенно как живой… только ожоги на правой щеке и руки сильно обгорели. До сих пор у меня перед глазами. А потом всё как полыхнуло, как рассыпалось в прах, и осталось вот… только это. Если там и были какие-то записки, то они… нет больше ничего.
Ричард говорил медленно, запинаясь, совершенно не похожий сам на себя. А Клара молчала. Слова улетучились, чувства ушли, осталась одна только пустота.
– Местных мы, конечно, расспросили с пристрастием. Не знают они, кто Аветуса похоронил, да и то сказать, не по силам тамошним этакие чары сотворить. Мир у них вообще странный – ко Дну близко, потоки мощные, грубые, то и дело из Межреальности какую-нибудь тварь выносит; ну а она, само собой, местных жрёт. С какой-то из них Аветус и бился, и погиб, достойной боевого мага смертью. Но с кем, как и, главное, кто ему глаза закрыл – не ведают, говорят, попрятались и долго не вылезали. Ещё, говорят, в тех местах дракона видели…
Чародей запнулся и умолк окончательно.
– Я это кольцо и забыла уже, – тихо проговорила Клара. – Подарила ему когда-то давно… Думала, потерял, не носит, обижалась. А оно у него, оказывается, при себе было…
– Клара… Клархен… – Ричард неловко обнял её, и волшебница не отстранилась. Не потому, что нуждалась в утешении, особенно от Ассини – потому, что ей стало всё равно. Всё стало безразличным, всё потеряло смысл – некого больше ждать и не на что надеяться.
– Клара… Я – я тебе сочувствую, дорогая, очень, – Ричард погладил её по плечу. – Знаешь что? Заседание Гильдии будет посвящено памяти Аветуса, я расскажу о походе, о том, как его нашёл, – но ты не приходи. И так всё знаешь. Побудь дома. Разреши мне только кинжал забрать – покажу нашим.
– Конечно, – Клара механически кивнула, отстраняясь. – Забирай. И… до завтра, Ричард.
Но про Архимага она не забыла.
Ничего не видя и не замечая вокруг, приняла ванну, оделась. Вещи Аветуса так и остались лежать, где лежали – у Клары недоставало духу прикоснуться к ним.
В сумерках, когда часы на Часовой площади отбили восемь, она стояла возле дома мессира Архимага Игнациуса Коппера. Над калиткой, увитой плющом, покачивался фонарь с магическим огоньком внутри, окна за оградой мягко светились, и всё, кажется, оставалось по-прежнему, привычно и тихо. Милая Долина, родной дом…
Калитка бесшумно отворилась, Игнациус сам вышел на крыльцо, протянул навстречу руки:
– Клархен, бедная ты моя… Знаю, всё знаю, дурные вести разносятся быстро. Пойдём в дом, там поговорим.
Клара на деревянных ногах последовала за ним. Архимаг жил весьма скромно. Дом его не шёл ни в какое сравнение с дворцами, какие возводили для себя иные старинные семейства, в особенности целителей и иллюзионистов. И внутри обстановка тоже скорее рабочая: массивные шкафы с книгами, тёмные деревянные панели на стенах, письменный стол, на котором в маниакальном порядке разложены документы, рукописи, артефакты; единственным предметом, напоминавшим о бурном прошлом Игнациуса, был Костяной Трон – высокое кресло из черепов разнообразных хищных тварей, уничтоженных лично мессиром Архимагом в те времена, когда он хаживал по дальним мирам и Междумирью, в бытность свою боевым магом и членом соответствующей Гильдии. Клара покосилась на шипастые, рогатые, бугристые и прочие черепа, подпиравшие Трон, и подумала, что когти шшхора тоже неплохо бы здесь смотрелись. Жаль, не удалось оторвать.
На столе, как обычно, – чай, бисквиты, земляничный джем; Архимаг тоже не держал прислугу, но ему-то, с его могуществом, достаточно было только бровью повести, чтобы переделать всю домашнюю работу. К изумлению Клары, как только они вошли, на комнату легла плотная пелена магической защиты, слегка приглушившая звуки и свет.
– Садись, Клархен, не стой, как укор совести. Знаю, у тебя ни кусочка во рту не было с самого возвращения – поешь. Разговор предстоит серьёзный.
«Всё-таки хорошо он меня знает, – подумала Клара, вяло окуная ложечку в джем. – Я действительно не ела и не хочу. И никаких серьёзных разговоров тоже не хочу, но ведь я обещала помочь… И помогу, не будь я Клара Хюммель!»
Мессир Архимаг, надо признать, не вмешивался в личную и семейную жизнь магов Долины – кроме случаев совсем уж вопиющих. Вот и сейчас, даже зная о постигшем Клару несчастье, он терпеливо ждал, пока она допьёт чай и отодвинет чашку. И она была благодарна ему за молчание.
– Мессир… Последний заказ, тот, что был для вас важен…
– Клара, милая моя, – Игнациус вздохнул и потёр лоб, словно очень устал. – Погоди-ка… Прими моё сочувствие твоему горю. Мои соболезнования. Поверь, я знаю, что это такое – терять близких. Аветус был тебе очень дорог, и мне ведомо, как тяжело ты переносишь всякую утрату. Утешать не стану – утешить здесь нельзя, такие раны лечит только время, да и то не до конца. Но, Клархен, ты истинный боевой маг. Ты не какая-нибудь погодница или парфюмерша, не хрупкий цветочек, который вянет от первого же дуновения. Жалость для тебя не годится, дорогая моя. Поверь, самое лучшее лекарство сейчас – это новое дело. Дело настоящее, нужное, сложное.
У Клары перехватило горло, и в глазах как-то подозрительно помутилось.
– Да… – она кашлянула, постаравшись скрыть дрожь. – Спасибо, владыка. Всё… всё верно.
– Ты сейчас мне очень нужна, Клара. Нужна здесь, в Долине – помнишь, мы говорили об этом? Завтра собирается Совет, и, признаюсь, меня он чрезвычайно беспокоит, да-да. Но прежде обскажи, как прошёл поход. Ты задержалась в пути – что случилось?
Клара как могла кратко пересказала свои злоключения, присовокупив листки с характеристиками изменений в потоках силы. Мессир Архимаг слушал внимательно, потирая подбородок, задавал иногда вопросы – особенно его заинтересовали координаты предполагаемой аномалии.
– Далековато, мессир, навряд ли есть какая-то серьёзная опасность для нашей Долины…
– Как сказать, милая Клархен, как сказать… – Игнациус о чём-то задумался. – Далеко-то оно далеко, а потом вдруг р-раз – и под самым носом. Дважды нас пытались штурмовать всерьёз, ещё нескольких ретивых завоевателей мы остановили на дальних подступах – до твоего рождения, ты не помнишь…
– Как это «не помню»? – аж возмутилась Клара. – Я читала! Учила! Кристаллы памятные глядела!.. Рог’Дромос с его тварями, а до этого – Хигнагос, и…
– Хорошо-хорошо! – Игнациус вскинул руки. – Помнишь. Так вот, оба настоящих, самых тяжёлых штурма начинались с малопонятных возмущений где-то в безопасном отдалении. А потом вдруг всё это оказывалось у нас на пороге, и приходилось… – мессир поморщился. – Все, способные носить оружие… враг у ворот… последний бой, он трудный самый… В общем, повторения б не хотелось.
Да, дела тогда были жаркие – правда, времени минуло столько, что живых свидетелей тому, кроме самого Игнациуса, уже и не осталось. Ну, может, ещё целитель Динтра – но он, кажется, всё-таки не настолько стар…
Архимаг тревожился явно и сильно, Клара невольно тоже напряглась и с удивлением почувствовала, что ей лучше: с души схлынула мертвящая апатия, голова занялась привычными подсчётами, сколько людей и припасов потребовалось бы для глубокой разведки, и с чем, возможно, пришлось бы столкнуться на месте.
И по всему выходило, что шшхор, едва не угробивший отряд, – это даже не цветочки, а бутончики по сравнению с предполагаемой неведомой опасностью.
Игнациус словно угадал её мысли.
– Да, Клара, да, этот… разрыв плавности Междумирья меня весьма заботит. Прежде всего потому, что не каталогизируется. Никем не описан, ни разу не наблюдался. Отсюда вывод – опасность может быть весьма велика, но точного ответа, конечно же, нет. И это возвращает нас к прошлому разговору и… и, увы, к твоей Гильдии.
Клара досадливо отвернулась.
Мессир Архимаг Гильдию боевых магов отчего-то недолюбливал, как и всё, связанное с насилием и войной. И добро бы было так изначально, так ведь нет, Трон-то Костяной – эвон, стоит, как молчаливое напоминание о том, что господин Игнациус Коппер сам состоял в оной Гильдии. И сидеть на нём господин Коппер вовсе не гнушается.
Да, вот так – состоял, а потом отрёкся, несмотря на бытовавшее в Долине выражение «бывших боевых магов не бывает». Однако мессир Архимаг, похоже, задался целью доказать именно это – из Гильдии вышел, занявшись Академией Высокого Волшебства и налаживанием дел во всей Долине.
– К моей Гильдии, – эхом повторила Клара.
– Да, дорогая, – мессир Игнациус сразу как-то сгорбился, вздохнул. – К твоей Гильдии. Славной, многочисленной, богатой. Во главе с решительным, храбрым, дерзким Ричардом д’Ассини. О да, он прекрасный мальчик. Талантливый, обаятельный, энергичный, всех достоинств и не перечислишь. Я всегда знал – за ним большое будущее. Но увы, Клархен, увы, достоинства порой оборачиваются недостатками, молодость зачастую излишне горяча. Ты ведь наверняка слышала разговоры, догадываешься, о чём завтра на Совете пойдёт речь…
– Знаю, владыка. Вести доходили – ещё до моего похода. Расширение Гильдии, увеличение приёма интернов и соискателей, право для нанятых отрядов пребывать в пределах Долины. Но, мессир, право же, я не совсем понимаю – вас встревожило именно это?
– Чуть-чуть терпения, дорогая, и всё станет ясно. Молодость, Клара, – прости, я помню, что и ты молода, – как я уже сказал, имеет свои недостатки. Вот и Дик – честный, порывистый, предан Долине всей душой. Не терпит несправедливостей, сражается с ними всюду, где только встретит, – мессир по-доброму усмехнулся. – И, как свойственно пылкой юности, зачастую видит их там, где имеется лишь осознанная необходимость.
