Александр Некрич
1941. 22 июня
От автора
Мы по праву гордимся великой победой, одержанной советским народом в Великой Отечественной войне над гитлеровской Германией. Победа эта была завоевана в жестоких кровопролитных сражениях. Враг был силен, опытен и коварен. Для его разгрома нашему государству пришлось напрячь все свои силы, мобилизовать все ресурсы, выдержать четыре года тяжелых испытаний. Советский народ вынес на своих плечах главное бремя борьбы с немецко-фашистским агрессором. Самая жестокая из войн, которую когда-либо пришлось вести людям на земле, была нами выиграна.
Легче и проще говорить о победах. Описывать блеск торжественного салюта в честь выигранных сражений, разумеется, приятнее, чем горькую скорбь поражений. Рассказать о последнем дне войны – задача более благодарная, чем о ее первом дне. Война, эта величайшая трагедия, имела не только блистательный конец, но и тяжелое начало. Историк, взявшийся за исследование войны, обязан помнить не только о том, чем она окончилась, но и о том, как она началась. Эти события неразрывно связаны между собой, они не могут быть разделены. О причинах, приведших к поражениям начального периода войны, нельзя говорить скороговоркой, ибо такой подход не только наносит ущерб исторической правде, не только принижает героизм советских воинов, проявленный ими в начальный период войны, и величие нашей победы в войне, начатой в исключительно неблагоприятных условиях, но и объективно наносит ущерб интересам нашего государства, наталкивая на неверные выводы из тех уроков, которые были преподаны нам историей.
Есть только одна правда. И об этом с суровой прямотой сказала советскому народу Коммунистическая партия Советского Союза, осудившая на XX и XXII съездах партии серьезные ошибки, порожденные культом личности Сталина[1].
* * *
Эта книга посвящена событиям кануна Великой Отечественной войны. При подготовке рукописи автор пользовался не только опубликованными в нашей стране и за рубежом материалами, но и ценными сведениями, почерпнутыми им из бесед с непосредственными участниками событий.
Автор выражает глубокую благодарность маршалу Советского Союза Ф. И. Голикову, доценту Н. Н. Иванову, генерал-майору И. А. Суслопарову, полковнику Г. П. Сечкину, которые поделились с автором своими воспоминаниями.
22 июня 1941 года
ВОСКРЕСЕНЬЕ ПОЛДЕНЬ
И вдруг:
«ГОВОРЯТ ВСЕ РАДИОСТАНЦИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА…»
Привычный мир с его обычными радостями и печалями неожиданно распался. Война ворвалась и закружила в своем водовороте миллионы человеческих жизней. Гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз.
1
Подготовка к нападению
«Мы начинаем там, где остановились шесть столетий тому назад»
Шум моторов наполнил улицы маленького города Бастонь в Арденнах. Вздымая клубы пыли, промчалась колонна автомобилей, выкрашенных в грязно-коричневато-зеленоватый маскировочный цвет. На площади, полной солдат, колонна остановилась. В мертвом молчании застыли автоматчики. Из дверей домов выбегали, оправляя на ходу мундиры, офицеры и генералы и замирали в почтительном приветствии. В штаб командующего немецкой группой армий «А» генерал-полковника фон Рундштедта прибыл сам фюрер, Адольф Гитлер. Шел седьмой день германского наступления на Западном фронте. 10 мая 1940 г. немецко-фашистские войска начали тщательно подготовленное наступление на западе. В течение первой недели боев им удалось разрезать фронт союзных армий, форсировать Маас и широким фронтом выйти на французскую территорию.
Лишенные стратегического руководства, теряя связь и управление, французские, бельгийские и английские войска отступали. Дороги были забиты беженцами. Немецкие пикирующие бомбардировщики с включенными воющими сиренами устремлялись к земле, сея ужас и смерть.
В те дни фашистский главарь, опьяненный успехом немецких армий во Фландрии и во Франции, вновь возвращается к мысли о нападении на Советский Союз. Мир с Англией должен был дать возможность вести войну только на одном, Восточном фронте. Об этом-то и сказал Гитлер 17 мая 1940 г. в ставке Рундштедта. Спустя почти пять лет, в феврале 1945 г., Гитлер признается одному из своих ближайших подручных Мартину Борману: «Моей целью было попытаться прийти к соглашению с Англией для того, чтобы избежать создания непоправимой ситуации на западе. Я всегда утверждал, что мы должны любой ценой избегнуть войны на два фронта»[2]. Но летом 1940 г. военные успехи гитлеровской Германии казались прямо-таки фантастическими. Ведь никто не предвидел столь быстрого и полного разгрома Франции и других стран Западной Европы. Неожиданным оказалось такое развитие событий и для высших политических руководителей: для Черчилля – в Англии, для Рузвельта – в Соединенных Штатах. Не предвидел его и И. В. Сталин. Ошеломляющие успехи фашистского вермахта и были той базой, – правда, как показали последующие события, непрочной, – на которой стали строить новые завоевательные планы и расчеты фашистские главари и их генералы. Отнюдь не случайно, что план нападения на Советский Союз вновь возник именно в 20-х числах мая, в момент, когда разгром французских армий и британских экспедиционных сил казался предрешенным. Судьба, в которую так верили нацистские лидеры, казалось благоприятствовала их планам. Фашистские главари меньше всего подозревали тогда, что судьба сыграет с ними такую же зловещую шутку, какую сыграла в свое время с Макбетом. И здесь «Бирнамский лес двинулся к Донсинану!».
Гитлер и его ближайшие сотрудники, замышляя войну против Советского Союза, начали подыскивать аргументы, которые оправдали бы в глазах немецкого народа и мирового общественного мнения новую неспровоцированную немецкую агрессию. Ведь Германия подписала в августе 1939 г. с СССР договор о ненападении, а в сентябре того же года – договор о дружбе. Необходимо было сочинить легенду о «превентивной войне», о том, будто бы Германия вынуждена напасть на Советский Союз, чтобы предотвратить нападение Советского Союза на Германию. Такая легенда нужна была хотя бы на первое время, а потом… Победителей не судят. Превентивная война – обычный аргумент, к которому прусские милитаристы охотно прибегали и во время силезских войн, и во время франко-прусской войны, и в Первой мировой войне, и при нападении на Польшу в 1939 г. Почему бы не использовать это испытанное средство еще раз? Ведь человеческая память так несовершенна. Поразительно, что миф о превентивной войне, созданный Гитлером и возрожденный немецкими военными преступниками и их защитниками на Нюрнбергском процессе и на последующих процессах германского генералитета, жив и в наше время. Вернее, эту легенду искусственно поддерживают западногерманские неонацисты и некоторые реакционные западногерманские публицисты и историки. Не так давно, в 1961 г., вышла книга Фабри о германо-советских отношениях в 1939–1941 гг., в которой он пытается придать этой лжи правдоподобный характер. Политическая цель таких спекуляций в наше время ясна: она заключается в том, чтобы оправдать вооружение Западной Германии современным оружием, прежде всего ядерным, якобы для предотвращения «угрозы с востока».
Еще в 20-е годы немецкие фашисты взяли на вооружение «теории» пангерманистов, их планы «Срединной Европы», т. е. безраздельного господства Германии, окруженной странами-сателлитами. Фашисты вспомнили и о стародавней мечте немецких милитаристов о походе на восток, «Дранг нах остен», который доставит немецкому народу «жизненное пространство» и установит на века господство немецкой расы в Европе.
В 20-е годы Адольф Гитлер, сидя в ландсбергской тюрьме за неудачную попытку захватить власть в Баварии, изложил свои политические планы в рукописи, опубликованной в 1926 г. под названием «Майн кампф» («Моя борьба»). Внешняя политика кайзеровской Германии и политика Веймарской республики, писал Гитлер, должны быть отвергнуты. Германию не могут более удовлетворить границы 1914 г. Только завоевание «жизненного пространства» обеспечит процветание Германии. Только немцы – «высшая раса», сверхчеловеки – могут быть «нацией господ». Только война может принести благоденствие немецкому народу.
«Мы, национал-социалисты, – писал Гитлер, – сознательно отворачиваемся от направления внешней политики довоенного периода. Мы начинаем там, где мы остановились шесть столетий тому назад. Мы покончили с вечным германским устремлением на юг и запад Европы и устремляем свой взор в сторону земель на востоке… Но когда мы говорим сегодня о новых землях в Европе, мы можем иметь в виду прежде всего Россию и подчиненные ей пограничные государства».
Снова и снова подчеркивает Гитлер в этой книге, ставшей спустя несколько лет библией немецкого империализма, что будущее Германии может быть обеспечено «целиком и полностью только за счет России». Обосновывая претензии немецких империалистов, Гитлер нагло утверждал, будто единственным созидательным элементом в русской истории были… немцы! «В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения», – поучал оголтелый расист.
В первые годы после опубликования «Майн кампф» мало кто за пределами Германии был знаком с этой человеконенавистнической книгой. Да и в самой Германии лишь небольшой круг людей, приверженцев Гитлера, читал ее. Но даже те, кто уже в то время ознакомился с содержанием гитлеровской книги, не принимали ее всерьез, считали планы завоевания мирового господства, изложенные на 750 страницах, всего лишь демагогией.
Несколько лет назад американские историки обнаружили среди трофейных немецких материалов рукопись, посвященную внешней политике Германии. После тщательной экспертизы было установлено, что рукопись принадлежит Гитлеру и написана им, очевидно, не без содействия его тогдашнего секретаря Рудольфа Гесса в 1928 г. Изданная в 1961 г. под названием «Вторая книга Гитлера», рукопись содержит немало «откровений», подтверждающих, что главную задачу немецкой внешней политики Гитлер видел в уничтожении СССР и захвате его территории. «Следует искать цель немецкой внешней политики там, – писал он, – где она только и может находиться: [завоевание] территорий на востоке». И в этой книге Гитлер беззастенчиво повторяет ложь, будто все положительное, что есть в России, было создано чужеземцами, и в первую очередь немцами. Этими утверждениями Гитлер рассчитывал идеологически подкрепить немецко-фашистскую политику агрессии и создать у немецкого народа представление о законности немецких притязаний на советские территории. Эти, казалось бы, бессмысленные утверждения вовсе не были лишь бредом маньяка. В них таился яд, которым гитлеровцам в последующие годы удалось постепенно отравить сознание сотен тысяч, миллионов немцев и затем повести их за собой по пути кровавых преступлений.
«Вторая книга» была прочитана недавно, но «идеи», содержавшиеся в ней, повторялись тысячи раз фашистскими пропагандистами.
Вскоре после захвата власти Гитлером некоторые его ближайшие соратники, как, например, председатель данцигского сената Герман Раушнинг и соперник Гитлера, претендовавший на роль лидера фашистов, Отто Штрассер, по разным причинам и в разное время покинувшие своего фюрера и бежавшие за границу, выступили с разоблачениями. Раушнинг и Штрассер опубликовали статьи и книги, которые стали широко известны мировой общественности и, казалось, не оставляли сомнения в том, что планы Гитлера заключаются в установлении мирового господства немецкой расы и беспощадном истреблении или порабощении остальных народов. Одна из его главных целей – война против СССР, уничтожение Советского государства. «Советская Россия, – говорил Гитлер Раушнингу, – как революционное социалистическое государство является врагом национал-социалистских сил порядка, но есть и кое-что большее. Как великое территориальное образование, Россия является постоянной угрозой Европе. Принцип самоопределения также относится к России. Русская проблема может быть разрешена только в согласии с европейскими, что означает с германскими, идеями… Не только русские пограничные территории, но и вся Россия должна быть расчленена на составные части. Эти компоненты являются естественной имперской территорией Германии»[3]. Так говорил Гитлер незадолго до своего прихода к власти. В то время штаб главного фашистского «специалиста» по вопросам сельского хозяйства, будущего министра земледелия Дарре, подготовил доклад относительно немецкой политики на востоке, в котором со свойственной немецким фашистам наглостью производился подсчет благ, которые ожидают «третью империю» после присоединения к ней «восточных территорий». В состав Германии, по плану, представленному Дарре, должны были войти прибалтийские государства, Украина, «кавказские государства». На этих землях устанавливалось господство «германской элиты». План Дарре был обсужден в узком кругу фашистских главарей. Одобрив план, Гитлер заметил: «Здесь, на востоке, находится наше великое поле для экспериментов». Об этих «экспериментах» в плане Дарре было написано: «Страна, населенная чуждой расой, должна стать страной рабов, сельскохозяйственных или промышленных рабочих»[4].
Итак, гитлеровские планы порабощения народов СССР, расчленения территории Советского государства и беспощадной их эксплуатации были достаточно широко известны.
В последующие годы ненависть к Советскому Союзу и антикоммунизм стали отличительными особенностями немецкой политики и пропаганды. В августе 1939 г., стремясь избавиться от опасности войны на два фронта, Гитлер предложил Советскому Союзу подписать пакт о ненападении. Но Гитлер рассматривал пакт лишь как ловкий дипломатический маневр. Договоры в глазах фашистов всегда были лишь «клочком бумаги» и служили гитлеровской Германии для камуфляжа ее агрессивных планов. В одном из своих писем, довольно редких (фюрер не любил писать писем), датированном декабрем 1932 г. и адресованном полковнику фон Рейхенау, в будущем одному из ведущих командующих армиями фашистского вермахта, Гитлер писал: «Договоры могут заключаться только между партнерами, стоящими на одной мировоззренческой платформе… Политическое сотрудничество Германии с Россией неприятно задевает остальной мир»[5].
В этих словах – ключ к пониманию политических расчетов Гитлера после прихода его, спустя месяц, к власти. Антикоммунизм – вот козырь, который использует Гитлер для укрепления внешнеполитического положения своего режима. Антикоммунизм – вот оружие, которое он пускает в ход против своих политических противников внутри страны. Антикоммунизм – вот приманка, при помощи которой он надеется обеспечить себе поддержку правящих кругов Англии, Франции, Соединенных Штатов. Следует признать, что, используя антикоммунизм, Гитлер добился многого на внешнеполитической арене, заставив эти державы сдать ему без боя Австрию и Чехословакию, дать возможность Германии открыто вооружаться, подготовить силы для развязывания войны за мировое господство. Искусно играя на недовольстве немцев условиями Версальского мира, он добился поддержки внутри страны.
Началась война. Рухнула Польша. 18 октября 1939 г. начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал-полковник Гальдер отметил в своем дневнике слова Гитлера: «Польша является районом для будущих немецких операций»[6]. Против кого?
Ответом на этот вопрос может служить выступление Гитлера на совещании генералитета 23 ноября 1939 г.: «Мы можем выступить против России, только когда мы будем свободны на западе».
Мир с Англией?
Вернемся к событиям лета 1940 г. В то время немецкую фашистскую верхушку больше всего беспокоила возможность соглашения между Англией и Советским Союзом. Кошмар советско-английской коалиции преследовал Гитлера все время, с начала кампании на западе. Беспокойство сквозило буквально во всех выступлениях Гитлера перед штабом группы армий «А» в мае – июне 1940 г. Генерал-полковник Гальдер в своем служебном дневнике неоднократно обращал внимание на эти высказывания Гитлера. 2 июня 1940 г. Гитлер уже совершенно определенно заявлял, что «теперь, когда Англия подготовлена к миру, он сведет счеты с большевиками»[7]. Заявления Гитлера о его намерении вести войну против Советского Союза приветствовались немецкими генералами. В течение июня – июля 1940 г. решение о нападении на СССР продолжало зреть. Из дневника Гальдера мы узнаем, что нежелание Англии пойти на переговоры о мире с Германией рассматривались нацистской верхушкой как выражение надежд англичан на Советский Союз. В конце июня 1940 г. генерал-полковник Гальдер прилетел в Берлин, чтобы отпраздновать свой день рождения. Здесь он встретился со своим другом, статс-секретарем германского Министерства иностранных дел Вейцзекером, отлично осведомленным дипломатом. Вейцзекер дал понять Гальдеру, что в высших германских кругах готовится решение о нападении на Советский Союз. 22 июля Гитлер в длинной речи в ставке командующего сухопутными войсками фон Браухича вновь и вновь возвращается к теме «Россия – Англия» и отмечает: обе склонны к сближению[8].
В преддверии нападения на СССР гитлеровская Германия изыскивала способы, посредством которых можно было бы добиться полной дипломатической и политической изоляции Советского Союза. Вывод Англии из войны любыми методами – военными или невоенными – важнейшая часть этого плана.
На протяжении года, с мая 1940 по май 1941 г., гитлеровская Германия не оставляла надежды добиться заключения с Англией компромиссного мира. Эта установка сочеталась с военными мерами: продолжались подготовка вторжения на Британские острова и сопутствующая этой подготовке воздушная «битва за Англию», активно проводились операции в районе Средиземного моря и в Африке, не прекращались попытки блокировать Британские острова, прервать морские коммуникации Англии. Нацисты широко использовали всевозможные политические и дипломатические каналы. Фашистская правящая верхушка надеялась также опереться на влиятельные антисоветские круги Англии и убедить их, как то было сделано в Мюнхене в 1938 г., что война против СССР отвечает коренным интересам также и английского капитализма. Поэтому Англия не должна мешать Германии осуществить поход на восток. Разумеется, гитлеровцы всячески маскировали свое намерение после завершения «восточного похода» вновь обрушиться на Англию и принудить ее к безоговорочной капитуляции. Добиваясь своей цели, гитлеровцы тщательно собирали информацию о настроениях в правящих кругах Англии и пользовались любой возможностью для установления контактов с Англией. Таких попыток в 1940–1941 гг. было предпринято немало.
11 июня 1940 г., т. е. в момент, когда поражение Франции уже не вызывало никаких сомнений, Гитлер дал интервью фашистскому журналисту Карлу фон Виганду, чтобы оповестить мир, что в его, Гитлера, намерения не входят какие-либо враждебные действия против Западного полушария, т. е. против Соединенных Штатов Америки, что он не желает разрушения Британской империи, а настаивает лишь на смещении с поста английского премьер-министра «поджигателя войны Черчилля». Это интервью стало как бы программой действий немецкой дипломатии на ближайший год. Спустя неделю гитлеровский министр иностранных дел Риббентроп сообщил в доверительной беседе итальянскому министру иностранных дел Чиано, что Англия должна лишь признать как свершившийся факт установление германского господства на европейском континенте и отказаться от некоторых своих колониальных владений. На этих условиях, подчеркивал Риббентроп, Англия может немедленно получить мир; если же она отклонит немецкое предложение, то будет уничтожена.
Немецкие предложения, как на то и рассчитывали нацисты, были переданы в Лондон до начала франко-германских переговоров о перемирии. 22 июня 1940 г. в Компьенском лесу, в том самом вагоне, где некогда маршал Фош продиктовал условия перемирия побежденной Германии, побежденная Франция подписала франко-германское перемирие.
Рассчитывая добиться мира с Англией и побудить Францию к активному сотрудничеству с Германией в «новой Европе», Гитлер решил не ставить чересчур жестких условий: колонии оставались во французских руках, флот подлежал лишь разоружению, а его личный состав – демобилизации.
Английский ответ оказался для нацистской верхушки совершенно неожиданным. 3 июля по приказу Черчилля английские войска напали на французские военные суда в Оране, Александрии и Дакаре. Французские корабли, находившиеся в английских портах, были захвачены. Англия решила застраховать себя от неприятной и опасной перспективы захвата французского флота немцами или использования его с одобрения французского правительства пораженцев маршала Петэна для войны против Англии.
«Ответ» англичан поверг Гитлера в гнев и смятение. Однако «мирное наступление» продолжалось. 19 июля Гитлер выступил на сессии рейхстага с длинной антианглийской речью. Однако закончил он ее предложением Англии заключить мир[9]. В тот же день в столицу фашистского рейха прибыл основатель и глава голландской авиационной компании КЛМ Альфред Плесман. Он приехал по приглашению рейхсмаршала Геринга. Хотя с внешней стороны идея встречи принадлежала как будто Плесману, на самом деле инициатором ее был Герман Геринг. Опытный и коварный политикан, он и теперь, в условиях войны, старался выставить себя «человеком мира», добивающимся соглашения между западными государствами. Несмотря на то, что 22 июля английский министр иностранных дел лорд Галифакс от имени правительства отверг предложения Гитлера, обсуждение «условий мира» между Плесманом и Герингом продолжалось. На совещании 24 июля были согласованы условия, на которых, по мнению Геринга, Англия и Германия могли бы прийти к соглашению. Эти условия были суммированы Плесманом в подтверждающем меморандуме от 30 июля: Германия настаивала на возвращении лишь своих бывших колоний, утраченных ею в результате Первой мировой войны. Германия «великодушно» соглашалась не требовать сдачи английского флота. Однако дальше «условия мира» требовали от Англии признания германской гегемонии в Европе, т. е. как раз того, чего Англия не признавала, не желала, да и не могла признать. Маскировка действительных нацистских намерений выглядела неуклюже: Польша и Чехословакия будто бы не лишались «национального развития», но регулирование оставалось за Германией, а вмешательство других государств не допускалось. Норвегия, Дания, Нидерланды, Бельгия и Франция якобы оставались свободными в выборе форм своего государственного управления и правительства, но этот «выбор» должен был обеспечить их сотрудничество с Германией. Практически это и означало признание германского господства в Европе. Английское правительство не разрешило Плесману прибыть в Лондон. Предложения Плесмана, переданные им через голландского посланника в Стокгольме, после изучения их английским Министерством иностранных дел были отклонены.
Однако немецкие попытки принудить Англию к капитуляции (а компромиссный мир в условиях захвата Германией господства над Западной Европой практически означал для Англии капитуляцию) продолжались. В то же время немецкая авиация усилила опустошительные налеты на Британские острова, чтобы подавить волю англичан к сопротивлению и, воспользовавшись этим, попытаться осуществить вторжение.
