Наташа Эвс
Метанойя. Две стороны Александрины
Глава 18. Предподготовка
В последние дни что-то изменилось. Костя ходил сам не свой: избегал разговоров с учителем, напряженно сидел над магической книгой, как-то замыкался в себе, глядя в одну точку. Я боялась спросить его о причине такого поведения, потому что это должна быть очень веская причина, раз она так изменила человека.
Между тем мне самой требовалась помощь, но помочь в такой проблеме никто не мог. Тревога мучила меня теперь с удвоенной силой. Я часто задерживалась у стены, теряя ощущение реальности, и желала только одного – перейти на ту сторону, потому что во мне что-то восставало и заставляло подчиниться. Константин смотрел на все это с мрачным лицом, словно на безысходность, а на меня – как на обреченную, из последних сил помогая не совершить роковой шаг. Но он мучился не меньше меня, я это ощущала.
Мой духовный куратор вел себя не так, как всегда, словно что-то произошло, что-то поменялось в нем самом. Его взгляд в мою сторону тоже изменился, и я переживала по поводу таких перемен.
Как-то, улучив момент, мне все же удалось шагнуть за стену. Это был взрыв счастья. Снова солнечный мир радости, приветливые жители, мягкая сиреневая комната, аромат малиновых пионов. А самое главное, душевные муки растворились, и ничего уже не давило и не повелевало мной. Я повелевала всем, чем хотела. Во мне росло чувство силы и безграничных возможностей, казалось, мне подвластно все: растущие деревья, текущие воды, поющие птицы, люди и их эмоции. Каким-то иным слухом я слышала абсолютно все и при желании могла увидеть любой уголок пространства. И вот с таким настроением я прибыла в здание сообщества.
– Мое почтение, королева, – склонил голову Саймон. – Мы рады твоему возвращению. Нам нужно подготовиться к инициации, потому что это важный завершающий момент, после которого ты сможешь реализовать себя там, где захочешь.
– Заманчиво, – небрежно бросила я. – На данном этапе многое в моей власти, что же откроется после. Вам не страшно? Я ведь могу стать вашим судьей.
– Уверены, наша королева мудра, – сказал Ментор.
– Эта инициация откроет тебе связь с нами, – добавил Даниил. – Мы станем едины, думаю, тебе не захочется заниматься судейством. Ты же не судишь свою ногу, или не отчитываешь пальцы, это все часть тебя.
– Напомню нашей королеве, что после этой инициации ей станет подвластна территория за границей города, – Саймон покачал головой, – та самая, куда уходит время и пространство.
– Да, – я холодно оглядела всех, – это мне подходит. Но если вы задумали обмануть меня и в этот раз, обещаю не сдерживать себя.
– Мы очень сожалеем, что прибегли к таким мерам, – с долей иронии произнес Ментор. – Но мы так скучали по тебе, так ждали… Теперь ты здесь, и это счастье должно хоть немного умалить наши недочеты в твоих глазах. Наша королева поведет нас вперед, расширяя границы и возможности, и мы пойдем за тобой хоть на край света…
– Жаль, у вас театра нет, – усмехнулась я, перебив блондина. – Ты был бы там звездой. Ну, ладно, перейдем к делу. Что за подготовка предстоит?
Саймон повел меня на ту сторону, где проходило основное посвящение, только наверх, буквально под крышу. Стены помещения там выложены пластами, словно огромные пластины конструктора, составленные коробом, у центральной стены что-то большое покрыто черной с позолотой тканью.
– Это произойдет здесь, – сказал руководитель, указывая на просторный зал. – Тебе не следует переживать, когда начнется главная часть, все будет правильно, хотя и покажется странным.
– Даже так? – я саркастически покачала головой. – С чем могут быть связаны мои переживания? По-вашему, меня можно напугать?
– Уверен, ты достойно выдержишь и эту инициацию, – тут же поправился Саймон. – Мое дело проследить за ходом действия. Это событие с большой буквы, долгожданное и решающее. И сейчас нужно провести предподготовку, ты позволишь?
Мое согласие положило начало для чего-то особенного, это выделялось из общей массы всего узнанного в мире света и добра. Я почувствовала, как все пришло в движение, появилось множество голосов и присутствие тех, кого мне видеть было не дано. Это сгущалось вокруг, сжимая то самое кольцо присутствия, и почему-то такое положение вещей мне не понравилось.
– Так, стоп! – отрезала я, откинув в стороны невидимых гостей. – Что за давление? Мне не нравится нарушение личного пространства. Зачем они здесь? Их слишком много, это всего предподготовка.
– Моя королева, это неотъемлемая часть, их невозможно исключить, – покорно произнес главный руководитель. – Прошу не прерывать наш ритуал и принять все необходимое.
– Ладно, продолжай, – махнула я рукой. – Посмотрим на вашу необходимость.
Через время вокруг меня образовалось целое море невидимых присутствующих, они окружили меня плотным бескрайним кольцом, и, как оказалось, я сама стояла в центре концентрических кругов, таких же, как на первой инициации.
Снова привычное пространство стало бесконечно вмещать присутствующих, словно границы зала потеряли трехмерное измерение. Я не видела их, но ощущала и слышала и была с ними удивительно связана, как капля воды в океане с самим океаном.
На каком-то моменте Саймон, Даниил и Ментор окружили меня и начали что-то громко произносить, подняв голову вверх, а масса присутствующих вторила им раскатистым гулом, и это длилось неограниченное время. Во мне родилось ощущение соединения со всем, что окружает, до молекулы и атома, до каждой клетки, будто мы одно целое, и весь этот мир во мне.
После у Саймона в руках появился кубок, который он протянул мне с поклоном и словами:
– Прими нашу жертву, королева!
Я почувствовала, как все присутствующие склонили головы в ожидании, и взяла кубок с твердым согласием:
– Принимаю. – Затем выпила содержимое, которое на вкус было сладким, а, попав внутрь, стало горьким. В этот момент мой браслет вспыхнул огнем, но пламя не обожгло, часть его поднялась в воздух передо мной, образовав буквы «СМЭ», которые вошли в меня через вдох.
Тут же мои внутренние границы расширились до бесконечных размеров, чувства и ощущения заняли все пространство, и я сама заполнила каждое дерево, каждый предмет и каждого жителя города. Внутри меня затаилось что-то особенно мощное, что ждет нужного момента для раскрытия.
– Почему так горько от выпитого? – с неприязнью спросила я Саймона.
– Ты получаешь знания, – ответил он. – Это нормально и скоро пройдет. Как ты себя чувствуешь?
– Необыкновенно. Как и подобает королеве. Что-то новое появилось во мне, и пока это нравится.
– Мы приветствуем тебя на рубеже нашей победы. – Саймон раскинул руки и торжественно произнес: – Время пошло!
В этот момент присутствующие начали постепенно исчезать, один за другим они растворились, оставив после себя легкий дым.
– И? Что дальше? – с некой небрежностью бросила я.
– Ты почувствуешь, когда нужно прийти, – заверил Саймон. – Появится непреодолимая тяга, которую ты не переборешь. А мы будем ждать тебя здесь.
Помолчав, я оглядела тройку руководителей.
– Теперь ваши потоки мне открыты всегда. Знаю, вы перекрываете их, прячетесь, жалкие. Сейчас мне лень бороться с вами, потому что есть кое-что важнее, чем пробивание бесполезных ваших блоков. Вы меня утомили. Пойду, прогуляюсь.
Из здания сообщества я направилась по знакомой дороге, чувствуя себя по-новому, какой-то сильной и всемогущей, слышащей растущие корни деревьев под землей и то, как бабочка машет крыльями в воздухе. Мои глаза охватывали огромное пространство, проникая сквозь сооружения и стены, видя все вокруг словно прозрачным.
Я долго шла, срывая лишь взмахами рук малиновые пионы с клумб и разбрызгивая струи фонтанов издалека. Мне нравились новые способности, нравились заискивающие горожане, склоняющие передо мной головы, и то, что я лишилась страха перед чем-либо, ощущая себя хозяйкой нового мира.
За границей города возникло притяжение, которое распространяла серая утроба, я подошла на максимально близкое расстояние к ней и попыталась мысленно проникнуть за ее пределы. Но как и в прошлый раз, это мне не удалось. Засасывая и скручивая пространство, гигантская воронка будто проверяла меня на прочность.
Но теперь я не дала ей себя злить и объявила:
– Я терпеливый рыбак. Скоро ты сама откроешь мне вход.
– Александрина! – раздался голос учителя за спиной, заставив меня оторваться от затеи противостояния.
– Смело, – заметила я, обернувшись. – Думала, не решитесь подойти так близко.
– Ты знала, что я здесь? – удивился мужчина, прилагая немалые усилия в борьбе с притяжением.
– Это мой мир. Скоро я буду управлять им в полной власти. Думаете, мне закрыт факт вашего пребывания?
– Раньше ты не чувствовала меня здесь…
– Все изменилось, – оборвала я учителя, холодно наблюдая за его противоборством с силой притяжения.
– Изменилось? – переспросил Тоши Кимура, с трудом отталкивая от себя поднимающиеся серые тени. – Что произошло? Была инициация?
– Посвящение впереди. Была предподготовка, которая мне понравилась.
– Это изменило тебя? – выкрикнул мужчина, продолжая отбиваться от восстающих на него теней.
– Усовершенствовало, – поправила я.
– Саша, ты помнишь, что у тебя есть дом? – не сдавался учитель, борясь с темными фигурами, что хватали его за руки и ноги и тащили к центру спирального мрака. – Еще один дом!
– Конечно, – спокойно ответила я. – Чего вы от меня хотите?
– Хочу, чтобы ты вернулась со мной домой!
– Зачем? Мне здесь очень комфортно.
– Там тебя ждут, ты нужна дома!
– Это интересно. Кому нужна?
– Отцу, сестре, мне. Косте!
– Это тому, кто сейчас неподалеку болтается в лимбе? – усмехнулась я.
– Что? – удивился мужчина, со всей силы упираясь и уворачиваясь от серых фигур. – Он здесь?
– Не совсем здесь. Вам же известна эта грань, зачем отпустили его?
Тоши Кимура прилагал все свои силы, отбиваясь от мрачных теней, цепко и липко обхватывающих его тело, но силы были неравными, и мужчину уносило все дальше.
– Константин взрослый человек, – прохрипел учитель. – Он сам выбирает действия.
– Ну, хорошо, – я улыбнулась. – Пусть так. Но меня и здесь ждут, и здесь я нужна.
– Саша! – крикнул Тоши Кимура, все дальше отдаляясь во тьму. – Одно существенное различие! Здесь тебя не любят, а используют!
– Ой, ну конечно, – усмехнулся Ментор, возникший рядом. – Как же. А вы там любите.
– Мы любим! И жертвуем ради любви, – издалека раздался голос мужчины. – Александрина, очнись, вспомни, кто ты! Вспомни жертву матери!
Я почувствовала в себе какое-то волнение и нахмурилась, потому что это было похоже на что-то инородное.
– Стоп! – Мои руки повелительно махнули серым теням. – Прочь! Сгиньте! – Фигуры постепенно отцепились от тела учителя, оставив его почти у самого входа.
– Притащи его сюда, – приказала я Ментору.
– Моя королева! Зачем ты это делаешь? – воскликнул блондин. – Сам сунулся, давай измерим меру его возможностей, и вообще, возьмем этот кладезь к себе.
– Притащи, – строго повторила я.
Ментор выполнил мое пожелание, продолжая выражать недовольство.
– Жертва ради любви? – настороженно переспросила я. – Кто может так пожертвовать? Кто способен на это?
– Здесь ты этого не встретишь, – слабо отозвался учитель. – Это утопия. А на нашей стороне тот, кто любит – жертвует.
– Хотелось бы посмотреть на тех, кто любит в полной мере, – задумчиво произнесла я, наблюдая за мужчиной, который пытался устоять на ногах, пересиливая притяжение гигантской воронки.
– Пойдем со мной, и увидишь, – сказал Тоши, протягивая руку. – Важно понять разницу, после будешь решать.
– Моя королева, – встревожился Ментор, – ты же не…
– Впрочем, и правда, – перебила я, взяв учителя за руку. – Пойдем.
Ментор недовольно расхаживал рядом, пытаясь доказать глупость моей затеи, но мы не обращали на него внимания.
Вытянув ослабленного мужчину за пределы границы, я обернулась на серую поглощающую утробу и холодно произнесла:
– Ты меня запомнишь. За всю историю у тебя не будет такого оппонента.
Через время мы стояли у стены в доме Даниила, и когда совершили переход, Тоши Кимура повалился на пол, держась за центр груди.
– Кажется, в этом случае вызывают врачей, – равнодушно констатировала я, глядя, как корчится учитель.
«Скорая» приехала быстро, медики заподозрили инфаркт и забрали больного в клинику.
Глава 19. Признание королевы
Константин смотрел на свои руки. Что можно ими сделать? Что может сделать человек своими руками? Может спасти утопающего, а может ничего не сделать и дать ему утонуть. Выбор за хозяином положения. Но у последнего уже не осталось сил для борьбы и помощи, и теперь неважно – хозяин он или нет.
Костя опустился на коврик для медитации, и он уже знал, как поступит. Он давно этого хотел, но боялся признаться самому себе, и вот уже много лет, забываясь, мечтал о том, с чем, в принципе, боролся.
В этот раз вход в астрал прошел легче, и нужная плоскость приняла гостя свободно.
Пробираясь сквозь вязкое пространство, Константин искал нужные потоки, и сквозь гул множественных звуков и голосов, наконец, узнал тот, который нужен.
– Это хорошо, что ты снова здесь, – как бы между прочим заметил Ментор, внимательно поглядывая на гостя. – Мы всегда рады таким самородкам. Умным и сильным у нас почет.
– Я решил принять твое приглашение, – сказал Константин.
– Отличная новость! – обрадовался блондин и хлопнул в ладоши. – Какое из них?
– Тебе ли не знать, как меня привлекала ваша сторона.
– Конечно, помню твои сумасшедшие порывы. Столько борьбы с самим собой! Неужели ты сделал правильный выбор?
– Надеюсь, что так.
– Подарок… – Ментор обошел вокруг. – Шикарный подарок. Это твое желание?
– Да, – кивнул Костя, – мое желание. Я устал от борьбы. Нет больше сил, видимо, это мой предел. Хотел бы заняться тем, что мне действительно по душе. Если, конечно, вы…
– Все, все! Понял. Мы конечно! Как мы ждали тебя, ты ведь не знаешь. Твои силы заставляли удивляться сильнейших. Не хочешь пригласить и своего учителя? Тем более, что сейчас он тоже здесь.
– Нет. Учитель не пойдет на это, и ему не нужно знать обо мне. Могу на это рассчитывать?
– Без проблем. – Блондин снова обошел вокруг. – От нас не узнает. Но ты уверен, что он не пойдет к нам?
– На сто процентов. Учитель умрет, но останется верен себе.
– А ты, значит, себе изменил?
– Учитель никогда не увлекался вами, у него другое направление. А я просто вернулся к тому, чего желал больше.
– Ты правда к этому готов? – Ментор прищурился и склонил голову.
– Давно готов. Сдерживал это. Теперь настало мое время.
– Елена всегда гордилась тобой. Невероятно, ее талант перешел к тебе и умножился.
– Жаль, что мама отдала себя в бесполезную жертву. – Константин покачал головой. – Я продолжу ее дело. Хочу наслаждаться жизнью, а не бороться. Устал.
– Это потрясающая новость! – Блондин довольно потер руки. – Какой чудесный день.
Костя вдруг услышал голос, который он не спутает ни с каким другим.
«Сынок… Мой сынок…»
– Мама? – Парень нахмурился, оглядываясь по сторонам. – Мама! Где ты?
– Я здесь, сынок. Здесь, рядом…
Константин шагнул вперед и прислушался. Перед глазами простирался туман, откуда исходил материнский зов, а может быть, голос шел отовсюду. Время летело в два раза быстрее, или оно остановилось – в этом месте определить было сложно. Все смешалось в единый туманный океан, зовущий и дурманящий. Косте показалось, еще чуть-чуть – и он сойдет с ума, потому что пропало знание себя: кто ты, откуда и куда идешь, где находишься и чего хочешь. Ты исчезаешь. Тебя просто нет. Липкая субстанция обвернула собой, словно паук, обматывающий жертву паутиной, и уже не осталось сил сопротивляться. А надо ли? Пусть все так и останется…
Медленно оглядев серое пространство, Константин уловил едва заметное движение внутри себя, в самом сердце. Что-то живое, оставшееся в нем, и оно стало тем, что пробудило застывшее сознание.
– Зачем вы это делаете? – вырвавшись из забытья, спросил Костя.
– Ты о состоянии? – улыбнулся Ментор. – Почему все обвиняют нас? Это же ваше, люди так устроены, на вас так действует пространство астрала. Вы же слабые, зависимые от эмоций и страстей, сами попадаете и оказываетесь в лимбе. При чем здесь мы? Ваша воля.
Константин огляделся и потряс головой:
– Ладно, проехали. Привыкну.
– Ты мне все больше нравишься, – Ментор подмигнул и счастливо вздохнул, – нам тебя недоставало. Если ты настроен серьезно, знаешь про инициацию.
– Знаю.
– Это огромный бонус к нашему союзу, плюс возможности, сила и связь. Вместе мы будем просто бомбой!
– Да, – Костя покачал головой, – давно хочу сбросить оковы со своей силы, не сдерживать себя, проверить границы.
– Наш человек! С нами ты все это получишь, все твое умножится! Мы так давно ждем тебя, что даже не верится, что ты честен. Понимаешь?
– Я докажу свой выбор, – спокойно ответил Константин. – Еще никогда я не был настроен так серьезно.
***
Я брела по дороге в растерянности, будто не знала куда иду. Было ощущение, что я сама в себе рассыпалась, разделилась, и это разрушение дезориентирует меня, не дает мыслить целостно.
Тоши Кимура сказал, что на этой стороне любят, и любящие жертвуют. Почему-то я не могла представить такой процесс, хоть он и казался мне знакомым. Где эти любящие? Что их побуждает на жертву? Кто любит меня? Где они? Так много вопросов… На стороне за стеной мне все понятно, там моя стихия, а здесь все меньше близкого, все дальше от меня этот мир.
Через время я поняла, что иду домой. Вот и переулок, поворот, ворота.
– Где ты была? – спросил Константин, встретив меня в коридоре. – Ты разве не…
– Королева не должна отчитываться, – устало ответила я, поднимаясь на второй этаж.
– Что? – Костя догнал меня и развернул. – Повтори.
– Ты не в том статусе, чтобы приказывать мне. Отпусти, иначе я сделаю больно.
– У тебя была инициация? Что там произошло?
– Да что с тобой? Делаешь вид, что заботишься? В вашем мире забота равна лжи и расчету. О какой жертве говорил Тоши, вы же равнодушные истуканы, и это в лучшем случае. А в худшем – ненавидите друг друга.
Костя как-то странно оглядел меня и склонил голову со словами:
– Прошу прощение у королевы за поведение. Можно спросить?
– Была предподготовка, инициация впереди, – ответила я, опередив вопрос.
– Ты знала, о чем хочу спросить?
– Склоненный предо мной – открывается, дает доступ по своей воле.
– Понял. Королева позволит мне быть помощником в этом мире? Если теперь ты видишь меня, знаешь, что мои предложения искренние.
Я почувствовала сложный ребус, построенный внутри этого парня. Словно вход в комнату, где находится ценный клад, старательно закодировали.
– Ты изменился. И поставил себе тяжелые задачи. Но мне не помешает помощник.
– Я буду верен тебе, моя королева.
– Это радует. Твой учитель в больнице.
– Что с ним?
– Он был на той стороне, зашел слишком далеко. Получил инфаркт. С нашей силой не шутят.
– Неожиданно, – растерянно произнес Константин. – Поеду к нему.
– Это реанимация, к нему не пускают, я только оттуда.
– Ты ходила одна? Так далеко?
– Не смеши.
– У твоего покорного слуги есть машина, в следующий раз позволь мне отвезти тебя.
Я улыбнулась, видя всепоглощающее желание помочь.
– На тот момент у меня не было покорного слуги, он застрял в лимбе, но теперь несомненно только с тобой.
Время в мире, где по мнению Тоши Кимура существует жертвенная любовь, для меня текло иначе. Я жила и видела здесь глазами Александрины Лимы, но во мне существовало что-то еще. Это что-то было иным, чужеродным и телу, и миру. Оно давало мне знание и силу, и еще ожидание серьезного испытания. Временами я полностью теряла чувство страха, и казалось, нет преград, которые бы мне не покорились. Но были моменты странного прозрения, чувство паники и желание чьей-нибудь защиты.
Константин ходил очень замкнутым и мрачным, и часто пребывал задумчиво глядящим в одну точку. Приезжал папа, все время смотрел на меня и говорил, что я как-то изменилась, что он меня не узнает. Еще Тоши Кимура вышел из больницы и выглядел он весьма болезненно. С Зоей мы мало виделись, она тоже заметила мою перемену. И все это происходило в мире, куда я вернулась, чтобы увидеть любящих и жертвующих ради любви.
– Еще немного, и этот мир разочарует меня, – сказала я как-то, стоя под навесом виноградника и глядя на заходящее солнце. – Нет здесь любви. Все несчастные и равнодушные. Я дала себе шанс и вернулась с Тоши Кимура, но время идет, а результата нет.
– Позволю заметить, – вызвался Костя, – как представитель этой стороны, что любовь можно заметить случайно, здесь это часто бывает. А жертвенную любовь невозможно запланировать, она спонтанна, но очень сильна.
– Из этого следует…?
– Не делать поспешных выводов. Присмотреться еще. Королеве править двумя мирами, есть смысл изучить эту сторону. Для компетенции.
Я оторвалась от вида заходящего солнца и внимательно оглядела Константина.
– Присмотрюсь. Компетенция королеве не помешает.
Последующее время мне пришлось жить жизнью Александрины Лимы. Почему так, потому что этот мир ждал от меня именно ее, а не то, что хочет править этой девушкой внутри нее.
Я заезжала в ее магазин парфюма, снимала кассу, проверяла документы, брала заказ, общалась с сестрой, дядей, и почти никто не видел подмены, лишь изредка папа и Зоя хмурили брови и задавали вопрос о моем самочувствии, но все огрехи списывали на развивающуюся беременность. Удивительно, но мое положение перестало доставлять какие-либо физические неудобства, все протекало почти без ощущений растущей во мне новой жизни.
К слову о жизни внутри. Где-то глубоко во мне появилось осознание, что этот человеческий плод есть самое ценное на данный период. Именно он станет проводником. Проводником чего, мне пока было закрыто, но то, что станет – абсолютно точно. Как и то, что я должна защищать его любой ценой.
Странное чувство овладевало мной иногда. Я словно расщепилась на несколько граней себя и прыгаю из одной в другую. Читала, что шизофрения по-гречески – расщепление, но судя по поведению моих духовных учителя и куратора, я не больна. Втроем, как известно, с ума не сходят.
Однажды, стоя у окна гостиной и глядя на проезжающие под дождем автомобили, я задумчиво произнесла:
– Он почти готов.
– Что? О чем ты? – Костя подошел ко мне со спины и осторожно заглянул в лицо. – Кто готов?
– Он, – снова повторила я. – Его часть находится внутри меня.
– Ты ведь не о ребенке?
– Нет. Он больше всех нас. И мне передают, что скоро произойдет важное.
В этот момент входная дверь распахнулась, и появился Тоши Кимура с незнакомым мужчиной. Они поставили мокрые зонты у порога и направились к нам.
– Добрый вечер, – улыбнулся учитель и, указав на мужчину, добавил: – Знакомьтесь, это Адриан.
Я медленно развернулась к гостям и поправила:
– Отец Адриан.
– Как ты узнала? – прищурился Тоши Кимура.
– Вы священнослужитель, – я оглядела седого пожилого клирика, – это чувствуется за версту, хоть вы в гражданском. Назовите полный чин.
– Ты права, Сашенька, я священнослужитель. Хорошо знал твоего деда. А мой чин весьма неудобен в произношении мирским людям, но отвечу тебе: я схиархимандрит.
– Хм, действительно, весьма. Буду называть вас схимник.
– Согласен.
– Высокий чин… – задумчиво протянула я. – Вы сняли облачение. Ради чего? Что привело человека такого положения в мой дом?
– Ты, Александрина. Если позволишь, мне нужно поговорить с тобой.
– Учитель! – Костя укоризненно покачал головой.
– Это ничего, – я успокаивающе похлопала парня по плечу. – Даже забавно. Тогда давайте, присядем.
Отец Адриан опустился в кресло напротив меня и улыбнулся:
– Никогда бы не подумал, что познакомлюсь с внучкой Павла. Твой дед был удивительным человеком.
– Вы же не за этим сюда пришли, – усмехнулась я. – Мне известна родословная.
– Все так, – старец кивнул и вдруг спросил: – Кого ты любишь больше всего?
Вопрос застал врасплох. Седой схимник внимательно следил за мной, его старческие бесцветные глаза цепляли покрепче рыболовного крючка.
– С чего вы взяли, что я кого-то люблю? – Мой ответ прозвучал очень равнодушно, так, что заставил учителя и Костю посмотреть на меня.
– К сожалению, я принес тебе печальную новость, – седой клирик глубоко вздохнул. – Больше никто не согласился озвучить это известие. Вчера в ночь в свободных водах пираты расстреляли Алексиса и его команду.
Меня окатило жаром, и я вскочила.
– Что?!
– Это не все. Сегодня утром Зою Барковскую насмерть сбила машина.
Почему-то я ощутила странное чувство – разливающуюся боль в груди. Схимник поднялся и шагнул ближе, протянув тонкие жилистые руки к моему животу.
– А еще по результатам анализов, – добавил он, – сразу после рождения твой ребенок перестанет дышать.
Последняя фраза словно активировала во мне выброс огненной лавы.
– Прочь от него! – зарычала я, отшвырнув седого старца к стене. – Не прикасайся к царю. Он мой.
В этот же момент возле меня оказался Константин, и, как бы желая защитить, закрыл собой, встав между мной и отцом Адрианом, которому помогал подняться Тоши Кимура.
– Она еще здесь, – шепнул схимник учителю. – Надежда есть.
– Ушиблись? – холодно поинтересовалась я у старца. – Вот к чему приводит обман.
– В тебе живет любовь, – мягко ответил отец Адриан, приглаживая длинные растрепавшиеся волосы маленьким гребнем. – Не теряй ее, это твое спасительное сокровище.
– Я не знаю, что такое любовь. В полной мере не знаю. И никто не может ее показать. Поэтому ради любопытства решила задержаться здесь, чтобы опровергнуть свои взгляды. Но, увы, пока все на нулевой отметке.
– Знаешь, – седой схимник улыбнулся, качая головой. – Знаешь, Сашенька. Именно любовь заставила тебя сейчас так действовать. Но ты зачем-то закрываешь это чувство в себе. Мне пришлось выдумать страшные происшествия с близкими людьми, но это позволило открыть тебя.
– Смело, – заметила я. – Вы могли погибнуть от моих рук, и знаете это, но пришли сюда. Чего вы хотите?
Отец Адриан грустно посмотрел на меня.
– Хочу вернуть Александрину. Голос Агаты вопиет ко мне, и твой дед не раз давал знак, ты нужна здесь.
– Вам незачем ее возвращать, – заверила я. – Она никуда не уходит и скоро начнет править обеими сторонами. Так будет до рождения царя. Я буду с вами всегда. Будьте спокойны и возвращайтесь домой.
– Понимаешь, дитя, я не могу отпустить твою душу, мне отвечать за нее. Душа это самое ценное для Бога.
– Самое ценное? – Я приблизилась к старому схимнику и склонилась к его лицу. – Сдается мне, что ваш Бог не очень-то ценит самое ценное. Юный Константин часами выстаивал на коленях, моля Бога о спасении матери. И что он получил? Жертву? Мать в петле? Разбитое детское сердце? Да, именно. Теперь этот парень вырос, построив стену между собой и Богом.
Костя бросил в мою сторону пораженный взгляд и уставился в пол.
– На все есть причины, – сказал отец Адриан. – И ответы. Хочешь, поговорим об этом?
– Ах, оставьте. Смысла нет. Очень давно я наблюдаю за вами, если бы вы знали, как жалки в ваших надеждах и порывах.
– Как давно ты наблюдаешь? – схимник прищурился. – Как твое имя?
– Хитрец, – погрозила я пальцем, – мое имя достаточно известное. А наблюдаю очень давно. Очень. Вы всегда были такими, надежды никакой, даже нас берет отчаяние при взгляде на ваши деяния. Но именно вы делаете наш мир. И это нам на руку. С нами лучше, правда, Костя?
Тоши Кимура нахмурился, оглядев своего ученика, который так и стоял, опустив голову.
Седой клирик достал из внутреннего кармана пузырек с прозрачной жидкостью и небольшое распятие. Шагнув на меня, он махнул пузырьком и окропил содержимым, бормоча что-то понятное только ему.
Сначала никаких ощущений мне это не доставило, но с каждым взмахом старческой руки становилось жарче и теснее.
– Не смеши народ, схимник, – прорычала я, пытаясь не показывать состояния, но очень быстро мне стало просто невыносимо. Либо бежать, либо убить источник – это два варианта, которые были доступны.
– Да воскреснет Бог! И расточатся враги Его! – в голос произнес старец, обходя меня с крестом и окропляя со всех сторон.
– Вон из моего дома, – сквозь зубы процедила я, из последних сил терпя боль и давление извне.
– И да бежат от лица Его ненавидящие Его!
– Остановите это, учитель! – возмутился Костя.
– Не узнаю тебя, мой дорогой ученик, – отозвался Тоши Кимура. – Поверь, так надо.
Что-то мне подсказывало уничтожить седого клирика, ярость поднималась из центра моего тела и распространялась до кончиков пальцев, но почему-то не удавалось переступить эту черту. Нечто другое держало меня, не давая совершить действие, и это нечто находилось тоже внутри меня.
– Прогоняяй бесы силою на тебе распятого… – продолжал отец Адриан.
– Не поможет тебе ваш Бог! – прохрипела я, махнув руками, отчего сбила старого схимника с ног. – Скоро придет наш царь! И наступит наше время! Ненавижу тебя!
Я снова отправила силовую волну на седого старца, который, едва поднявшись, кубарем перелетел через журнальный столик, разбив статуэтку, привезенную отцом с Африки.
Оборвав действия и бормотание старого Адриана, я направилась к выходу со словами:
– Вернусь, когда он покинет мой дом.
***
– Как вы, отче? – спросил Тоши Кимура, поднимая старого схимника с пола. – Дело такое рискованное, даже не думал.
– Это ничего, – улыбнувшись, отозвался отец Адриан. – Все так и должно быть. Я проверил ее на предмет одержимости и должен сказать, у нас есть шанс. Темный только частично поразил ее, полная одержимость впереди, как я понял.
– Должна быть последняя инициация, – пояснил мужчина, – в ходе которой, вероятно, произойдет полное слияние.
– Вот этого мы не должны допустить, – качнул головой клирик, – исправить будет сложно. Сейчас в ней малая часть тьмы, это как подготовка для большего. Судя по ее словам о царе, они готовят серьезное дело. Но она очень сильная, очень. И именно эта сила может противостоять тьме в самой себе.
– Здесь нужен ваш обряд, как считаете?
– Мне кажется, Александрину готовят для древнего зла, и это очень серьезно. – Отец Адриан задумался, словно что-то вспоминал. – Мои глаза видели многое, но этот случай один из сложных. Поэтому подход к обряду должен быть соответствующим. Я сделаю выводы, исходя из того, что ты мне рассказал. Да, и еще, мне нужно взглянуть на книгу, по которой был сделан вызов.
Константин вошел в дом и тряхнул головой, скидывая капли дождя с одежды.
– Поговорим? – предложил Тоши Кимура, опершись плечом о стену и с неким подозрением оглядывая ученика.
– Зачем вы это сделали? – хмуро спросил Костя. – Мы еще ничего сами не попробовали, экзорцист был на крайний случай.
– А сейчас не крайний случай? – учитель развел руками. – Ты видишь, во что она превращается? Она уже разговаривает от их имени, какая-то предподготовка изменила ее так, что страшно представить, как эта девочка изменится после инициации. Где она?
