Наталья Владимировна Харина
Поезд is gone
А протокол этот потом, кстати, наверняка ускорил распоряжение об ограничении продажи алкоголя в поездах. Вот так. Так что «девица» эта, которая, по словам той ресторанной компании, к ним безрезультатно приставала, а потом обиделась и ушла, тоже послужила на пользу общему делу :теперь в вагонах-ресторанах поездов ничего крепче пива не продают. И это– правильно. Чем трезвее пассажиры, тем на рельсах безопаснее, да и нам, проводникам и охране поездов, работать поспокойнее.
Случай второй. Произошел в следующую мою смену, оказавшуюся, к моему облегчению, на этом направлении последней.
В поезде вроде всё успокоилось. Обычно самые критичные первые два-три часа. Потом все, обычно, засыпают, если повезет и нет буйных. Иногда мне удаётся тоже вздремнуть пару ночных часов, я так и собралась сделать, – назавтра утром мне уже надо было состав принимать, меня снова на южное направление вернули. Не успела закрыть дверь в купе, как стучится кто-то. Открываю. Стоит перепуганный мужчина, возмущенный такой. Одет прилично, бизнесмен, но какой-то весь …ловкий, что-ли,– такими раньше снабженцы бывали. В общем, проныра. Но молодой, лет 40, не больше. И, похоже, алкоголем потягивает, или показалось?
– Здравствуйте, у меня телефоны украли. Я в купе с какой-то теткой, я прикорнул, проснулся, хватился– а телефона нет. Он у меня очень дорогой! И что теперь делать-то?
Вызываю Степаныча. Они заходят с бригадой с двух сторон(по инструкции). Из противоположного тамбура выходит такая дамочка. Миниатюрная, бледненькая, лет 40 тоже или около того, в очках. Увидела меня с потерпевшим, зашла в купе. Туда же с двух сторон зашли Степаныч с двумя из охраны и пассажир этот. Назовём его Петров, хотя фамилия другая была.