Наталья Владимирова
Ведьмин подарочек к Новому году
– Меня убедили в гениальности одного прохвоста, – Мирослав усмехнулся, но как-то невесело, что запал продолжать его высмеивать и дальше быстро испарился, – в которого я и вбухал все имеющиеся свободные средства, а потом, «подогретый» подложными успешными образцами, принялся добавлять, хватая кредиты и закладывая имущество.
Странно. Дурак не смог бы ни создать столь обширный бизнес, как у Мирослава, ни даже им просто руководить.
– Хотела бы я уметь так убеждать, глядишь, давно бы получила повышение.
– Не советую уметь так же. Это было чистой воды мошенничество. Позже при проверке все документы оказались фальшивыми, даже удостоверение личности лжепрофессора. Моя ошибка, что я не вник во все это сразу. Но зато сделал выводы на будущее.
– Какие?
– Не стоит смешивать личное и бизнес.
– Хорошие выводы. А протежировала профессора Изабелла? – с сочувствием поинтересовалась я. Но орк не посчитал нужным мне ответить. Точно она! Нюхом чую. – И что с великим лжеученым стало?
– Как только запахло жареным, смылся вместе с деньгами, хранящимися на счетах лаборатории. На его место принято сразу несколько человек, но все они подтвердили ненаучность обещаний своего предшественника. Лаборатория сейчас занимается созданием товаров красоты, но ничего революционного у них нет, поэтому ситуацию это никак не спасает. – Мирослав натянул на лицо бодрую улыбку. – А значит, спасу я! Если ты закончила допрос, то предлагаю взять по бокалу шампанского и, загадав желание, оставить все неудачи в прошлом году.
– Желание? – поддержала я нарочито легкомысленный тон разговора. – Ты все еще в эти сказки веришь? Вроде уже большой мальчик!
– Конечно, верю! Это единственный день в году, когда сбываются любые желания.
– Да ладно, у меня ни разу ни одно не сбылось.
– Ты просто неправильно загадывала, – хитро улыбнулся орк. – Сейчас я тебя научу. Для начала шампанское должно пениться и даже немного плеваться. А значит открывать его необходимо с началом боя часов.
Он щелкнул пальцами и к нам подбежал официант, на подносе которого стояли два бокала, три бутылки новогоднего вина на выбор и штопор. Причем водрузил свою ношу молодой человек на невидимый поток воздуха, исходящий с пола. Практично!
Я огляделась вокруг и заметила, что присутствующим в зале также предлагается подобный набор вкупе с «воздушным столиком». Все готовились испить шампанского под бой курантов.
– Теперь желание. Нечто конкретное, четко сформулированное.
– Например?
– Я пожелаю немножечко удачи, которая позволит сохранить и приумножить мое материальное положение.
– Здорово! А я даже и не знаю, что мне хочется.
– А что хотелось в детстве?
– Избавиться от веснушек.
– Зачем? Они такие милые.
– Ага, когда не на твоем лице.
– Твое дело. Желай про веснушки. – Мирослав пожал плечами. – В конце концов, к следующему Новому году можно придумать что-нибудь более интересное. Итак, какое шампанское предпочитает моя прекрасная спутница?
Я ткнула пальчиком в первую попавшуюся на глаза бутылку – все равно ничего не смыслю в винах. Впрочем, приятно, когда твоим мнением интересуются. Мирослав приготовил маго-штопор и выжидающе посмотрел на огромные настенные куранты в конце зала. Часы отсчитывали последние минуты уходящего года.
Послышался первый «бом». Мужчина легко коснулся пружинного устройства, и пробка из горлышка в сопровождении звонкого чмока выскользнула в подставленную ладонь. Вокруг нас послышались хлопки открывающихся бутылей. Шампанское пенной струей устремилось к потолку. Визг восторга, шутки, смех. Шум поднялся в зале неимоверный.
Мирослав протянул мне бокал:
– Загадывай и пей. До дна. Нужно успеть пока бьют куранты.
Что я там собиралась загадывать-то? Ах, да. Веснушки. Пусть они пропадут. Навсегда!
Залпом выпила щиплющее язык вино и гордо поставила пустой фужер на поднос.
– Все! – глупейшее желание, согласна. Но зато успела.
– Не все, – усмехнулся Мирослав, прикончив свою порцию шампанского. – Еще маленький нюанс забыли. Без него точно не исполнится.
Не смешите мои тапки! Можно подумать, что у наших желаний есть хоть малейший шанс осуществиться.
Мужские горячие губы накрыли мои. Нежно, словно пробуя на вкус. А затем жадно, выпивая меня без остатка. Сердце ухнуло вниз. Рука Мирослава сжала мой затылок, не позволяя отступить. Я разомкнула зубы, стремясь слиться с мужчиной еще теснее, чем тут же воспользовался наглый язык, вызывая во мне странное головокружение от неги и удовольствия. Что же ты со мной делаешь, Мирослав? Не в силах совладать с острым желанием, обняла орка за мощную шею, всем телом прижалась к крепкой груди, мечтая лишь о том, чтобы сладкий момент не прекращался.
– С новым годом!!! – грохнул зал, и Мирослав отпустил меня, пошатывающуюся на ослабевших ногах и в растрепанных чувствах.
– С новым годом, – хрипло прошептал, не отводя взгляда от моих глаз.
– С новым счастьем, – почти беззвучно отозвалась я.
Сказать, что я была дезориентирована – лишь слегка намекнуть на мое совершенно невменяемое состояние. Подобного вихря ощущений я не испытывала ни разу в жизни!
Пришлось множество раз себе повторить, что все произошедшее – игра на публику, а Мирослав – прекрасный актер, который даст фору любому профессионалу, прежде чем я сумела прийти в себя.
Я на работе! И это нужно помнить, не забываясь! Иначе из этой истории я выйду с гораздо большими потерями, нежели уязвлённое самолюбие при расставании с Ульриком. Помни, Данка, свое место. И не вздумай влюбиться в этого треклятого орка!
Остаток праздничной ночи прошел для меня как в тумане. Я всеми силами пыталась игнорировать Мирослава, не таять от его теплых улыбок, не ловить каждый брошенный в мою сторону взгляд. А он, будто нарочно, старался лишний раз ко мне прикоснуться – приобнять, скользнуть кончиками пальцев по ставшей жутко чувствительной коже, невзначай прижаться губами к волосам. Когда он ко мне склонялся, чтобы что-нибудь сказать, я жадно вдыхала его чуть уловимый запах, в который раз кляня себя за слабоволие. Все бы сокровища мира пожертвовала бы за право в этот момент впиться поцелуем в эти упрямые губы.
Фейерверк я банально пропустила, сконцентрировавшись вся на касании рук Мирослава, который во время красочного шоу обхватил меня за талию и прижал спиной к своей груди. Ощущала его дыхание, биение сердца. Каждой клеточкой впитывала вибрации голоса.
За столиком в банкетном зале мы сидели, разумеется, с Элоизой и мэдом Роком. Пятое место рядом с нами пустовало – бабушка Мирослава так и не появилась на празднике. Но никто особо не расстроился, занятый каждый своими делами. Орк знакомился с будущим родственником, а его матушка настойчиво приглашала меня пожить у нее недельку-другую.
– Мы так весело проведем вместе время, – вещала неугомонная мэдью, – на Оуане в праздники столько всего интересного!
Похоже, свой гениальный план на будущую неделю Мирослав озвучил только мне, и матушка не в курсе, что я уже к ней приглашена. Ладненько, не будем разочаровывать добрую женщину.
– Большое спасибо! Я с превеликой радостью воспользуюсь вашим щедрым предложением! – с воодушевлением отозвалась я. И Мирослав, оторвавшись от интересной беседы с Джимироусом, одобрительно мне улыбнулся. Вот ведь, интриган! Уверена, он знал или хотя бы догадывался о затее мэдью Эли.
5
После сложного дня, бурного вечера и не менее богатой на впечатления ночи, проснулась я довольно поздно. На часах уже стрелки зазывали к ужину, когда я только-только открыла глаза. В чужой постели. В первый момент накатила паника – о, боженьки, я не помню, как тут оказалась! Но затем память услужливо подсказала последние события вчерашнего праздника и помогла определить собственное местонахождение. Точно, это же та самая комната в доме Элоизы, в которой мне уже довелось побывать накануне. Вон резной комод из красного дерева, тяжелые бархатные шторы и уже знакомое старинное зеркало в полный человеческий рост.
Стоило расслабленно потянуться, как дверь приоткрылась и в комнату юркнула девушка, которая вчера помогала мне собираться на праздник. Кажется, Мила. В руках у нее оказалось вечернее платье в пол, темно-зеленое, из мокрого шелка, и к нему болеро расшитый мелкими кристаллами. Даже невооруженным взглядом была видна баснословная стоимость одежды. Настроение иррационально поползло вниз. Красиво, не спорю. Но! Терпеть не могу от кого-то зависеть, быть чем-то обязанной. А тут…
Так, стоп-стоп-стоп! Напомните мне, для чего я здесь? Сэкономить ценное время для Мирослава и попутно насладиться пребыванием в Оуане. Вот об этом и не забываем. Хватит рефлексировать на ровном месте.
Я соскочила с кровати и бодренько потрусила в ванную комнату. А уже через полчаса одетая и причёсанная, спасибо Миле и ее золотым ручкам, очаровывала в гостиной Элоизы несколько близких друзей семьи «мимо проезжавших и решивших зайти поздороваться».
Все как раз направились в столовую, чтобы вместе отужинать, когда на пороге появился Мирослав. Вежливо извинившись перед присутствующими, он схватил меня за локоток и, беспрестанно улыбаясь, потащил в холл.
– Одевайся. У нас сегодня две театральные премьеры, фуршет у мэра и открытие выставки магических картин в Зеркальной галерее.
И понеслось! Бесконечные светские мероприятия сменяли друг друга, точно цветные стеклышки калейдоскопа, неизменно восхищая, очаровывая, но не оставляя в памяти особых следов. Пока я отдувалась за двоих среди любопытствующей публики, в сотый раз повествуя о романтичном знакомстве с женихом, Мирослав при закрытых дверях тет-а-тет вел деловые разговоры с потенциальными партнерами и кредиторами. А стоило только ему появиться среди гостей, я разыгрывала легкое недомогание и требовала срочно увезти меня домой. Что мы, разумеется, и не думали исполнять, отправляясь на следующую тусовку богатых и знаменитых.
Единственным запоминающимся событием для меня стала прогулка в Летнем парке, который, как мне рассказал орк, открывается только зимой. Ледяные скульптуры и растительность из снега, сотворенные искусными руками и магией, поражала воображение. Словно творения сказочного мира прекрасные серебристые цветы и травы склонялись к расчищенной дорожке, провожая неспешно прогуливающихся прохожих. То здесь, то там в покрытых изморозью ветвях деревьев прятались небольшие фигурки крылатых человечков, а на полянах красовались целые композиции прозрачных силуэтов изо льда, изображающие те или иные сцены мифов Поморья.
Встреча была назначена в местном кафе, и я, уже настроенная на развлечение кумушек охочих до сплетен, с разочарованием оглядывала все то, что мне так и не удастся толком рассмотреть и посетить из-за теплолюбивых клуш. Как же велико было мое удивление, когда я обнаружила возле приземистого гнома большое семейство, включающее не только пятерых деток разных возрастов, но и столько же племянников. Вот это удача! Уж дети-то не будут послушно сидеть за столами по соседству с горками да катками.
Меня не остановило даже то, что одежда на мне оказалась не для прогулок на свежем воздухе. В отличие от гномиков и мэдью Фьорс, которые были утеплены в дубленки, шерстяные штаны и колпаки, мохнатые унты, я куталась в красивую, но тоненькую шубку с капюшоном. На ногах хоть и не «шпильки», но довольно непрактичные сапожки на каблучке, выбранные сегодня за то, что замечательно гармонировали с брючным костюмом. Но разве это помеха для желающего исследовать парк зимних развлечений?
Пожилой гном с признательностью посмотрел на меня, когда я озвучила предложение прогулки. О, не стоит благодарности, Мирослав для того меня и нанял, чтобы брала на себя любые социальные помехи, способные нечаянно рассеять внимание потенциальных партнёров. Весь наш развеселый коллектив под детский восторженный визг убрался из кафе в считанные секунды.
К тому времени как орк нашел меня закопанной по шею в сугробе, мы успели с детьми покататься на коньках и санках, поиграть в снежки в ледяной крепости, пройти Вьюжный лабиринт и даже слепить снежную бабу. Последнее развлечение мелкие бесята придумали самостоятельно, пока их матушка отошла в сторонку побеседовать с неожиданно встретившейся знакомой. Замысел оказался в том, чтобы припрятать меня как можно более тщательно, замаскировав под местное ледяное растение или скульптуру. Под что конкретно детки так до конца и не решили, но с азартом принялись засыпать меня снежной крупой. За этим занятием нас и застал Мирослав дружно визжащих, как стадо поросят.
Приближающийся к нам орк был ужасен. Вены вздулись на лбу, желваки ходили ходуном, ноздри раздувались. Дети, завидев недоброго дяденьку, кинулись с криками в рассыпную, оставив меня барахтаться в снегу. Я-то понятное дело за несколько дней уже привыкла и к орку, и к его гримасам, а потому прекрасно понимала, что детворе ничего не грозит, но у тех инстинкт самосохранения оказался на высоте – в поле зрения не осталось ни единого колпачка.
– Ты что творишь, нежить? – накинулась я на Мирослава, как только он меня выудил из сугроба.
– Ты могла замерзнуть! – прохрипел он. Похоже, от злости голос сел, но и у меня было, что высказать этому борцу с малышней.
– Не могла! Мэдью Фьорс мне свой шарф одолжила, я вполне утеплена.
– Да ты еле пищала, когда я подоспел.
– Это я притворялась, чтобы веселее было.
– И на снеговика похожа! Ни одного живого места не найти, вся в снежных комках.
– Ух-ты, какая я красивая!
– Глупости! – Мирослав не мог поверить, что я вовсе не нуждалась в его помощи. – Не пойму, тебе что – нравилось, как тебя валяют в снегу?
– Конечно! Мы прекрасно провели время. А ты нет?
– А я нет. Я, знаешь ли, пытался работать.
– Ну, так в чем дело? Давай немного отвлекись сейчас.
– И что ты предлагаешь? Улечься вместе с тобой в ближайший сугроб?
– Зачем? Мы еще не успели покататься на волшебных санях, ты вполне можешь составить нам компанию.
– Нам?
– Не могу же я отправиться в такое чудесное путешествие без своих друзей. Верно, Кмыш?
Кусты из инея с крошечными ледяными ягодками зашевелились, и из-за них показался кончик пестрого колпачка, украшенный пушистым помпоном.
– Выходите ребята, страшный орк больше не сердится, – засмеялась я. После чего из каждого ближайшего бугорка или кусточка стали осторожно выглядывать детские мордашки.
– Это надо было так запугать детей! – возмутилась я.
– Я уже взрослый! – засопел Кмыш, показавшийся уже целиком. – И никого не боюсь. А спрятался так, для интересу.
– Ты прав, извини. Просто все время забываю, что человеческие дети покрупнее будут, – решила я подыграть десятилетнему гному. – Как знак прощения, не соблаговолите ли вы, мэд Кмыш, проводить меня до волшебных саней?
– С превеликим удовольствием, – важно отозвался мальчишка и с достоинством подал мне ладошку в мокрой варежке.
Мы чинно зашагали в сторону санных гаражей, а орк остался смотреть нам в след. Но долго ему так стоять не пришлось. Пятилетняя малышка подскочила к нему и, пнув по ноге, чтобы обратить на себя внимание, потребовала:
– Я тоже хочу, как Даная!
Пришлось Мирославу согнуться практически пополам, чтобы под руку сопровождать маленькую гномку. Остальная ребятня решила, что гораздо быстрее они доберутся до места бегом, а потому с улюлюканьем и гиканьем рванула вперед нас.
Прогулка на волшебных санях, которыми никто не правил, а летали они не только по сугробам, но и в буквальном смысле по воздуху над головами отдыхающих в парке, удалась. В повозку мы залезли всем скопом, при этом, несмотря на многочисленность, поместились, правда, нам с Мирославом пришлось тесно прижаться друг другу, но я лично не в обиде.
Одной рукой он крепко прижимал меня к себе, вроде как, ограждая от падения через край саней, хотя повозка была зачарована от любых возможных неприятностей во время катания. Я же с удовольствием прижималась к теплому боку. А через некоторое время заметила, как напряженное лицо Мирослава постепенно стало расслабляться, разгладилась угрюмая складка между бровей, а на губах заиграла легкая улыбка. Все-таки воздушная прогулка оказала свое благотворное действие, хоть ненадолго став приятным отвлечением от снедавших его забот. И это наполняло все мое существо непонятной радостью.
Каждый раз, когда орк что-то говорил, пряное дыхание согревало мою щеку. Он находился так близко, что стоило только чуть-чуть повернуть голову, чтобы встретиться с его теплыми губами. Казалось, Мирослав нарочно почти касался моего лица, словно дразнил. А я готова была лужицей растечься у его ног.
Разумеется, в присутствии детей позволить себе большее мы не могли. Впрочем, не мне отвечать за Мирослава. Возможно, он лишь таким образом развлекался от скуки. Ну, а я наслаждалась каждым моментом прогулки, предвкушая романтичное ее завершение. Но к моей досаде, когда сани остановились, чтобы позволить пассажирам выйти, орк меня ссадил с экипажа точно так же, как и гномью малышню, подхватив огромными ручищами подмышки и переставив с подножки на землю.
Далее счастливая семья гномов долго и бурно благодарила нас, супружеская чета за свободное от детишек время, а сами ребятишки за увлекательные игры и развлечения. Приглашение в гости было повторено множество раз. А шарф мэдью Фьорс в избытке чувств подарила мне на память.
– Неужели остепенишься, наконец? – подзадорил напоследок Мирослава отец семейства. – Женишься и наплодишь маленьких Даров?
– Не сомневайся! Женюсь! Даю слово! – гордо возвестил орк, подняв словно в клятве, вверх пятерню. После чего мы, наконец, покинули гномов, отправившись к машине Мирослава.
– Удачной оказалась встреча? – поинтересовалась я, когда мы уже почти дошли автостоянки.
– Нет, – коротко ответил орк, не желая вдаваться в подробности. – Но это не страшно. У меня еще масса перспективных задумок.
В машине я задремала, утомившись развлекаться наравне с активными детьми, и открыла глаза лишь, когда в теплом салоне повеяло сквозняком, а ко мне потянулась широкая ладонь, помогая покинуть уютное кресло авто. Слегка покачнулась, встав на ослабшие от беготни и прыжков ноги. И сильные руки тут же подхватили, прижали к стальной груди так сильно, что стало трудно дышать. Мирослав уткнулся носом в мою макушку и замер на безумно длинное и волнительное мгновение. Сердце зашлось пойманной птицей. Тяжелый вздох. И вот уже я свободна. Стою на крыльце у входа, а орк вежливо открывает передо мною дверь.
Вернул меня Мирослав в дом Элоизы румяную, уставшую и совершенно дезориентированную.
– К ужину у матушки лишь семейный доктор и его сын, по совместительству мой друг и партнер по неудаче с лабораторными исследованиями, – предупредил орк, – можешь сегодня отдыхать.
Под «отдыхать», конечно же, не имелось в виду, что мне позволено отсидеться в собственной комнате. Таким образом, орк тактично намекнул, что я имею право не особо тревожиться из-за внешности, укладывая волосы в сложную прическу и нанося малозаметный, но обязательный макияж. О, да! Это время я посвящу расслабляющей теплой ванне и воспоминаниям о событиях этого дня.
Что тут же и принялась исполнять, отправившись в комнату, выделенную мне на время пребывания в гостях у Элоизы. Выудила меня Мила из остывшей ароматной воды уже перед самым ужином.
– Вечер в кругу близких друзей, – трещала она, – позволяет выйти к гостям в простом платье, я его уже подготовила. А из волос сейчас сделаю красивую косу. Вам понравится. Я знаете, какие косы умею плести?
Позволь я с самого начала Миле все, что по ее понятиям входит в обязанности камеристки, то девушка не только помогала бы мне с прической и макияжем, а еще и одевала бы, как малого ребенка, мыла, и даже укрывала одеяльцем. Странные все-таки эти богачи. Нет, я понимаю, лет сто назад в моде были кринолины и корсеты, которые самостоятельно надеть, как и снять, не представлялось никакой возможности. Но купание в ванной и убаюкивание перед сном считаю даже в те времена бессмысленным излишеством. В современном же мире и вовсе подобное вызывает неловкость.
Усевшись перед зеркалом и позволив Миле плести, какие ей заблагорассудиться косы, я потянулась к резной шкатулке из красного дерева. Подарок к Новому году от Мирослава. Набор всевозможных косметических средств, производимых магофармацевтикой при пресловутой лаборатории, что должна была поразить мир новейшим изобретением омолаживающего крема. Еще в тот день, когда я впервые открыла шкатулку, Мила меня просветила, насколько хороши и дорогостоящи кремы, тоники и скрабы, хранящиеся в этих крохотных баночках. Причем, восторг девушки был так велик, что я до сих пор не решилась опробовать ни один из них.
И вот я с трепетом заглядываю в бархатное нутро, пытаясь определить, что из содержимого уместно использовать прямо сейчас.
Питательный крем. «Защитит кожу от негативного влияния солнца и мороза». Наверно подойдет, я же как раз после зимней прогулки. Решительно отвинтила крышечку.
– Вы все-таки надумали попробовать крем в действии? – прокомментировала Мила. – Правильно. Хоть эти средства только-только вышли на общий рынок, уже стали довольно популярными среди обеспеченных мэдью. Жаль только цена на них поднебесная. Но зато качество, говорят, просто сказочное! Кожа становится здоровой, нежной, ухоженной!
Девушка щебетала и щебетала. А я, нанеся крем на лицо и шею, наконец, не выдержала и предложила Миле воспользоваться этим супер-средством вместе со мной.
– Что вы! – зеленые ладошки взметнулись к побагровевшим щекам. – Так нельзя! Это же подарок от хозяина. Да и вы сама не захотите ни с кем делиться, как только прочувствуете волшебный эффект.
– Глупости. Мы никому не скажем, а эффект, – я подмигнула Миле в зеркале, – оценим обе.
– Ох, – девушка-орк на минуту замерла, бегая глазами по подарку, моему лицу, носкам своих туфель, и в итоге не выдержала столь жестокого искушения. Она протянула дрожащую руку к баночке и окунув подушечку в маслянистую массу, подчерпнула самую малость. Я рассмеялась и резко приподняла шкатулку так, что Милин пальчик оказался полностью погружен в крем.
– Так-то лучше – есть, что намазать.
Нужно было видеть счастливое лицо девушки, размазывающей по нежно-зеленым щекам чудо-средство. Изменились осанка, взгляд, и даже движения Милы стали более медленными и важными. Она явно почувствовала себя Королевой!
Эх, не той девушке подарил Мирослав свои кремики. Хотя… Получи Мила подобный подарок, еще чего доброго сошла бы с ума от чрезмерного счастья.
Пока моя помощница крутилась у зеркала, в восхищении любуясь собой и вот-вот ожидая сказочного эффекта, я рассеянно продолжила перебирать содержимое шкатулки, и наткнулась на тонирующий крем. Почему бы не попробовать и его? Легкая ретушь веснушек мне не помешает.
Звонко щёлкнула открывающаяся крышка, и мы с Милой хором ахнули. Аромат поплыл по комнате действительно неземной и сказочный. С подобным тоном на лице и духи никакие не требуются.
В небывалом азарте мы дружно «наштукатурились» и прилипли к зеркалу. Моя светло-розовая кожа приобрела сияние, а веснушки побледнели до бледно-бежевых. Насыщенно-зеленый Милин оттенок обогатился таинственным перламутровым блеском. Просто чудеса! Вот это я понимаю – магический эффект!
Наверное, мы бы так и любовались собственным отражением весь вечер, если б в дверь настойчиво не постучали.
– Да иду, иду, – проворчала я, выходя из комнаты.
На пороге стоял Мирослав. Во взгляде его читалась такая вселенская паника, что даже я очнулась от чар великолепного крема и заволновалась.
– Что-то случилось?
– Это я тебя хотел как раз спросить. Ты чем там занималась? Я уже полчаса стучу в дверь, уже собирался выламывать.
– Да ничем. Мы тут с Милой на ужин собирались.
Острый взгляд поверх меня. Мужчина заметил служанку, приседающую в реверансе, и заметно успокоился.
– Могу я проводить прекрасную мэдью в столовую?
– Буду просто счастлива, – в том же тоне отозвалась я.
До столовой мы дошли чинно и благородно, под руку, шаг в шаг. А вот у самых дверей я на секундочку притормозила, чтобы бросить последний взгляд в зеркальную панель – все ли в порядке, да так и замерла. Лицо в отражении было ровного тона, гладкое и безупречное, без единого пятнышка. Где мои веснушки???
Чтобы я вошла-таки в комнату, Мирославу пришлось обхватить меня за талию и не совсем вежливо подталкивать сзади. Хорошо хоть в самой столовой зеркал не оказалось. Но я по-прежнему находилась в прострации. Поэтому, когда нас с гостями представляли друг другу, я глупо улыбалась и отвечала невпопад.
И тут по дому разнесся женский визг. Какой-то дикий и нереальный. Я не сразу сообразила, что к чему, и за орком бросилась лишь по инерции. За мной послышался топот мэдью Эли и не отстающих от нее гостей. Благо бежать далеко не пришлось – вопли доносились из моей комнаты, где еще несколько минут назад оставалась Мила.
Мила! Что с ней могло произойти? Распахнутую со всей дури дверь подпирал Мирослав, и пришлось приложить немало усилий, чтобы найти немного свободного пространства и взглянуть на происходящее внутри хоть одним глазком. А посмотреть было на что.
По комнате, скакала невменяемая Мила, выкрикивая непонятные слова и проглатывая куски фраз. Ее лицо было мокрым от слез и … белым!
– Ми-и-ила! – простонала я.
Только тут девушка заметила нашу компанию, удивленно выглядывающую из-за Мирослава, который даже не подумал ни на миллиметр отодвинуться.
– Посмотрите только на меня! Посмотрите, – только и смогли мы понять из ее бурного щебета.
Не выдержав более эмоционального напряжения, я сумела-таки слегка подвинуть Мирослава, заслоняющего почти весь проход, и протиснулась к своей камеристке.
– Мила, миленькая моя, прости-прости-прости. Я правда не знала, что так получится, – я бросилась обнять и пожалеть девушку, но она схватила меня сильными орочьими руками и закружила по всей комнате.
– Посмотрите только на меня! – распевала она, сияя белозубой улыбкой. – Чудо!
– Прости, – шептала я.
– Быть может, нам кто-нибудь что-нибудь объяснит? – растерянно поинтересовалась Элоиза, не смотря на свой немалый рост, с трудом выглядывая из-за плеча сына.
– Да, конечно, – хором сказали мы с Милой, остановившись перед собравшимися. Только я произносила фразу виноватым и тихим тоном, а камеристка громко и счастливо. Я удивленно покосилась на нее. Точно помешалась, бедняжка. И все из-за меня!
– Ой, вы присаживайтесь, – вдруг засуетилась камеристка, выдвигая не понятно из каких закоулков пуфики и кресла.
Надо же, что-то еще соображает?
Когда Мирослав, Элоиза и двое их гостей с удобством устроились, я повинилась, как сама случайным образом смешала два крема и лишилась веснушек, да еще и подбила Милу воспользоваться косметическими средствами, из-за чего та потеряла свою зеленую пигментацию кожи.
– Но как тебе это пришло в голову? – удивилась хозяйка дома. – Вот тут на баночке написано «Наносить перед сном», а значит, поверх не могло оказаться никакого другого крема, и уж тем более тонального.
Как-как? Как вполне нормальный человек, не читала я ничего, что там написано мелкими буквами!
– Прости меня, Мила, – горько вздохнула и хлюпнула носом. – Я так перед тобой виновата.
– Да вы что! Я до того вам благодарна, что и описать невозможно!
