Наталья Викторовна Клетина
Чертановские сказки

Мне когда-то казалось, что он ко мне был не равнодушен, но я по своей традиции, тогда не приняла, то хорошее, что дарила мне судьба, а искала счастья в пустоте.

Толик, усевшись, несколько минут меня рассматривал,– Все так же хороша, и ничуть не изменилась. Есть ли счастливчик, которому все это досталась?– он указал на меня пальцем

– Нет, Толик, где-то плутает бедолага, мы никак не встретимся.

– А что еще ожидать от Снежной королевы?

– Ты это про меня?

– Да, а ты не знала, что у тебя была такая кличка? Пол курса за тобой увивалось, а ты была как замороженная, никому не обломилось.

Я с удивлением смотрела на него, то, что он говорил, было для меня неожиданностью. Я помню, как я комплектовала, как чувствовала себя никому не нужной и неинтересной.

– Что ты так, смотришь, что не знала об этом? Я чуть из-за тебя университет не бросил, так страдал от неразделенной любви, а ты не замечала меня в упор.

– Честно, то, что ты говоришь, для меня откровение, правда, очень запоздалое.

– Да, ты права. А если бы я сейчас приударил за тобой, что бы ты сказала?

Я указала на тоненькое обручальное кольцо на его руке.

– Ах, это.… Ну да, конечно. Ну ладно, давай к делу.

– Толик, меня очень интересует ЗАО «Фрегат». Уставной капитал, ежегодный оборот, прибыль, и что там реально происходит в настоящее время, возможно, это узнать?

Как только я это сказала, то заметила, как изменилось лицо Толика. Как будто опустили другую декорацию. Глаза сузились, губы стали тверже. Вот таким, наверное, видят его подчиненные.

– Чем вызван твой интерес, насколько я знаю, ты работаешь в банке, зачем тебе все это?

– Это не служебный интерес, а личный, я могу тебе рассказать, но только если ты обещаешь мне помочь.

Толик несколько минут помолчал, разглядывая меня, как будто что-то хотел прочесть на моем лице.

– Я одно могу сказать, не лезь туда, голубушка. Это чревато.

– Ну, хотя бы намекни, в чем дело.

– Я случайно, не по роду своей деятельности, а от хорошего знакомого немного знаю об этом несчастном ЗАО. Одним словом – рейдерский захват. Причем беспредельный и наглый.

– И что все об этом знают и никто не вмешивается, ни полиция, ни прокуратура.

Он с сожалением и снисходительной усмешкой посмотрел на меня. – Там такие люди замешаны, что никому даже в голову не придет соваться.

Тут он засмеялся, – Одно радует, что прохиндей Баранов, генеральный директор, ныне покойный, оказался очень дальновидным, или заранее знал о захвате. Те, кто сейчас там рулят, оказались с носом. Баранов все активы куда-то успел вывести. Все помещения и все оборудование находятся под невыплаченным кредитом. Денег нет. Словом, разорили крепкое предприятие, а теперь не знают, как выбраться, поэтому и беспредельничают, людей мочат. Поэтому мой совет, сейчас опасно интересоваться или близко подходить к этому делу, попадешь ненароком под раздачу.

– Так ты говоришь, он активы куда-то перевел, а где они, никто не знает?

– Был один человек, который мог все знать, это его правая рука – финансовый директор, молодая женщина, но вроде и она погибла. Вот она то, точно все знала, за это и пострадала.

Я сидела в глубоком раздумье. Теперь вся картина происшедшего виделась мне совсем в другом свете. Тем временем Толик, выпив свой кофе, убежал на работу, а я, заказав себе еще пару имбирных пирожных и большой капучино, сидела. В кофейне людей почти не было, было тихо и уютно, хорошее место для размышлений.

– Если Ольга знала, куда переведены активы и у нее к ним был доступ, то смерть ее никому не была выгодной, наоборот, она им нужна была бы живой. А если они и без нее все узнали, то могли ее убрать, как лишнего свидетеля.

Мог ли Арсений быть орудием в этой схеме или заинтересованным лицом? Я стала вспоминать, все, что рассказывал Арсений о себе. У него был свой бизнес, никак не пересекающийся с деятельностью ЗАО «Фрегат», что-то связанное с медицинской техникой.

Потом он продал свой бизнес и работал по контрактам с какими-то фирмами, занимающимися медицинским оборудованием. Значит личного интереса в смерти финансового директора ЗАО «Фрегат» у него не могло быть. Хотя все что я знаю о нем, известно мне только с его же слов, а это могло быть просто легендой. Нет, все же Арсений совсем не похож на наемного убийцу. Историю про себя можно придумать, а вот интеллект, интеллигентность, изысканные манеры, умение легко общаться и прочие качества, в моем представлении никак не соответствовали киллеру, и их сыграть не возможно.

А может, Ольга погибла не из-за падения? Может, кто-то третий следил за ней, и когда она упала и оказалась в беспомощном положении, подошел и убил ее. Бред, конечно, но вполне себе возможный. Но убить ее могли только в том случае, если добрались до активов «Фрегата». И еще одна странность – мать Ольги жаловалась на нехватку средств. Ведь Ольга, судя по всему, была состоятельной женщиной, неужели после нее ничего не осталось? Возможно, деньги где-то лежат, но мать о них даже не догадывается. Значит, нужно мне во всем этом разобраться, и помочь семье Ольги. Надо только действовать взвешенно и осторожно.

Не успела я придти домой, в дверь позвонили. На пороге стоял Андрей. Не спрашивая позволения, он по-хозяйски зашел в прихожую.

– Я же говорил, что буду знать каждый Ваш шаг. Зачем Вы встречались с налоговиком Анатолием Кривенко, пытаетесь разнюхать, где Оля денежки спрятала? Сейчас за ними целая свора охотится, и Вы туда же?

– Ну, если Вам все известно, то зачем Вы меня спрашиваете? Я разве обязана перед Вами отчитываться, я свободная женщина и вольна встречаться со всеми, с кем пожелаю. Тем более Толик мой давний друг, и моя встреча с ним мое частное дело. Если Вы будете меня преследовать, то я напишу заявление в полицию. Ведь Вы сами сказали, что у Вас нет никаких полномочий. Так, что будьте любезны покиньте мою квартиру. И больше двери я Вам не буду открывать.

Андрей с холодной усмешкой смотрел мне в глаза, – Да куда ты денешься, кукла крашенная, стоит мне шевельнуть пальцем, окажешься на нарах, и откуда не выберешься следующие лет десять. Так, что сбавь тон. Я буду разговаривать с тобой столько, сколько посчитаю нужным. Сунешься в полицию, пожалеешь об этом.

Он развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Я осталась стоять в гулкой тишине. Стены моей квартиры казалось, еще вибрировали от мощного удара.

– Вот, пристал как банный лист к заднице! Еще угрожать вздумал. Ну, мы еще посмотрим. Надо разобраться, что это за жених такой. Может он вовсе не тот за кого себя выдает, а тоже в стае волков, которые грабят чужое и теперь просто бежит по следу.

Жаль, что я не проверила его удостоверение, не знаю: ни где он работает, ни как его фамилия. И тут мне в голову пришла идея. Если у Андрея с Ольгой были, действительно, серьезные отношения, и намечалась свадьба, то мать Ольги должна была бы быть знакома с женихом. Вот так я и проверю этого Андрея

Я нашла листок с координатами матери Ольги и набрала ее номер телефона. На том конце долго не отвечали. Потом я услышала детский голосок.

– Але, кто говорит.

– Антошенька это ты? Позови, пожалуйста, бабушку.

На том конце молчание и какие-то непонятные звуки. Потом опять возник детский голос.

– Баба лежит, она к трубке подойти не может.

– Что, твоя бабушка заболела?

– Я не знаю, она спит и спит, и еще сегодня не вставала.

Ужас меня сковал нешуточный. Неужели с Ольгиной матерью что-то случилось, и ребенок один в доме беспомощный и беззащитный.

– Антошенька, детка, ты только ничего не делай, спички не бери, поиграй с игрушками, а я сейчас приеду к вам и посмотрю что с твоей бабушкой. Хорошо?

Опять молчание. – Хорошо,– наконец услышала я. Ребенок положил трубку.

Я в панике начала бегать по квартире, начала собирать вещи, потом кинулась к компьютеру, посмотреть по карте, где находится поселок, в котором живет семья Ольги. Поселок Икша, в котором они проживают, находится в пятидесяти километрах к северу от Москвы. Добраться до него можно на электричке с Савеловского вокзала, но по расписанию ближайшая будет через два часа, и в дороге не менее полутора часов. Итого, попаду я туда поздно вечером.

Есть еще и маршрутки, но с ними связываться мне не хотелось, пробки на дорогах, плюс репутация самих маршруток, где за руль сажают, кого попало. С ребенком за это время может произойти все, что угодно. В который раз я пожалела, что так и не освоила вождения и не купила себе машину, сейчас села бы и рванула, никого не беспокоя. Вызывать такси долго и дорого, сейчас час пик и за поездку в не ближнее Подмосковье заломят цену, сравнимую с ценой авиабилета.

Перебрав всех своих знакомых, у которых была машина, и кого бы я могла спокойно попросить об одолжении отвезти меня в Дмитровский район, поняла, что никого, кроме Вадима попросить не решусь. Я стала, не откладывая звонить Вадиму. Хоть недавно я решила не втягивать его в свою историю, выбора у меня сейчас не было. Вадим как будто даже обрадовался, и пообещал подъехать в течение часа. Еще я попросила его взять с собой Батни. Ребенку, наверное, будет радостно с ним поиграть.

Не успела я собрать дорожную сумку и переодеться для поездки, Вадим был уже возле моего подъезда. Он по телефону попросил меня спускаться.

***

Была вторая половина дня, и поток машин в область был огромный. Минуя одну пробку, мы попадали в другую. Но Вадим хорошо знал разные объездные пути и всякими дворами и переулками мы, наконец, выбрались на Дмитровское шоссе и понеслись. По дороге Вадим пытался меня расспросить более подробно об обстоятельствах этого дела, но я решила всего ему не говорить, для его же блага. Про деньги, про фирму «Фрегат» и про многое еще, я ему не сказала. Сказала только, что едем выручать маленького ребенка, который остался без присмотра.

Очень скоро мы уже подъезжали к нужному дому. Это был низенький кирпичный дом, окруженный чахлыми деревцами и редкой изгородью. Хотя было уже темно, света в окнах не было. Это очень меня напугало. Дрожащей рукой я постучала во входную дверь. Вначале была тишина, потом послышалась какая-то возня, как будто что-то тяжелое тащили по полу. Наконец, дверь приоткрылась и мы увидели карапуза, который, чтобы открыть дверь, подтянул к ней табурет и влез на него. Выглядел он нормально, не было следов слез или испуга, только вся мордашка была перемазана вареньем. Наверное, голодный, что нашел, то и съел.

– Здравствуй Антоша! – я старалась говорить как можно спокойней.

Мальчуган меня с интересом рассматривал, – А ты кто, тебя прислала моя мама?

– Правильно, как ты догадался?– Мальчуган всерьез пожал худенькими плечами и честно ответил,– Не знаю.

– Антошенька, а ты проведи нас к бабушке, мы посмотрим, может быть, она уже проснулась?

Малыш взял меня за руку и повел в комнату. Первое, что мы увидели в полумраке, это страшный беспорядок. На полу были свалены горы белья, книг, каких-то предметов. Все дверцы незатейливой мебели в комнате были нараспашку. Мы не сразу увидели лежащую на диване женщину. При свете все выглядело еще ужасней. Вадим устремился к женщине и стал щупать пульс.

– Слава богу, жива, но пульс еле теплится.

Он приоткрыл ей веки, посмотрел на ссуженные зрачки. Затем, вытащив из своего медицинского саквояжа, стетоскоп и стал ее прослушивать.

– Я думаю инсульт, и сейчас она в коме, срочно нужна медицинская помощь. Давай, я вызову скорую, а ты хоть немного разложи это барахло на место, а то к нам может возникнуть множество ненужных вопросов. Нет, давай наоборот, а то ведь я ничего не знаю, ни имени, ни фамилии, а я рассую эти богатства в шкафы.

Пока мы ждали скорую помощь, Я, помогая Вадиму раскладывать вещи, пыталась выведать у Антошки, что здесь произошло.

– Антоша, это ты все выбросил из шкафа?

Мальчуган посмотрел на меня недоуменно, у него даже глаза округлились.

– Нет, не я.

– А кто, бабушка?

– Нет, какой-то дядя, он на бабушку сильно кричал, а потом стал все выкидывать.

– А дядя был один?

–Нет, их было двое. Но кричал все время один, он был злой. А другой был добрый, он не кричал, и тому дяде говорил, чтобы он не кричал.

– А ты где был, рядом с бабушкой?

– Нет, она увидела, когда они приехали, и сказала мне спрятаться в свой домик и не выходить, пока они не уйдут.

– А что у тебя есть домик? Покажешь?

Малыш с гордостью повел меня в другую комнату и показал куда-то в строну шкафа.

–Так у тебя домик в шкафу?

– Нет, там за шкафом у нас есть маленькая комната, там я себе построил домик.

– А ты, что шкаф отодвигаешь, когда хочешь попасть в домик?

– Нет, я иду туда через шкаф. Он подошел к шкафу, раскрыл створки дверей, раздвинул висящую одежду и надавил на заднюю стенку шкафа. Она открылась как дверь. Я увидела небольшое плохо освещенное пространство, заваленное игрушками.

– Какой ты молодец. А когда дяди ушли, бабуля тебе что-нибудь говорила?

–Нет, она тогда сразу же спать легла.

– А кто тебя укладывал?

– Я сам, – ответил ребенок и удивленно смотрел на взрослую, которая задает такие глупые вопросы.

В это время меня позвал Вадим, складывая вещи, он нашел пакет с документами. Там был паспорт Ольгиной матери, свидетельство о рождении Антоши и еще несколько других бумаг. Я на всякий случай положила этот пакет в свою сумку, паспорт оставила на видном месте, он сейчас пригодится. К моменту приезда скорой помощи в комнате был относительный порядок. Врач скорой начал нам выговаривать, что мы так поздно их вызвали. Положение Полины Ивановны, Ольгиной матери было очень тяжелым. Врач удрученно смотрел на нас.

– Дай бог, чтоб довезли ее до больницы, шансов мало. Если бы ей оказали помощь, хоть пару часов назад, ей нужна интенсивная терапия, возможно время уже упущено, и начался необратимый процесс.

Мы не стали ничего объяснять и оправдываться. Вадим решил поехать вместе со скорой, чтобы на месте оказать посильную помощь, – У меня здесь был один знакомый, работал главврачом местной больницы, может быть, отыщу его, чтобы посодействовал.

Уже садясь в машину, Вадим вспомнил про Батни. Бедный пес так и сидел в переноске, мы совсем про него от волнения забыли. Какая же была яркая встреча двух малышей. Антон пришел в такой восторг, что даже на какое-то время забыл, что остался в доме с чужой тетей, без бабушки. Пока они носились друг за другом по комнате, я пошла на кухню, посмотреть, чем можно было бы покормить ребенка.

Я сварила овсяную кашу, несколько яиц, заварила чай. Антоша с удовольствием поел и сидел, обнимая Батни, и показывал ему свои яркие книжки. Батни вполне с понимающим видом, смотрел, туда, куда показывал мальчик и усиленно махал своим упругим хвостиком. Я уложила Антона спать. Батни свернулся клубочком на краю его постели.

Вадим вернулся довольно поздно.

– Нашел я своего знакомого, он как раз работает в этой больнице и будет лечащим врачом Полины Ивановны, сейчас она в реанимации.

Знакомый врач порекомендовал ему женщину, в качестве сиделки. Вадим ей заплатил ей уже за три дня, а там видно будет.

Было тихо, только за окном на ветру скрипели ветви деревьев, и на кухне капала из крана вода Мы с Вадимом сидели притихшие. Когда были сделаны все необходимые практические дела, и первое волнение прошло, я, наконец, осознала сложившуюся непростую ситуацию. Впереди были томительная неизвестность и страх.

Вадим как будто прочитал мои мысли. – Скажи, Валерия, ты знаешь, что здесь произошло? Ведь в этом доме совершили настоящий шмон, кто-то что-то искал, и сдается мне, что ты догадываешься, кто и что искали.

– Кто искал, я не знаю. А ищут информацию, я думаю, компьютер или какие-нибудь носители, диски, флешки. Но на самом деле это только мои предположения.

– И ты догадываешься, что за информацию ищут?

– Предполагаю, что информацию о счетах, на которые были переведены огромные деньги.

Я вкратце рассказала Вадиму, то, что знала. Вадим глубоко задумался.

– Если они нашли, то, что искали, то, слава богу. А если нет, то они могут в любой момент вернуться. Ты представляешь, если они тебя здесь застанут? Что тогда будет с тобой и с ребенком?

– Ты думаешь, они могут вернуться?

– Не исключено. И значит, здесь оставаться нельзя. В этих дивных местах находится тренировочная база наших горнолыжников, я сам не раз здесь тренировался, когда был в юниорской сборной по лыжам.

– Вон ты оказывается какой!

– Да, это все по молодости. Так вот, сейчас не сезон, и думаю, есть много свободных мест. Мой товарищ как раз работает на этой базе. Завтра рано утром мы туда поедем. Я тебя там устрою с Антошкой. Поживете несколько дней. А я буду мониторить состояние Полины Ивановны, и тебе сообщать. А на выходные я приеду и пробуду с вами. Даже если вас будут искать, то искать на горнолыжной базе никому и в голову не придет.

– Вадим, какой же ты основательный, везде у тебя знакомые, с тобой не пропадешь.

– Так вот и держись за меня.

Наступила какая-то неловкая пауза, мне хотелось сказать Вадиму много слов благодарности, ведь с ним было спокойно и надежно, но я чувствовала, что лучше промолчать.

Мы улеглись спать, я в комнате с Антоном, Вадим на диване Полины Ивановны.

Вадим нас разбудил рано утром. – Рота, подъем!– закричал он у меня над головой. Антошка проснулся веселый, как будто вчера ничего не произошло, и сразу же включился в заданный Вадимом тон. Он слушался его беспрекословно и ни на шаг не отходил. Это было понятно, мальчик рос без отца, в доме не было мужчины, а мальчишкам это так необходимо. Он с радостью подчинялся любой команде, исходящей от Вадима, и умылся и почистил зубы и заправил свою кровать и съел, все, что было у него на тарелке за завтраком.

– Антоша, возьми с собой несколько любимых игрушек, чтобы не было скучно, мы ненадолго уедем из дома

Антон кинулся к шкафу и исчез в его недрах, слышно было, как за стеной, что-то гремело и падало. Наконец он показался. В одной руке его был облезлый заяц, с надорванным ухом, в другой азбука, на шее его весел увесистый бинокль, а к груди он прижимал ноутбук.

– Что это, спросила я, указывая на компьютер.

– Это мама мне дала и сказала спрятать и никому не показывать.

– А бинокль, кто тебе подарил, он настоящий?– спросил Вадим.

– Бинокль папин, папа у меня летчик.

– Конечно, летчик, погиб при исполнении служебного задания,– подумала я. И тут мне стало неловко, я ведь ничего не знаю об этих людях и берусь судить.

Он, сопя, стал упаковывать свои богатства в рюкзак. Мы с Вадимом обменялись многозначительными взглядами.

До горнолыжной базы мы ехали от силы минут тридцать. Как по мановению волшебной палочки, все, что ни делал Вадим, у него получалось. И друг оказался на месте, и номера были свободные. Нас разместили в хорошем номере, сказали, во сколько завтрак, обед и ужин и оставили в полном нашем распоряжении. Вадим, как старожил показал нам все достопримечательности, рассказал много смешных историй, которые с ним здесь происходили. Но ему уже нужно было уезжать, сегодня у него был операционный день и он не хотел подводить своих пациентов. Батни мы решили пока отправить вместе с Вадимом, с собакой мы будем больше привлекать к себе внимание. По дороге Вадим обещал заехать в больницу и узнать о состоянии Полины Ивановны и перезвонить мне.

Он позвонил через какое-то время и сказал, что состояние Полины Ивановны тяжелое, но стабильное, и что в течение сегодняшнего дня будет понятно в какую сторону пойдет развитие болезни.

– Валерия, будь осторожна. Старайся меньше засвечиваться на территории, больше сидите в номере, сходите в бассейн, посмотрите телевизор, чем меньше людей вас увидят, тем безопаснее. – Я была с ним полностью согласна.

В течение дня было несколько звонков от Арсения. Я на эти звонки не отвечала, мне не хотелось даже слышать его голос. Потом все же я решила ответить.

– Валерия, здравствуй! Звоню тебе со вчерашнего дня, не могу дозвониться. Мы же должны были встретиться.

– Послушай, Арсений, зачем нам морочить голову друг другу? Ни тебе, ни мне эта встреча не нужна, ведь и так все понятно.

– Нет, Лера, мне очень нужно, мне необходимо тебе многое сказать.

– Ну, так, говори!

– Нет, это не телефонный разговор. Давай встретимся.

– Я сейчас не в Москве, и не могу с тобой встретиться.

– Как жаль! А ведь я уезжаю через три дня.

– Ты же говорил, что твои документы похитили.

– Мне их уже вернули.

– Ну что же, желаю успехов на новом месте. А ты знаешь, что значит твое имя?

– Знаю, кажется «мужественный».

– Вот-вот, я тебе желаю соответствовать своему имени.

– Да, пожелание звучит как упрек. Хотя, я понимаю, что вполне его заслужил. Валерия, позволь мне написать тебе на электронную почту. У тебя сейчас есть выход в Интернет?

– Есть.

– Ну, тогда через пару часов посмотри свою почту, там будет письмо от меня,

– Хорошо. Прощай!

– Прости и прощай.

Я отключила телефон и почувствовала, как по моей щеке крадучись ползет слеза. Я со злостью вытерла ее, и сказала сама себе, – вот и все и, слава богу.

Все равно, весь вечер я была выбита из колеи этим звонком. Хоть я и старалась вытравить из памяти, все, что связано с Арсением, что-то в душе моей ныло при воспоминании о нашем быстротечном романе. Я отметила время его звонка и через два часа решила проверить свою почту, Арсений настойчиво хотел мне что-то сказать, и мне натерпелось узнать, что именно. Но меня ждало разочарование, когда я вытащила из сумки свой планшет, то увидела, что батарея его разряжена, а я в спешке забыла положить зарядку. Тут я вспомнила про ноутбук Антона.

– Антошенька, а ты не дашь мне на минутку ноутбук, мне надо кое-что посмотреть.

– Мне мама никому не разрешала его давать.

– Я понимаю, но мы же, с тобой друзья. Я всего на минуточку.

Антоша растеряно молчал. Он не хотел нарушать обещание, данное маме, но и со мной отношения не хотел портить.

Через минуту борьбы победила дружба, он принес мне компьютер. Но и тут меня ждало разочарование. При загрузке, ноутбук потребовал ввести пароль. Я попыталась ввести возможные варианты, имена Антона, Батни, самой Ольги, но все было безрезультатно. По-видимому, пароль здесь был серьезный, и это дало мне основание предположить, что это и есть тот самый компьютер, который ищут и именно через него существует доступ к спрятанным активам. Таким образом, наше положение становится по-настоящему опасным. Раньше угроза была гипотетической, теперь она приняла вполне осязаемый вид – компьютер. Он может быть нам как гарантией успеха, так и причиной многих неприятностей.

Теперь уже мысли об Арсении отошли далеко на задний план, меня больше волновало, как нам быть дальше. Ночью жизнь всегда видится в крайностях, приступы жуткого страха у меня сменялись безумными планами. Ведь если у меня в руках доступ к огромным деньгам, то, как же я могу прекрасно ими распорядиться. Мы можем уехать в любую страну и до конца дней наслаждаться беззаботной жизнью и помогать другим людям. Потом вдруг мне становилось стыдно, за свои мечты, какое я имею право распоряжаться чужими деньгами, за которые уже заплатили жизнью несколько человек.

Но утром все выглядело вполне обыденно, я свыклась с мыслью о компьютере, тем более я не располагаю никакими паролями для входа, да и для доступа к счетам нужна электронная подпись, или пароль. Так что это я отодвинула пока в дальний ящик и решила пока просто жить в предлагаемых обстоятельствах, наслаждаться природой, обществом милого ребенка и ждать вестей от Вадима о состоянии Полины Ивановны.

Мы с Антоном развлекались, как могли, после просмотра телевизора и изучения азбуки, поднялись на верхний этаж нашего корпуса, и стали обозревать окрестные дали. Места здесь были действительно необыкновенно красивыми. Гряды холмов перемежались затейливыми оврагами и перелесками. Вдали была видна блестящая нитка реки, и как слюдяное блюдце блеснуло озеро. Бинокль был настоящим, военным. Мы могли рассмотреть даже надписи на куртке у водителя, проезжающей вдалеке машине. Одну из машин мы вели вплоть до самого въезда на нашу базу.

Вот она остановилась и из нее вышли, разминая ноги от длительного сидения три человека. Потом вылез последний. Я чуть не выронила бинокль из рук – это был Андрей. Мужчины о чем – то совещались, глядя на территорию базы. Один из них указывал в разных направлениях, как будто излагал план операции, остальные согласно кивали головами. Тут они дружно пошли в сторону главного корпуса. Медлить было нельзя, возможно я ошибалась и эти люди к нам не имеют никакого отношения, но что-то мне подсказывало, что нужно срочно убегать, пока не поздно. Антон, видимо, почувствовал мое напряжение и страх и тоже выглядел испуганно. Я взяла себя в руки и решила никоим образом не показывать малышу свои эмоции.

– Антошенька, а давай мы с тобой, проведаем бабушку, как она там без нас.

– Хорошо. – Антон обрадовался, – а мы поедем на машине с дядей Вадимом?

– Нет, он сейчас на работе, мы с тобой прогуляемся. Ты давно не гулял в лесу? Мы пойдем через лес. Может быть, встретим зайчика или лису. Ты хочешь?

– Ура, я хочу встретить зайчика!

– Пойдем, скорее, а то зайчики все разбегутся.

Мы быстро спустились в свой номер, я покидала в сумку свои вещи и Антошин рюкзак с компьютером. Мы быстро и осторожно вышли из корпуса, и пошли не в сторону центрального проезда, а завернули за угол, где начинался лес. Вокруг всей территории базы был забор, но я надеялась, что где-нибудь есть лаз. Ведь заборы для того и существуют, чтобы в них делали дыры для скорейшего прохода. На самом деле нам повезло, дыра была довольно узкой, но нам с Антоном ее было достаточно.

Я предполагала, что где-то метров через триста от того места, где мы вошли в лес, должна проходить дорога. Я намеревалась остановить какую-нибудь машину и уехать на ней подальше от этого места. У меня сложился приблизительный план местности после обзора ее через бинокль. Но где-то я просчиталась, скорее всего, я вышла не с той стороны, где близко проходила трасса.

Мы шли уже около часа, а дороги все не было и не было. До нас не доносилось никакого шума машин. Мы слышали только хруст сучьев под ногами и всполохи птиц, напуганных нашими шагами. Антоша мужественно превозмогал трудности дороги. Хорошо протоптанной тропинки не было. Я нашла еле заметную тропинку, но она, то исчезала, то опять появлялась. Почва в лесу была рыхлой и влажной, после прошедшего ночью дождя. Силы ребенка заметно убывали. Вначале он шел бодро, ожидая обещанную встречу с зайцем. Но зайчика все не было, и ребенок уже был готов заплакать. К тому же похолодало, поднялся ветер, хоть его порывы были сильными где-то у вершин деревьев, они все же добирались и до нас. Я очень боялась, что пойдет дождь, и я простужу ребенка. Я уже начала сожалеть о своем необдуманном поступке. А вдруг это был не Андрей, а просто похожий на него человек, и почему я решила, то эти люди пришли по нашу душу?

Хоть я задавала себе эти вопросы, где-то в глубине души я не сомневалась, что ищут именно нас. Таких совпадений не бывает, из миллиона возможных точек на карте Москвы и Подмосковья, Андрей оказался именно в том же месте, что и мы. Меня это пугало, значит его слова, что он будет знать о любом моем шаге, не были пустой угрозой. Но каким образом он проследил за меной. Всю мою поездку с Вадимом, я старалась следить, не было ли за нами хвоста, но ничего не заметила. Большую часть времени мы ехали по пустой трассе, и каждый автомобиль на ней был хорошо виден. Единственным объяснением такой осведомленности о моих передвижениях – это прослушка телефона. Этим объясняется и то, что он узнал о моей встрече с Толиком Кривенко. Как я не додумалась до этого раньше, насколько же я осложнила себе жизнь своей недогадливостью.

Значит, пользоваться этим телефоном мне нельзя. Нужно срочно заменить сим-карту, а лучше даже и телефон, но для этого мне надо добраться до какого-нибудь населенного пункта, в котором есть салон сотовой связи. Но пока, ничего кроме сосен и берез видно не было. А нам сейчас позарез нужно было найти какое-то укромное и безопасное место, чтобы дать ребенку отдохнуть, а мне спокойно обдумать свои дальнейшие шаги. Я решила, что теперь даже на звонки Вадима, я отвечать не буду, чтобы не указать, на свое местоположение. Я теперь жалела, что отдала обратно тот запасной телефон, который давал мне Вадим, как бы он мне сейчас пригодился. Мы проходили мимо маленького заросшего осокой пруда, и, повинуясь какому-то внезапному, злорадному порыву, я, отключила свой телефон, вытащила из него сим-карту, разломала ее и выбросила в пруд, немного подув, выкинула и телефон.– На, получи! – Я даже представила, ставшее мне ненавистным лицо Андрея.

А вдруг он теперь прослушивает и телефон Вадима, как же мне с ним поддерживать связь? Об этом мне стоило подумать, но отвлек меня от раздумий Антошка. Он совсем раскис и отказывался идти дальше.

– Я хочу к бабе, я хочу кушать, – ребенок стал громко плакать. Пришлось взять его на руки и успокаивать. Тащить крупного мальчика и тяжелую сумку по бездорожью, было очень тяжело. Я почти выбилась из сил. Но тут я услышала в отдалении собачий лай. А там, где собаки, там я и люди, я бодрее зашагала в нужном направлении.

Вскоре мы подошли к забору, окружающему небольшую усадьбу. Большую часть территории занимал огород и опустевший сад, а сам дом находился в глубине сада. Калитка была прочно закрыта и никаких приспособлений, звонка или колокольчика, чтобы привлечь внимание хозяев не было. Оставалось только терпеливо ждать, когда хозяева сами не покажутся. То, что они дома, говорил бойкий дымок из трубы на крыше. Через некоторое время на крыльце дома появилась женщина в резиновых сапогах на босую ногу и в выцветшей телогрейке. Она, напрягаясь, несла тяжелый, чем-то наполненный, таз. Женщина прошла за угол дома и скоро я услышала ее пронзительный голос,– Цыпа, цыпа, цыпа, – звала она нараспев своих кур. Вскоре, уже с пустым тазом она показалась из-за угла, и тут же увидела нас. Вначале женщина испугалась, но потом, рассмотрев нас с Антошкой, подошла к калитке.

– Что это Вы здесь делаете?– спросила она меня довольно недружелюбно.

– Мы вот немного заблудились, Вы не позволите нам чуть-чуть у Вас погреться, ребенок сильно замерз.

Она, сомневаясь, смотрела на меня, отказать не решалась, но и звать в дом незнакомую женщину явно опасалась.

– Не бойтесь, если хотите, я Вам покажу свой паспорт, я Вас ничем не затрудню. Ребенок отогреется, и мы пойдем дальше.

– Ну, чего уж там, что мы волки что ли, заходите.

Комнаты в ее доме были маленькие и тесно заставлены мебелью. На полу и на стенах были ковры, все в бордово – зеленых тонах. Наверное, это убранство, соответствовало представлению хозяйки о красоте и уюте. Она провела нас в чистую, хорошо протопленную кухню, поставила на печку чайник.