Наталья Ветрова
Светлые грани тёмной души
Меня передернуло от последней фразы.
– Что значит, предоставил вкусный ужин?
Алексей рассмеялся.
– Одна из твоих служанок, кажется Полина, оказалась очень вкусной!
В моих глазах потемнело. Я рванулся к Алексею, хватая его за ворот камзола.
– Да как ты посмел! – сквозь зубы процедил я – Она была ребенком! Как ты мог?!
Но к моему удивлению, Алексей даже не смутился. Он, как ни в чем не бывало, убрал мои руки со своей одежды, всё так же улыбаясь.
– Тише, тише, успокойся. Остынь. У меня не было другого выхода. За мной охотились. Я не ел к тому времени уже два дня и чувствовал себя крайне скверно.
Меня трясло, как в лихорадке, от возмущения и гнева. И больше всего хотелось сейчас свернуть шею этому самоуверенному наглецу!
– Но неужели нельзя было выбрать кого-то другого?! Ей было всего двенадцать…
– В моем тогдашнем положении я не мог выбирать, поэтому обратил внимание на первую попавшуюся жертву. Да что ты так реагируешь? Ты же сам вампир, должен как никто другой понимать меня!
Но я его не слушал. Только сейчас я осознал весь ужас, на который обрек меня «спаситель». Резко отвернувшись, я отошел в угол, уставившись перед собой в одну точку. Мне было больно. Сердце сжималось в груди от кошмара, который сейчас проявился каждой своей черточкой, обрисовав жизнь монстра, которым я стал.
– Лучше бы ты дал мне умереть – глухо прошептал я – Зачем мне такая жизнь? Это же проклятие!
Впервые за последнее время я не услышал смеха позади себя. Обернувшись, я настороженно смотрел на Алексея, но он был серьезен и молчалив. Первый раз он ничего не ответил, лишь в его карих глазах отразилась еле заметная грусть.
– Я думаю, нам надо расстаться – после долгой паузы, наконец, сказал он – Каждый пойдет своим путем. Мне жаль, если свою новую жизнь ты расцениваешь, как проклятие. Помни, ее никогда не поздно прервать и отправиться в ад. Там ждут таких, как мы. Но вот вопрос, хватит ли на это мужества и сил? У меня не хватило сто пятьдесят лет назад, когда меня обратили. Я долго не мог привыкнуть к новой сущности, а потом понял одну простую вещь – не надо заморачиваться на этот счет. Жизнь всегда делится на хищников и жертв, и каждый выбирает сам, кто он на самом деле. Я предпочитаю быть первым. Кем будешь ты – выбирай. Только жалостливых вампиров не бывает. У тебя это редкое отклонение, и твое счастье, что я не из тех братьев, которые истребляют такие экземпляры. Так что держись подальше от других. В нашем круге не приветствуются философы с проповедями о мире и жалости к людям.
Я удивленно слушал эти слова, отмечая про себя странную перемену в поведении Алексея.
– Значит, каждый пойдет своим путем? – задумчиво переспросил я.
– Думаю, так будет лучше. Я собираюсь на восток, где еще не был. Ты же выбирай себе любое другое направление. Но не советую оставаться здесь, хоть ты и можешь скучать по родным местам. Лучше идти дальше. Мир большой, в нем найдется место каждому.
Я в нерешительности стоял, пытаясь придумать, куда следовать мне.
– Прощай – протягивая руку, серьезно произнес Алексей – Помни, что вопреки общему заблуждению, вампиры – это иная форма жизни, а не мертвецы. У нас есть сердце, которое бьется, мы можем ощущать наслаждение и боль… Некоторым из нас присущи хладнокровие и выдержка, кто-то эмоционален и вспыльчив. Вампиры – это некий гибрид человека, с его эмоциями и чувствами, а так же бессмертного демона – с его расчетливостью, инстинктом убийцы и жаждой проливать кровь. Каждый из нас разный по-своему, но все мы одинаковы в одном – мы те, кто есть – беспощадные, не знающие жалости и сострадания охотники. Мы слуги дьявола, его орудие против смертных. Мы губим души, превращая других людей в себе подобных. У многих вампиров есть дар – некоторые умеют летать и нарушать законы притяжения, иные превращаться в зверей или птиц. Дар приходит не сразу и может быть совершенно новым, совершенствуясь с годами.
– И какой дар у тебя?
Алексей пожал плечами.
– Я просто сильный вампир. Но думаю, это вскоре может измениться. Вот тебе последний совет – живи полноценной жизнью, не испытывая сожаления. Ты поймешь, что она не так плоха, какой может казаться сейчас. И помни, не оставляй жертву живой после укуса, иначе она превратится в вампира. Но, конечно, это касается только людей.
Я пожал протянутую руку, уже не ощущая той холодности, которая поразила меня при знакомстве. Наверное, температура тела у нас сейчас одинаковая.
– Прощай. Может, мне в самом деле надо привыкнуть к новой жизни. Возможно, когда-нибудь, я буду благодарен тебе за бессмертие.
Алексей улыбнулся. Он снова стал таким же беззаботным молодым человеком, к виду которого я привык. Мы больше не проронили ни слова, выйдя на улицу. В последний раз он бросил на меня взгляд карих, слегка насмешливых глаз, и быстро пошел прочь, к густому лесу на восток, насвистывая веселую песенку себе под нос.
*******
Итак, я остался один, наедине со своей новой сущностью. Теперь надо самостоятельно научиться охотиться, чтобы выжить. Я задумчиво стоял, глядя на темное, мрачное небо над головой и тяжелые облака, закрывающие собой звезды. Меня окружали полуразрушенные надгробия и перекошенные кресты над заросшими травой могилами. Подумать только, ведь здесь могло быть и мое захоронение. И что лучше – вечный покой или постоянная жизнь в изгнании?
Что теперь? Куда идти и где жить? Я был совершенно растерян, стоя посреди пустынного кладбища. О возвращении домой стоило забыть – я не смогу жить у всех на виду в новом облике. Рано или поздно демона, которым я стал, разоблачат и тогда… Нет, я не могу допустить, чтобы имя графа Михаила Воронова с проклятием и ужасом упоминалось людьми.
Тогда что остается? Жить на кладбище? Но я не хочу постоянно видеть унылое запустение вокруг – эти могилы и надгробия, выделяющиеся особенно четко в проблесках луны. Я не смогу привыкнуть к ним…
Чувство жажды крови, возникшее резко и неожиданно, оборвало цепочку печальных размышлений. В горле появилось знакомое жжение, а в голове зазвучал непонятный зов. Мысли сосредоточились только на одном – утолить нестерпимый голод. Бросив взгляд на виднеющийся вдали лес, я знал, что делать.
С быстротой ветра я помчался вперед, великолепно ориентируясь в темноте. Зрение оказалось настолько острым, что я мог различить даже сову, сидящую на вершине дерева. Жизнь была везде – под каждым кустом, в канаве, в охапке набросанных листьев. Я чувствовал биение сердец животных, их пульсирующую в жилах кровь.
Только меня интересовало нечто крупнее, чем то, что встречалось на каждом шагу. Я хотел крови крупного зверя, и резко остановившись в чаще, стал прислушиваться. Тихое рычание – лисица, негромкий вой – волк, осторожный стук копыт… Вот то, что нужно! Косуля, робко переступала с ноги на ногу в трёхстах метрах от меня.
Тело напряглось, словно струна. Я ощущал запах сырости, мятой травы, надвигающейся грозы и урагана. Сильный порыв ветра сорвал осиновые листья, закружив их в хороводе. В эту же секунду я почувствовал пьянящий запах жертвы. Ее кровь, проступившая на оцарапанной недавно коже, подействовала, как магнит. Бесшумно маневрируя между деревьями, я мгновенно очутился рядом. В висках стучало от напряжения. Казалось, мир сосредоточился только на звере, его вздрагивающей коже и пульсирующей крови. Несколько капель пота проступили на лбу, когда я представил, что еще немного – и оборву эту жизнь. Я застыл на месте, сливаясь с лесом и став его частью. Я был диким, неукротимым хищником, который с предвкушением победы выслеживал добычу. Мое возбужденное дыхание стало чуть слышным, и это было очень ново – понимать, что весь организм перестраивается для охоты. Движения стали плавными и четкими, а глаза безошибочно различали каждую черточку и ворсинку шерсти на теле жертвы.
Зверь пугливо озирался по сторонам, никого не видя и не слыша в темноте, но предчувствуя свой последний час. Я провел языком по удлиненным клыкам, понимая, что время пришло. В голове отчетливо и ясно обозначилась траектория прыжка, и я знал, что он окажется фатальным для жертвы. Сгруппировавшись и слегка присев, я с силой оттолкнулся от земли – уверенно и ловко. Прыжок. Всего один, но такой верный и точный. В нос неимоверно сильно ударил запах животного и его крови. Зверь неистово дернулся, но я повалил его на землю, вонзая зубы в горло. Кровь горячей струей утоляла мой голод, когда я жадными глотками пил жизнь. Каждый нерв обострился до предела, я чувствовал наслаждение и пьянящую дикость. Косуля больше не пыталась вырваться, замерев подо мной навсегда. Я нехотя оторвался от нее спустя минуту, чувствуя, что крови хочется еще. Без сожаления и сочувствия я окинул взглядом бездыханное тело. Выпрямившись во весь рост, я смотрел на зверя сверху вниз, как палач, который только что оборвал невинную жизнь. Но не было ни раскаяния, ни стыда – только удовлетворение и ощущение превосходства. Теперь я понял, кто есть на самом деле – беспощадный убийца, которому будет всегда мало крови, и который не остановится ни перед чем, пока не утолит свою безудержную жажду убивать.
*******
Еще две ночи я провел на старом кладбище, постепенно привыкая к новой жизни. Питаясь кровью животных, которых убивал, я действительно очень остро ощущал голод несколько раз за ночь. И хотя зверья было предостаточно, внутри я чувствовал сильную тягу к чему-то иному – хотелось человеческой крови. Я прекрасно понимал, что это вопрос времени и, когда-нибудь, не смогу сдержаться, навсегда потеряв ту тонкую нить, которая еще не дает возненавидеть свое существование.
Третья ночь стала почти фатальной. Увлекшись охотой, я очень близко подошел к одной маленькой деревне. Сквозь густые заросли, я увидел рядом с покосившейся избой человека, сидящего на скамейке. Это был ребенок, мальчик, не старше двенадцати лет. Он просто сидел, задумчиво глядя на звезды и болтая сам с собой. Вначале я с интересом наблюдал за ним несколько минут, а потом… Во мне что-то произошло. Жуткое, неукротимое желание вонзить зубы ему в горло вытеснило все мысли, которые мелькали в голове. Ничего не соображая, я выскочил из укрытия, в одно мгновение очутившись рядом с жертвой. Я стоял, глядя на него сверху вниз, ощущая каждой клеточкой тела невероятную жажду. Такого сильного голода еще не было никогда – сокрушительное желание, переворачивающее наизнанку душу. Но на удивление, мальчик не испугался, лишь смело посмотрел на меня, как на обычного человека.
– Ты кто? Что делаешь здесь так поздно?
Я смотрел на него широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова. Мозг был словно в тумане, и лишь внутренний зов настойчиво приказывал сделать то, на что я не решался.
– Может, тебе негде ночевать? Я могу позвать маму, и она разрешит тебе остаться у нас.
Меня лихорадило. Оставался лишь один шаг, один миг, чтобы совершить то зло, которое сжигало изнутри. Я стоял, боясь пошевелиться, словно одно неверное движение может оказаться решающим.
– Ты не болен? – будто из тумана послышался голос мальчика, и вдруг… я словно прозрел. Перед глазами возникло лицо Полины, моей служанки, у которой отнял жизнь Алексей. А ведь ей тоже было всего двенадцать лет…Белая пелена спала с души, обрисовав жуткую реальность. В глазах мальчика промелькнуло удивление и любопытство, когда я стал медленно отступать назад.
– Ты куда? – звонко спросил он, вставая со скамейки.
Резко развернувшись, я со всех ног бросился прочь. Я бежал с невероятной скоростью, не замечая ничего на своем пути. Дальше и дальше, прочь от маленькой деревни и людей. Под моими ногами разлетались сухие ветки и камни, а я всё бежал без остановки. Поля, леса, озера – я чуть ли не перелетал через них, без оглядки мчась дальше. И только когда небо стало сереть, я в нерешительности остановился посреди большой поляны в глухом лесу.
Сердце учащенно билось, но не от быстрого бега, а от мыслей о том роковом шаге, который я чуть не совершил. Нет, я не должен быть возле людей. Я смог сдержаться в этот раз, но не было никакой уверенности, что смогу удержаться впредь. Единственным выходом, который я видел – это изоляция от всего человеческого мира. Я поселюсь здесь, в глухой чаще, где никто и никогда не нарушит мой покой. Взглянув на светло-серое небо, я понял, что надо соорудить укрытие для дневного сна. Может шалаш или что-то в этом роде. На мгновение, невеселая мысль мелькнула в сознании – а что, если не делать ничего и просто дождаться восхода солнца? Может быть это лучший вариант, чем то существование, которое меня ждет на протяжении многих лет или веков? Я грустно улыбнулся, вспомнив слова Алексея. Да, не у каждого на это хватит мужества и сил. Возможно, мой предел еще не настал, а инстинкт самосохранения не притупился и не угас. Потом. Буду думать об этом потом, когда окончательно пойму, что не смогу больше жить этой жизнью. А сейчас – надо сделать место для сна.
Пройдя немного дальше от поляны, где чаща леса казалась более густой, я нашел подходящее место для укрытия. Поваленные деревья образовывали подобие шалаша и, набросав сверху мелких веток, листьев и сухой травы, я забрался внутрь. Да, это то, что надо. Здесь спокойно и темно – всё, что мне нужно. Оказалось, вампиры не чувствуют ни холода, ни жары. Им удобно в любом месте, они могут спать на земле, совершенно не нуждаясь в мягкой постели. Их обходят стороной дикие звери, чувствуя опасность и силу.
Лес был мрачным и темным. И, наверное, солнце не проникло сквозь густую листву, даже, если бы я не сидел в шалаше. Но в укрытие казалось комфортней. Перед глазами снова и снова проносился маленький эпизод – мальчик, сидящий на скамейке, который смотрел на меня, как на обычного человека, кем я уже никогда не буду. Я запомнил взгляд его ясных глаз и выражение доброты. Но громче этого в сознании пульсировала мысль, что я мог оборвать его жизнь без сожаления или раскаяния, если бы зверь, сидящий во мне, проснулся чуть сильнее.
Глава 4
Шло время. Моя жизнь была однообразной в дремучем лесу. Днем я спал, ночью охотился. Во время каждого дневного отдыха видел яркие, насыщенные красками сны. Было так необычно чувствовать их, зная, что они никогда не станут явью. Видеть то, что навсегда утеряно. Но я смирился со своей ночной жизнью, и даже находил в ней какое-то магическое величие.
Ночи пролетали одна за другой, шли месяцы, менялись времена года. Я провел в добровольном изгнании три года, пока понял, что больше не выдержу. Одиночество, которое я ощущал, как только наступал вечер, стало невыносимым. Казалось, я сам превратился в одного из зверей, рядом с которыми жил. Нет, так нельзя. Я боялся выйти к людям, но ощущал страх оставаться дальше в своем заточении. Долгими ночами мне хотелось только одного – увидеть, какие изменения произошли в потерянном для меня мире. Может, я смогу контролировать себя в присутствии людей? Возможно, жажда человеческой крови будет ощущаться не так остро, когда организм привык к крови животных? Я не знал. И не был уверен до конца. Но очень хотел попробовать.
И вот, одним поздним вечером, когда голод был утолен, я отправился в путь. Впервые за три года я покинул свой приют, выйдя за пределы леса. Луна ярко светила в небе, освещая дорогу. Быстрый шаг очень скоро привел меня к реке, на берегу которой раскинулась маленькая деревенька. Такие же небольшие домики, как и раньше, покосившиеся заборы.
Остановившись возле высоких деревьев, я стал внимательно всматриваться в темноту, в надежде увидеть хоть кого-нибудь из людей. Время остановилось, растворяясь в звуках ночи. Не знаю, как долго я ждал, сливаясь с тьмой. Я стал безмолвной тенью, силуэтом потустороннего мира.
Вдруг, на пороге одного из домов появилась девушка. Она шла, испуганно оглядываясь по сторонам. Я напрягся, готовясь ощутить тот зов, которого боялся. Но его не было. Девушка быстро подошла к соседним деревьям, остановившись. Показалось, она кого-то ждет, и через минуту, к ней навстречу осторожно вышел молодой человек. Это были влюбленные – сомнений не осталось. Они прижались друг к другу, тихо шепча нежные слова и клятвы в вечной любви. Наверняка, встречаются втайне от родителей.
Я наблюдал за ними, слегка улыбаясь. Наивные. И такие счастливые. Уже собравшись отступить в сторону, чтобы оставить влюбленных наедине, я внезапно почувствовал то забытое чувство, которого боялся. Это был настойчивый зов, который приказывал забрать эти жизни. Я встряхнул головой, пытаясь заглушить нарастающую жажду. Голод становился всё сильнее, лишая возможности здраво соображать. Но я держался. Из последних сил я стоял, пытаясь унять дрожь во всем теле и острое чувство нехватки человеческой крови. Каждый миг был длиною в вечность, сопровождающийся безудержным желанием вонзить зубы в две несчастные жертвы. И вдруг – всё прошло. Внезапно и неожиданно. Ни жажды, ни тумана – ничего. Удивленно принимая резкую перемену, я озадаченно смотрел перед собой. Спокойствие и тишина больше не подвергались испытаниям. В голове исчез туман, а мысли стали четкими и слаженными.
Осторожно отступая назад, я решил больше не испытывать судьбу, и медленно пошел в обратный путь. Всю дорогу я думал о непонятных изменениях моего организма, которые так до конца не изучил. Почему прошла жажда? Ведь я был на грани того, чтобы сорваться и наброситься на несчастных. Странно.
Когда я дошел к лесу, голод снова дал о себе знать. Надо спешить на охоту, пока не рассвело. А когда ранним утром я забрался в шалаш, еще долго не мог уснуть от навязчивых мыслей о недавнем происшествии.
*******
Каждую следующую ночь меня, как магнитом, тянуло к маленькой деревеньке. Я пытался научиться контролировать жажду человеческой крови. Вначале было очень трудно. Всё повторялось, как в первую ночь – спокойствие, потом жуткий голод, а затем тишина. Но те бесконечные минуты острого голода готовы были вывернуть меня наизнанку. Я с трудом сдерживался, когда туман заволакивал сознание и громкий зов пульсировал внутри. Это была пытка, на которую каждую ночь я обрекал себя добровольно. Но я не сдавался. Хотелось верить, что смогу обуздать свою дикую природу, и буду в состоянии выносить присутствие людей рядом. Зачем? Не знаю. Мне не хватало общения с ними. Я все еще был человеком, и желание поговорить хоть с кем-нибудь порой сводило с ума.
Прошло около двух месяцев отчаянной борьбы с самим собой. Иногда я чувствовал, что всё затеял зря, и никогда не удастся обуздать вампирский нрав. Но временами я ощущал жажду не так остро, и мысль о том, что смогу научится ее контролировать, вселяла надежду. И вот однажды, когда выпал первый снег, и я отправился по знакомому маршруту, на дороге появился человек. Это был старик, тащивший связку дров на согнутой спине. Он плохо выглядел, но не бросал дров, надеясь кое-как дотащить домой. Увидев меня, он остановился, тихо прошептав:
– Молодой человек, Вы не поможете отнести проклятые дрова в деревню? А то мне нехорошо… В груди болит…
Я оцепенел. Это была обычная просьба. Только сделать первый шаг было невероятно сложно.
– Конечно – с трудом выдавил я, опасаясь огня внутри.
Медленно направившись к старику, я взял связку дров, с легкостью закинув ее за плечи.
– Спасибо, сынок, здесь недалеко…
Я шел рядом со стариком, с удивлением отмечая, что сердце бьется ровно, и голода нет. Как странно… вот так просто идти рядом с человеком и не желать его крови… Какое забытое чувство, от которого уже отвык…
Вскоре мы вышли к деревне, и подошли к покосившейся избе на окраине.
– Ну вот, можешь положить здесь – сказал старик, усаживаясь на лавочку – Спасибо, сынок, очень ты помог.
– Пожалуйста… Это было не сложно…
– Сейчас вынесу тебе хлеба и молока, а то ты плохо выглядишь – бледный совсем. Другой еды нет, но что Бог послал – поделюсь.
Я хотел улыбнуться искренней заботе старика, но внутри стало просыпаться знакомое чувство, которое могло перерасти в сокрушительную мощь. Надо уходить как можно скорее. Пока не поздно.
– Спасибо, не нужно – быстро произнес я, отступая назад.
Старик удивленно смотрел на меня, а я резко развернулся и побежал прочь. В глазах темнело от эмоций. В душе разразилась буря. Гордость и смятение, что я смог так долго находиться в обществе человека. И злость, что я смог так мало находиться в обществе человека…
Попытки обуздать одну из граней своей души продолжались всю зиму. Я учился приспосабливаться и, в конце концов, у меня получилось. Теперь, в начале весны, я четко знал, что могу находиться рядом с людьми три часа. Конечно, перед этим надо было плотно поужинать, но целых три часа я не ощущал тяги к человеческой крови! За все это время я больше ни с кем не общался, просто втайне наблюдал за людьми, прислушиваясь к своим ощущениям.
И вот, в начале весны, я решил изменить свою дикую, одинокую жизнь. Я понял, что пора привести себя в надлежащий вид, и отправиться в город. Очень хотелось узнать обо всех изменениях в стране, о чем никогда не говорили крестьяне. И еще хотелось начать путешествие в неведомые места, куда еще не забрасывала судьба. У меня появилось безудержное желание посетить каждый уголок своей Родины, пройти там, где почти всегда лежит снег, и там, где раньше всего встает солнце… Жаль, что увидеть его не смогу…
Я узнал, что всё это время находился за сто километров от имения, и даже подумал вернуться в родные края, но что-то внутри останавливало от этого шага. Может быть, еще просто не время. Одежда была в ужасном состоянии – ведь я не менял ее с тех самых пор, как Алексей превратил меня. Конечно, я не мог появиться среди людей в таком виде, поэтому решил обменять свой фамильный перстень на деньги. Найти ростовщика оказалось задачей не из легких. В это время они скрывались. Пришлось потрудиться, чтобы отыскать их жилье.
Когда наступил вечер, и солнце скрылось за горизонтом, я бросил последний взгляд на шалаш, в котором провел больше трех лет, и уверенной походкой отправился в путь. На душе была легкость и тишина, а свобода чувствовалась в каждом вздохе. Я шел в отличном настроении к своей новой жизни.
– Я дам десять рублей за перстень – послышался неприятный голос ростовщика, который с нескрываемым подозрением буравил меня глазами.
– Но этот перстень стоит двести рублей – как можно спокойнее вымолвил я, не желая ввязываться в ссору.
– Десять рублей и точка. Во-первых, я подозреваю, что у Вас он появился не совсем честным путем, во-вторых…
Я чувствовал, что начинаю закипать.
– Что значит, не совсем честным путем?! Не хочешь ли ты сказать, что я его украл?!
Но ростовщик был невозмутим. Возможно, он слышал такие слова часто, и успел к ним привыкнуть.
– Послушайте, или я даю десять рублей, или не отнимайте у меня время.
Первый раз в жизни захотелось свернуть кому-то шею. Этот наглый, развязный господин просто вывел из равновесия. Даже не знаю, откуда взялись силы успокоиться и не наброситься на самоуверенного типа.
– Хорошо – скрепя сердце, произнес я – Давай сюда десять рублей.
Ростовщик порылся в ящике стола, положив передо мной деньги. Я быстро взял их, поспешно выйдя на улицу.
Я знал, что буду делать дальше. Десять рублей, конечно, не сумма, чтобы хватило на всё, что хотел. После посещения маленького магазинчика, где милая девушка предложила новую одежду и обувь, у меня в кармане осталось всего два рубля. Но на улицах этого городка были места, где играли в карты, и где можно раздобыть больше. Я был неплохим мастером этих игр когда-то, и не сомневался, что смогу проявить себя и сейчас. Вот только времени на это почти не осталось. Поход к ростовщику и в магазин занял как раз около трех часов, и я решил отложить свои дальнейшие планы до завтра.
Выйдя за пределы городка, я сразу нашел местное кладбище, которое станет временным укрытием. Рядом было небольшое озеро, в котором я смог рассмотреть свое отражение при ярком свете луны. Странно. Оказалось, вампиры не отражаются ни в зеркале, ни в другой поверхности, созданной человеком. А вот в том, что создала природа – гладь воды или полированный камень, можно рассмотреть свое отражение без труда. Острое зрение позволяло видеть то, что раньше я видеть не мог, и сейчас, склонившись над гладью воды, я не без удовольствия рассматривал свой опрятный вид. На плечах красовался черный камзол, который немного подчеркивал бледность лица, а белая рубашка с кружевным жабо эффектным пятном виднелась на груди. Черные волосы до плеч были аккуратно расчесаны тем гребнем, который я купил. И если не знать, кто я, никто бы не заподозрил вампира. Клыки удлинялись только перед укусом, и сейчас вид зубов был такой же, как у всех людей. В общем, только бледность и немного странные карие глаза с большими зрачками могли навести кого-то на мысль, что я нездоров или взволнован. А еще, в моем вампирском облике было одно преимущество – на лице совершенно не росла щетина, что избавляло от каждодневного бритья.
Итак, я был одет по последней моде, ухожен и расчесан. Впервые за долгое время я чувствовал себя тем человеком, которым был раньше. И если бы не жажда крови и невозможность появляться на улице днем, пожалуй, я был доволен своим бессмертием.
Следующим вечером я отправился в город. Луна еще не взошла, и только яркие звезды весело подмигивали с небес. Итак, у меня всего три часа, чтобы выиграть немного денег, которые нужны для путешествия, в которое я отправлюсь.
Небольшой дом, где играли в карты, найти было не сложно в маленьком городе. В мрачной комнате с темными стенами, едкий табачный дым смешивался с неприятным запахом человеческих тел. За прилавком щедро разливалось алкогольное зелье, и звенела посуда, наполняя помещение постоянным шумом. На полу валялся разбросанный мусор, который никто не собирался поднимать. Копоть от горевших свечей и грязь вокруг придавали комнате совсем унылый вид. Вместо больших столов, покрытых зеленым сукном, за которыми я играл когда-то, красовались обшарпанные деревянные столики.
За одним из них сидело пятеро человек, увлеченных игрой. Бросив на них беглый взгляд, я понял, что это в основном работяги, пришедшие сюда после тяжелого рабочего дня. Они все, как один, недоброжелательно впились в меня глазами, внимательно рассматривая.
– Добрый вечер – как можно дружелюбнее произнес я, подходя ближе – Меня зовут Михаил Воронов, позвольте составить вам компанию?
Все пятеро напряглись, словно чувствуя неладное. На какой-то миг показалось, что я слишком самоуверенно отнесся к своему облику, переоценив схожесть с обычными людьми. Но потом стало ясно, что причиной был очень дорогой для этого окружения костюм.
– Мы не возражаем – наконец, вымолвил один из игроков, подвигаясь – Если хотите, можете присоединиться.
Усевшись на деревянный стул, я сразу же увлекся игрой. У меня была отличная память, острое зрение и невероятное чутье, которое пригодилось. Не удивительно, что спустя час на руках у меня было более ста рублей, и это сильно заставило нервничать моих компаньонов.
– Просто дьявольщина какая-то – недовольно хмыкнул мужчина, сидевший напротив.
Он проиграл тридцать рублей, и был не в лучшем расположении духа.
– После того, как этот парень сел за стол, он еще ни разу не проиграл! Как это возможно?
– Просто везение – как можно спокойнее ответил я, чувствуя, что ситуация начала накаляться – Может, завершим игру?
– Ну уже нет! Я хочу отыграться! – завопил его сосед, доставая из кармана несколько монет, и бросая их на стол – Я просто настаиваю на этом и ставлю на кон последние пять рублей!
Все замерли, не сводя с меня глаз и ожидая ответа. Странно, неужели они думали, что я испугаюсь вызова?
– Хорошо. У меня есть еще немного времени, чтобы каждый, кто хочет, мог попробовать отыграться.
И снова партия. В комнате воцарилась тишина, и даже прекратился звон посуды. Все посетители замерли, столпившись возле нашего стола. В воздухе застыла надежда, страх проигрыша, напряжение и что-то еще. Нечто неизбежное, которое должно случиться. Я ощущал это непонятное липкое чувство, но надеялся, что ошибаюсь в нем.
– Я выиграл – автоматически произнес я, пытаясь отогнать мысли о катастрофе и убирая все деньги в карман.
Игрок, который только что спустил последнее, уставился на меня бесцветными глазами. Казалось, его сейчас хватит удар, настолько жалким был вид. Он несколько секунд, не мигая, смотрел на меня, а потом со всей силы ударил кулаком по столу.
– Да ты просто жулик!!! – во всё горло завопил он, багровея от злости – Никому другому так везти не может!!!
Да, вот то, чего я опасался, та катастрофа, которую я почувствовал намного раньше, чем она произошла. И только мое благоразумие должно сейчас исправить ситуацию.
– Я играл честно, и не буду обращать внимания на твой внезапный порыв. Я понимаю, что ты расстроен, поэтому оставлю обидные слова без внимания.
Но напрасно я надеялся на благополучный исход. Взбешенный мужчина не собирался успокаиваться и, наклонившись через стол, с размаху дал мне пощечину. Все произошло так быстро, что я даже ничего не понял. Нет, я видел, что он собирается меня ударить, и чувствовал это, но я растерялся. Постоянно твердя себе, что должен сдерживаться и быть спокоен, морально я был не готов к удару. А теперь… Я растерянно поднял руку к щеке, касаясь места ушиба, и почувствовал внутри себя то, что отличало от человека. Жажда крови на эту агрессию поднималась из глубины души, настойчиво заполняя все мысли.
– Да как ты смеешь… – хрипло прошептал я, вставая.
Наверное, мой вид был страшен, потому что задира как-то сник, опустившись назад на стул. В его глазах появился панический ужас, и он дрожащими руками стал нащупывать цепочку с маленьким крестиком на шее. Увидев это, я машинально провел языком по зубам, почувствовав удлинение клыков. Всё стало понятно. Жажда крови и жгучий зов внутри оказались сильнее, обнажив истинную сущность. Я резко оглянулся на застывших от ужаса людей, которые не сводили с меня перепуганных глаз, и судорожно крестились. В один прыжок перемахнув через стол, я со всех ног помчался прочь, расталкивая всех на пути. Люди в панике шарахались, осеняя себя крестом, словно это могло спасти, если бы я хотел убить. Я бежал и бежал в неизвестность. В никуда, подальше от людей и от себя…
Тяжело дыша, я остановился посреди поля. Город давно скрылся из виду, и только бескрайние просторы окружали со всех сторон. Картина моего разоблачения, как огнем, пылала в памяти, доставляя неимоверные муки. Пошатнувшись от спазма, сжавшего сердце, я упал на колени, зарывая дрожащие руки в землю. Меня трясло от воспоминаний и боли. Я не мог забыть глаза этих несчастных людей, которые увидели перед собой монстра. О, нет, их глаза забыть невозможно. В них было всё – страх, отчаянье, паника… Люди дрожали от ужаса, думая только об одном – чтобы я пощадил их и исчез. Вот она – расплата за вечную жизнь – ненависть и страх, которые испытывают рядом со мной те, чью кровь я поклялся никогда не пить.
