Наталья Ветрова
Искры Земли
Глава 5
Пожелание лечь спать и не ждать хозяина, было невыполнимо. Вторую ночь я не могла заснуть. Встреча с Мефтом перевернула мою реальность, лишив покоя.
Нельзя поддаваться воспоминаниям. Прошлое – коварная ловушка. Она медленно и методично затягивает узел на шее, удушающей петлёй сжимая сердце. И хотелось кричать, плакать, призывать Вселенную к помощи, но только ледяная мгла – моя вечная спутница, растворяла рыдания.
Я не люблю вспоминать прошлую жизнь. Я стараюсь избегать мыслей о ней, прогоняя навязчивые видения. Обрываю на корню витиеватые стебли памятных моментов, не давая им вырасти и вернуть меня назад. Но иногда, холодными одинокими ночами, тоска клешнями сжимает сердце, вспарывая затянувшиеся шрамы. И тогда боль вырывается наружу, стекая солёными слезами по обнажённой душе.
Вот и сейчас. Я слишком отчётливо помнила то, что не нужно. Моё душевное равновесие сильно пошатнулось после встречи с врагом. А ещё – я не могла отделаться от ощущения, что это не просто так. Я не верила в такое совпадение.
Помимо прочего, мысли кружились вокруг истории, рассказанной Мэйром, вернее, её части. Но что является основным? Что скрывает этот странный сверт? Что вынудило его покинуть какую-то планету, оставив на ней возлюбленную? Всё это было странно. И то, что в этом замешан Мефт, не добавляло мне покоя.
Я слышала, когда вернулся Мэйр. Он, и правда, пришёл очень поздно, но я не стала выходить из своей комнаты, чтобы его встретить. Мне хотелось побыть одной. А когда утром он снова ушёл, я беспокойно встала, чувствуя себе невероятно разбитой.
Мысли вихрем кружились в голове, когда я делала повседневную работу. Не было возможности сосредоточиться на чём-то одном. Я хаотично бродила по комнате, с трудом соображая.
Иногда останавливаясь возле окна, я видела внизу очертания космического корабля. Значит, это корабль Мэйра. Большой, чёрный, похожий на огромный конус. Помню, как заворожено следила за схожим кораблём, когда сверты впервые посетили Землю. Его полёт напоминал мне танец. Плавные движения чередовались с резкими и отрывистыми. Всё зависело от скорости и желания пилота выполнить какой-то манёвр. Да, это был красивый, чудесный танец. Танец приближающейся смерти.
Засмотревшись, я словно вернулась мысленно домой, но когда сзади послышался звук открывающейся двери, показалось, что это дежавю.
Испуганно обернувшись, я вновь увидела Мефта. «Что ему надо?» – как предостережение, пронеслось в мыслях. Я словно предчувствовала, что вчерашний визит не будет последним.
Мирг же, по-хозяйски прошёлся по комнате, небрежно усевшись в кресло. Он молчал, пытливо меня разглядывая.
– Что смотришь? – спустя время, развязно произнёс он – Давно не видела?
Я поспешно отвела взгляд. Ссориться с ним я не собиралась. Отойдя в другой угол комнаты, я продолжила уборку, смахивая пыль с ярких столов.
– Тебя не учили отвечать? – с вызовом бросил Мефт, вставая.
Он нарывался. Провоцировал меня, я это понимала. Конечно, нельзя поддаваться на агрессию.
– Учили – как можно спокойнее вымолвила я – Видела тебя вчера. Постараюсь больше не смотреть в твою сторону.
Мефт тяжело дышал. Его глаза светились ненавистью, но я не понимала причины. Изо всех сил стараясь сохранить нейтралитет, я направилась мимо него, собираясь пройти в свою комнату. Только это не помогло.
Мирг резко схватил меня за руку, когда я проходила рядом. От этой жёсткой хватки у меня чуть не сломалась кость.
– Мне не нравится, что рабу слишком многое позволено! – внезапно заорал он с такой яростью, что у меня зазвенело в ушах.
Это было слишком. Надуманный предлог, чтобы продемонстрировать своё превосходство. Но и это я пропустила мимо ушей.
– Отпусти меня – тихо вымолвила я, устремив на него спокойный взгляд, в котором светилась скрытая ненависть – Мне больно.
– Больно?! – взревел Мефт, сжав мою руку ещё сильнее – Да ты ещё не знаешь, что такое боль!!! Сейчас я покажу!
Я не успела опомниться, как его огромная ладонь оказалась на моей шее. Захрипев, я стала сопротивляться, чувствуя, что ещё немного, и просто задохнусь. С трудом соображая, я брыкалась, нанося ему удары ногами и свободной рукой. Только это не приносило облегчения. Его длинные пальцы душили меня, сжимаясь кольцом. В голове появился туман. Казалось, ещё несколько секунд, и я потеряю сознание. Но вдруг хватка ослабла, и Мефт резко отпустил меня. Почувствовав свободу, я со всей силы ударила его руками в живот, отскакивая на шаг.
– Я ненавижу тебя! – закашлявшись, прохрипела я, ловя ртом воздух – Оставь меня в покое!!!
Внезапно, мой затуманенный взгляд различил ещё одну фигуру. Это был Мэйр. Он резко подскочил ко мне, схватив за локоть.
– Что ты себе позволяешь? – прошипел он, склоняясь надо мной, как палач, над жертвой – Зачем ты ударила Мефта?
Я непонимающе смотрела на него, с трудом соображая.
– Она набросилась на меня, как сумасшедшая! – послышался рядом довольный голос – Едва я зашёл, эта чокнутая напала!
Я не могла поверить в то, что слышу. Кашель ещё душил, а в голове пылал пожар. Но истина того, что меня подставили, уже стала пробиваться сквозь пелену.
– Это не так – прошептала я, не сводя с Мэйра испуганного взгляда.
Чёрные глаза сверта горели яростью. Я ещё никогда не видела такого гнева.
– Ты слишком многое себе позволяешь! – сквозь зубы процедил Мэйр, склонившись так низко, что его лицо оказалось напротив – Не забывай, что ты всего лишь раб!
Я в панике попятилась. В его глазах пылал такой адский огонь, что я невольно сжалась. Наверное, он видел только то, что я ударила Мефта.
– Прости… Я не хотела… Он первый напал на меня…
– Неправда – невозмутимо парировал Мефт – С какой стати мне набрасываться на неё? Думаю, тебе надо разобраться со своим строптивым рабом! Иначе, она всех твоих посетителей уничтожит! А потом и тебя заодно!
Мэйр сжал зубы. Я видела – он верил не мне. Мефт очень удачно подстроил мою агрессию.
– Я слышал, рабов на Земле пороли плетьми за дерзость?! Мне кажется, это отличное наказание! Что скажешь, номер двадцать сорок пять?
Я сжалась. Мэйр впервые назвал меня по номеру клейма на плече, и это не сулило ничего хорошего.
– Но я не виновата… Я защищалась…
– Да ты ещё и лжёшь!!! – заорал сверт, толкнув меня с такой силой, что я отлетела к стене.
Больно ударившись, я распласталась на полу. Осознание неизбежного наказания огнём опалило сознание.
Мэйр медленно приближался и остановился совсем рядом. Его огромная фигура выглядела свирепой – ничем не лучше надсмотрщиков. И я не знала, что он мог сделать со мной – выбросить в окно, размозжить голову или подвергнуть пыткам, но только раздавшийся вкрадчивый голос Мефта его остановил.
– Не марай руки об это ничтожество. Видишь – раб остаётся рабом. Так пусть возвращается на рудники, где ей самое место. Она неблагодарна – ты сам это видишь. И не ценит твою доброту.
Мэйр сжал кулаки. От злости, негодования или боли – я не могла понять. Внезапно вспыхнувшая грусть в чёрных глазах озарила моё сердце надеждой, но этот тусклый свет мгновенно погас.
– Ты прав – глухо выдавил он, переводя дыхание – Я ошибся в ней. Рабы должны быть в шахтах. Все до единого.
*******
Через десять минут в комнату вошли двое свертов. Их огромные фигуры в нелепой обтягивающей одежде, выглядели устрашающими. Я поняла – это надзиратели.
– Идём! – рявкнул один из них, бросив на меня испепеляющий взгляд.
Ну вот и всё. Моё подобие свободы закончилось так же внезапно, как и появилось. Ну что же, спасибо небесам за этот короткий перерыв, когда я чувствовала себя человеком, а не рабом. А впереди ждала цепочка изнурительных дней, ночей, непосильного труда и мрака, среди которого вскоре оборвётся моя жизнь.
– Пошевеливайся! – заметив моё замешательство, выкрикнул второй.
Он быстрыми шагами приблизился ко мне, грубо схватив за руку. Я не сопротивлялась, когда он стал толкать меня к выходу. Лишь возле двери я быстро оглянулась. Мне в последний раз хотелось увидеть лицо Мэйра. Нет, я не винила его за этот поступок. Разве я могла? Он спас меня. Вылечил. Дал короткую возможность свободно дышать. И если бы не Мефт, возможно, мы бы остались друзьями ещё чуть-чуть. Но всё должно было закончиться рано или поздно. Это факт.
На застывшем лице сверта не читались эмоции. И только глаза… Их тоску мне не забыть никогда. Они словно умоляли простить и не держать зла.
– Прощай – тихо вымолвила я, без тени обиды или осуждения – И спасибо за всё.
Меня толкнули вперёд с такой силой, что я чуть не упала. Дверь за моей спиной закрылась, навсегда отобрав единственное существо этой расы, кто был ко мне действительно добр. Я этого не забуду.
Меня повели по длинному, запутанному коридору. Какая-то странная апатия охватила тело и разум. Перед глазами проносились картины детства – поле, усыпанное ромашками и колосками, журчащий вдали ручей, яркое солнце, багровый закат. Всё это впилось в затуманенное сознание, закрывая собой тьму, к которой меня вели.
Вскоре мы стали спускаться вниз, к сердцу планеты. Жар, которым дышали недра, обволакивал и проступал на теле каплями пота. Было невероятно душно. Спёртый воздух сжимал грудь, не давая сделать полноценный вдох. Мы спускались в ад.
Здесь, в невероятно раскалённой природной печи, я видела только одно – родное, ярко-голубое небо. Сейчас оно звало меня, обещая покой и безмятежность – то, к чему так долго стремилась душа.
Как часто мы смотрим на небо? Признаюсь, я смотрела редко. Постоянная суета в прошлой жизни не давала возможности оторвать взгляд от грешной земли. Были редки те мгновения, когда я поднимала к небу глаза, рассматривая белые, пушистые облака или яркие, далёкие звёзды. Я не была романтичной. Нет, была, только очень давно – в детстве и беззаботной юности. Но жизнь жестоко сорвала розовые очки, когда мне было семнадцать. Мой любимый человек предал меня. Его звали Генри. Наверное, с тех самых пор я перестала смотреть на небо. Оно мне стало ненавистным. Пустым. Равнодушным. Оно никогда не отвечало на мои отчаянные мольбы, словно насмехаясь над проблемами. И я больше не пускала его в свою жизнь. Оно молчало. Я ненавидела. Но вот, сейчас, впервые за долгое время, я услышала тихий зов. Еле слышный, но настойчивый, он пронизывал душу, заполняя каждую клетку несчастного тела. Он призывал встрепенуться, очнуться от безысходности и что-то предпринять. Сделать рывок. Пусть последний, но попытаться его совершить. Рискнуть всем, оказаться между жизнью и смертью, и будь, что будет… Наверное, именно в этот момент в сознании впервые мелькнула мысль о побеге.
– Чего стала? Заходи!!!
Я отрешённо посмотрела на стражников. Они застыли, злобно уставившись на меня. Я же стояла перед входом в шахту, не делая последнего шага.
Меня втолкнули с такой силой, что пролетев два метра, я упала лицом вниз. Но тело не ощутило боли от падения. В сознании продолжала пульсировать цель – та, ради которой надо жить. Я должна бежать отсюда. Должна вернуться домой. На Землю. И ради этого я сделаю всё.
Дверь с неприятным лязганьем закрылась, и громкое эхо прокатилось в пустоте. Такой странный звук. Словно начало отсчёта.
Я медленно встала. Внизу, среди огня и жара, кипела работа. Десятки землян ковыряли мотыгами крепкий грунт, откалывая куски руды и погружая их в вагонетки. Чёрная сажа, перемешанная с едкой глиной, покрывала полуобнажённые тела. В тусклом свете они казались призраками – нереальными, мрачными, с отблесками пламени на грязной коже. И только тихий стон, срывающийся с пересохших губ, когда тяжёлая плеть надзирателя опускалась на чью-нибудь сгорбленную спину, напоминал, что здесь ещё есть жизнь.
Кто-то схватил меня сзади, бесцеремонно толкая вниз. Через минуту я оказалась рядом с другими рабами. Никто из них даже не посмотрел на меня, опасаясь наказания, и только Шон задержал на мне пристальный взгляд.
Подняв тяжёлую мотыгу, я встала в один ряд со своими товарищами по несчастью. Это были все те, с кем я бок о бок трудилась вот уже два года… Только стало их намного меньше.
– Думал, ты умерла – тихо прошептал Шон, осторожно подвинувшись и усердно откалывая руду рядом со мной.
Это был высокий парень моего возраста, худощавый, но жилистый и крепкий. Его некогда короткие тёмные волосы грязными клочьями свисали ниже плеч, а симпатичное прежде лицо покрывала густая борода и толстый слой копоти. Я познакомилась с Шоном ещё на Земле. Мы вместе учились в школе – я, он и Генри, а потом сражались в последнем бою. И нас с ним, в числе прочих выживших, взяли в плен. Шон был одним из немногих, кому я доверяла.
– Почти умерла – под стать ему тихо вымолвила я – Что с Заром?
Мысль о том, кого жестоко избивали в клетке надзиратели до того, как меня нашёл Мэйр, мучила каждый день. Но раньше я не могла узнать о судьбе несчастного. И только здесь был шанс выяснить правду.
Шон с такой силой сжал в руках мотыгу, что ещё до ответа я всё поняла.
– Не выжил. Эти твари убили его.
Перед глазами возникла пелена, скрывая яркие вспышки ненавистного огня. Сердце больно сжалось, глухо отдаваясь в висках. До последнего я надеялась, что Зар выжил. Он был замечательным человеком – добрым, честным, справедливым… Он был хорошим другом. А теперь его нет…
– Они за всё ответят – прошептала я, сжав зубы до хруста – За всё…
Резкий свист прорезал душный воздух. Плеть надсмотрщика взвилась, подобно змее, опустившись на мою спину. Не ожидая удара, я упала на одно колено.
– Вставай!!! – заорал один из свертов, подходя ближе – Давай работать!!! Молча!!!
Руки конвульсивно сжали мотыгу. Сознание пылало, шепча о самоубийственном порыве. На миг я представила, как сейчас развернусь и наотмашь ударю тяжёлым инструментом врага. Я смогу вонзить острое железо ему в горло. Смогу убить его прямо сейчас. И пусть для меня уже ничего не будет, и жизнь оборвётся с невероятной скоростью, смерть ненавистного существа успокоит бунтующую душу.
– Не надо – еле слышно прошептал рядом Шон. Он словно прочитал мои мысли, вернув к реальности.
Я перевела на него затуманенный взгляд, тихо вздохнув. Инстинкт самосохранения перевесил на этот раз. Я медленно выпрямилась, пытаясь выбросить из головы недавний порыв. Руки начали привычно, словно на автомате, разбивать твёрдый грунт, выполняя прямое предназначение раба. Попытка бунта стала затихать в мятежном мозгу. Но я верила, что скоро не нужно будет её сдерживать.
Глава 6
Три следующих дня ничем не отличались друг от друга. Мы работали по двадцать два часа в сутки, а затем возвращались в тесные клетки. У каждого она была своя – изолированная тюрьма на время короткого сна. Это очень осложняло общение между нами. Вернее, его практически не было. Разговаривать во время работы нам не разрешалось. Единственное время, когда мы могли немного пообщаться – моменты приёма пищи. Нас кормили два раза в день, загоняя в большую комнату. Она была грязной и обшарпанной, да и находилась недалеко от спуска в шахту. Но именно там у нас было пятнадцать минут на обед и ужин. Именно там мы могли обмениваться короткой информацией, пока надсмотрщики ослабляли своё пристальное внимание.
Конечно, попытка организовать побег в таких условиях была приближена к нулю. Только меня это не останавливало. Я твёрдо решила, что должна попытаться. Даже, если потерплю поражение. Другого выхода для себя я не видела.
Я не знала, как смогу бежать. Конечно, в одиночку было не справиться. У меня были друзья, но я не уверена, что у них хватит сил. Они сломлены, измотаны, почти уничтожены. Но иногда в их глазах – уставших и потухших – я видела искры борьбы. И тогда я понимала – вот оно. Вот то, что ещё осталось в каждом из нас – жажда свободы.
В нашей шахте, одной из многих на этой планете, было двадцать восемь человек – девять женщин и девятнадцать мужчин. Надо переговорить с каждым, чтобы выяснить настроения и страхи. Узнать у всех, что они думают по поводу моей безумной затеи. Только действовать предстояло очень осторожно. Во-первых, чтобы ни о чём не догадались сверты, а во-вторых – чтобы никто не захотел мне помешать. Дело в том, что среди землян были такие, кто мог предать ради лучшего отношения к себе или за возможность более лёгкой работы. И именно они были моей главной проблемой.
Сегодня я сообщила Шону о своём плане. За обедом мы сели есть рядом, но чуть подальше от остальных. Шон был первым, кому я решила довериться.
– Это невозможно! – выпалил он, замерев. Его рука, в которой он держал ложку, застыла над отвратительной похлёбкой – Ты понимаешь, что говоришь?
– Конечно. Я ещё не сошла с ума – обиженно прошептала я.
– Извини, но как раз наоборот. Это самоубийство!
– Я так не думаю. Если всё правильно рассчитать, у нас получится. Сверты думают, что мы на это неспособны. Они относятся к нам, как к малоразвитой расе, подавляя нашу волю жестокостью. Они уверены, что мы смирились. Но это не так.
Шон не сдавался, пытаясь меня отрезвить.
– Они не настолько глупы, чтобы позволить нам сбежать. Пребывание у сверта, который тебе помог, лишило тебя рассудка.
Я покачала головой. Если мне не удасться убедить Шона – единственного настоящего друга, всё будет напрасно.
– Именно из-за этого сверта я поняла, что сбежать можно. Он мне кое-что рассказал. Посмотри, тут нет датчиков слежения, всяких камер наблюдения и прочей ерунды. Но ведь мы оба знаем, что этого добра у них много. Почему же не использовать его здесь?
Казалось, уверенность Шона в моей чокнутости пошатнулась.
– Не знаю… Может, мы их просто не видим.
– Нет. Их просто здесь нет. Нас считают стадом баранов, для контроля над которым достаточно пастухов. Что может сделать этот баран, если он в надёжном загоне? Ничего. Только то, ради чего его держат. О каком побеге могут думать земляне? Вот как считают сверты. Вспомни, как мы относились к рабам на Земле. То же самое происходит и здесь. Достаточно решёток и надсмотрщиков.
Шон поморщился, отодвинув от себя тарелку.
– Твоё сравнение с рабами на Земле очень кстати…
– Да. Мне о нём сказал Мэйр – тот сверт, который меня лечил. Но дело не в этом. Именно потому, что от нас никто не ждёт сопротивления, у нас всё получится.
Шон молча уставился на стол. Его аппетит пропал из-за зажженной глубоко внутри искры света.
– Всё равно это невозможно. Даже, если у нас получится поднять бунт и перебить этих тварей, и допустим, мы сможем сломать замки и оказаться наверху, что дальше? Как мы сбежим с этой планеты? Нас убьют раньше, чем мы вдохнём чистый воздух.
Так, всё так. Он верно говорил, но я не собиралась сдаваться.
– Я думала об этом. Ты всё правильно говоришь, только у меня есть идея. Помнишь, когда сверты впервые прилетели на Землю? Мы приняли их, как друзей. Мы обменивались информацией относительно развития наших рас и достижений.
– Конечно, помню. Я ведь тогда учился в университете космических технологий. Помню, как с преподавателями разбирали устройство их кораблей.
– Вот именно! Ты же лётчик! Ты сам говорил, что летал на их кораблях ещё до войны! Значит, ты сможешь управлять одним из них!
Я понизила голос. Моё возбуждённое дыхание срывалось, а губы невероятно дрожали.
– Я знаю, где стоит корабль – заговорщицки прошептала я.
Шон несколько секунд пристально смотрел на меня. Я видела в его взгляде вспыхнувшую надежду, сомнения и что-то ещё. Но внезапно он сник, опустив голову.
– Дэйри, это не совсем так. Да, я летал на кораблях свертов, и по-правде сказать, их устройство немногим отличается от земных. Но это было на Земле. На её орбите. Не за пределами и не в космосе. Я не уверен, что смог бы справиться с их кораблём в этих условиях.
Да, я подозревала, что он может ответить такое. Но другого выхода у нас не было. Я порывисто взяла Шона за руку, не сводя с него глаз.
– Ты – наша единственная надежда. Только ты. Никто здесь не сможет даже попытаться взлететь. Никто, кроме тебя. Но… если ты боишься не справиться, тогда забудь всё, что я говорила. Без тебя никакой план не сработает, потому что улететь с этой планеты можно только с тобой.
Карие глаза Шона вспыхнули негодованием.
– Я не боюсь! – выдернув руку, поспешно прошипел он – Никогда не смей обвинять меня в трусости! Только одно дело рисковать своей жизнью, и совсем иное – жизнью других. А что, если твоя вера в мои силы окажется напрасной? Что, если я не смогу взлететь? Ты понимаешь, что нас всех убьют немедленно! Думаешь, все эти люди готовы пожертвовать будущим ради нелепого шанса?
Шон обвёл присутствующих быстрым взглядом. Они наспех заканчивали есть, поспешно проглатывая последние крохи.
– У них здесь нет будущего – тихо вздохнув, пробормотала я – Как и у нас. Ты сам это прекрасно знаешь. Мы всё равно умрём, рано или поздно. Но я предпочитаю умереть с надеждой на успех, в попытке к бегству, а не оказаться забитой до смерти кнутом во время работы.
Шон молчал. Я не знала, достучалась ли до его сердца, или моя отчаянная идея обречена на поражение уже сейчас. Но я очень надеялась на первое.
– На выход!!! – заорал один из свертов, громко стукнув по железной доске.
Все, как один, быстро встали, поспешно направившись к двери. Задерживаться нельзя. Иначе кнут снова пройдётся по чьей-то спине.
*******
До вечера я напряжённо ждала ответа Шона. Во время работы я старалась держаться от него подальше, понимая, что решение он должен принять сам. Всё, что от меня зависело, я сделала. Если он откажется, буду действовать в одиночку. Да, тогда шансов на успех у меня почти не останется, но я всё равно не сдамся. Теперь нет. Ни за что.
Когда смена закончилась и мы, измученные и уставшие, побрели к клеткам, Шон сам подошёл ко мне. Я напряжённо ждала, одновременно чувствуя вкус страха, надежды и отчаянья на запёкшихся губах.
– Хорошо – тихо прошептал он, чтобы надзиратели нас не услышали – Я согласен. Попробую собрать команду таких же сумасшедших, как мы. Или сбежим, или умрём вместе. Третьего не дано.
С души свалился огромный камень. Стало настолько легко, что я готова была вернуться к работе. За спиной будто выросли крылья, поднимая меня к облакам.
– Спасибо – вырвалось у меня – Я надеялась на твоё согласие.
Шон угрюмо кивнул, предусмотрительно отходя в сторону. Один из надсмотрщиков внимательно рассматривал нас, угрожающе потянувшись к кнуту. Но мы уже оказались возле клеток, и поспешно зашли в них, услышав лязганье тяжёлых замков на дверях.
Я вымученно села на пол. Шон согласился – это главное. Теперь предстояло самое сложное – разработать план побега и собрать команду тех, кто готов рискнуть жизнью ради свободы. Я чувствовала, что и первое, и второе у нас получится, потому что если есть слепая вера в успех, всё остальное преодолимо. Возможно выполнить всё, когда ты веришь. Вселенная снисходительна к смелым. Так учил меня отец. Учила мать. И эта убеждённость сейчас была у меня. Я дышала ею, жила, ощущая в каждой клетке измученного организма.
*******
На протяжении следующих четырёх дней я взволнованно ждала, когда Шон всё разузнает. Я знала, что всем предстоит испытать эту панику – смесь сладкой, призрачной надежды и липкого страха смерти. Шон категорически запретил мне вести разговоры о побеге с другими, обещая выведать всё самостоятельно. Говорил, что риск слишком велик, чтобы вдвоём одновременно тормошить людей. Я не сопротивлялась, полностью ему доверяя. Сама же я пыталась придумать план, который помог бы нам совершить невозможное. Отчаянный, безумный замысел, открывающий путь к свободе.
– Слушай – на пятый день тихо произнёс Шон, усаживаясь поближе ко мне в столовой – Я всё узнал. Вот только… новости не радостные.
Я напряжённо ловила каждое слово, сцепив от волнения зубы.
– С нами пойдёт только восемь человек. Увы, больше никто рисковать не хочет.
Моё сердце упало.
– Только восемь? А как же остальные?
Шон покачал головой, уставившись перед собой в одну точку.
– Боятся. Одни уверены в поражении, другие якобы слышали, что сверты собираются перевести всех на более лёгкий труд. Скоро прибудет новая партия рабов с Земли. Мы уже вымучены, плохо работаем. Нас хотят заменить.
– Что за бред? Какой лёгкий труд? Если нас и заменят, то просто убьют. Сверты никогда не сделают нашу жизнь легче.
– Я тоже так думаю. Но убедить в этом остальных не смог. Так что – всего нас десять. И надо поторопиться, пока не передумали и эти.
Я лихорадочно соображала. Всё это было неправильно. Я до последнего надеялась, что у нас будет большое численное преимущество перед врагом. Ведь надзирателей немного, около пяти. Если бы все объединились и напали на них, всё могло получиться. Но всего десять человек… Это так мало…
– Ну что же… – задумчиво сказала я, проведя рукой по вспотевшему лбу – Значит десять. Наверное, так угодно судьбе.
Шон вздохнул.
– Хотел бы и я так верить в судьбу, Дэйри. Но боюсь, мы не справимся.
Я подняла на него удивлённый взгляд, а он, словно прочитав немой вопрос, поспешно ответил:
– Я с тобой. До конца. Я тебя не брошу, ведь именно это когда-то пообещал и не собираюсь нарушать слово.
Он медленно поднял руку, слегка коснувшись моей щеки. И это простое движение невероятно успокоило и подбодрило меня. А когда на губах Шона мелькнула ласковая улыбка, я поняла, что наша дружба – единственный свет в этом мраке.
