Наталья Валентиновна Самарина
Зеркало. Истории о любви
Сергей смотрел с удивлением и в тоже время с каким-то недопониманием.
– Вы хотите спросить, каким образом появился на свет я? – спросил Артур и, помолчав немного, ответил. – Всё просто, когда молодые люди любят друг друга. Для них нет никаких преград – ни социальных, ни ментальных, ни материальных. Твоя бабушка, и мой отец тайно поженились. И никто из их родителей об этом не знал. Но когда мама должна была родить (а это положение уже скрыть невозможно), родители все узнали. Семья отца все приняла спокойно, а вот мамина просто взбунтовалась. Они сделали все возможное и невозможное, чтобы родители развелись, а меня отдали отцу.
– Как? – спросил ошеломленный Сергей. – И бабушка это позволила?
– Она не могла противостоять. Роды были тяжёлыми плюс эмоциональный стресс. На этом фоне жутчайшая послеродовая горячка, из которой маму еле вытащили. Подробности сейчас не хочу описывать. Может быть в другой раз.
Они какое-то время сидели молча. Каждый думал о своём. Наконец, Сергей спросил:
– Бабушка никогда не вспоминала о вас?
– Ну, что вы! Мама всегда была рядом. И всегда принимала самое активное участие в моем воспитании. Она долгое время не выходила замуж и жила одна. Родителей своих простить не смогла, но и вернуться к отцу тоже не имела возможности. Потом она вышла замуж за вашего деда. И на долгое время они уехали за границу по обмену опытом. Но её присутствие рядом с собой я ощущал всегда. Она очень рано ушла из жизни, и вместе с ней ушёл кусочек моей радости и счастья.
– А серьги? У вашей дочери такие же? – спросил Сергей.
– Серьги – подарок моего отца маме в день их помолвки. А незадолго до своего ухода она подарила их моей дочери. А фото, которое привлекло ваше внимание, сделал мой отец в те дни, когда они с мамой были счастливы. Он хранил ее всю жизнь. Это память о его любви, – ответил Артур.
Они ещё немного посидели, поговорили о разных вещах. Сергей рассказал о своей семье и о себе. Чем занимается, о том, что живёт в Москве, о своей маленькой дочери, и показал её фото.
– Глаза, как у прабабушки, – сказал, улыбаясь, Артур.
Они вышли из кофейни, Сергей пригласил всех в Москву, обменялись телефонами, тепло попрощались и разошлись.
Вернувшись в гостиницу, он долго не мог прийти в себя после такой, совершенно неожиданной встречи. Он ходил по комнате взад вперед, мерял ее шагами из угла в угол и никак не мог связать события, которые произошли много лет назад. Не мог дать оценку тому, что узнал и услышал. Каждый приезд в Ригу вносил что-то новое в его жизнь. Но почему-то, именно в этот раз, он, кажется, прожил ее заново. Воспоминания о случае на реке, когда он чуть не потерял самого дорого человека, и эта негаданная встреча…
Сергей набрал номер московского телефона.
– Марта, не спишь? – спросил он жену. – Как вы? Как Илга? Что нового натворила моя непредсказуемая маленькая проказница?
– Здравствуй, мой дорогой,– ответил родной голос на том конце провода. – Твоя любимая дочь снова подралась с Петькой из соседнего подъезда.
Сергей весело рассмеялся
– Совсем как мы с тобой, помнишь? Когда только познакомились. Сколько нам тогда было? Примерно, столько же, сколько сейчас Илге и этому замечательному Петьке, который так мужественно терпит все выходки нашей дочери.
Он немного помолчал, а затем сказал:
– Я хочу рассказать тебе одну историю. Ты только не перебивай и выслушай меня, а потом скажешь, что ты думаешь по этому поводу
И Сергей поведал о том, что бродил по городу, как в одном стареньком фотоателье увидел фотографию бабушки Илги на витрине фотоателье, что познакомился с Артуром Урбанасом и о том, что у него теперь есть родной дядя и двоюродная сестра.
– Янтарный ангелочек… – услышал Сергей в трубку. Марта помолчала, а потом добавила:
– В тот день, когда на реке произошел тот случай, на мне был твой подарок – ангелочек с янтарными крыльями. С тех самых пор он со мной всегда, ты знаешь.
– Да, – ответил Сергей.
– А сегодня, такой же ангелочек, помог тебе найти твоих родных, – тихо проговорила Марта. Потом спросила: – Ты хочешь, чтобы мы приехали?
– Да, – ответил Сергей. – Скоро Рождество. Это семейный праздник, и я хочу, чтобы в этот праздник наконец-то мы все встретились, потерянные друг для друга много лет.
Через пару дней в номере гостиницы, где остановился Сергей, раздался звонок.
– Здравствуйте! – послышался женский голос.
– Здравствуйте, – ответил он.
– Это Лилита. Ваша двоюродная сестра. Папа просил пригласить вас к нам в гости. Сегодня Рождество. А Рождество – это семейный праздник. Записывайте адрес.
Сергей сделал пометку на салфетке о названии улицы, номере дома и пообещал скоро быть. Он повернулся к жене, держа трубку в руке, и улыбаясь, сказал:
– Семья соединилась…
Клубок шерсти
На летней веранде, в большом кресле – качалке, сидела бабушка Алевтина Ивановна. Она вязала детское платье для своей внучки. Её седые волосы были аккуратно причесаны, собраны в большой узел и элегантно закреплены на затылке. Лицо было в мелких морщинках, но оно совершенно не казалось старческим, а наоборот, имело очень красивое, благодушное и спокойное выражение. Ласковые глаза с нежностью смотрели на маленькую девочку, которая расположилась рядом, на диванчике и играла с кошкой. Это была ее маленькая Настенька. На коленях у Алевтины Ивановны лежал мешочек с вязанием, из которого выглядывало несколько цветных клубочков шерсти.
– Бабуля, а что ты вяжешь? – спросила Настенька.
– Тебе платьице на зиму, моя дорогая, – ответила бабушка.
– Ой, бабуля, а какое оно будет? – не унималась девочка.
– Оно будет красивым, ярким, тёплым, новогодним.
– Ой, здорово! – захлопала в ладоши Настена. – Бабушка, ты у меня такая рукодельница!
Весело хохоча, она подхватила кошку на руки и побежала в дом похвастаться маме, каким нарядным и необычным будет ее новое платье. Алевтина Ивановна улыбнулась ей в след и принялась за вязание.
Погода стояла тёплая, солнечная, хоть и была уже середина осени. Солнышко пригревало. Тёплый, легкий ветер перебирал седые пряди, ласково касался лица, словно целуя, точно мама детстве прикасалась своими мягкими и теплыми губами.
Алевтина Ивановна не заметила, как из рук вывалился ярко-желтый клубочек шерсти и покатился по веранде. Женщина откинула голову на спинку кресла и уснула.
Ей снилась родная улица, по которой она бегала в детстве, шалила и проказничала со своими друзьями и подругами. Грезилось, что она идёт по ней, заходит в дом, в котором выросла. В прихожей стоят ботинки и сапожки, а на детской вешалке висит её любимая курточка ярко-желтого цвета. Она прошлась по комнатам, заглянула в каждую из них. И вдруг, из детской послышался плач. Алевтина вошла и увидела маленькую девочку, лет пяти, сидящую в углу, на кровати, в полутемной комнате, которая горько плакала и тянула к ней свои ручки.
Алевтина подошла, взяла её на руки и прижала к себе. Девочка крепко обняла её за шею, прижалась и уткнулась мокрым от слез лицом в её щеку.
– Чи-чи-чи, – приговаривала Алевтина и покачивала девочку на руках.
И вдруг, она чётко услышала папин голос:
– Алевтина, перестань реветь. Ты наказана за свои проделки и поэтому будешь сидеть в тёмной комнате, пока не осознаешь своего отвратительного поведения.
В этот день маленькая Аля, играя с ребятами в догонялки, споткнулась и упала в лужу. Ее любимая куртка стала грязно-желтого цвета, по ней ручьями стекала мутная вода. Девочка испугалась, и внутри все заполнялось жутким и липким страхом перед отцом. Она стояла посредине улицы и ревела в голос, пока за ней не прибежала мама.
– Послушай, Иван, девочка ещё совсем мала. И с кем не случается. Это ведь дети. Они играют, иногда падают, пачкаются. А куртку, в конце концов, я уже отстирала. Тем более Аля боится темноты. Это очень сильное испытание для ребенка, – говорил голос мамы, в котором слышалось заискивание и страх.
– Прекрати свои кудахтанья. Алевтина останется там столько сколько нужно, – грубо оборвал маму папин голос. – А ты если будешь вмешиваться в процесс воспитания, из девчонки ничего путного не получится.
Девочка, услышав сердитый папин голос, вся съежилась, сжалась, будто от удара. Маленькие губки затряслись, носик зашмыгал, засопел, и на глазах заблестели крупные слезинки. Она вся задрожала и начала плакать. Вцепилась в Алевтину пухленькими детскими ручонками и не разжимала их ни на секунду.
Алевтина еще крепче прижала к себе испуганное, вздрагивающее тельце девочки, гладила ее шелковистые, слегка вьющиеся волосы, целовала в теплую, пахнущую маминым молочком макушку, и легонько покачивала. В эту минуту она вдруг поняла, что маленькая девочка у нее на руках, и есть она, тогдашняя крохотная Аля, которая столько натерпелась в детстве от отцовского деспотизма. Он часто запирал её в тёмной комнате за каждый ее проступок. И до сих пор, став совершенно взрослой и достаточно успешной женщиной, став уже бабушкой, она боялась оставаться одна в тёмной комнате. У нее и ночью всегда горел ночник.
Алевтина крепко прижала к себе эту девочку, которая так доверчиво прильнула к ней и поняла, что ни за что на свете не оставит её здесь, в этом доме. Она открыла дверь, прошла через прихожую, мимо сидящего, с удивленным, вытянувшимся лицом отца, сняла с вешалки ярко-желтую куртку и вышла из дома.
