Наталья Вадимовна Плотникова
Сорочье царство
Вероятно, поэтому Стражники и отправили меня с компанией Игоря в первый поход на поиски Савы, они хотели проверить, знаю ли я правду о таинственном ребёнке. Я ничем не выдал себя. Я свято следую клятве, данной отцу: никто ни в коем случае не должен услышать от меня, что Жожо его сын. Его и Сороки… Мой отец – прямой потомок Создательницы. Стражник и Сорока одновременно… Поэтому он всегда жалел и оберегал Сорок от гнева других Стражников. Поэтому он никогда не переступал порога Сорочьего Царства, он не знал, как природа Царства отреагирует на его появление. Старая Сорока заморозила дар в своём внуке после трагической гибели своей дочери. И дар, передаваясь, от ребёнка к ребёнку, от поколения к поколению, спокойно дремал в её правнуках. Пока однажды, волей Провидения, одна из её правнучек не влюбилась в Стражника. Так на свет появился мой отец.
Став Стражником, он распутал всю эту историю, тщательным образом изучив и расшифровав документы, доставшиеся ему от его матери, старинные, местами выцветшие, потёртые, порванные. Он сумел восстановить их и прочитать. Кто станет винить его в том, что он испугался? О существовании потомков Старой Сороки никто не подозревал. Даже сами потомки жили, не зная о том, что они не совсем люди. Они только бережно складывали и хранили документы, достававшиеся им от их матерей, отцов, бабушек, дедушек. Моему отцу удалось расшифровать их только благодаря тому, что он стал Стражником, и ему открылся доступ к архивам Сорочьего Царства. Такого Старая Сорока предположить не могла…
Мой отец мог бы и дальше скрывать своё происхождение и жить вполне спокойно, осуществляя свои обязанности Стражника. Он усыновил меня, сказав мне, что моя мама умерла. Я жил счастливо, считая себя его сыном.
По всей вероятности, он не хотел, чтобы у него были родные дети. Он боялся за них, за своих не рождённых детей. Зная нынешних Стражников лично, я не могу его винить за этот страх… Но он влюбился… в Сороку… и так уж вышло, что она родила ему ребёнка.
Да, Сорока родила ребёнка от потомка Создательницы Сорочьего Царства.
Дремавший столетия дар проснулся и возродился…
Я подхожу к квартире Фёдоровой подруги, в которой они с врачом скрываются от Стражников. Стучу в дверь.
– Кто там? – раздаётся приглушённый голос, который кажется мне знакомым.
Я произношу кодовую фразу, но ещё до того, как дверь открывается, я понимаю, что зря.
Тимофей хватает меня за куртку и втягивает в квартиру.
– Какая неожиданная встреча! – ехидно говорит он, вталкивая меня в комнату. Там ещё и Никодим, и какие-то незнакомые мне люди довольно крепкого телосложения. – А мы сидим здесь, чай пьём, ждём. Правда, не тебя, но ты не думай, мы рады и тебе.
– Куда вы дели Фёдора?
– Ой. Не всё ли равно тебе сейчас? – интересуется Никодим.
– Вероятно, настало время поговорить откровенно, мой юный друг, – ласково говорит Тимофей, щуря глаза.
– Откровенно? Вы поведаете мне о том, как расправились с моим отцом? – я нагло смотрю в лицо главному Стражнику.
– Даже так? – приподнимает он брови.
– Только так, – подтверждаю я.
– Это случайность, нашей вины в этом нет. Да, мы следили за ним, но он сам превысил скорость и не справился с управлением. Перенервничал, заметив за собой слежку. Видишь, я откровенен с тобой, – медленно, словно разговаривая с каким-то несмышлёнышем говорит Тимофей.
–Как вы узнали про Жожо?
– Сейчас твоя очередь откровенничать, дорогой, – улыбается Стражник.
– Что вы хотите знать?
– Они вернулись? Они нашли ребёнка? Он что-нибудь умеет? – торопливо забрасывает меня вопросами Стражник, сверкая глазами.
– Нет, они не вернулись, – я печально опускаю взгляд.
– Так я и знал! Они ещё смеют нас в чём-то винить! Погубили ребёнка! Такого ребёнка!
– А вы разве ему счастья желали?
– Мы бы сделали его могущественным! Он ни в чём бы не знал нужды! Весь мир валялся бы у его ног!
– Где Фёдор? Что вы с ним сделали?
– Пока у нас поживёт… на случай, если ребёнок найдётся. Надо же с ним как-то договариваться, а то твои друзья напоют ему о нас всякую каку, – хохочет Никодим.
– Теперь можешь возвращаться к своим Сорокам! Скажи им, что опекун у нас.
– А врач?
– Врач нам не нужен. Зачем нам предатель? Но ваш Сава больно им дорожит, так что… пусть пока тоже у нас поживёт… А вот, как ты прошёл мимо охранника, нам ещё нужно узнать. Не расскажешь? Раз уж нас такой откровенный разговор задался, – веселясь, спрашивает Тимофей.
– Сами выясняйте! – отвечаю я грубо.
– Сами, так сами, – вздыхает Тимофей. – Аудиенция закончена. Убирайся.
И я, удручённый, возвращаюсь в Сорочье Царство.
Глава СОРОК третья
Сергей
– Зачем ты сам сунулся к Стражникам? – качает головой Виталий Карлович. – Всё могло завершиться для тебя гораздо хуже.
– Но ведь обошлось, – вздыхаю я. – Конечно, всё пошло не так, как мне виделось.
– Да, зато ты хотя бы узнал, что Андрей на нашей стороне, – обводя свою комнату печальным взором, говорит глава Пикал. Отец Марины и Виктории живёт, прямо-таки, в аскетической обстановке: кровать, шкаф, прикроватный столик, картина на стене с изображением летнего луга.
– Он не нашей стороне, слишком боязлив. Он на стороне своего страха.
– Но ведь помог…– слабо возражает Маринин отец.
– Да, помог, – соглашаюсь я. – Как же они нашли Фёдора?
– Они Стражники… Это их мир…
И вдруг, понимая пустячность и ненужность нашего разговора, я решаюсь сказать главное:
– Я знаю, кто отец ребёнка, которого все ищут. Я с самого начала знал, – мой голос не дрожит, он звучит уверенно, к чему я всегда стремился.
Виталий Карлович вздрагивает:
– Он рассказал тебе? – на этот раз вздрагиваю я. От неожиданности.
– Кто?
– Владимир. Твой названный отец.
– Вы знаете?
– Да. С тех пор, как Сава назвал имя ребёнка, я знаю точно, кто его мать, – горько произносит глава Пикал, опустив голову.
– Кто же? – по этой горечи, которой наполнен его голос, я понимаю, чьё имя услышу в ответ.
– Елена, мать моих детей, – что ж, я не ошибся, хотя мне от этого вовсе не радостно.
– Но как это произошло? Ваша жена…– смущаясь, я задаю этот вопрос. Мне совсем не хочется причинять лишнюю боль этому измученному болезнью и нервотрёпками Пикалу.
– Она никогда не была мне женой, – вдруг резко отвечает он.
– Но… как же. Простите, но я не понимаю, – растерянно шепчу я.
– Это ты прости за резкость. Мне нужно передохнуть и собраться с мыслями. Я расскажу тебе всё, если ты пообещаешь, что произнесённое и услышанное в этой комнате в ней и останется, – закрывая глаза, говорит Виталий Карлович.
– Конечно, я обещаю, – я не из болтливых.
– Завтра утром приходи сюда, как проснёшься. Меня будят рано для лечения. После процедур мы с тобой и поговорим, а сейчас позволь мне побыть одному и подумать.
– Конечно, конечно, отдыхайте, – я торопливо встаю. – Может, врача позвать?
– Нет. Я на самом деле хочу побыть один.
Я выхожу и отправляюсь в отведённую мне комнату в замке. Мой отец и Елена?.. Как же так вышло?..
***
И кого из нас не веселили сцены из сериалов, когда кто-то из героев, собираясь открыть величайшую тайну, на которой, собственно, и держится вся фабула фильма, произносит шаблонную фразу: "Я расскажу тебе об этом завтра," а назавтра умирает под колёсами невесть откуда выскочившего автомобиля?
Ночью Виталия Карловича увезли в больницу, состояние тяжёлое, нестабильное. Больше меня эти сцены никогда не развеселят.
Глава СОРОК четвёртая
Игорь
– Что это означает? Почему они спускаются? – испуганно спрашивает Марк. Нам всем в этом чудится какая-то угроза. Сотни светлячков и несчастная тройка сорок. Кто мы против них?
Я бросаю взгляд на доктора, как будто надеюсь услышать ответ от него. Тень, всего лишь тень испуга мелькает в его глазах, но я успеваю её заметить. Ну, если даже доктор напуган…
– Оборачиваемся, – командую я. – Быстро. Мы срываем, скидываем с себя то, что нас надето и мешает обращению. Светлячки опускают всё ниже. Мы со всех крыльев мчимся вперёд.
Примерно после часа изнурительно полёта я опускаюсь на пол пещеры и смотрю наверх. Марк и врач кружат возле меня. Светлячки, теперь это уже другие светлячки, заметив мою остановку, тут же начинают спускаться с потолка вниз. Шэкк их возьми, что это означает?
"Летим дальше, – мысленно сообщаю я своим спутникам. – Они начинают спускаться, как только мы останавливаемся."
«Они не хотят, чтобы мы останавливались? Может, им надоело, что мы так долго идём? Мы уже конкретно их достали?» – Марк верен себе.
«Но когда-то нам придётся остановиться…» – разумно замечает врач.
«Пока есть силы, летим, а там будет видно.»– бросаю ему на лету. Я сам не из оптимистов, но считаю, что проблемы нужно всё-таки решать по мере их поступления.
***
В жизни любого человека хоть раз случался момент, когда он доходил до, казалось бы, последней степени отчаяния. Отчаяние – поймите, что это слово означает для меня сейчас.
Доктор упал. Я как-то выбросил из головы в период этого скоростного полёта, что наш врач уже не молод. Мы с Марком приземляемся возле него.
«Летите дальше. Я больше не могу. Оставьте меня. Найдите Жожо. Найдите Марину. Спасите Царство.»
«Мы не оставим вас. Пусть опускаются, мы дадим им отпор. Они всего лишь насекомые. Да, необычные. Да, их много. Но вас мы не оставим.»
«Может, нам переродиться в людей?» – спрашивает Марк.
«О нет. Кто лучше справится с насекомыми, как ни птицы?»– отвечаю я.
А, между тем, светящиеся огонёчки опускаются всё ниже и ниже. Становится тепло, и я понимаю, что что это тепло исходит от них.
Какой же я всё-таки болван! С кем это я надумал сражаться? Наш путь окончен…Мы нашли Обособленных.
Глава СОРОК пятая
Сергей
К Виталию Карловичу никого не пускают, даже Викторию, хотя лечащий врач говорит, что состояние его стабилизировалась. Это меня радует несказанно, непоправимого не произошло. Иначе какими бы глазами я смотрел на Викторию?
Я много общаюсь с младшей дочерью Виталия Карловича, она необыкновенной доброты девушка, очень привязана к сестре и отцу. А ещё она очень красива, огромные карие глаза, длинные русые волосы, которые она собирает в косу. Если бы моя голова не была так занята всеми этими ужасными событиями, которые происходят вокруг Сорочьего Царства и внутри него, я, наверняка, позволил бы себе влюбиться в неё, такую чистую, юную, прекрасную. Но этого я себе позволить не могу. Кто я для неё? Внезапно задумался о том, кто мои настоящие родители…
Игорь
Как глупо! Предстать перед Обособленными в голом виде. Но, с другой стороны, в таком виде мы приходим в этот мир, чего уж тут смущаться-то.
– Я принесут вашу одежду, которую вы так опрометчиво скинули, – говорит Елена, улыбаясь. – А то иначе вы будете думать только о своём смущении и толкового разговора не получится.
Я вижу, как смотрит на неё наш великолепный врач. Он не был влюблён в неё когда-то, он до сих пор её любит.
– Марина… она?..– задаю я самый первый и главный вопрос. Да, вот такой я. Судьбы Сорочьего Царства и Жожо оказались для меня на втором месте.
– С ней всё в порядке, – успокаивает нас Елена. – Не думаете же вы, что я могу обидеть собственного ребёнка? По крайней мере за двоих моих детей я пока спокойна… Надеюсь, что и с Викторией всё в порядке, – немного грустно произносит она.
– Но ведь у вас всего двое детей, – не понимаю я. – Марина и Виктория.
– Всё в своё время. Одевайтесь пока. Ваша одежда прибыла.
Елена нажимает на какое– то углубление в стене пещеры, и мы в который раз попадаем в зал со струящейся по стенам водой, собирающейся в озерцо. Марк испуганно вздрагивает, да и у меня внутри, надо сказать, всё сжимается. Неужели опять? Только доктор никак не реагирует на привычную картину зала, он полностью поглощён созерцание своей возлюбленной. Елена и в самом деле прекрасна. Чёрные блестящие волосы струятся по нагой спине (на ней надето длинное синее платье, под стать глазам, обнажающее спину), стройная фигура, лёгкая поступь. На столько лёгкая, что кажется, будто она парит в воздухе, а не идёт. Может быть, так оно и есть?
– Вам нужно отдохнуть и подкрепиться перед предстоящим разговором, – говорит она, указывая на разложенные постели из сена возле озера. Невдалеке стоит накрытый каменный стол с самой разнообразной едой. – А воду вы можете брать прямо из озера.
– Да неужели? – ёрничает пришедший в себя Марк.
– Она абсолютно безопасна, – смеётся Елена. Врач по-прежнему не отводит от неё искрящегося взора, но не произносит ни слова.
Елена смотрит ему прямо в глаза:
– У нас ещё будет время поговорить с тобой, Саша, – ласково произносит она. – Нам есть, что сказать друг другу, нужно было сделать это раньше, до того, как…– она замолкает и опускает взгляд. Потом говорит, обращаясь уже к нам с Марком:
– Отдыхайте. И не заботьтесь сегодня ни о чём. Хотя бы сегодня побудьте такими, какими вы были раньше, до всей этой истории.
– А Марина, – спрашивает Марк. – Когда она придёт? Когда мы её увидим?
– Верьте мне, с ней всё в порядке. И вы обязательно увидитесь немного позже. Мне кажется, вы пока сами не готовы её увидеть, вам нужно выяснить кое-что между собой. Не так ли? – уголки Елены поднимаются в полуулыбке.
И она уходит, снова нажав на стену. Мы снова остаёмся втроём. Но на этот раз души наши спокойны и безмятежны. Моя, во всяком случае, точно.
Глава СОРОК шестая
Сергей
Виталий Карлович сам позвал меня к себе в больницу. Я сижу в коридоре и жду, когда из его палаты выйдет врач. Он выходит нескоро, к тому времени я уже в своей голове усел напридумывать всё самое плохое.
– Заходи. Только не тревожить. Если с плохими вестями, то можешь сразу же убираться вон, – грозно говорит он мне.
– Хорошо, – отвечаю я, с сожалением сознавая, что обещание, по всей видимости, выполнить не удастся.
Виталию Карловичу и в самом деле лучше. Он выглядит бодрым
– Настало время рассказать. Наверное, это нужно было сделать давно. Но всё так запуталось, потом я заболел…
– Вы только не переживайте, – беспокоюсь я. – Вам нельзя нервничать.
– Нервничать нельзя никому, – улыбается глава Пикал. – Но ведь это и есть жизнь. От неё нельзя спрятаться, даже в Сорочьем Царстве.
– Даа… – протягиваю я. – От неё нигде не спрячешься.
– Так вот, – резко начинает он. – Когда я познакомился с Еленой, она уже ждала ребёнка.
– Что? – вскакиваю я. – Марина не ваша дочь? Но вы же её любите! Всем об этом говорят! Мне даже немного обидно за Викторию, когда я слышу, что Марина – ваша любимица!
– Тебе нравится Виктория? – как мне кажется, радостно спрашивает глава Пикал.
– Она очень хорошая, – смущённо отвечаю я. – Но сейчас наш разговор не о ней.
– Я люблю Марину и Викторию одинаково. Просто Марина, несмотря на её «железность» гораздо больше нуждается в защите, чем Вика. Хотя все думают иначе, но я своих девочек знаю лучше. Виктория тоненькая, но она очень гибкая, как деревце, она гнётся, но не ломается, а Марина… она другая…
Да, Елена уже ждала Марину, когда мы стали жить вместе. Отцом моей девочки является небезызвестный тебе врач Александр Витальевич Карпов.
– Доктор?
– Да, тот самый доктор.
– А он знает, что Марина…
– Не должен… Мы, как могли, скрывали подробности Марининого рождения. По документам моя старшая дочь родилась на два месяца позже. Мне, как главе Пикал, было просто сделать это…
– А… понятно…
– Ты знаешь, что он не совсем Сорока.
– Да, конечно, его отец Стражник.
– Он боялся иметь детей, боялся, что они будут, как он, особенные, а лишать Елену радости быть матерью не захотел. Я понимаю его отчасти, ведь Стражники могли узнать о таких исключительных детях. Чтобы они сделали с ними? Отняли? Они имеют на это право, ведь по закону Сороки не могут иметь детей от людей вообще, не то что от Стражников, такие дети должны находиться под строгим наблюдением наших извечных контролёров.
– Он расстался с Еленой, а она вышла за вас замуж?
– Нет. Мы никогда не были женаты. Я дал Марине свою фамилию и растил её, как собственную дочь. Елена вела хозяйство в замке, для всех она была моей женой.
– Но это не так?
– Я любил её. Я любил её, когда она ещё встречалась с Сашей. Она …была прекрасна. Нет, я сейчас не имею ввиду физическую красоту, хотя она была очень красива. Она была прекрасна во всём, она словно светилась изнутри, это её ясная душа пробивалась наружу. Она помогала Диким становиться людьми, она возвращала их к человеческой жизни. Когда Саша прогнал её, она доверилась мне, и я её пожалел. Я надеялся, что со временем она полюбит и меня, но этого не произошло. Прав был тот, кто сказал, что любовь из благодарности не вырастает, – тяжело вздыхает глава Пикал. – Так что жениться нам не было смысла. Я больше так никого и не смог полюбить.
– А как же Виктория? Она-то ваша дочь?
– Да, Вика моя дочь. Мы были близки с Еленой всего однажды. С её стороны это был жест теплоты или, – глава Пикал горько усмехается, – жалости… На самом деле мы не плохо ладили. У нас были замечательные дочки, я, как мог, руководил Сорочьим Царством, она вела хозяйство в замке. А потом, после снятия Запрета, она стала вылетать к людям. Рана, нанесённая Сашей затянулась, и она полюбила.
– Моего отца?
– Да. Она полюбила Стражника.
– А вы? Как же вы?
– А что я? Она рассказала мне сразу же. Я мог только ругать её за связь со Стражником, я боялся за неё очень, – губы и руки главы Пикал затряслись.
– Мой отец… он не сказал ей, что он потомок Старой Сороки?
– Нет, сначала он ничего ей не рассказывал. Она были влюблены и опьянены своим тревожным счастьем.
– А потом Елена забеременела от моего отца.
– Да. И это было самое страшное. Тогда-то твой отец и рассказал ей о своём происхождении.
– Он боялся, что Стражники могут навредить Сорочьему Царству каким-то образом, используя его. Он говорил мне незадолго до смерти. Он опасался с тех самых пор, как узнал правду о своём происхождении. Он не сознавал, что он сильнее Стражников, он не чувствовал в себе этой силы, потому что в нём она ещё дремала. Ведь его отцом был человек. Эта сила пробудилась в Жожо, потому что его отцом был потомок Создательницы, а матерью Сорока…
– Елена скрывала свою беременность ото всех, настолько она была напугана, твой отец передал ей свой страх. А от неё он медленно, но верно вошёл и в меня. Мы жили ожиданием того, что в любой момент Стражники могут появиться на нашем пороге. Сославшись на проблемы со здоровьем, в последние пару месяцев до родов она жила в деревне. Твой отец, на самом деле, однажды, за пару дней до того, как мы уехали в деревню, появился в Сорочьем Царстве.
– Что? Он всё-таки преодолел свой страх? Я не знал этого.
– Да, он решился, потому что Елена уже не могла посещать людской мир.
– И что произошло? Как отреагировало Царство? Так, как он боялся?
– Оно отреагировало совершенно неожиданным образом: твой отец обернулся Сорокой сразу при появлении на поляне. Он даже не смог снять одежду, запутавшись в ней, он начал задыхаться. Абсолютно неподготовленный к обращению, он с трудом долетел до нашего замка. Хорошо, что тот находится рядом с поляной и виден сразу. Обессиленный, он упал посреди двора. Из его горла шла кровь. Его нашёл я. Только через сутки он смог вернуться в человеческий облик. На следующий день мы отправили его в людской мир, а сами покинули замок. Я думал, что он рассказал тебе.
– Нет, об этом он умолчал… Я думал, что он так никогда и не решился на посещение Сорочьего Царства. Я помню, что однажды после «служебной командировки по Сорочьим делам», как он это называл, он вернулся больным, но я был маленьким и не мог предположить ничего подобного. Я думал, что «командировка», как обычно была в людском мире, что она связана со Стрёкотами… Когда я появился в Сорочьем Царстве, я не знал, что не являюсь сыном своего отца. Я всё время ждал чего-то… Когда на нас напали Дикие, я решил, что это из-за моего происхождения. Но, естественно, я промолчал… А что было дальше с Еленой?
– В той деревне она и родила Жожо. То, что это совершенно особенный ребёнок сразу же стало ясно. Роды принял я сам. Мы никому не могли доверить такое. Он обернулся Сорокой через час после рождения. К домику, в котором это произошло слетелась стая Диких. Они летали вокруг и стрекотали, пугая жителей. Оставлять малыша в Сорочьем Царстве было небезопасно.
Владимир предложил спрятать его в людском мире, рассчитывая на то, что вдали от Царства сила потомка Старой Сороки ослабнет, а, может быть, и исчезнет вовсе. Напуганная Елена согласилась. Она думала, что со временем всё каким-то образом наладится, и она сможет видеться с ребёнком или заберёт его обратно к нам. Но твой отец надёжно спрятал малыша у людей. Он отказывался говорить о том, где находится Жожо. Я думал, что Елена возненавидит своего бывшего возлюбленного, но она продолжала его любить и жалеть. Она летала в людской мир, а я, напротив, был ярым противником посещения мира людей. Из-за неё. Я надеялся, что она опомнится. Но ведь мать никогда не забудет своё дитя. В конце концов, она решила, что, если она всё время будет жить в людском мире, то отыщет там своего ребёнка, но она его так и не нашла. Она умоляла твоего отца, рассказать, где дитя, но Владимир был непреклонен. Тогда от горя и отчаяния она решила вернуться, стать Обособленной.
Она передала мне письмо с одним из Стрёкотов, я помню его почти наизусть.
«Дорогой мой друг! В который раз я слёзно прощу твоего прощения. У наших девочек я даже его не смею просить. Они никогда не должны узнать мою скорбную историю. Пусть лучше они считают меня обычной изменницей и предательницей. Ведь по сути я таковой и являюсь. Как бы я хотела любить тебя. Ты единственный из всех знакомых мне мужчин заслуживаешь того, чтобы тебя любили. Я не буду писать банальностей о том, что сердцу не прикажешь. Моя вина огромна. Но, наверное, есть что-то такое в Стражниках, что заставляет женщин сорочьего племени сходить от них с ума. И, наверное, что-то такое было во мне, что заставляло их обращать на меня свои взор. К моему горю, оба моих возлюбленных оказались, нет, я никогда не смогу назвать трусами мужчин, которых я любила, они оказались слишком осторожными. Но и в этом я не могу их обвинять. Они защищали меня. Пусть так, как могли. Может быть, когда-то я пойму, что отец Жожо был прав поступая так, а не иначе. А сейчас я понимаю только одно: он отнял у меня моё дитя. Я умоляла его, разрешить видеть мне моего ребёнка, хоть изредка, хоть издалека, но он был непреклонен. Что это трусость или благоразумие?
Я запуталась и мне страшно. Я боюсь за всех своих детей. Я боюсь, что не выдержу и боюсь, что правда может открыться, и Стражники покарают нас всех. Иногда мне кажется, что Володя прав, пряча ребёнка, иногда я готова его разорвать за это. Зачем я покинула вас? Я хочу уйти из этого мира. Я хочу стать Обособленной. Володя плакал, когда я сказала ему об этом, но местонахождение Жожо мне так и не открыл. Я ухожу. Так будет лучше. Моя тайна уйдёт вместе со мной, и никто из моих детей не пострадает из-за того, что я могу совершить непоправимое в припадке безумной ярости, которая накрывает меня порой. Я мечусь по комнате, не сознавая себя. Я схожу с ума в буквальном смысле этого слова. Ты один знаешь обо мне всё. И ты один всегда меня прощаешь. Пожалуйста, береги наших девочек. И если вдруг, ты когда-нибудь услышишь о Жожо, расскажи ему обо мне. И спаси его. Потому что я чувствую, что когда-то его нужно будет спасать…»
Когда нам с Игорем сообщили, что Савелий похитил какого-то ребёнка, я сразу понял, о ком идёт речь, мелькала глупая мысль, подаваемая надеждой, что я ошибся. Но чудес не бывает даже в Сорочьем Царстве, – усмехается Виталий Карлович. – Я переживал не за Сорочье Царство, как все думали, я переживал за Елену. Теперь, надеюсь, они наконец-то встретятся…
– Спасибо, что рассказали мне всё это, – кладу я руку на плечо главы Пикал. – Мой отец повёл себя в этой ситуации не лучшим образом. Но он мой отец… Всё равно он мой папа…
– Не надо его винить. Он боялся за своего ребёнка, как выяснилось не зря. Каким-то образом Стражники всё прознали и украли его. Если бы не Савелий, неизвестно чем это могло закончиться для Сорочьего Царства.
– Но действительно ли Жожо так силён? – интересуюсь я. – Может быть, наши страхи и надежды Стражников необоснованны? Может быть, наш с ним отец ошибся…
– Может быть, и нет. Но сейчас, когда он долгое время находится на территории Сорочьего Царства, его возможности должны возрасти. Ведь наше Царство – совершенно особенное. Его природа неповторима, – гордо произносит Виталий Карлович.
– А, может быть, где-то существует какое-нибудь, Воронье Царство, – улыбаюсь я неожиданно пришедшей мне в голову мысли.
Глава Пикал удивлённо смотрит на меня, в его голову такая мысль не приходила. Впрочем, и я сам искренне надеюсь, что моя шутка – это всего лишь шутка.
Игорь
– Значит, все эти озёра – проверка? – насупившись, спрашивает Марк. – А если бы всё пошло не так, как пошло? Ведь кто-то из нас мог и погибнуть, запросто мог!
– Ничего не поделаешь, – печально вздыхает Елена. – Это не нами придумано. Встретиться с Обособленными могут только те, кто выдержал испытания. Показываться остальным мы не имеем права, таков закон. Для моей дочери, к счастью, было сделано исключение. Но это только благодаря её брату…
– То есть, если я правильно понимаю ситуацию, если бы я сомкнул свои когтистые лапы на горле Марка, меня никто бы не остановил?
– Только тебе дано укротить твоего внутреннего зверя, – кивает Елена. Она сидит на камне, обнимая одной рукой за плечи Марину.
– Да уж, мы на самом деле могла не дойти до вас, – чувствуя, как от воспоминаний по коже пробегает холодок, говорю я. – А что бы тогда случилось с Сорочьим Царством? Жожо вернулся бы в него?
– Нет. Он не вернулся бы, – качает головой Елена. – Он и сейчас не вернётся туда.
– Как? – хором спрашиваем мы втроём, Марк, доктор и я.
– Потомку Старой Сороки слишком опасно находиться, как в людском мире, так и в мире сорочьем. Обязательно найдётся кто-то, кто захочет использовать его в своих целях. И среди Сорок не все праведники… А он так наивен и доверчив, его легко обмануть.
– Так, значит, всё было зря? – спрашиваю я. – Мы зря проделали весь этот путь, чуть не погибли… Всё было впустую?
– Разве? – Елена долго и пристально смотрит мне в глаза.
– Нет, – опускаю я взгляд, не зря.
– Вот видишь, – говорит она. Я и, правда, увидел. В её глазах я увидел то, что Сорочьему Царству, как и мне, как Марку, и Марине уже никогда не стать прежними.
– Вы тоже считаете, что зря встретились с нами? – спрашивает Маринина мать у моих спутников.
– Нет, – отрицательно вертит головой Марк. – Мне, во всяком случае, точно нужно было кое в чём разобраться.
– Разобрался? – улыбается Елена.
– Конечно, с трудом, правда, – смеётся он.
– Ну, а ты, Саша? – переводит она взгляд на врача. – Что думаешь ты?
– Я всегда хотел добраться до вас, чтобы помочь вам.
– Нам? Чем ты хотел помочь нам? – удивлённо спрашивает Елена.
– Я думал, вы хотите вернуться назад, в Сорочье Царство.
– Возможно, идя тропой Обособленных, каждый мечтал о том, чтобы остаться в Сорочьем Царстве. Но, попав сюда, ни о чём таком мы уже не помышляем.
– Тебе хорошо здесь, Лена? – недоверчиво спрашивает врач. – Жить в пещере, не видя солнечного света?
– А кто тебе сказал, что мы живём в пещере? – поражается она.
– А разве это не территория Обособленных? – удивляюсь я. – Я тоже так понял.
– Да нет же! – смеётся Маринина мама. – Как вы могли такое подумать?
– Но ведь светлячки – это и есть Обособленные? – правильно ли я понял?
– Совершенно верно. Мы освещали ваш путь, пока вы проходили испытания, а когда вы их прошли, мы спустились к вам. Остальные отправились домой, а я осталась, чтобы вам всё рассказать!
– Но куда домой? Мы так и не дошли до вашего дома? – допытываюсь я.
– Придёт время наш дом станет и вашим. Ненужно торопиться к нам раньше времени.
– Значит…– испуганно шепчет Марк.
– Да, Марк, ты всё понимаешь верно, – подтверждает Елена.
Марина обнимает свою мать и целует её. Обретая её, она снова её теряет.
Слёзы бегут по щекам врача, Елена подходит к нему и вытирает их своей ладонью.
– Не нужно плакать. Любящие друг друга обязательно встретятся…
Глава СОРОК седьмая
Марина
Мы идём обратно, мы возвращаемся домой. В отличие от остальных моих спутников, мне довелось побывать у Обособленных. Это моя мама вырвала меня из рук Игоря под прикрытием светлячков. Она вовсе не хотела напугать моих друзей. Она хотела показать мне свой мир и познакомить с братом. Да, я видела Жожо и говорила с ним. Он ещё лучше, чем я его себе представляла. Теперь он всегда со мной, также, как и со всеми жителями Сорочьего Царства. Он на самом деле очень силён, его сила окрепла в нашем Царстве, в его Царстве. Когда мы вернёмся домой, нам ещё ко многому придётся привыкнуть, ибо прежнего Сорочьего Царства уже не будет. Человек должен быть человеком и жить в человеческом мире. Об этом я должна рассказать моим милым Сорокам. И рассказать так, чтобы они меня поняли.
Нет, Сорочье царство не вымрет и не исчезнет полностью, как того хотели Стражники. Впрочем, Стражники отныне станут не нужны. Как они это переживут, ведь отныне им придётся жить своим собственным умом, не опираясь ни на чьи дары, я не представляю.
Мама долго разговаривала наедине с моим настоящим отцом. Когда он вернулся к нам, он не сказал мне ни слова, только молча обнял меня крепко-крепко. Я благодарна ему, потому что сейчас слова были бы лишними. Я всегда буду любить своего папу. Но постепенно я привыкну к тому, что у меня есть и другой отец… К тому же такой хороший.
Сороки, и Стрёкоты, и Пикалы, будут постепенно учиться жить в людском мире. Сначала понемногу, потом всё дольше и дольше. А потом придёт время, когда мы покинем Сорочье Царство и станем людьми. Только глубокие старики, те, которым тяжело будет привыкнуть к жизни в людском мире, будут доживать свой земной век в Царстве. Природа Царства будет заботиться о них, пока не придёт их время пройти тропой Обособленных, без сопровождения всяких Стражников. Их родным, переселившимся в людской мир, к сожалению, нельзя будет посещать их в Сорочьем Царстве. Но они сами могут приходить в людской мир к своим родственникам беспрепятственно, правда, при этом не имея возможности, оборачиваться в сорок.
Но с уходом последнего старика Сорочье Царство не исчезнет. Оно останется открытым для наших детей. Каждому ребёнку, родившемуся от тех, кто раньше был Сорокой, до достижения им пятнадцати лет будет разрешено на несколько дней каждого месяца приходить в Сорочье Царство, здесь и только здесь у них будет возможность оборачиваться и летать. У них будет очень счастливое детство, такое же счастливое, каким оно было у меня. А поскольку одних детей отпускать куда бы то ни было нельзя, вместе с ними возвращаться на некоторое время в Сорочье Царство сможем и мы, их родители. Ведь рождённые людьми тоже возвращаются в своё детство, проживая его заново со своими малышами.
