Наталья Вадимовна Плотникова
Сорочье царство
Игорь
Открываю глаза и снова закрываю, вспомнив о том, что произошло. Ненавистные светляки создают на потолке свои бессмысленные картинки. Что это? Я вскакиваю на ноги. Они нарисовали Елену, мать Марины и Виктории. Она несёт на руках мальчика, а этот мальчик, в свою очередь, держит на руках Сороку. Кто подсказал им сюжет этой картинки?
– Вставайте! – бужу я своих спутников. – Нам надо идти. – В моём голосе звучит надежда, я вспомнил своё ночное видение. Обещание счастья.
Мы умываемся, завтракаем и снова идём. Когда-нибудь пещерная тропа выведет нас. Когда-нибудь всё встанет на свои места. Когда-нибудь, когда наступит Новый год…
Савелий
– Стойте! Нельзя так! Нельзя рассказывать всю правду! К сожалению, даже правда не всегда себя оправдывает.! Мы должны дозировать её! Давайте расскажем остальным Сорокам немножко другую версию, пожалуйста! – останавливаю я съёмку, представив какие ужасные последствия может иметь рассказанная на всё Царство подлинная история с участием Стражников, ребёнка и некоторых Сорок.
В это время в комнату заходит Сергей, я вздрагиваю, уж слишком яркой была моя фантазия, в которой мёртвое тело Стражника терзали обозлённые Сороки. Телевизионщики выходят, а я делюсь своими соображениями с главой и приятелем. Мы пишем новую, стройную, облагороженную версию произошедших событий. Конечно, для меня она чревата определёнными неприятными, и это мягко говоря, последствиями, но во избежание войны можно немного и потерпеть. Только за Серёгу боязно. Нельзя ему пока обратно. Вдруг Стражники на самом деле причастны к аварии, в которой погиб его отец.
– Серёга, ты пока к вашим только в присутствии Советников суйся, один ни в коем случае не ходи. Пока Сорочье Царство позволяет тебе находится здесь, замок не покидай. А наши когда-нибудь вернутся. Если их пока ещё нет, стало быть, сейчас так и нужно. Они вернутся! Тогда всё и наладится! Непременно наладится!
– А если…
– Нет. Они вернутся! Я знаю. Потому что не может быть, чтобы всё было зря, никогда ничего не бывает зря в этом мире!
– Хорошо, что ты так в это веришь! Кто-то обязательно должен верить…Ну, с Богом! Начинайте, Виталий Карлович.
И глава Пикал рассказывает только что сочинённую нами историю, конечно, она далека от истины, так же, как и мы сейчас далеки от спасения Сорочьего Царства. Но мы хотя бы попытались и, если всё-таки самое страшное произойдёт, то мы можем гордо сказать: «Мы сделали всё, что могли». Слабое утешение… Но всё же…
Примерно три недели назад Савелий Радужный, семнадцатилетний Стрёкот, брат Игоря Радужного, неофициального главы подгруппы Стрёкотов, воспитываемый им после гибели их родителей, находясь в людском мире, похитил из больницы человеческое дитя. Ребёнок, которого выкрал Савелий, был помещён в больницу вследствие того, что был травмирован своим опекуном Фёдором Воробьёвым (прости, Федя!), который злоупотреблял своими правами опекуна, отличаясь бурным нравом, в припадке ярости, мог поднять руку на дитя. Одному из Стражников, конечно же, Тимофею Сергеевичу, благодетелю нашему, стали известны факты вопиющего отношения к несовершеннолетнему. Будучи человеком, добрым от природы ( мдааа…), Тимофей изъял ребёнка из дома, в котором он находился и поместил в больницу, чтобы впоследствии на основании законов людского мира лишить Фёдора опеки над малышом.
Фёдор, знакомый с Савой, пользуясь его наивностью и доверием, уговаривает юного Стрёкота выкрасть ребёнка из больницы. Думая, что совершает благое дело, не зная всех обстоятельств, Савелий, обдуренный Фёдором, крадёт ребёнка из больницы.
Стражники, предъявляют Савелию обвинение в тяжком преступлении, совершённом против человечества, потому что они не знают, что Сава был коварным образом одурманен и сбит с пути истинного ужасным человеком Фёдором. Савелий прячет ребёнка в людском мире (!!!), а сам, напуганный совершённым, убегает искать защиты к Обособленным, перейти лес ему помогает некий врач, – единственный в своём роде– в жилах которого течёт кровь и Сороки, и Стражника. Отец врача не является нынешним Стражником, он давно умер, так что судить его за связь с Сорокой не представляется возможным.
Врач, которому стало жалко испуганного, запутавшегося Саву, провожает его к пещере через лес. Стражники вынуждены (!!!) угрожать Сорокам применить Наказание Вымиранием, потому что просто так оставить преступление без наказания нельзя. Но Стражники дают Сорокам время найти Саву. Марина, Игорь и его друг Стрёкот Марк отправляются к пещере в сопровождении Стражника Сергея. Но Сава, раскаявшись, возвращается обратно и сдаётся Стражникам сам. Лес пропускает его, поскольку свойство Живого леса таково, что обратную дорогу может проделать любой, Сорока ли, Стражник ли, в одиночку. Сава готов понести заслуженное наказание.
Он сообщает Стражникам, где спрятал ребёнка, но в указанном месте ребёнка не находят. Сава, боясь, что ему не поверили, сбегает от Стражников снова. О компании, ушедшей на поиски Савы, ничего неизвестно, тогда Стражники начинают предполагать, что они покрывают Саву, поэтому в своём телевизионном обращении, Стражники называют преступниками всех: Игоря, Марину, Марка, Саву. Но Сава, набравшись, смелости вновь сдаётся в справедливые руки Стражников. Игорь, Марк и Марина, вероятнее, всего достигли территории Обособленных и не найдя там Саву в ближайшее время должны будут вернуться домой. Сергей, после недельного пребывания в Сорочьем Царстве, благополучно вернулся домой. Стражники не проголосовали за Наказание Вымиранием. Ребёнок, скорее всего, у Фёдора. Делом занимается людская полиция. Сергей возвращается в Царство, арестовывает Савелия. До выяснения всех обстоятельств, тот будет находиться в Сорочьей тюрьме. Во избежание недоразумений Сорокам рекомендовано (не запрещено!!!) покидать свою Родину.
Вот такая версия событий звучит в исполнении Виталия Карловича. Сергей провожает меня в Сорочью тюрьму под бдительным оком видеокамер. Там мне ничего не угрожает, поскольку охрана состоит из таких же Сорок, как и я. Там до меня Стражники не доберутся. Лишь бы они не добрались до Сергея. Вот за кого мне сейчас, действительно, страшно. Виталий Карлович, разумеется, ни при каких обстоятельствах не допустит отставки Сергея с поста Стражника. Нам остаётся только ждать. Ждать и верить, что в скором времени наши друзья вернуться домой вместе с ребёнком, который изменит весь наш мир.
Сергей
Прошло три дня. Наш план оправдал себя вполне. Сороки успокоились и ждут возвращения компании Игоря из мира Обособленных. Конечно, большинство из них удивлено тем, что кто-то решился идти к Обособленным и жаждут услышать, что там, на этой таинственной земле происходит. Разумеется, кто-то не поверил, кто-то усомнился, но эти кто-то – наиболее мудрые из Сорок, поэтому они предпочитают благоразумно помалкивать, ожидая развязки всей этой истории.
Стражники затаились. После того, как Тимур с Александром впустую потратили время, пытаясь склонить главу Пикал на свою сторону в деле отречения меня от моей должности Стражника, от моих коллег по стражничеству новостей нет. Проголосовать за Наказание Вымиранием без меня они не могут, отстранить меня у них тоже не получилось. Шнырять по Сорочьему Царству они тоже перестали, только раз в день кто– нибудь навещает сорочью тюрьму, чтобы проверить не сбежал ли Сава от них в очередной раз.
Сороки вняли голосу Виталия Карловича и посещают людской мир только в случае необходимости, предварительно уведомив об этом Советников. Юрий Петрович вернулся домой и занимается государственными делами. Виталий Карлович чувствует себя хорошо. При нём всегда находится врач. Я пока не покидаю Сорочье Царство. Наверное, меня уже исключили из моего университета за прогулы.
Мы не раз разговаривали с главой Пикал о том, следует ли нам отправлять очередную группу к Обособленным. И каждый раз Виталий Карлович был против. Нам остаётся только ждать. В Сорочьем Царстве наступила видимость мира и спокойствия. Лишь бы Стражники не затеяли чего-нибудь страшного. С них станется.
Игорь
Так хочется домой! Хотя бы одним глазом увидеть, что там творится. Мне страшно за своих друзей и родных, мне страшно за мой народ.
Прошло два дня с тех пор, как мы лишились Марины. За это время ничего не произошло. Путь кажется бессмысленным, теперь всё кажется таковым. Мы почти не разговариваем друг с другом. Каждый боится высказать вслух общий страх. Кажется, что мы никогда не дойдём, скоро закончится еда и питьё, нам грозит голодная смерть.
– На пару дней еды хватит, – говорит доктор, словно прочитав мои мысли. – Да и вода пока есть. А там…
– Что там? – спрашивает Марк. – Мы дойдём? Не верится. Уже три дня идём и ничего.
– Вода есть в озёрах, но её пить опасно, – продолжает свои рассуждения Александр Витальевич, не обращая внимания на слова Марка.
– Сегодня нам озёра не встречались, может, их больше нет, – замечаю я.
– Нам не найти здесь ребёнка, – вот эти слова и произнесены Марком. – Он не мог пройти через пещеру без воды, без еды… Возможно, он погиб ещё в лесу…
– Нет. Лес сказал бы мне, – возражает врач. – Его он пересёк, это не подлежит сомнению.
– Если он сумел войти в эту треклятую пещеру, значит он, погиб в ней! – зло бросает Марк. – Так же, как погибнем мы, если пойдём дальше.
– Ты считаешь, что нам нужно возвращаться? – прямо спрашиваю я приятеля.
– Да ничего я не считаю! Здесь ведь всё равно кто-то есть! Тот, кто вырвал из твоих рук Марину! – кричит Марк, едва сдерживая слёзы.
– Мы не можем вернуться теперь, – говорю я. – В этот раз мы должны дойти до конца… Или не дойти.
– Да, мы пойдём, чтобы нас не ожидало, – присоединяется к моим словам врач.
– Да, я разве отказываюсь, – досадливо машет рукой в нашу сторону Марк. – Вы не понимаете.
– Всё мы понимаем, дружище, – обнимаю я его и прижимаю к себе. – Мы все думаем, как ты, просто ты единственный, кто решился произнести это вслух. Но мы должны идти, потому что теперь это наш единственный шанс.
– Шанс для чего? Ты ещё рассчитываешь спасти Царство? – тихо произносит он. – Наказание применили. Наверняка, после того, как мы улетели от Стражников. Дети умерли. Все несчастные пятнадцатилетние… Сорочье Царство погрузилось в траур.
–У нас есть Сергей. Он не допустит такого, – успокаиваю я друга.
– А если у нас больше нет Сергея? – глухо возражает он.
– Есть Виталий Карлович, есть его Советники. Они что– нибудь придумают, – я глажу Марка по голове, как маленького. – Сейчас мы поспим, а завтра наступит утро, и всё уже не будет казаться таким мрачным.
– Здесь, в пещере, всё одинаково, что ночь, что утро, что день, что вечер, – обречённо говорит Марк.
– Главное, чтобы ты знал, что где-то там наступило утро…
– И в Сорочьем Царстве?
– И в Сорочьем Царстве тоже.
Глава СОРОК первая
Марк
И оно наступило. Откуда-то из коридора потянуло свежестью, как будто в пещеру влетел зимний морозный ветерок.
– Наверное, выход близко, – робко, боясь спугнуть блеснувшую вдалеке надежду, говорю я своим спутникам.
– Давайте позавтракаем и пойдём, не будем радоваться раньше времени, чтобы потом не разочароваться, – осторожно отвечает мне Александр Витальевич.
– Да, да, конечно, – отвечаю я, но радость в голосе удержать не могу.
Игорь хмурится, потом вздыхает:
– Что-то неспокойно мне.
– Так ведь и раньше так было, какое уж тут спокойствие! – восклицаю я.
– Да, ты прав, – подумав отвечает он. – Наверное, это волнение от предчувствия того, что скоро всё должно завершиться.
В пещере становится всё холоднее.
Мы идём дальше, впереди коридор снова расширяется, образуя очередной зал.
– Опять, – разочарованно выдыхаю я. – Что на это раз?
Мы заглядываем в него, стоя у самого входа. Всё повторяется. Вода, бегущая по стенам и собирающаяся в озерцо. Все горестно вздыхают, боясь поднять друг на друга глаза. Это не закончится никогда, вот он – истинный ад, там нет огня и чертей, там только каменная безнадежность.
– Мы не можем пойти все вместе, – говорит наконец Игорь. – Сейчас, когда мы, как я надеюсь, близко от цели. Мы не можем рисковать.
– Но… – пытается возразить врач, и сам же останавливает свою речь. Возразить на это нечего. Игорь прав.
– Мы не знаем, что на этот раз нужно озеру от нас. Пойду я. Если я вернусь, вы заметете что-то странное в моём поведении, я буду вас отговаривать, или что-то похуже… не знаю что, но если я буду мешать вам идти дальше, просто ударьте меня и бегите, пока я не пришёл в себя. Марк?
– Хорошо. Но…
– Просто хорошо, без всяких там но.
– Хорошо, – отвечаю я. – Просто хорошо.
И он идёт. Мы с доктором наблюдаем: Игорь подходит к озеру, вдыхает запах воды, встаёт, ходи по залу, поворачивается к нам, идёт обратно.
– Ничего, ничего не произошло, – радуюсь я. – Мы можем идти дальше, все вместе! Но тут я замечаю, какими глазами смотрит на нас Игорь. Это глаза зверя. Он глядит на нас, но нас не видит. Его белки залиты кровью. Зверь готовится к атаке.
– Бежим, – кричу я, хватая доктора за руку. И мы бежим прочь, в обратную сторону, туда, откуда мы только что пришли.
Мы бежим не оглядываясь, а позади нас слышен скрежет зубов и душераздирающий вопль:
– Ааааа, аааааа. Аааааа…
Я боюсь оглянуться, но тут рука доктора вырывается из моей.
– Бегите, бегите, – кричу я, но, понимаю, что доктору не убежать от разъярённого Игоря, его силы иссякли. Я останавливаюсь. Мы стоим вдвоём с Александром Витальевичем и смотрим, как к нам приближается то, что раньше было Игорем. Приближается быстро, раздеться и обернуться сороками мы не успеем, в этот раз нашему дару нас не спасти. Оно останавливается тоже, оскаливает зубы, рычит. Я смотрю на его руки не в силах оторвать взгляда. Огромные острые когти, предназначенные для того, чтобы быстрее разорвать жертву.
– Надеюсь, что это будет быстро, – говорю я и прикрываю своей спиной врача. – Прощайте. И постарайтесь добраться живым.
Игорь прыгает на меня. Я падаю, зверь наваливается сверху, прижимая моё несчастное тело к каменному полу, из его открытой пасти на меня капает слюна одичавшего животного. Безумные глаза встречаются с моими. Он меня не узнаёт. Он хочет меня убить. Игорь, мой единственный друг, жаждет моей крови.
– Прощай, друг, – хриплю я, понимая, что сбросить с себя зверя мне не удастся. – Когда снова станешь Игорем, не казни себя. Ты не виноват… знай, я прощаю тебя… Пока…Марина… – я не могу не произнести это имя, я хочу, чтобы оно было последним, что я произнесу в своей жизни. Я люблю её. Люблю.
В глазах зверя что-то мелькает, нет, это не узнавание, а скорее, сомнение, тем не менее хватка его ослабевает. Он даёт мне подняться. Странно, но почему в голову мне приходит стихотворение, которое Игорь написал на моё пятнадцатилетие. Он тогда уже год посещал людской мир, многое он нём знал и мечтал открыть его для меня. Его стихотворение наивное, простое, но вместе с тем искреннее, навсегда врезалось в мою память.
Надёжней швейцарского банка,
Сильней, чем сибирский медведь,
И крепче брони русских танков,
И твёрже, чем каменя твердь
Суровая дружба мужская,
Пожатие ладони твоей,
И друга я лучше не знаю,
И парня не знаю смелей.
Как дружба прекрасна и свята,
Связала нас крепко с тобой.
Считаю себя твоим братом.
Так с праздником, брат младший мой!
Я читаю это стихотворение зверю, а из глаз моих бегут слёзы. Зверь вздрагивает, рычит, тянет свои когтистые … руки?.. лапы?.. к моему горлу. Я вижу, как пульсирует венка на его шее. Тюк, тюк, тюк…Боковым зрением я замечаю доктора, он стоит, боясь пошевелиться. Внезапно зверь отнимает руку от моего горла, рычит и убегает обратно в сторону пещерного зала.
– Что нам делать теперь? – спрашиваю я врача. Мой язык еле шевелится от страха. – Бежать за ним или от него? Обернуться сороками? Но тогда мы не сможем взять с собой ни еду, ни воду.
– А ты как считаешь? – возвращает он мне вопрос, дрожащим голосом.
– Я думаю, нам надо идти вперёд, только держитесь за моей спиной. На случай, если … Игорь нам встретится.
– Я тоже считаю, что нам надо идти вперёд. Ты молодец. Спасибо тебе! – его руки обхватываю мои плечи.
Я только отмахиваюсь от его слов. Не стоит благодарности. Мой друг только что едва не убил нас, тут не до вежливости. Мы идём, осторожно входим в зал, в котором произошло превращение Игоря в зверя и видим странную картину: Игорь лежит возле озера, дыхание его спокойно, он даже слегка похрапывает.
– Он спит? – шёпотом спрашиваю я у врача.
– Очень похоже на то, – подтверждает мои слова Александр Витальевич.
– Но мы же не оставим его здесь, – я не спрашиваю, а, скорее, утверждаю.
– Конечно, нет.
– А… если он проснётся зверем?
– Значит, ты всё же хочешь пройти мимо, пока он спит? – не понимает меня доктор. – Ты хочешь его бросить здесь одного?
– Да нет, конечно! Может, мы свяжем ему руки, на всякий случай. У вас есть верёвка?
– Хорошая идея! В моём рюкзаке найдётся что-нибудь подходящее, – радуется врач тому, что я решил не оставлять друга в пещере. Как будто можно поступить как-то иначе.
Мы связываем Игорю руки и садимся ждать, когда он проснётся. Как ни странно, на меня тоже наваливается дремота, глаза прямо-таки слипаются.
– Ничего, поспи, – говорит шёпотом Александр Витальевич. – Я покараулю.
И я засыпаю, успокоенный.
Просыпаюсь оттого, что Игорь кричит:
– Да вы что? С ума сошли?
– Что случилось? – спросонья не понимаю я.
– Это я у вас спрашиваю, что случилось, у меня руки связаны. Кто постарался?
Врач снимает с запястий Игоря верёвки. Игорь, болезненно морщась, потирает руки и вдруг замирает… В его глазах мелькает проблеск воспоминания, он кивает сам себе, будто отвечая на вопрос. Неужели он снова…
Я отскакиваю в сторону, отбегает и доктор.
– Вы боитесь меня… я плохо помню… я держу тебя за горло… почему? – шёпотом произносит Игорь.
– Тебя околдовало озеро, и ты…
– Напал на тебя. Я вспомнил. Я хотел убить тебя, – Игорь садится на пол пещеры и обхватывает голову руками. – Боже, да я мог убить тебя! Я хотел убить тебя.
– Но ведь не убил же! – справедливо замечаю я. – Ты смог остановиться. Ты… молодец, – ничего лучшего мне в голову не приходит.
– Да уж, молодец, – стонет Игорь. – Это ты молодец, что не дал себя убить.
– Всё закончилось, – врач поднимает Игоря с пола. – Не казни себя, это всё озеро, но ты достойно сопротивлялся ему. Не знаю, смог ли бы я сдержать себя на твоём месте.
– Да что сейчас говорить. Сопротивлялся. Плохо сопротивлялся, раз мои руки оказались на горле моего друга. Пойдёмте! – досадливо говорит Игорь. Поворачивается ко мне:
– Прости меня. Я в очередной раз виноват перед тобой, дружище!
– Да ладно, ерунда какая! А стихотворение на самом деле так себе…Давно хотел тебе сказать, – пытаюсь я разрядить обстановку.
– Оно спасло тебе жизнь, – деланно возмущается друг.
– Что верно, то верно, – вздыхаю я.
Мы обнимаемся и снова идём дальше. В пещере по-прежнему холодно.
Глава СОРОК вторая
Игорь
Неужели мы скоро всё-таки дойдём? Дуновение ветра ощущается явно, но впереди виден всё тот же надоевший коридор.
Я уже давно перестал считать дни, теперь я считаю только потери. С того самого дня, как Стражники объявили моего брата государственным преступником, я только и делаю, что теряю. Марину я терял даже несколько раз. Бросил брата у Стражников, позволил Серёге уйти, оставил Виталия Карловича в больнице, чуть не убил собственными руками лучшего друга. А какие плюсы во всей этой истории? Таинственный Жожо, потомок Создательницы. Я его даже в глаза не видел. Ну и что из того, что он её потомок? Кто сказал, что у него обязательно должен быть её дар? Ну научился он за несколько дней превращаться в сороку, ну пропустил его лес, ну открылся вход в пещеру сам по себе без ключа. Является ли всё это доказательством его растущей силы? Наверное, является. А самым первым доказательством является то, что мы всё же продолжаем идти искать его вопреки всему.
Кто всё– таки вырвал Марину из моих рук?
Кто всё-таки вырвал Марину из моих рук?
Кто всё– таки вырвал Марину из моих рук?
Марк
И снова впереди зал… Картина уже становится привычной, не правда ли?
– И кем мы пожертвуем на этот раз? – пытаюсь сыронизировать я. Плохо получается. Страха уже нет, он испарился, к сердцу подкралась такая невыносимая тоска, что кажется оно сейчас просто разорвётся. Внутри меня как будто сидит волк, который жалобно воет на луну от невыносимой безысходности. Увижу ли я луну когда-нибудь?
– Можно, сейчас пойду я? – каким-то жалобным тоном произносит Александр Витальевич.
– Нет, вас мы точно не можем потерять, – отвечает ему Игорь.
– Я тоже придерживаюсь такого мнения, – вторю я другу. Если кто-то и дойдёт до конца всего этого, – я обвожу рукой пещеру. – То пусть это будете вы.
– Но почему я? Всё-таки я пожил дольше вашего на этом свете.
– Вы хотя бы знаете, что делать дальше, ну, после того, как мы найдём ребёнка, – поясняет Игорь.
– А мы понимаем только то, что его надо найти и уже слабо верим в то, что найдём, – замечаю я.
– Порой и мне самому в это перестаёт вериться, – печально вздыхает врач. – Хотя я и не должен вам этого говорить.
Но никого уже не удивляют его слова. Похоже, мы дошли до той степени отчаяния, после которой наступает ледяное равнодушие.
– На это раз позвольте пойти мне, – говорю я. – Тоже мечтаю кого-нибудь слегка придушить.
Игорь невесело усмехается:
– Поосторожней там. Мы будем следить возле входа. Жалко, что ты в своё время не писал стихов.
– Тогда бы ты умер из-за меня гораздо раньше, – улыбаюсь я, представив себя читающим стихи. Игорь похлопывает меня по плечу.
Я иду спокойно. Я так устал, что мне хочется, чтобы всё это уже каким-нибудь способом закончилось. Мне уже всё равно, как и чем это завершится. Я устал, я просто хочу отдохнуть.
Сергей
Я решил, что теперь уже можно. Сава рассказал мне ещё тогда, когда я провожал его в тюрьму о том, где искать Фёдора. Он, наверняка, уже извёлся весь там, как бы глупостей не натворил. Нужно повидать его и врача, спасшего Саву от Стражников. Слегка успокоить их, сказать, что всё идёт по плану. Хотя… по какому плану?
Вообще-то, Сава просил, чтобы я сам не ходил туда. Но кого мне послать? Кому может доверять Стражник, и кто поверит ему?
Я возвращаюсь в свой мир, к людям. Стражники, отправляясь в людской мир из Сорочьего Царства всегда попадают в одно место. И это место – парк возле дворца, в котором происходит Большой Совет. От глаз посторонних людей он надёжно скрыт забором. У каждого Стражника имеется ключ от калитки. Мой всегда болтается на моей шее, я не снимаю его никогда. Странно, что Стражники не догадались стянуть его с меня в то время, когда я беспомощный находился в их полной власти. Теперь для меня главное не попасться никому из них на глаза. Наверняка, во дворце кто-то из них есть.
Андрей, воровато выглядывает из-за дерева. Увидев меня облегчённо вздыхает:
– А, это ты.
– Здравствуйте, Андрей Сергеевич! Что это вы тут прячетесь? Не меня ли выслеживаете?
– Что ты? Как ты мог такое подумать обо мне? – машет он руками. – Да и зачем? У ворот всё равно охрана, так что тебе не выйти.
– Охрана? Они снова поставили охрану? – Как же я теперь выберусь отсюда?
– Конечно, когда такое творится без охраны никуда, – вздыхает он.
– Вы, конечно, всем расскажете, что видели меня здесь, – обвинительным тоном говорю я.
– Зачем мне это? – обиженно отвечает бывший химик, настоящий владелец разветвлённой сети аптек, известной по всей стране.
– Потому что вы Стражник!
– И ты Стражник. И твой отец был таким, – парирует Андрей Сергеевич.
– Вы слишком Стражник, в отличие от нас, – говорю я, пристально глядя ему в глаза.
–Тебе –то откуда знать? – не отводит он взора. – Мы мало общались с тобой.
– Но ведь я прав, Истинного Стражника всегда видно, – усмехаюсь я.
– Глазами не всё можно увидеть, – загадочно произносит он. – Я проведу тебя через ворота, раз уж тебе зачем-то понадобилось вернуться.
– А потом всё-таки расскажете Тимофею Сергеевичу…
– Ну завёл шарманку, расскажу – не расскажу. Если тебе нужно, действительно нужно, попасть в город, тебе не остаётся ничего, как поверить мне. Жди меня здесь, я принесу что-нибудь, замаскируем тебя под моего племянника, сегодня другой охранник, скажу, что ты пришёл вчера и заночевал здесь, мне поверят.
– Вы приведёте других, я не верю вам. Извините.
– Я же не связываю тебя. Увидишь, что я иду не один, произнесёшь то, что следует, и ты снова у Сорок. А остальные Стражники пока к ним не суются.
– Почему? – спрашиваю я.
– Тимофей не велел, говорит, надо выждать.
– Чего или кого вы выжидаете?
– Меня в подробности не посвящают. Мы просто ждём.
«Как и мы. Сдаётся мне, одного и того же.»
– Хорошо. Я поверю вам… сейчас.
– Выхода у тебя всё равно нет, – уходя замечает Андрей Сергеевич.
А я остаюсь ждать.
Марк
Я подхожу к источнику воды и пью. Жадно, набираю воду в ладошки, выпиваю и набираю снова.
– Что ты делаешь? – кричит Игорь. Кажется, он рвётся ко мне, но доктор удерживает его.
Я его не слушаю. А чего ждать-то? Надо сразу выяснить! И покончить со всем этим бесконечным кошмаром. Я хочу домой! Старая Сорока, как же я хочу домой!
– Сколько можно нас испытывать? – кричу я, поднимая глаза к потолку. – Если нет выхода из треклятой пещеры, так и скажите, – я обращаю свои крики к безмозглым светлякам. Тупые светящиеся создания! Не они ли украли Марину? Почему они погасли в тот момент?
Игорь с врачом всё-таки подбегают ко мне.
– Успокойся, прекрати истерику! – трясёт меня Игорь. Но уже поздно, я уже вошёл в раж:
– Эй, вы, светляки, противные, – ору я. – Сложите мне картиночку, на которой я дома, пью чай на своей веранде.
Но они складывают совсем другую: я, пожимающий руку Тимофею, я, сидящий за круглым столом среди Стражников. Затем светлячки задают собираются в вопросительное предложение: «Хочешь?»
– Что хочешь? – ору я. «Быть Стражником?» «Сохранить дар» «Стать могущественным» «Отдохнуть»
Внезапно Игорь и Александр Витальевич пропадают в невесть откуда появившемся тумане, они просто растворяются в его густой пелене. Я стою один, покинутый всеми, потерянный, испуганный, жалкий.
Стать Стражником? Стать Стражником!
Обрести власть? Обрести власть!
Наконец-то вернуться и отдохнуть? Вернуться и отдохнуть!
Закончить это бессмысленное путешествие, заранее обречённое на провал? Обречённое на провал!
Я слышу голоса, они разносятся с разных сторон. Я закрываю уши и понимаю, что они звучат внутри меня, в моей больной голове.
Я устал, Старая Сорока, как же я устал. Нам не найти треклятого ребёнка. Стражники накажут нас. У меня есть возможность спастись. У меня есть возможность, только у меня, у меня. И непросто спастись, а обрести могущество, как в Сорочьем мире, так и в людском. Стать Стражником, стать Стражником, стать Стражником… «Получить Марину» – шепчет чей-то голос.
Мощный удар в челюсть выносит меня из тумана.
Игорь. Это он ударил меня! Я отлетаю к стене. Сплёвываю кровь. Вот она, благодарность, сколько спасал его, а он… Подонок…
«Получить Марину» – звучит в голове снова.
– Ты ударил меня, – говорю Игорю.
– Я услышал твой мысли. Извини, это был самый простой и действенный способ привести тебя в чувство.
– Так ты из-за Марины? – вытираю кровь с губ. – Да, пора бы тебе узнать, дружище: я тоже люблю её. И тоже давно. Но я всегда уступал своему другу, всегда и во всём. Поэтому я и ссорился с ней постоянно, надеялся, что пройдёт. Поэтому и пугал её тогда, отомстить хотел. И за себя, и за Мафина, и за Викторию. А теперь у меня есть возможность получить её, да ещё, в придачу, могущество обрести. Каково? А? – выкрикиваю я. – А самое главное, покончить со всем этим, этой бессмысленной ходьбой по пещере от озера к озеру.
– Я никогда не догадывался о твоих чувствах к ней…
– Ещё бы! Только ты у нас любить умеешь! Другим этого не дано! Только твои светлые чувства нужно щадить и оберегать, – я зло сплёвываю на пол кровавую слюну. – Бить будешь?
– Я не буду с тобой драться! – страстно произносит Игорь.
– А я не против. Честный бой: побеждаешь ты – идём дальше, ищем проклятого ребёнка, побеждаю я – соглашаюсь на их условия.
– На чьи? – не понимает Игорь.
– Голоса. Ты тоже слышал их, они в моей голове, Ты тоже туда забрался! Ты даже туда влез, ты всегда во всё лезешь.
– Ты же не хочешь быть Стражником?! Ты ненавидишь их!
– Ну они хотя бы не пытались меня задушить, – грубо обрываю я его.
– Марк, – шепчет он, – Марк.
– Что Марк? Боишься, что я принцессу твою отниму?
– Марк, почему ты не сказал ей, что любишь? Почему ты мне не сказал?
– А толку-то? Марк только язвить умеет! На большие глубокие чувства он не способен! Разве вы не так обо мне думаете?
– Нет, Марк, всё не так! Мы не знали… Ты никогда… Марк! Расскажи ей, когда мы её найдём! Обязательно расскажи, она должна знать!
– Рассказать? – в голове как будто начинает проясняться. Туман медленно, лениво, неповоротливо начинает рассеиваться.
– Всегда нужно говорить о своей любви тому, кого любишь!
– А ты как же? Ты разве отдашь её мне? – не верю я.
– Она сама сделает выбор. Если она выберет тебя – я буду счастлив за неё, ведь лучшего парня на Земле я не знаю.
– Ты врёшь! Ты не отдашь её мне! – из моих глаз льются злые непрошенные слёзы.
– Марк, ты мой друг, и я люблю тебя. Ты был не прав, когда говорил, что между вами, я выбрал бы её.
– А что меня что ли? – усмехаюсь я.
– Нет, не тебя.
– Вот видишь, – нелепо радуюсь своей проницательности. – Как я всё угадал.
– Я выбрал бы не быть вовсе, – сказал он. И голоса в моей голове замолкли.
– А мы точно найдём её? – всхлипываю я и вытираю слёзы грязным кулаком.
– Конечно, мы обязательно ещё встретимся. В конце пути…
Становится всё светлее и светлее, это светлячки начинают спускаться с потолка. Мне страшно.
Сергей
Андрей Сергеевич не обманул меня, во всяком случае в это раз я не заметил никакого подвоха с его стороны. Я даже немного застыдился после того, как благополучно миновал охранника возле ворот. Он поверил Стражнику и принял меня за его племянника. Уходя, я оглянулся, Андрей Сергеевич стоял у ворот и смотрел мне вслед. Встретившись со мной глазами, он поднял руку на прощание, вздохнул, повернулся и пошёл в противоположную сторону, во дворец он возвращаться не стал.
Фёдор вряд ли узнает меня. Ведь мы не виделись почти шесть лет. Сава сказал мне кодовую фразу, по которой опекун Жожо поймёт, что я друг, и мне можно верить. На душе моей как-то легко, я не знаю, чем можно объяснить это состояние. Тем, что я вернулся домой? Тем, что Андрей Сергеевич оказался не таким, как казался?
По большому счёту радоваться пока нечему: от Игоревой группы новостей нет, мой папа на самом деле не мой папа, Савелий сидит в тюрьме. А ведь я должен был догадаться ещё тогда… Правильно ли поступил папа, спрятав Жожо у Фёдора? Не лучше ли было его спрятать в Сорочьем Царстве? Каким образом Стражники всё-таки прознали о существовании потомка Старой Сороки? Папа старался быть осторожным. Но, видно, не настолько… Или это вина Фёдора? Доверился же он Саве. Может, и проговорился кому-то ещё. Как Фёдор, вообще, согласился установить опеку над моим названным братом? Я бы на такую авантюру не пошёл ни за что. Жожо… Я никогда не видел его, но знаю о нём больше, чем все те, кто его ищет, и с той, и с другой стороны. Мой папа, я продолжаю его так называть, потому то он был хорошим отцом мне, хотя, как выяснилось недавно неродным, тот самый загадочный Володя, которого так тщетно пытался разыскать среди Стражников Савелий. Папа сменил имя, и когда он стал Стражником, после смерти дедушки, остальные Стражники знали его под именем Вадима. О том, что в юности он был Владимиром, все благополучно забыли. Только в памяти друзей детства и однокурсников он остался Володей.
