Наталья Тихая
Золотой дракон
– Мамка ходила помогать готовить ко свадьбе, так сказала, что Гульке все время плохо было, и что нагуляла с сыном кузнеца ребеночка, вот он и женится. А ты ж знаешь, что он меня на сеновал приглашал, ты представь, если бы я сходила с ним? Кошмар! Но это и к лучшему… – слова лились из Луники непрерывным потоком, я успевала только что-то промычать в нужных местах, и дальше есть сыр.
– … Но это еще не все. Ко мне тоже сваты приходили, так что я теперь невеста. Ты же знаешь, что я у бати одна, да еще и дочь, ну, в общем, дела не оставишь. Он и узнал, что у сестры моей двоюродной бабки, есть два внука. Они живут в Красте. Батя разузнал, где и как, и съездил к ним еще до недель дождей. Я, конечно, напросилась с ним. Ну, еще бы, представляешь, Краст, там так красиво. Ну вот, приехали мы, значит. Пошли в трактир. Сняли там комнаты. Устроились. Ну и пошел батя к ним домой, помощника себе зазывать. Пришел весь расстроенный. Сказал, что поговорил с их матерью, но их самих не застал. Та обещала, что все им передаст, и они сами, если заинтересуются, то придут к нам в трактир, и дадут согласие. На следующее утро спустились мы к завтраку, а хозяин трактира говорит, что нас молодой господин с самого утра дожидается. Оказалось, что это младший из сыновей, и он согласился. Батя был очень доволен. Кьян. Его зовут – Кьян. А на обратном пути мы с Кьяном познакомились ближе и разговорились. Он такой хороший и красивый. И во время дождей подошел ко мне выяснить, как я к нему отношусь, может ли он прислать сватов ко мне после. Ты представляешь! А потом, через день как прошли дожди, он взял коня и уехал. А вчера сваты приехали вместе с ним. Я такая счастливая! Мы решили сыграть свадьбу в начале осени. Он мне привез три сундука приданого. Ты придешь? Конечно, придешь, о чем это я. А батя просто счастлив, говорит, что и дочку в хорошие руки пристроил, и зятя сам выбрал, и помощника нашел, и приемник из Кьяна получился отличный. А еще, – и Луника ненадолго запнулась, покраснела, вздохнула, и начала довольно медленно рассказывать дальше. – Ну, помнишь, я тебе говорила, что, ну, Носим на Гульке женился, так вот, она не хотела с пустыми совсем руками прийти к жениху, ну, и стала продавать коня, что ее отец привез с города перед смертью. Ну, в общем, батя меня послал узнать все. Я пришла к ней, а младшие сказали, что Гуля в сарае, ну я и пошла туда, дай, думаю, заодно посмотрю на скотинку, а там Гулька и Носим, – и замолчала, мне даже пришлось ее подталкивать.
– И… Луника, что было дальше, сговорились, про коня-то?
Луника совсем покраснела, подвинулась к моему уху и зашептала. Такое на моей памяти было впервые. Обычно, Луника, если что говорила, так это, наверно, слышали и все соседи, а тут…
– Ну, понимаешь, там они были голые, совсем… и они терлись друг о друга… а еще оба стонали, и потом Гулька стала на колени, а Носим стал засовывать ей в рот эту штуку, ну, ты понимаешь… а потом они оба легли, и Гулька стала на нем прыгать. А я стояла и не могла двинуться, а потом Гулька посмотрела на дверь и увидела меня. Она так улыбнулась противно. А я испугалась и убежала. Вот, ну, в общем, бате я сказала, что с Гулей не сговорились, он, конечно, расстроился, что придется ехать в город на ярмарку за новым конем, но уж лучше так, чем опять туда идти. А еще меня вчера Кьян пригласил на сеновал сходить с ним. Ну, ты понимаешь. А я… Ну, я сходила… не знаю, что мне и делать теперь? Он меня опять сегодня звал. А я не хочу больше идти, Кьяра. Это было больно. Нет, сначала все было приятно, а потом… Ну, мы все равно же должны сыграть скоро свадьбу, так что я сходила, а теперь… Кьяра, а что ты думаешь? Ульяна рассказывала нам, помнишь, что ей все понравилось, да и Гульке, вроде, нравилось все, что происходило, раз она улыбалась. Может со мной что-то не так, раз мне неприятно и больно? Поговорить с мамой я боюсь, она с меня шкуру снимет, а Кьян сказал, что так бывает, и что сегодня мне должно все понравиться. Кьяра, а что ты думаешь?
У меня аж сыр застрял в горле, от такого рассказа. Я думала, что Носим и Гулька друг друга стоили – никогда не брезговали нажиться за счет другого. А насчет сходить, я не знала, действительно, не знала. Ульяна нам с Луникой чуть меньше года назад рассказывала, ну, что там происходит, вернее, мы ее пытали, а она вся красная почти, отвечала на вопросы. И она действительно говорила, что это – приятно. И что свадьба – это хорошо, но с хорошим человеком, а в том, что новый жених Луники хороший, это еще вопрос. Нужно сначала мне его увидеть, а потом уже радоваться или не радоваться за подругу. Все это я и выложила Лунике. Она, конечно, расстроилась из-за моих слов про свадьбу и жениха. Мои слова о том, что я была права о Носиме, она, как всегда, пропустила мимо, и сказала, что, наверно, все-таки сходит сегодня с Кьяном, так как он с батей должен уехать в город на ярмарку, почти на две недели, так что она его долго видеть не будет. Мы еще немного поговорили с Луникой о свадьбе, а потом пришел ее отец и Кьян. Кьян мне понравился сразу – открытый, улыбчивый, веселый, чем-то похож на саму Лунику. Купив у отца Луники сыра с собой, я пошла к трактиру, где меня уже, наверно, заждался Фир.
Фир нашелся за одним из столов, он сидел боком к входу, и с ним разговаривала подавальщица. В таверне было много народу и очень шумно, так, что мне удалось подкрасться к нему незаметно. Я все время пыталась к нему подкрасться, и дернуть за косу, но он всегда был на страже, так что дергали, в основном, меня, и по попе, не больно, но очень обидно. Я уже, было, уверовала, что на сей раз все получится, но тут я услышала разговор Фира и Марики. Она его пригласила к себе вечером домой. О-о-о, у меня не было слов. Неужели пойдет? А как же я? Я боюсь сама домой ехать с ярмарки, тем более сейчас, когда скоро начнет темнеть. Я как-то никогда не думала, что можно думать о Фире в этом направлении. Ну, вообще, наверно, можно. Он же эльф, а они красивые и всем нравятся. Фир, тем временем, был очень зол, хоть и старался не показывать этого. Наверно, со стороны это и было не заметно, но мне, которая не раз доводила спокойного эльфа до дерганья его ушей, сразу стало это заметно. Дергать за косу его сразу расхотелось, а то еще действительно отшлепает ремнем, как обещал всегда. Фир, тем временем, отказался от столь заманчивого предложения, сказав просто, что его это не интересует. Подождав пару секунд, пока уйдет Марика, я подошла к Фиру. О, да, он злился… и еще как… Неужели Марика, успела так довести спокойного эльфа, за каких-то пару часов? У меня ушло бы, как минимум, дня два беспрерывного дерганья Фира, чтобы он так стал злиться. Да я когда подстриглась, он не был таким злым.
– Ты где все это время была? Я приезжал за тобой к родителям Луники, но там никого не было.
Ой, так это он на меня злится. Как-то сразу захотелось вернуться обратно, к Лунике. Ну да, мы в саду сидели, за домом, как-то я не подумала, что Фир может меня искать и волноваться.
– Извини, Фир, мы за домом сидели в саду.
– Ясно. Пошли, давай, а то уже скоро темнеть начнет, а нам еще ехать и ехать.
Всю дорогу Фир со мной не разговаривал, да и дома на замечание бабушки, что я, наверняка, опять Лунику встретила, раз так поздно, только коротко кивнул, и удалился в сарай расседлывать и чистить Ветра. Вернулся он через час с мокрыми волосами и в чистой одежде. Наверняка, ходил на озеро. А я ленивая. Я у себя в комнате помылась тепленькой водичкой.
За бабушкой, почти сразу, как мы приехали, заехал пасечник и забрал к себе на хутор. Там у него заболел сын, и он очень просил поехать посмотреть, и помочь, если сможет. Так что, остались мы с Фиром одни. Ели мы в тишине. Фир по-прежнему злился и не хотел со мной разговаривать. После еды я решила пойти к нему мириться. Пускай лучше накажет, накричит, но опять будет со мной разговаривать.
Он привычно устроился на веранде с кружкой своего шиповника, когда я набралась смелости к нему подойти и сесть рядом, он уже почти допил, и собирался уходить спать.
– Извини меня, Фир, я должна была подумать, что нам ехать, а уже скоро будет темнеть. Не нужно на меня злиться, ну накажи меня, покричи, – хотя, когда это он кричал. – Пожалуйста, только не нужно не замечать меня, – совсем шепотом закончила я.
– Ох, Кьяра, мышонок мой золотой. Я вовсе не на тебя сержусь. Вернее, сержусь, но тут твоей вины нет совсем. Просто я очень волновался за тебя, когда не смог найти. Навыдумывал себе кучу ужасов. Кто же знал, что вы за домом в саду засели. – Фир пересадил меня к себе на руки и обнял. – Я уже хотел поднимать людей и идти искать тебя. Единственное, что меня успокаивало, что Киш был с тобой, и он бы смог тебя защитить, или привести меня на помощь. Не пугай меня больше никогда так. Хорошо?
– Я постараюсь, Фир, – тихо ответила я. Сегодня, слушая сказку на ночь, я так и осталась сидеть у Фира на руках. Он, вроде, не возражал, а мне было тепло и уютно, положив голову на его плечо, я так и заснула, не дослушав одну из своих любимейших легенд о драконах.
Раньше, я все время слушала все истории, рассказываемые Фиром, сидя у него на руках. А года четыре назад я стала расти, ну, вверх, и вес добавился соответственно, и мне стало неудобно залазить к Фиру на руки, ему же, наверно, тяжело будет. Фир мне ничего не сказал. Только, когда я уходила в тот день спать, этот вредный эльф поинтересовался: «целовать меня на ночь нужно, или я и для этого уже стала большая». Конечно, нужно! Я сама подошла к нему и подставила щеку. Получив привычный поцелуй, я пожелала ему спокойной ночи.
Проснулась я уже утром, в своей постели. Фир меня даже укрыл. Ура, вчера я заснула, и мои волосы пожалели. Фир, правда, об этом не забыл и заставил меня полоскать голову с утра. Дальше ничего необычного не было. Бабушка приехала к обеду и привезла меда. С семейством пасечника, почти все уладилось. Конечно, нужно будет еще съездить несколько раз к нему, но опасность миновала, и его сын уверенно пошел на поправку.
Глава 2
Весь следующий день Фир ходил задумчивый и к вечеру о чем-то стал шептаться с бабушкой. Причем они явно секретничали, а когда я к ним подходила, то замолкали. А на все мои расспросы не отвечали и просто переводили разговор в другое русло, отшучивались, или прямым текстом говорили мне не лезть. Так продолжалось несколько дней.
А потом, в один из дней, Фир во время обеда вдруг сильно побелел, слетел со стула в комнату, но по дороге просто упал на колени и захрипел. А потом так же резко подскочил, метнулся в комнату, а потом на улицу, вскочил на Ветра и ускакал, даже не оседлав. Просто как был, так и уехал. В комнате, единственное, забрал свою походную сумку и оружие. А все его вещи так и остались лежать в шкафу и ждать его возвращения.
Я хотела броситься за Фиром на улицу, но бабушка на мгновение удержала меня за руку. Когда я выскочила во двор, то увидела уже только удаляющуюся спину Фира верхом на Ветре.
– Не переживай, Кьяра, он скоро вернется.
– Что произошло? Ты же знаешь, бабушка? Скажи мне.
– Фир приедет и сам все расскажет, малышка. Не переживай. Он совсем скоро приедет. Может, уже прямо сегодня вечером, или же завтра с утра. Но, думаю, не позднее послезавтра, так точно.
Прошло три дня. Фира до сих пор не было. И я, и бабушка, уже очень волновались за него. А еще, бабушка, впервые на моей памяти, отказывала в помощи людям, когда они приходили ее звать. Давала указания, но, ни в дом, ни даже во двор не пригласила зайти никого. Даже когда ко мне пришла Луника, мне не разрешили выйти из дома и переговорить с ней. Происходило что-то странное и страшное. Я никогда не видела бабушку такой. Она всем отказывала и даже не принимала подарков, которые оставляли под воротами крестьяне за полезные бабушкины советы. Они там так и испортились. И сыры, которые принесла мне Луника, и мука мельника, да и корзинка ягод от какой-то сердобольной старушки, которой бабушка подсказала мазь от старческих болей в спине.
Еще, бабушка запретила пить воду из колодца и есть что-либо со двора. Дождевую воду тоже нельзя было.
Бабушка погнала меня на чердак, и заставила скинуть оттуда мешки с шиповником, солью, и жасмином. Зачем нам столько, и именно сейчас, я не знала, но выбора у меня особо не было, а раз бабушка сказала – значит, нужно. Шиповника нашлось пять мешков с прошлого года и четырнадцать уже с этого. Соли – всего семь мешков, а вот жасмина – десять мешков. Для начала я скинула вниз с чердака весь шиповник, за ним последовала соль и жасмин. Бабушка очень любила чай с жасмином.
Дальше все было еще страннее, шиповник меня засадили весь молоть. Когда я спросила, зачем нам столько и сразу, бабушка дала мне книгу «Народные методы борьбы с нечистью. Быль и правда». Ну, что сказать. Способов было множество, и большую их часть авторы книги разбивали научными доводами в пух и прах. Было много и полезных советов, но вот никак не выполнимых. Например, от монстров, хорошо действовала сетка из серебряной проволоки. Да и, вообще, они боялись серебра и не могли пройти за него. Оно их обжигало. Но где же мне взять такое количество серебра, да и зачем, вообще. Ничего ужасного поблизости от нас никогда не водилось. Еще помогали не пройти монстрам к дому кусты дикого жасмина, посаженные вдоль забора. Жасмина у нас во дворе рос только один куст, и то, старый и дряхлый, последние несколько лет наполовину спиленный, так как стал засыхать и трухлеть. Бабушка за ним очень ухаживала, но ему уже, к сожалению, ничего не помогало. И чем нам это может пригодиться, интересно. Соль, смешанная с толчеными цветками жасмина и шиповником, доступна почти всем. Я, конечно, сомневалась, что нам, вообще, это когда-либо понадобится, но с бабулей спорить себе дороже. Что цветков жасмина, что шиповника, было в доме завались, да и соли стояло на чердаке несколько мешков. Так что, можно попробовать, беды не будет, а отвлечет знатно. Еще я прочитала, что нечисть сгорает практически мгновенно – стоит в них попасть открытому огню. Книгу я так и не дочитала, бабушка позвала покушать.
За обедом она мне все и рассказала, аккуратно подбирая слова:
– Фир несколько дней назад почувствовал приближение метаморфов. Вернее, диких метаморфов. Они охотятся за магией – выпивая незащищенных юных магов досуха, да и простыми людьми не гнушаются.
Он, вроде, туда кого-то направил разобраться из знакомых. Но все равно, предупредил бабушку, что если ему придется уехать, то со двора ни ногой, и ничего ни у кого не брать, и не пускать во двор.
После рассказа моя тревога за Фира возросла многократно. Но бабушка уверяла, что его каким-то метаморфам не осилить – подавятся. Просто ему, почему-то, пришлось задержаться. А нам не помешает, на всякий случай, подготовиться к возможным неожиданностям.
Для измельчения шиповника, бабушка мне дала небольшую ручную мельничку. Мы зимой в ней иногда мололи зерно, а травы и шиповник бабушка запрещала, так как они плохо вымывались. Но теперь-то какая, собственно, разница. До зимы нужно еще дожить, как я поняла.
Шиповник молоть было легко, он легко крошился. И крутить было легко, но все равно, после почти десяти мешков шиповника у меня свело мышцы правой руки. Шиповника выходило из четырех с половиной мешков – всего один. С жасмином ничего делать не пришлось. Бабушка себе на чай его и так собирала, сушила и мяла перед тем, как засыпать в мешок. Так что с жасмином мне очень и очень повезло. Бабушка позвала опять кушать. После ужина мы уже занимались смесью вдвоем. Бабушка смешивала, расстелив на полу простыни, а я молола и молола. Смешивать все нужно было один к одному. Мешать предстояло до тех пор, пока смесь не начнет издавать легкое фиолетовое свечение. Так что в итоге у нас получилось, почти, девять мешков смеси. В корзинах заметила, что соль, как тяжелая, падает вниз, а жасмин с шиповником остаются сверху. Печально, очень, ну ничего, еще раз перемешаем.
Все, что получалось, мы ссыпали в корзины, застеленные снизу кусками простыни. Конечно, можно было бы в мешок, но где мы, и где мешок. Все равно не дотащим. Корзин в доме нашлось всего пять. Как раз на один мешок. Дальше я не стала заморачиваться и ссыпала все в мешки, из которых, по мере надобности, отсыпали.
С самого утра мы пошли обсыпать периметр вдоль забора смесью. А потом, бабушка нарисовала мне на бумажке разные знаки и заставила меня вычерчивать их во дворе, а потом засыпать их же готовой смесью. Конечно, смеси нам той, что вчера смололи, не хватило, и все эти действия заняли почти два дня. А еще я спросила бабушку про огонь. Ведь почти во всех легендах и сказках, что рассказывал Фир, всякая нечисть очень боялась огня. Бабушка не знала ответа, но сказала, что ночью можно будет попробовать, если до нас все-таки доберутся.
Добрались.
К обеду, вокруг нашего двора можно было уже наблюдать оживление. Казалось, что человек сто столпилось вокруг забора, и зазывают нас. На чердак мы с бабушкой забрались, когда уже полностью стемнело. Так как у нас хорошо был освещен дом, то под забором легко можно было рассмотреть страшных монстров. Бабушка сказала, что это и есть дикие метаморфы, их истинное обличие. Если раньше они были похожи на людей, то теперь с людьми их спутать было уже очень и очень сложно: черты лица у них заострились, руки вытянулись, доставая почти до колен, на руках появились гигантские когти, хорошо заметные и с такого расстояния, а в глазах у них появился огонь…
И мы решились попробывать, вдруг сказки не врут.
На чердаке уже было все готово. Пока я мучилась во дворе со странными знаками, бабушка все приготовила. Конечно, она не могла притронуться к моему луку, Фир запретил, еще, когда мне его подарил, но вот тряпочки и чугунок с готовым огнем, были готовы. Стрелы я разложила по пять штук. На них быстро намотала кусочки готовой тряпочки, недалеко от наконечника, так, чтобы стрела вошла в тело, и огонь коснулся монстра. Всего у меня было тридцать стрел. Я посчитала, что пять стрел, для создания паники в рядах монстров, еще можно будет выпустить, а дальше, скорее всего, они начнут уклоняться, так как поймут, что к чему и откуда. Тут же стояла специальная чаша с углями. Мои стрелы не горели и никак не портились, если, конечно, их не сломать, да и то не каждому по силам будет, а так они должны были сами возвращаться в колчан.
Всунув в костер пять готовых стрел, я выглянула на улицу из небольшого окна, прицелилась и поняла, что одежда очень мешает, придется ее снять, так как рукава мешают целиться. Я осталась в одной тунике с короткими рукавами, да и на руки бабушка заставила надеть перчатки Фира, чтобы руки не пожечь. Целится во что-то жизненно важное я боялась, да и рука не поднималась на такое. Я выпустила первую стрелу и задержала дыхание. Вспыхнет или нет?
Это действовало. Они действительно вспыхивали как солома. Не знаю, оставался от них только пепел, как говорилось в книгах, что читала и историях, что слышала или что-то еще, но вот панику я им устроила точно своими пятью стрелами. Причем пятая, похоже, была лишняя, так как монстр увернулся или я промазала. Я побросала все стрелы в чашу и, схватив в руку не глядя половину стрел, бросилась к окну напротив. Мой расчет был на то, что с другой стороны они не видели полета стрел и еще не предупреждены. Тут мне удалось попасть раз шесть, причем, я сначала выпустила несколько стрел в одну точку, а потом стала стрелять в разные стороны. Такая тактика сработала. Так я простреляла во все четыре небольших окна в крыше.
Когда стрелы закончились – мне пришлось подбивать итоги и заново все готовить.
Пятнадцать монстров из тридцати стрел. Все стрелы вернулись, но без намотанных тряпочек.
Намотав опять тряпочки, я повторила всю процедуру. Я сначала стреляла в одну какую-то группку, а потом пускала пару стрел вокруг. Такая тактика почти перестала срабатывать, и во второй раз попасть удалось всего в десять монстров.
Бабушка, пока я перематывала кусочки тряпочек на стрелы, считала потери в рядах метаморфов. С каждым разом мне все труднее и труднее было в них попадать. Они крутились и уворачивались.
До рассвета всю процедуру нам удалось повторить еще четыре раза.
В общем счете, итоги за ночь представляли собой около пятидесяти монстров. Семь стрел так больше и не вернулись. Руки от огня были защищены печатками, а вот пальцы я обожгла, да и руки повыше тоже. Там были волдыри и некоторые даже полопались. По своей глупости получила ожог на внутренней стороне руки – недалеко от локтя, и на щеке – попробовав держать зажженные стрелы в зубах, а еще наступила на один из угольков, которые в спешке убирала, перевернув чашу. Как я не спалила дом, я не понимаю. Но знаю точно, что за ночь эти монстры пострадали основательно, да и взломать забор они так и не смогли, вернее, смогли бы, если бы мы их не отвлекали. Утром я смогла рассмотреть наше окружение получше. Приблизительно на треть оно состояло из наших знакомых. К сожалению, бабушка не знала, действительно ли это наши знакомые, вернее, не знала, что случилось с ними, то ли их просто захватили, то ли приняли их облик. Я очень надеялась, что никто из наших знакомых не пострадал, и это просто такой облик чудищ, а не Луника с Ульяной…
Вниз я спустилась жутко усталая. Бабушка обработала мне ожоги, покормила и отправила спать.
Еще в тот день, как ускакал Фир, в доме, в бабушкиной комнате, под ее кроватью оказалась крышка подпола. Вниз вела лестница. Там был целый склад продуктов и бочек. Причем, там было все. С одной стороны всю стену занимали полки. На них были: и пирожки, и супы, и каши, и чашки, со столь любимым мне и Фиру шиповником, и зажаренные в печи или на костре куски мяса, и корзинки с ягодами и фруктами. Даже, столь любимые мной сыры были.
Вдоль другой стены было расположено около десяти больших бочек.
– Смотри, Кьяра, в этих семи – вода, а вот в этих – компоты из лесных ягод. Они кисленькие, легко утоляют жажду и прибавляют сил. Все те продукты в безвременье. Они свежие и горячие, как будто только приготовлены.
И еще, все утренние и вечерние умывания-купания, теперь предлагалось проводить с помощью мокрой тряпочки. Намочил, помылся, и очистил с помощью магии. У бабушки тут имелись специальные чистящие амулеты. Одно касание грязной вещи и вся грязь исчезает.
Вот такая у нас теперь стала жизнь.
Во сне мне снилось, что Фир, наконец, приехал и монстры, испугавшись его, разбежались кто куда. Снилось, что больше не нужно есть из погреба, что можно опять идти гулять в лес. А еще снилось, что Киш стал совсем большой и летает.
Последние две ночи были слышны вой и крики диких животных. Они все ближе и ближе приближались. Было очень страшно спать одной, и я теперь спала рядом с бабушкой. Конечно, у нас в лесу водились дикие животные, но они никогда не подходили так близко к жилью людей. Да и в лесу вели себя не столь нагло, стараясь обходить человека десятой дорогой. Да и, вообще, их присутствие не вызывало тех чувств, что я познала ночью, увидев только с крыши этих чудищ, что так старательно нас запугивали последнее время.
Так продолжалось еще несколько дней и ночей, но, сколько бы мне не удавалось попасть в этих диких, за день их количество все равно восстанавливалось, а то и возрастало.
От забора остались одни воспоминания, но все равно они не могли пересечь пока невидимую черту, где был ранее забор. Во двор я теперь боялась даже выглянуть.
Бабушка сказала, что это Фир постарался, но, к сожалению, и этой защиты надолго не хватит, в действенности же нашей смеси она была уверена, но все равно это должно остаться на самый крайний случай. И она все еще надеялась, что приедет Фир и со всеми быстро справится.
На третий вечер бабушка достала откуда-то шкатулку с какими-то кулончиками и цепочками, и навешала на меня все эти украшения. Теперь у меня на каждой ноге и руке было по четыре, хитро сплетенных цепочки с маленькими колокольчиками и бубенчиками. На шее прибавилось два кулончика. Один – в виде полого шара, сплетенного из серебряных ниточек, внутри которого был свет и ниточки серебра как бы удерживали этот свет внутри, не выпуская его, но свет пульсировал, и местами, время от времени, прорывался особо настырный лучик. Второй кулончик был просто розовый прозрачный камень с нарисованным каким-то животным внутри, то ли волком, то ли большущей собакой, и тоже был оправлен в серебро.
– Малышка, пообещай мне, что бы ни случилось, ты никогда не снимешь то, что я сейчас на тебя одела, кто бы и как ни просил, что ни говорил. Пообещай.
Такой серьезной бабушку я еще никогда не видела. Стало совсем страшно, я чувствовала, что что-то должно случиться, что-то плохое, и она это знает и потому говорит всё это. Я и раньше готова была ради нее и Фира на все что угодно, а теперь и подавно.
– Хорошо, бабушка, я обещаю. Я никогда не сниму по собственной воле ничего из того, что ты на меня надела, а если кто-то захочет силой снять, то буду сопротивляться.
– Не переживай, силой это с тебя не снимут. Просто не смогут. А теперь, давай ложиться спать.
– Но как же стрелы и чердак?
– Не нужно, малышка, в эту ночь спи. Фирантеринель не успел – теперь наша очередь. Спи, – и она подмигнула мне.
Я никак не могла заснуть. Из-за волнения за Фира, и криков и воя животных почти что у нас во дворе. Иногда даже было слышно, как они скребутся в остатки забора. Было очень страшно. Бабушке надоело слушать мое нервозное состояние, и она меня заставила выпить чашку с горячим напитком шиповника и каких-то травок. Что там были за травки, я не знала, но практически сразу же уснула.
Разбудила меня бабушка за пару часов до рассвета. Вой и крики животных стали настолько слышны, что я поначалу подумала, что они прямо надо мной сидят, и как они меня только не разбудили.
Бабушка была вся бледная, под глазами у нее виднелись синяки, да и выглядела она совсем страшно, за какую-то половину ночи она стала совсем дряхлой высохшей старушкой.
– Слушай меня внимательно, моя маленькая Кьяруська. Садись, я тебе заплету волосы. А потом ложись на живот, я тебе буду рисовать на спине защитные руны, а ты слушай.
На голове мне бабушка заплела сбоку три тоненькие косички, вплетая в них яркие небольшие перышки, бусинки, и яркие веревочки.
– Мышонок, эти три косички – они не простые. Они статусные. Они покажут знающим кто ты, и к какому роду принадлежишь. Все события твоей жизни будут на них отражаться так же, как сейчас отражены в них жизни твоих предков. Я должна была тебе их заплести только в шестнадцать лет, но времени у нас потом может уже и не быть, так что послушай меня. Они не простые. Как только я защелкнула на них последние бусинки, они перестали расти с остальными волосами. Они будут расти очень медленно. Тебе их не придется переплетать, чтобы не случилось, они останутся в таком же состоянии, как и сейчас. Со временем на них могут появляться новые и новые украшения. Где-то за десять лет они отрастут всего на пару сантиметров, так что, не пугайся. Ну вот, с волосами закончили.
Я легла на живот и оголила спину. Бабушка взяла золотую краску и принялась рисовать на спине. Было щекотно от тонкой кисточки, и еще, краска, высыхая, начинала жечь, не сильно, но вполне ощутимо. После спины настала очередь груди и живота, кистей рук и щиколоток. Потом были ладошки и ступни, а напоследок, бабушка нарисовала какой-то орнамент у меня на лбу.
– Значит, слушай меня, маленькая. Как только я закончу – ты должна будешь уйти. Не плач, маленькая. Все хорошо. Послушай меня внимательно. С Фиром что-то случилось, раз он так опаздывает. Скорее всего, это была ловушка. Но ты не переживай, я уверена, что он со всем разберется и приедет, вот только может быть поздно. Их слишком много. Защита может не выдержать, она уже на пределе. Поэтому тебе придется уйти. Когда я закончу, то эти руны на твоем теле скроют тебя ото всех ненадолго, но тебе хватит времени уйти. За это время ты должна уйти как можно дальше и спрятаться. Пойдёшь через лес до гор. Когда подойдёшь к горному хребту – бери влево и иди, иди, пока не дойдёшь до озера. Оно находится возле самых гор, ты его, думаю, ни с чем не перепутаешь, оно почти прозрачное и подходит под самую гору. Ты должна будешь нырнуть в него, помнишь, как тебя Фир учил. Только нырять нужно будет глубоко. Киша призовёшь, помнишь, как вы с ним баловались все прошлое лето. Он не ныряет, а тебе он понадобится, маленькая, он тебя защитит всегда. В горе есть проход. Он был давно затоплен, о нем мало кто знает, тебя там ждать не должны. Они боятся воды. Выплывешь ты по ту сторону в пещере, она очень холодная, как и вода, но у нас нет выбора. Вынырнешь – выпей настойку для согрева. Обязательно выпей, иначе можешь умереть от холода. Ты должна сбежать. Ты должна выжить, пожалуйста, выживи… – бабушка ненадолго замолчала и всхлипнула, а через некоторое время продолжила. – Постарайся до пещеры не останавливаться надолго. В пещере, когда вынырнешь, куча всяких ходов, проходов, там легко потеряться. Чтобы выйти, тебе нужно всегда идти по правую сторону. Сразу возле озера, как подойдёшь к стенке, клади правую руку на стену и иди, ведя ею. Как только под рукой почувствуешь проход – сворачиваешь и так до выхода из пещер, они очень коварны, и легко не заметить хода. Не убирай от стены руку пока не выйдешь и постарайся не отдыхать пока, там темно, и легко потерять направление, даже если на пару минут сядешь отдохнуть. Я тебе положу в склянках восстанавливающий чай, он тебе не сильно-то поможет восстановить силы, но спать перехочется на какое-то время, и ты сможешь выйти из пещер. По ту сторону гор будет опять лес, он почти такой же, как и наш, но там море ближе и теплее, там деревья будут выше, да и сам лес побольше будет. У тебя около недели уйдет, чтобы пересечь лес и выйти к морю, там увидишь вдалеке на берегу город, он-то тебе и нужен. Там есть Магическая Школа, иди туда и поступай, там тебя не смогут достать. Фир приедет к тебе и заберет. А на праздники, когда будут каникулы, вы приедете ко мне. И, малышка, скрывай свою историю. Никто не должен знать, что ты убегала от охотников. Скажешь, что жила в небольшой деревушке вблизи от города. Тебя охотники могут и так выследить, или свои же друзья продать охотникам из зависти или конкуренции, а так, пока не пойдёшь в Академию, твою реальную силу никто не узнает. Ну вот, чуть осталось.
– Зачем они за мной охотятся?
– Сила, Кьяра, им нужна твоя сила. Они почувствовали силу, и пошли по твоему следу, обычно они находят таких магов как ты – необученных и выпивают. Мало кому удается выжить. В городе не снимай плащ – твои глазки выдадут тебя сразу, пока не попадёшь в Школу, избегай всех. Руны тебя скроют, но если охотник даже случайно тебя коснётся, то руны на него перестанут действовать. И кого бы ты по дороге не встретила, не дотрагивайся до него, и старайся не разрешать до тебя дотрагиваться. Будь то Луника или Фир. Нужна ли им помощь, даже если они все будут в крови – не подходи. Фир, если тебя увидит, то сразу узнает и покажет свой родовой браслет. Родовые украшения метаморфам не по зубам. Слушай внимательно и запоминай, этого не будет ни в одной книге. Есть такие существа – метаморфы. Они могут принимать любую форму. Становиться любым живым существом. Так вот, когда-то давно, когда Темная Марьяна пыталась захватить мир, она заражала их тьмой, после чего они становились охотниками и ее верными слугами. Более безжалостных и жестоких охотников не сыскать в мирах. Но они не все такие. Многие из них смогли сбежать и остаться сами собой, но те, до кого добралась Марьяна – у них не осталось шанса и они уже себе не принадлежат. Они заперты внутри себя, обреченные наблюдать своей светлой душой за зверствами своего темного тела. Но и тут они сопротивлялись всему темному, сражались до последнего, и единственное, чего им удалось добиться, это того, что теперь темные метаморфы не могут сами без приглашения войти в дом или двор, но и то, всего какое-то время. Это они сидят вокруг нас и не могут войти, и просятся, и просятся. Им нужна твоя сила, чтобы выжить, на взрослых волшебников у них не хватает силы, а вот детей с магией и простых людей они могут одолеть. А еще, они взяли уже твой след, след твоей магии, и теперь их почти не сбить с курса. Ну, вот и все, малышка, одевайся. Я тебя люблю и верю, все у тебя получится. Передашь Фиру, что он ни в чем не виноват и что с него поцелуй за все. Я все-таки выиграю, наконец. Фир за тобой приедет в Школу и заберет, я знаю и верю в это… Да, и поцелуй его за меня, и передай «спасибо». Все же он волей-неволей выполнил то, что я просила, да еще и проиграл наш спор. Пусть не печалится, все так, как и должно быть…
