Наталья «TalisToria» Белоненко
#ВКвадрате, или Третий – не лишний…

Интееееерсно, как он оценит все это – теперь?

– Ну просто… Родители – они влюбились друг в друга подростками, и на всю жизнь. Они у меня – как сказочные герои – диснеевская любовь.

«…и говорит он о них – словно б о вымышленных героях.

Теперь. Тогда в первый раз – он еще пытался вклиниться в эту мембрану…»

– Они все еще вместе?

– Ну конечно. Куда они друг от друга? Денутся.

Она так и думала.

– А что же с братиками-сестричками? Почему они по любви не создали большую семью?

– Ну они… такие… – она заметила, «у меня» – не прозвучало… Уже знакомое «за скобками» из сегодняшней беседы… – они друг для друга…

«Все так. То же самое проскакивало и 7 лет назад. Только в чуть более «воспаленной» форме. Улеглось, значит. Подменилось».

– 3й – лишний? – обнаглела она в лоб.

– А Вы – провокатор. Я – взрослый мальчик, надеюсь, это заметно.

«без «УЖЕ» – обошелся.»

– У них все хорошо, я рад за них. Правда. – моментально заледенел он. – наверное так и должно быть в жизни – когда двое – всегда друг для друга. У меня так – уже не получилось.

– Ты пытался? – кинула сомнение она.

– Ждете, что скажу, что старался и облажался? – невесело усмехнулся он, – что переоценил свои силы и возможности? Может, и так.

«… Или изначально обречен на отторжение непонятых идиллий?» – дополняла она себе.

– А может, это у них там – своя аномалия. Их право. А у меня – свои.

«О, как заговорил. Философ, принятие на полную мощность… Зато мы ластимся к друзьям, да? Как бродячий щенок. В поисках эмоциональной близости… И физического принятия.»

Холодность к женскому полу, недостаток мужского начала…

Да уж, странная девиация для максимально благополучной семьи: ни ласки матери, ни выраженной роли отца… Ребенку, рожденному в любви. В любви на столько прочной, что непроницаемой.

Кстати, она видела их – всегда вместе, вдвоем. Стройная экзальтированная деловитая блондинка без возраста, и модный стильный брутал – этакий Дэвид Бэкхем шатеном – часы, очки, бородка… Нарядные как на первом свидании – пожизненный конфетно-букетный период! Красивые, приятные, интеллигентные люди. Очень ухоженные и устроенные. Барби и Кен. Облицованная отчужденность, когда никто больше и не нужен. Никто… У них – своя сказка. И правда, странные формы бывают у любви.

А ему – всегда приходилось подождать и понадеяться на внимание, в очереди за этими двумя друг к другу. Взрослый, да? И всегда был?

Мальчик и тогда был предоставлен сам себе, и немного – нянькой родителям.

А потом нашел свою «стаю». Подхватило течением, и понесло. Благо, что хоть, похоже, хорошим течением…

Хотя… как знать?

Разве он в состоянии объективно оценивать их? Разве мы способны быть до конца объективны к своим создателям?

– Все понятно.

– А мне – все еще нет. – освоился он.

Но она знала, что нельзя копать без запроса. Когда-нибудь они еще непременно встретятся, профессиональное чутье не обманывает. А пока:

Ну ок, для закрепления:

– Небольшой блиц на закуску…

– Давайте.

– Первое эротическое переживание?

– Лет в 5 я показывал девочке писюн. Она мне тоже что-то пыталась показать, но я не понял что там интересного. Ничего же нету… – шкодно пожал плечами гость… – Но девочке я нравился!

Невольная усмешка импульсом пробежала меж собеседниками…

– Первый поцелуй?

– Девочка на меня налетала во втором, кажется, классе. Я сопротивлялся, но со временем – сдался…

Ну же…

– Первая фантазия?

– Хз… Орнелла Мутти из «Укрощения строптивого». Бабушка этот фильм очень любила.

– Сюжет самого запоминающегося фильма для взрослых?

– Ххах! Назар со своей подружкой зажигают в нашем опустевшем вечернем танцзале! У нее были отличные ноги, а белье…

– Собственный первый опыт?

– Валя. Бывшая почти гражданская жена. Начиналось все ооочень красиво.

Нет, ну хоть что-то где-то??

– Финал. Блиц-блиц. Представь пенис.

– Ок…

– Чей представил?

– Ну… свой…

«Ну все. Свободен…»

– Я сдаюсь. Диагноз надо? – немного даже развеселившись, она прониклась симпатией к этому фактурному рекламному образцу. Он отвечал ей тем же, все уже сам для себя успев понять.

– Обязательно. – ослепительно улыбался подопечный…

– Вот как хочешь, не вижу выраженных сексуальных девиаций. Вижу прогрессирующую форму самовлюбленности, не без этого. Такой диагноз устроит?

Впрочем, еще она распознала изрядную подверженность влиянию. Но говорить не стала – это «отдельная история». А может, перерастет. Не глупый ведь. Да и какие его годы.

Хотя?… Но только это – другая работа. А он – больше не придет. Не завтра.

А если б он спросил рекомендаций, она б посоветовала… а скорее – пожелала бы ему… сложных задач. С таким-то потенциалом…

* * *

* * Или…

На выходе его довольного и просветлевшего подхватил на машине неожиданно встревоженный Сашка. И рассказал, что случилось буквально только что. Почему он – вдруг один, и куда им срочно надо к Никитке.

Нечто такое, что они вроде как знали, догадывались, но готовы совершенно не были. А уж как – он-то сам?

Что-то такое, что мгновенно обесценило и обнулило все его, Женины исповеди. Вместе с работой специалистов – мозгоправов.

Нечто действительно важное. Они помчались вслед – чтоб быть рядом.

Теперь никто из них не вздумал бы тревожиться за себя. Теперь их беспокоило кое-что поважнее: состояние друга.

И здоровье еще одного человека. По имени Логинов Кирилл Андреевич.

Как по-новому зазвучало теперь это имя.

* * * Вот и все.

Той же ночью Женя с друзьями сидел на балконе, прям на полу на старом матраце, непривычно растрепанный, неряшливо обмотанный в плед, хоть всё ещё всё такой-же фотогеничный в профиль со своим живописным подбородком, как советское черно-белое фото «в 3 четверти».

и задумчиво смотрел на звездное прозрачное небо.

Думал, как странно жизнь высвечивает одно и то же – по разному. И как все способно меняться в одночасье. Даже отношение к вроде бы понятному, оборачивая задавая одно и то же по-новому… Как жизнь задает вопросы, подкидывает задачки, а потом – ответы.

– О чем задумался, Златик? – прикурил рядом Назар. Хотя это Жене, наоборот, в пору было задавать этот вопрос – ему.

Прозвище "Злат" появилось у Женьки, когда он лет в 16-17 пошёл участвовать командой с учителями в каком то соревновании, но внезапно стал вместе с тем победителем в личном зачёте. Опытные друзья, уступившие ему, но и не помышлявшие соревноваться между собой, неуязвимые в самооценках и уже изрядно принявшие мальца в «своиии», восприняли это на ура, без тени задетой гордости. Искренне радовались его медальке, далекие от ревностных дележек, и с гордостью почти родительской пару раз обронили растерянному и смущенному, почти виноватому в своей бесподобности – утешительное "наш Златик". Так и приклеилось, как символ сохранения части целого "сплава' – тандема. Женя – звучало для него как-то куцо, Евгений в простонародье – чересчур пафосно. К тому же Назар спокойно делил себя на 2 полноценных имени. А в раннюю пору Женя снимал со старшего друга творческие приемчики. Ну, давно…

Женино прозвище, выросшее до порой полноценного приколюшного " Злат", именем так и не не стало, да и до никнейма или творческого псевдонима толком не доросло, так и оставшись кличкой для близкого круга. Но довольно бережно-уважительной, символизирующей ценность этой части группы без тени сравнений.

Так что теперь человек с всегда строгим, официальным, почти академичным серо-русым обликом и типажом охотно откликался на солнечно-золотистые обобщения. Которые никак не конфликтовали с его сдержанно-минималистичной «хай-тек»-природной, и, хоть и припрятанной за достоинством и пафосом, скромностью и простотой. Он просто привык и не вникал. И знал, что в этом обращении друзей не было ни тени глумливости или издевки, просто – своё. Своя гравитация.

Иногда Злат" звучало как "Слад", и какие бы сахарные оттенки в этом ни улавливали посторонние, но для своих это звучало больше знаком качества человека в работе и любом участии. Про то, что у человека – все слаженно, ладится и в ладу. Его почти эзотерическая способность попадать в любой контекст и добавлять «завершенности, последнего штриха» всему, замечалась невооруженным взглядом, делая его всегда уместным дополнением, склеивающим самые смелые идеи. Любой степени неожиданности или разобщенности.

Саша же, оставшийся со своим паспортным именем наедине, нисколько не переживал. Ему – хватало. В Саше было столько Саши, что никак не раздробить на фрагменты.

– Да так. Смотрю в небо… – ответил младший… братик.

– Вдруг там кто-то живет? – ухмыльнулся тут же подоспевший куражный прагматик и циник Сашка. Он в растянутой майке-«алкоголичке» поверх выбивающейся из-под нее к шее «шерсти», небрежно облокотился на распахнутое окно, и кивнул вверх: – Хочешь с ними познакомиться?

Женя задумался… И с присущей ему серьезностью и обстоятельностью покачал головой.

– Не спросонья.

Парни вдруг взорвались общим хоровым хохотом – снимающим всякую усталость – таким, каким встречали все странные ситуации, в которые попадали регулярно. Так Женя нечаянно подвел итог этому дню и нежданно-долгожданным новостям. Он всегда чувствовал себя здесь – семьей, но как сейчас – еще никогда прежде. Посвященный…

* * *

– Ты – такой спокойный… – почти восторженно и чуть тревожно вглядывался Женя в друга тогда, силясь понять, что тот чувствует. Разгадать эту философскую безмятежность.

– Старается не переживать. По пустякам. – как всегда пришел на подмогу «стена» – Саня.

– Думаешь, пустяки? – нахмурился Женя, как обычно ничего не утверждая.

– Пустяки или не пустяки – решит только время. И нам откроет. Когда нужно. – успокоил всех тот, кого пытались успокоить все.

* * * * И еще

А неделей позже они подали заявку на кастинг. Очередной. Все втроем. На этот раз. В конкурс едино-личностей. 3в1, как единый организм.

Все, кто знали Назара Товина и Сашу Левицкого с профессиональной точки зрения, знали их как ребят дерзких, концептуально стильных,

и весьма раскрученных: они умели засвечиваться на всех площадках, куда только могут стремиться прогрессивные перформеры. Но главным козырем их узнаваемости были, конечно, залеты на телек. В своей сфере каждый из них индивидуально участвовал в большинстве проектов большинства телеканалов и порознь и вместе, и уже почти считали это направление – исчерпанным, но…

Но тут Женя, доросший наконец до своего медийного рывка в пучину узнаваемости и жёсткой востребованности, захандрил на почве преследования, организованного брошенной подружкой, а Назар – понял, что новость, которая выглядит бесспорным «приобретением» и прибавлением – не оставит ему былого и былых, по крайней мере в прежней форме… Он уже за давностью лет почти не считал это потерей, но тут было от чего с головой зарыться в новый интенсив. Так пускай будет – профессиональный.

Ну а Саша? А Саша почувствовал новый приступ желания нового вызова!… Или потребности сбежать от своей устроенности. Пока она не слопала его, или не отпугнула. Совсем… Отдохнуть от хорошего. А его друзья и их общие дела – были тем самым нескончаемым приключением, в котором ему всегда удавалось спрятаться от своих сомнений, когда это самое «хорошее», что так манило, и было завоевано таким трудом, вдруг теряло свою ошеломляющую ценность…

Этот проект не был похож на прежние: планировалось не просто танцевальное или театральное шоу, или соревнование, а некое создание музыкального спектакля – трансформера. Набирались не просто танцоры, а персонажи, имеющие отношение к созданию театрализованных художественных, стилистических, хореографических, музыкальных форм и инициации новых жанров.

У них такие эксперименты в арсенале имелись. Один из их «старых» инфернальных тематических номеров – условно «без костюмов, без лиц» – станцованный на камеру, практически одними шеями и кистями на площадке полтора на полтора метра, случайно, с подачи их «ручного» оператора победил на престижном европейском фестивале современного искусства, не ограниченном, кстати, формами искусства. То есть не на танцевальном а на обобщенном и неожиданно масштабном! На столько серьезной работой казалась мимолетная выдумка про пару растяп-«инопланетяшек» с намеком на кукловода под странную «наркоманскую» музычку. На столько она трогала самые абстрактные уголки воображения. Почему так вышло – никто не мог объяснить – магия момента, катарсис, но черные костюмы, круглые очки и шапочки, и минимализированная мимика – так подчеркнули сюрреализм, что номер, увидевши случайно, начинали непроизвольно комментировать вслух «синхронным переводом» даже далекие от искусства люди. Уводило. Все трое не были обделены неким актерским шармом помимо богатого арсенала профессиональных скиллов.

Эти «трое-из-ларца» – «Одинаковыми с лица» не были. Напротив, умело играли на синхроне в контрасте индивидуальностей. Выглядели ровесниками. Всегда! В любом моменте – «важными-заслуженными на пороге зрелости» ли, или ребятней – не важно. Синхрон. (…изация). И каждый странным образом умел казаться лидером в своем аспекте, как бы ни распределились роли. Они как-то странным образом уравнивали и дополняли, а где-то – и сглаживали друг друга.

Но до сих пор это сотрудничество друзей оставалось неформальным – ни контрактов, ни даже устных договоренностей о структуре команды не фигурировало: каждый был сам за себя, пускай и в прочном тандеме. Со своими частными проектами. Кто где преподавал или участвовал дополнительно, кто – в моделинге, кто – эпизодически в кино, кто в театральной режиссуре. Команда была скорей интуитивной, чем осязаемой, пускай и небезызвестной.

Их общая заявка на кастинг нового проекта была воспринята уже почти как новый анекдот: ребята примелькались во всех возможных составах и вариациях, и здесь – тоже. Да, каждый был известен личными проектами, в различных визуальных и медийных областях, но и общий проект засветили неоднократно. Зато они были тремя яркими персонажами с историей, обреченными на успех, очень сработанными. Их общему появлению, не смотря на море сарказма, организаторы были по-правде-говоря рады. Приняли «как своих».

И тут стало понятно, что чтобы снова войти «в ту-же НЕ воду», придется прежде всего обнулить былые заслуги,

и слиться в новую форму персонажа. 3-голавого дракона, который что б ни говорил по отдельности, но двигается всегда в одну сторону. На практике это означало обнулить даже свои засвеченные брэнд-имена. По крайней мере 2, чтоб уровнять их с 3м достойным.

В поисках своего брэнда парни давным давно начали складывать буквы. Своих имён. Чтоб где-то подспудно оставаясь собой, сохраняя себя, стать и новой формой, презентацией столь желаемой зрителем Сказки. Героями Мифов и легенд, на создание которых вполне способны.

Так для начала ребята сложили каждый себе псевдонимы с оглядкой на паспорт. И обозначились ими теперь не только на соревнованиях, но и в личных соцсетях. Вскоре эти никнеймы знали вс и в широком медиапространстве:

Видоизмененное и спаянное Серебристое звенящие «NazarTevin» – смягченное беглостью, с ударениями на 1й и 1й слог – звучало как персонаж компьютерной игры или утопической футуристической кино-реальности. Одетый в скафандр, непременно, с холодным иррациональным оттенком странно остриженных волос. Так лидеру удалось исключить из медиапространства первое имя, чуть изменить фамилию, и стать аватаром самого себя – как ему всегда и хотелось. Вне возраста, географии, вне реальности. И нет больше никакого Никиты Валерьевича Товина, есть яркая модификация

Другое нехитрое сокращение имени с фамилией дало поистине эпичное «Sa-Lev». Так-же с ударением вначале, оно – напротив, отдавало чем-то средневековым, рыцарским. Монументальным, как крепость, что будто б маячила за ним в дымке горизонта… И самодостаточным, хоть и хотелось добавить тут-же: "из клана бешеных псов" с каштаново-рыжей гривой (пускай и только челки)… Так жёсткий лишь внешне Александр Витальевич Левицкий пошел похожим с другом путем, но с совершенно иным результатом.

Подумаешь, изменение или сокращение.

Но на этом эксперименты с арифметикой букв не закончились.

Еще недавно совсем застенчивый и приватный «3й» – взял модифицированное прозвище, данное первыми, и скромно дополнил его своими инициалами. Альтер+максимальное сокращение. Так Евгений Юрьевич Смирнов превратился в «Слад*с», обманчивый в звонкости звучания – «Злат/Слад». Итог: «Slad.eS» – с нечитающейся, на американский манер "е" – кратко и емко, облегченно, модно-стильно-молодежно, под таким лейблом продавать можно что угодно, желательно с фитнес-уклоном. Ник звучал нейтрально, как его сероватый, будто чуть мелированный оттенок стрижки,

и уверенно, как связующая нить времён и точка актуальности, в центре и в фокусе. Или мимимишно, если ненароком прочитать потерянную букву – Сладис.

Как 3 времени, 3 крайности и противоположности. 3 краски, каждая из которых на своем месте и в своей роли. И при этом в созвучии, то есть в циклической гармонии взаимодополнения.

Игры, в которые играют люди…

Осталось все это соединить. И предложить на пробу.

«Na-Sa-Je». На-Са-Жж зазвучало очень по-французски, но вскоре всё усвоили, как произнести по-русски. В этом читалась и незатейливая честность, ведь соединены просто начала имен, но тут же – мелькала и смесь жанров, и даже немного – тактильное обещание. Нечто большее за простотой.

Ребята будто знали, как легко будет подхвачен общий ник. Как легко они станут для всех – Насаджи, Насажики.

Правда, некоторые на проекте знали их как Комбо – «Пьеро», «Тотошка» и «Незнайка», как вскоре их в одной из сценических версий узнают многие.

Вскоре они с блеском проскочили эфир-кастинг, не оставив по себе вопросов – драматургию с их взятием в состав участников пришлось даже несколько форсировать и накручивать искусственно. Еще пару недель подготовки, и масштабные Non-Stop-съемки. Несколько соревновательных этапов. То, к чему всегда приходишь с долей прагматизма, с мыслями о личном бренде и коммерческой выгоде, о прибавке к узнаваемости с обязательным практичным фитбеком,

потом незаметно вовлекаешься как в захватывающую игру, авантюру, и далее – просто горишь, отдавая море сил и нервов, как будто все – по-настоящему.

Поняв, что готовы морально и физически к подвигам и взлетам на любые высоты, ребята на недельку разъехались предварительно отдохнуть кто куда. Назар отправился помедитировать в Индию. Чтоб принять и отпустить – все то, что жизнь ему вручает и забирает. Саша – с любимой Дашей в Париж – напомнить друг другу о романтике, слегка потускевшей за 3 года совместной жизни, а Женя… сдал билет на одного в Хорватию, и впаял слегка потерявшей голову и внезапно остервеневшей Вале, переставшей узнавать своего послушного тихого покладистого малыша, судебный запрет на приближение к нему. По другому он так и не смог объяснить ей, что это – не нелепая ссора на почве логичного после 3х лет отношений начала совместной жизни и сопутствующего кризисы, который надо срочно преодолевать, а окончательное решение, полностью себе обоснованное, в которое не надо вовлекать прекрасно принявших его когда-то своих родителей и друзей а так же его родителей, педагогов и двоюродных бабушек.

* * * * *…немножко…

Полина Гагарина – Смотри.mp3

На съемки в первый день парни приехали знатно просветленными:

Назар – примирившийся со своей новой участью и связанной с этим странной развязкой отношений, которые не мог развязать уже много лет,

Женя— смирившийся с тем, что он теперь «подлец» (дословно), зато вырвавшийся из неволи, лишь сейчас осознавая то, что не осознавал 3 года,

а Саша – вдруг после романтичнейшего путешествия внезапно порвавший с любовью всей своей жизни. Без всяких сомнений. Сказал «догорело»

* * * * * *…множко.

Полина Гагарина – Спектакль окончен

А, да, еще Женя после почти удавшейся попытки решил отказаться от идеи попробовать профессиональную шлюху. Знающие пообещали ему, что телепроект-соревнование – тр@#нет его крепче…

Отряхнувшись от каждый своих застарелых душевных метаний, на пороге очередного совместного приключения, заряженные на испытание и новизну, они встретились, обменялись новостями, и по-мушкетерски, хоть пока и без Дартаньяна, решили направить свои высвободившиеся ресурсы и всю сосредоточенность всецело в предстоящую работу…

И понеслоооось…

Полина Гагарина – Драмы больше нет

Часть 2. Кувырком. Или Конец начала…

Глава 1. Оп

* Служебный нероман

Он отложил телефон.

Сообщение прочел, но оставил неотвеченным. Это не должно его больше трогать. Хватит. Он – вышел из «игры».

У него – другие заботы.

Полным ходом шла подготовка к предпоследнему шоу. Финальная часть «марафона на выживание» длиной в 2 месяца. Назар в люююютом бордово-сиреневом рэтро-фраке в густых крупных блестках на голое тело носился по скудно подсвеченной сцене. Хореограф всего-что-только-можно, вникающий в «продакшн» своих и чужих, и соооовсем чужих номеров с неистовостью мистического фавна, он только что вернулся от доктора – третью неделю беспокоила подвернутая лодыжка. Зато продюсеры разрешили ему засветить в эфире разукрашенную (пожизненно) грудь. И он даже не думал, кому это должно было ой-кнуть – там, в её широкоформатном тв,

…В который он никогда не заглядывал живьем рядом.

Правда, уже не думал. Как это бывало раньше. О произведении впечатления, елейных словах ностальгических отсылках. Ему подобных оценок и тут в реальном времени хватало…

Мирослава Кочева – Выключи свет (Голос #10).mp3

Работа подхватила, и просто несла его в хаотичном потоке «сделать красиво». Идея ради идеи. Так, чтоб и через 3 года вспоминали… Как он тут уже делал прежде… Рядом, хрупкая, но исполненная прицельной пристальности, ровно с той же целью в тени кулис стояла Tanya Sheyker – наставница, постановщица, исполнительница – начальник и коллега, и судья в одном лице, а так же – старая добрая знакомая. Танечка.

Tiga & Zinterius – Sunglasses At Night.mp3

Сейчас в полумраке она была похожа на ту самую «девушку бонда» из стааарого музыкального клипа этой электронной группы, что в анфас и профиль несвоим голосом декламировала манифест-песню в красном свете фонаря. Нежная и деловитая, чья прелесть нивелировала всю жесть окружающего мира, звучащего будто б из её уст, а на её фоне, в искаженном дерзким цветом полумраке, происходили События – тайны темных теней. Будто она взирала на все снисходительно и строго как повелительница этого сюра.

Но только дальше по сюжету стихия захватывала её саму неоновыми красками. Как пленницу.

Старая добрая знакомая, она давно в пределах досягаемости пары шагов и слов. Но именно здесь, сейчас, на расстоянии, её хотелось назвать привычным псевдонимом – Трэя, несмотря на то, как далеко сейчас они оба находились от своего идеалистического кадра – от сказок, в которых они – сами рассказчики.

И все равно в ней всегда остается немного этого, несмотря ни на что, ни на какие панибратства коллег: небожительница, упавшая с Олимпа. Растерявшая суперсилу, но не сломленная. И не простая, какой бы ни казалась.

Суперсилу сейчас растерял и её немного сникший гордый взгляд королевской особы, и голос, превращающий тебя (ну или не тебя) в кролика.

…Или в нерадивого ученика. В его конкретном случае – в отличника.

Ее голос под стать её движениям – неспешный, доходчивый, укачивающий, сосредотачивающий, замешивающий в себе приятные концентрации прозрачного алкогольного коктейля с оттенками вкусов и цветов, одновременно убаюкивает и проникает. В тебя, в суть, в настроения. В дело на результат. В нем – умелость и мастерство, замаскированные подростковой капризностью. И лишь редко как сейчас – доверчивостью. Помощникам.

А энергетика – как у того неоново-зеленого женского мини-силуэта в строгом костюме с хвостом из того-же видео про «солнечные очки в ночи», и изысканными балетными движениями. Когда-то именно этот клип по тв разбередил в нем еще ребенком желание танцевать. Быть частью этого мира, и найти Её. И режиссировать, играя со свето-тенями и оттенками. Повлек в мир танцев и иллюзий.

И вот он здесь.

А она – там. Или не она…

Но за кадром всё немного прозаичней. И все меньше интриги, или неизвестности.

Бойкая Сочинка Татьяна Бессонова еще несовершеннолетней балеринкой лет 20 назад уехала по приглашению в Европу, танцевала в Берлинском Оперном и одновременно смело снималась в шифоне для глянцевых журналов и весомых брендов, балансируя на грани несовместимого. Вскоре родила сына от очень неизвестного очень випа, вернулась танцевать, и через пару лет вышла замуж за Швейцарского чиновника. Не дожидаясь театральной пенсии, создала свой балет, выйдя в сама-себе-Примы собственного блестящего мирка, и много лет уверенно и со вкусом наращивала авторитет смелой постановщицы, покоряя конкурсы и проекты, оставляя за собой шлейф поистине волшебницы. Где-то накануне 10-летнего свадебного юбилея сбежала от пафосного благоверного – с богемным художником лет на 10 младше её, и чуть не вышла за него замуж в прямом эфире на багамских островах. Но фамилию как бренд оставила от первого брака. Ей нравилось отсылка к смешиванию смелых ингредиентов. И к Шику.

Теперь за ней неуёмно следовала репутация утонченной, в меру эксцентричной капризной нуар-дивы, которой можно простить всё. «Белоснежки», которая ведет за собой локомотив творческого бизнеса, но при этом и сама порхает бабочкой над сценой по особым случаям, сама себе Брэнд – принцесска с коготками дикой кошки. Птичка высокого полета. Ее нежный поэтический облик умело маскировал

и археологические пласты авторитета и опыта в своей сфере, и известный отвязный нрав «наотмажь» хваткой бизнес-лейди, которым она порой никого не щадила правдой, умело приправленной детской улыбкой;

и возраст, на цыпочках подкрадывающийся к 40. Тем не менее она всегда была чуть высокопарно, по-аристократически изысканной, по-творчески впечатлительной, меткой в деталях, справедливой, мастеровитой, пронзительной, и умела подать себя роковой обольстительницей. Если нужно для дела. Дива.

Пускай и не в кулисах на 10м часу работы, под полночь. С забранными в хвостик волосами и обликом потерявшейся девочки.

Когда-то он мельком наблюдал ее «решалой» в пафосных и раскрученных проектах за рубежом – всю такую классическую, почти мистически красивую и возмутительно заслуженную. Далекую как мираж – и географически, и стилистически. Потом она объявилась тут, в их лихом мейнстриме,

и тут-же злобно засудила со своих высот несчастного теле-дебютанта Сашку. Еще пацана, в той его первой медиа-попытке пару лет назад. И кто её просил так придираться со своих классических высот??

Кааааак же уязвленный нежданным провалом Сашка нес на неёе, надменную пафосную фарфоровую стерву в унылых квартирниках под пивас! Уууу! Другой бы после такой прилюдной «порки», наверное, и не сунулся б больше. Но только не Саня, тот – креееепко закусился. На реванш. Потом, через год-другой – поработал с ней, и очарованно поутих.

Несколько месяцев он тогда использовал данный ею хлипкий второй шанс – терпел показательные словесные трепки, бронибойную критику, на которую всегда до того плевать хотел… Но тут было не так просто рикошетить привычным пофигизмом и здоровой провинциальной наглостью, которая выручала не раз. Когда говорит Онаааа… Богиня, убивающая и взглядом и словом, даже сквозь экран. Та, чье слово – буквально имеет ВЕС! А взгляд – как летящий кинжал. Ох как тонизирует!

От раза к разу бедный Сашка терпел, и уныло побито плелся вперед, снова и снова пытаясь встрепенуться и что-то ей доказать. Свою состоятельность, хотя её так бесила его нарочитая, неуклюже прячущая перепуг, нахальноватая самонадеянность. Она упрямилась, надменничала, играла в свои жестокие ведьменские игры,

но потом всё-же сдалась, и сменила профессиональный гнев на милость. И похоже, сделала это в самый ключевой момент: не сломала – вытащила. Из него все, что можно было. На тот момент.

В тот раз Сашка протащил его, Назара, на один из эфиров «по блату», и Татьяна, вместе с прочими, высоко оценила их тандем, а равно – и заметного помощника-дружка-постановщика. Ее меткий глаз сверкнул, и Назара молниеносно позвали постановщиком на следующий сезон. Он подумал…

И пришел, но – участником. Решил, что медийность в максимальном масштабе – ему не повредит. Меньше статуса, зато больше мелькания. Его уже знали и ждали. Взяли типа как Спешал Гест, как «своего». Несомненно, Саня, дерзкий первопроходец, битый как бродячий пес, буквально внес его в проект – поспособствовал такому теплому приему, но и он сам участником – не оплошал. Теперь вспоминать, что на заре Истории пару лет назад забраковали самого Назара Товина, тогда еще с другим именем и цветом волос, было как-то даже неудобно.

Назар – Алыверды – позвал в поддержку в свою очередь Саню, напомнить о нем целевой аудитории, они «светонули» названием своей школы, на котором потом не плохо поднялись – на видеороликах, сотрудничестве, рекламе и «классах» для учеников. Где-то там они впервые «засветили» и Женю. Татьяна заметила его сразу – меткий глаз опытной продюсера никогда не пропускал породистых ребят. А её собственная порода и великолепие позволяли ей с нарочитой дерзостью как казнить, так и миловать – не стесняясь эпатажных заявлений, напоказ.

Впрочем, ничего удивительного. Женя всегда был козырем. Хороших шулерОов.

Сейчас Таня, столь склонная ко всякого рода театральностям, пафосу и экспрессии, стояла бледная в огромном сером свитере в затемненном уголке, и с кем-то неспешно негромко беседовала по делу, совсем не улыбаясь своей отфильтрованной чистой магией. Обычно сияющие бордовыми оттенками сочные губы – не тронуты косметикой, как и ясные светлые глаза, столь контрастные с каштановой прямой челкой. Темные волосы, обычно идеально оттеняющие безупречное кукольное личико той, кто умеет себя подать на уровне почти сюрреальности, небрежно откинуты назад. Рабочий процесс. Ничего не успеваем, ничего не готово, все валится из рук. Получается или нет – уже ни черта не понятно. Как и каждый раз перед съемками. Она устала.

Назар иногда останавливал на ней взгляд, и в суматохе его накрывало странной уверенностью: «прорвемся». Он встречал уйму властных женщин, но только теперь понял, что такое – сильная. По-настоящему. Ей – всего лет на 10 с хвостиком больше, чем им с Сашкой. Её знает весь мир. Она – настоящий их друг. И мастер своего дела – шоу. Они знают это – теперь – потому, что они с ней – на одной стороне. Они – за одно. Они давно друг друга «раскусили», и сроднились своими творческими началами. И она теперь – с ними. Свояяяяя…

Женщина без возраста, вне границ и преград, вне реальности.