Тезей и Ариадна. Нить любви – Наталья Павлищева

«После того, как Навзикая вступила в естественные отношения с быком, у них родился Минотавр», – буквально такое объяснение было услышано от греко-русскоязычного экскурсовода. Да, граница между «естественным» и «культурным» была весьма условны. Знаменитые критские игры с быком еще, возможно, не дрессировка-коррида, а общение равных с равным. Все было тогда возможно. Ведь и Прекрасная Елена, виновница Троянской войны, вылупилась из лебединого яйца. Люди еще не стали «субъектами» по отношению к природным «объектам», часто было наоборот.

Бесконечные минотавры, тритоны, кентавры и прочая – как яростный порыв к освобождению от «натуры». Но можно ли убежать от природы. И – зато как поэтично! В отличие от постного ближневосточного морализаторства, мифы Античности прекрасны в своей жестокой аморальности. И боги, и герои древности руководствовались иной «логикой», нежели современные люди. И жили они рядом: боги, герои и просто люди. В этом была своя прелесть, но и издержки имелись не малые. Вот красавица Ариадна – сестрица того самого человеко-быка. Она спасла своего героя, полюбив; Тезей везет ее «знакомиться с родителями», счастливый сказочный конец? Не тут-то было! Страсть Диониса оказывается сильнее. (Рассматриваю картину прерафаэлита). Бог вина и оргий похищает девушку – как отказать богу, пусть пока богу «с маленькой буквы». Правда, в других вариантах мифа виновником выводится неверный Тезей – «поматросил и …». И Тезею потом придется утешаться любовью завоеванной амазонки, и перед тем из-за своей забывчивости потерять отца, бросившегося со скалы в море, названное впоследствии его именем. Какие страсти – не чета нынешней пресной жизни, готовой, правда, снова рухнуть на дно исторического колодца. Но уже без поэзии мифа, разве что с фильмом ужасов сравнить… Но ведь подвиг любви и мужества был – ариаднов клубок распутывался в лабиринте. Это сейчас, если посмотреть сверху, то страшный Лабиринт напоминает аттракцион на детской площадке – такой маленький. А в тысячелетней тьме было по-настоящему страшно. Но герои не отступили, держались за ниточку, готовую снова порваться. Неужели дар Ариадны был напрасным, и клубок, выводящий из тьмы животности и страха, распутывался зря. Нить запуталась и испытывает огромное напряжение, готовая порваться. Кажется, что скоро последует провал на самое дно исторического колодца. Отчаяние? Или – все имеет конец, лишь Лабиринт кажется нескончаемым. Если и будут новые герои, то им нужна тонкая нить надежды.