Наталья Орлова
Шут
Видение
Любимым местом Дария в замке была дальняя комната проклятой башни с небольшим камином и жесткой кроватью под тяжелым темным балдахином. Именно в этой комнате однажды побывала Фрейя. Луна часто заглядывала в единственное окно, лаская своим светом лицо юноши. Он улыбался, представляя, будто мама сошла к нему с небес, и засыпал, тогда во сне он слушал тихое пение, сон дарил радость и покой.
Но иногда пение это превращалась в зов, и снились ему длинный коридор, лестница и ступени. Дышать становилось труднее, ноги переставали слушаться его, мрак окутывал все кругом. Страх сжимал горло, превращался в крик, и Дарий просыпался. Сердце бешено колотилось в груди, лицо было мокрым от слез. Лунный свет растворялся, из окна лился грязно-серый свет затухающей ночи. Дарий ненавидел такие рассветы. Он с трудом вставал с кровати, задергивал тяжелую портьеру, разводил огонь в камине и долго сидел, глядя, как горит дерево. Дрова потрескивали, камин пылал жаром, который постепенно выгонял из тела противную дрожь. Каждый раз Дарий пытался вспомнить сновидение и разобраться в происходящем, но содержание сна ускользало от него, таяло, как лунный свет.
После таких снов он приходил к дяде молчаливым и подавленным. Но долго не решался рассказать Корнелию о них, полагая это проявлением слабости, недостойным графа. Дядя догадывался о состоянии племянника, но ждал.
В день своего совершеннолетия в качестве подарка, вместо стального клинка или древнего фолианта, Дарий получил от Корнелия зеленую склянку.
– Этот подарок, вероятно, покажется тебе странным… Садись поближе к огню, ночь будет долгой. Я знаю, что сны преследуют тебя, я знаю, что боль идет за ними по пятам. Видишь ли, у человека всегда есть выбор. И если ты чувствуешь в себе силы вырваться из плена кошмара и заглянуть в бездну, выпей содержимое этого флакона, тогда тайна откроется тебе. – Дарий взял флакон из рук дяди, откупорил пробку, по комнате разлился горьковатый аромат лесных трав.
– Это зелье?
– Это эликсир, он делает сон крепким, а сознание ясным.
– Ты не говорил мне, что знаешь свойства трав и умеешь готовить эликсиры…
– Я не умею, его приготовила для тебя Моргана.
– Откуда ты знаешь о моих снах?
– Я достаточно хорошо тебя изучил, племянник, чтобы понять, что угнетает тебя. Часто сны раскрывают тайны и дарят правду, которая может больно ранить нас…
– Я готов.
Дарий залпом выпил жидкость, улегся на кровать. Эликсир подействовал быстро, дыхание юноши стало ровным, потом прерывистым и тяжелым. Корнелий сел рядом, глядя на спокойное лицо Дария и в который раз поражаясь удивительному его сходству с матерью. Лунный свет сделал молодого графа похожим на призрака.
Во сне Дарий медленно шел по темной каменной лестнице, поднимаясь в башню. Ноги его с трудом отрывались от ступеней, и путь этот казался бесконечным. Впереди мерцал слабый свет, идти становилось легче, но нехорошее предчувствие замедляло движения, молило остановиться. Дарий несколько секунд боролся с собой, а потом стал стремительно, словно по воздуху, приближаться к двери, и дверь распахнулась.
Дарий увидел молодую и румяную Марту, качающую младенца, другой младенец мирно спал в колыбели, расшитой золотыми и серебряными нитями. В комнату вошла молодая, ослепительно красивая женщина, она ласково улыбнулась Марте и с нежностью склонилась над колыбелью. Сердце Дария сжалось, он узнал женщину с портрета. Пожелав сыну спокойной ночи, графиня ушла, пройдя очень близко от Дария и оставив за собой легкий шлейф аромата роз. Дарий пошел за ней.
Графиня сидела перед зеркалом, напевая, и расчесывала пышные локоны. Дарий коснулся ее руки. Она замерла на миг, оглянулась, затем, пожав печами, продолжила перебирать темно-золотые пряди волос. Свечи горели ровно, огонь отражался в зеркале, переливался всеми цветами радуги, преломляясь в причудливых изгибах хрустальных флаконов, которыми был заставлен столик перед ней. Дарий слушал приятный голос и улыбался, он начал тихонько подпевать. Он был бы счастлив, если бы не странное ощущение тревоги, нараставшее в груди. Дарий старался не замечать его, но тревога сменилась болью и острым привкусом опасности на губах. Он перестал напевать и закричал:
– Мама, милая, уходи, молю тебя!!!
Графиня обернулась. Тяжелая поступь послышалась в коридоре, дверь бесцеремонно распахнулась, и на пороге возник мужчина с лицом, изуродованным багровым шрамом.
– Графиня! – в этом слове были переплетены страсть и ненависть. Дарий, невидимый, шагнул к мужчине, но тот страстно смотрел сквозь него на графиню.
– Немедленно покиньте мои покои! Как вы смеете!
– Теперь я здесь смею все! Победитель вправе распорядиться трофеями! Эта победа досталась мне слишком дорого! – Мужчина, невольно поморщившись, коснулся шрама. – Теперь я хочу вознаградить себя за труды! Да, несравненная, мой брат больше не помеха. Зови его, зови, но не надейся на помощь. – Мужчина наслаждался победой, побледневшее лицо графини стало еще прекраснее. Дарий снова закричал, изнемогая от бессилия. – Душа моего брата уже странствует в мире теней, а вы в моей власти!!!
Он начал приближаться. Графиня медленно отступала, она остановилась у стола, нашарив за спиной рукоятку кинжала. Мужчина стремительно кинулся к ней. Сверкнуло лезвие, он отскочил словно ужаленный. К багровому шраму прибавился новый, заливающий одежду алой струей крови. В порыве бешенства мужчина выхватил меч. Дарий закричал беззвучным криком. На руках кормилицы в крике зашелся младенец.
– Просто смотри, ты не можешь изменить прошлое, Дарий, ты властен лишь над настоящим, – голос Корнелия прозвучал издалека.
Несколько раз просвистел меч. Тело графини упало на ковер. Дарий наклонился над ним, слезы душили его, он касался волос, целовал холодеющие руки. Страшный крик Марты заставил его опомниться. Обезумевший, он кинулся в детскую. Марта забилась в угол, прижав к себе младенца. Залитый кровью мужчина с изуродованным лицом в бешенстве громил комнату. Дарий кинулся на него, невидимые руки сомкнулись на шее убийцы, тот закашлялся, продолжая крушить все вокруг. Потом замер перед Мартой, глядя на нее так, словно только что заметил. В соседней комнате послышались шаги, убийца вздрогнул и кинулся прочь. Дарий кричал, и крик его становился все громче, все беспомощнее…
* * *
Он проснулся от собственного крика. Дядя что-то тихо говорил ему, успокаивая. Выпив залпом бокал вина, он пересказывал дяде видение, все еще находясь во власти ужасных событий. К утру началась лихорадка, ставшая предвестницей первого ужасного приступа непонятной болезни.
В беспамятстве мечущегося Дария дядя отвез в дом, находящийся в лесной чаще, к Моргане.
Несколько дней Дарий пролежал в забытьи. Озабоченная Моргана сутками сидела у постели больного. Она вливала ему в рот настои трав, окуривала целебным дымом, шептала, тихо пела забытые всеми песни на странном наречии. Красивый женский голос нарушал безмолвие глубокого сна, и тогда Дарий слышал древние слова, зовущие его, притягивающие к себе. Иногда он с трудом открывал глаза и видел над собой склоненное лицо матери. Боль пронзала его сердце, слезы, не давая дышать, жгли его глаза. Но все чаще вместо матери он видел Моргану с белыми длинными волосами и зелеными, яркими, почти кошачьими глазами. Болезнь отступала.
Два месяца провел Дарий у Морганы. Когда от слабости он не мог ходить, прикованный к постели, то задавал ей множество вопросов. Сначала немногословная, Моргана постепенно все охотнее рассказывала Дарию о свойствах различных трав, а потом учила варить простые зелья, разглядев в нем большие способности. Дарий легко запоминал, как следует смешивать травы, и с удовольствием возился с нехитрой утварью, измельчая листья или перетирая ступкой высушенные корешки растений. Он мог часами сидеть у котла, помешивая отвар, сверяясь с огромной рукописной книгой Морганы. Ведьма запретила Дарию разговаривать об увиденном и посещать замок до тех пор, пока он не окрепнет.
* * *
Ярким весенним днем Моргана наконец решила, что прошло достаточно времени и Дарию можно вернуться. Он с трудом дождался вечера. Быстрые ручьи, журча, бежали вдоль дорог, темная земля, освободившись от снега, дышала запахами весны, Дарий, кутаясь в теплый плащ, неторопливо шел к замку. Он сразу почувствовал, что что-то изменилось. Голоса мужчин разрушали тишину, двор заставлен телегами, почти все окна были освещены. Дарий шел тайными переходами, прислушиваясь к происходящему вокруг. Вернулся хозяин замка, странствовавший много лет. Корнелия он, как всегда, нашел в библиотеке. Именно этой ночью суждено было ему узнать от дяди имя своего врага – мужчины с изуродованным лицом – своего родственника.
* * *
– Дирк – брат отца! Почему ты не убил его до сих пор? Он был в твоей власти!
– Убийство не лучшее решение…
– Почему ты позволил ему завладеть замком? Почему не объявил его тогда убийцей?
– Ты был слишком дорог для меня. Это длинная история, сядь, мой мальчик, нам надо поговорить.
Они сидели у стола напротив друг друга, в окружении вековой мудрости старинных книг. Полки, заставленные томами, терялись под потолком в темноте, куда не доходил свет нескольких свечей, горящих в тяжелом канделябре, каждый подсвечник которого представлял собой голову змеи с раскрытой пастью. Дарий смотрел на змей, слушая Корнелия.
– Я не успел спасти Диану, твою мать, вина за это лежит на мне… Дирк был влюблен в нее, это была всепоглощающая страсть. Но Диана предпочла другого – твоего отца, брата Дирка. Они были замечательной парой… Я видел, как Дирк смотрит на них, и чувствовал приближение беды. Вскоре после свадьбы твоих родителей началась междоусобная война. Дирк вынес с поля боя тело твоего отца, пронзенное вражеской стрелой. Я видел, как блестели его глаза, радость победителя плескалась в них. Я чувствовал, что Диана в опасности, только смерть Дирка могла ее спасти. Я вызвал его на поединок втайне ото всех, я знал, что убью его, но судьба распорядилась иначе, случайность подарила ему победу. Дирк оставил меня в лесу, смертельно раненным. Душа моя бродила далеко от тела, это путешествие многому научило меня. Тогда я впервые увидел тебя именно таким, как сейчас… – Корнелий замолчал, болезненно припоминая те дни и полузабытое давнее сновидение. – Я отправился в замок, как только смог сесть на коня… Но опоздал, всего на несколько минут…Ты все видел…
– Почему ты не разоблачил его?
– Сделай я это, твоя жизнь была бы в опасности. Дирк заявил, что графиня, сойдя с ума от горя, убила младенца и покончила жизнь самоубийством.
– А Марта?
– Опомнившись, Дирк приказал ей молчать. Я посоветовал то же самое. Только так мы могли тогда сохранить твою жизнь. Вскоре Дирк уехал, эти стены слишком о многом напоминали ему…
– Почему ты не нашел и не убил его потом?
– Убийство превращает тебя самого в убийцу, тогда в чем разница между тобой и им?
– Это не ответ!
– Не думаю, что ты вправе осуждать меня! – Дарий вспыхнул, но сдержался, поборов себя.
– Прости. Но… Чем ты занимался все эти годы?
– Учился тайным искусствам, учил тебя, если ты еще не забыл этого…
– Извини, я… Кровь моих родителей требует отмщения!
– Это твое право…
– Я буду мстить, Дирк! – В глазах Дария мерцал холодный огонь.
– Будь осторожен, Дарий, он серьезный противник…
– Я найду его, изучу все слабые стороны, я уничтожу его!..
– Тебе не придется долго искать Дирка, за время твоей болезни многое изменилось здесь. Думаю, ты уже успел это заметить. Неделю назад нынешний владелец замка – твой заклятый враг – вернулся из многолетнего похода.
– Пора нам познакомиться! – губы побледневшего Дария сложились в усмешку, не предвещающую врагу ничего хорошего, он направился к двери.
– Будь осторожен.
Корнелий в задумчивости облокотился на стол, глядя, как теплый воск стекает по змеиным головам канделябра. Он знал, что Дарий примет правильное решение, он не сомневался в этом, он также знал, что месть иссушает душу – впереди Дария ждала пустота.
Сидя в полутемном зале библиотеки, Корнелий вспоминал, как долгими ночами скакал к замку, теряя сознание от слабости. Отчаяние переполняло его и, как ни странно, придавало силы, но он опоздал. Почти опоздал. Он, спотыкаясь, бежал по казавшимся бесконечными переходам и лестницам, кровь оглушительно стучала в висках, воздух жег легкие. Наконец он оказался перед заветной дверью, она была распахнута настежь. Диана лежала на полу, ее роскошные золотые волосы отражали свет свечей, светлые глаза были широко распахнуты, в уголке рта застыла алая струйка крови, яркое кровавое пятно медленно расползалось по легкой ткани домашнего платья. Она была мертва, хотя тепло еще не покинуло ее тела. Боль почти оглушила Корнелия, он кинулся в соседнюю комнату, где, прижимая к груди младенца Дария, рыдала Марта. Так сбылось одно из предсказаний Высокого. Корнелий спас только одного.
Тело Дианы положили в простой тесаный гроб, ее ославили как самоубийцу, ее обвинили в смерти младенца. Корнелий принес белые розы, прощаясь, он сквозь слезы смотрел на отстраненное и прекрасное лицо, пока не услышал тяжелую поступь, тогда скрылся за потайной дверью. Пошатываясь, не глядя по сторонам, Дирк приблизился к гробу. Лицо его, искаженное мукой, обезображенное свежим шрамом, казалось жуткой маской, созданной сумасшедшим художником. Дирк всю ночь простоял на коленях у гроба, он обезумел и бормотал слова проклятия и любви. Корнелий не мог уйти – нечто жуткое и притягательное было в мучениях палача.
Потом для Корнелия потянулись однообразные дни. Раны заживали медленно, он обосновался в тайных покоях, хотя часто жил у Морганы. Время проходило в долгих разговорах, иногда ведьма показывала ему, как готовить простые отвары для лечения. Замок вскоре опустел, гонимый страхом Дирк отправился в многолетний поход. Корнелий изредка навещал Марту и все чаще вспоминал дом, в котором жил Высокий, притягивающий Корнелия тайнами и познанием. Он хотел научиться читать судьбы по ярким вспышкам звезд на бездонном небосклоне. Вскоре Корнелий обрел эти знания и тогда смог прочитать свою судьбу и судьбу Дария. Корнелий понял, сколь горьким бывает дар предвидения, но отказаться от него не было сил. Впервые за долгое время Корнелий ощутил усталость, будущее было известно ему, он знал, что скоро звезда, взошедшая при его рождении, исчезнет за горизонтом на многие века…
Часть четвертая. Отмщенье
Крестник смерти
Этот густой запах хвои с металлическим привкусом крови, который, казалось, был неотделим от боли, заполнил все кругом. Сквозь ресницы Корнелий видел тусклый свет угасающего дня: «Так не должно все закончиться! Так нельзя!» – гулко стучала в висках кровь. Впервые в жизни он взывал и молился. Кому? Корнелий сам не знал, Свет и Тьма слились в его сознании в одну величественную силу, могущую быть справедливой и карающей, и Корнелий взывал к справедливости.
Он почувствовал прикосновение к своему лицу, с трудом разлепил тяжелые веки и заглянул в глаза тому, кто склонился над ним. Корнелию показалось, что это глаза вечности. Он втянул кроваво-хвойный воздух и провалился в беспамятство, которое было долгим падением и парением в бездонной темноте.
* * *
Крупные капли дождя барабанили по черепичной крыше, в печи трещали поленья, Корнелий очнулся. Тело ныло от ран и пылало от жара. Рядом с ним на стуле с высокой резной спинкой сидел странный мужчина. Черты лица его были резкими и четкими, словно высеченными из белого мрамора, темные одежды окутывали фигуру и, подобно мраку, клубились вокруг него.
– Сейчас время решить: будешь ли ты жить и какой ценой. О чем ты просишь?
– О справедливости… – запекшиеся губы с трудом разжимались. Корнелий плыл и покачивался в удушливости жара.
– Я дам тебе жизнь, но ты будешь жить лишь для исполнения того, о чем просишь. Согласен ли ты?
– Да…
– Запомни, отныне ты знаешь, где твоя могила. И когда то, о чем ты просишь, будет исполнено, ты вернешься туда, где я нашел тебя. Ты согласен?
– Да. – Корнелий поморщился, вспоминая густой кроваво-хвойный запах.
– Ты никогда не сможешь изменить что-либо в предначертанном тебе новой судьбой. Понимаешь ли ты это? И принимаешь ли?
– Да… – Силы покидали Корнелия.
– Да будет так! А теперь прими смерть, как она примет тебя. Прими, покорившись, чтобы возродиться! Террум море, визум вирер-р-р-ре!
Боль сначала стала нестерпимой, но вскоре она начла таять, будто кто-то выпивал ее, забирал из тела Корнелия. Он приподнял голову и увидел, как юркие полупрозрачные тени припали к его ранам и жадно пьют тягучую кровь. Слабость заставила его опуститься на подушку. А затем тяжелый сон окутал темным покрывалом затухающее сознание.
* * *
Утренний свет ровными квадратиками оконной рамы лежал на деревянном полу – это было первое, что увидел Корнелий, вновь открыв глаза. Он попробовал пошевелиться. Поднял руку, посмотрел на красные рубцы шрамов, покрывавшие предплечье.
– Вставать не пробуй, еще слишком рано. А вот содержимое этой чаши необходимо выпить. – Мужчина помог Корнелию приподняться и поднес к его губам чашу с густо пахнущим напитком.
– Благодарю. – Голос Корнелия был слаб. – Я многим обязан вам!
– Обязан, но не мне. Ты сполна выплатишь свой долг, восстановив справедливость, к которой взывал. Скажи мне, что тебе в ней?
– В справедливости?
– Да, обычно совершают невозможное ради силы и власти, страсти и любви, корысти, наконец… А тебе зачем это? Ты не влюблен и не просишь для себя ничего, даже жизнь ты просил ради других…
– Мне трудно ответить… но убийца моего брата не должен… он… его надо остановить. Диана и ее ребенок, они… Я должен спасти их…
– Спасешь, но одного из них. – Корнелий дернулся на кровати – Лежи, всему свое время.
– Сколько я здесь нахожусь?
– Вторые сутки.
– Но раны… Они почти зажили! Кто вы?
– Я… Хм, кто я? Хороший вопрос! – Незнакомец задумался, глядя прямо перед собой. – Зови меня Высоким, так будет проще. – От взгляда абсолютно темных, бездонных глаз мурашки пробежали по спине Корнелия.
– Почему вы помогаете мне?
– Мир людей давно перестал интересовать меня, но тебе повезло оказаться в моих владениях – это первое. Второе – ты слишком громко взывал к справедливости, и это заинтересовало меня. Значит, людям еще свойственны неэгоистичные устремления. И в-третьих, ты был почти мертвым, это уже мой академический интерес. Я несколько веков не практиковал целительство, иногда полезно вспоминать старые навыки… А сейчас спи, долгие разговоры, как правило, лишены смысла. Спи! – Кончиками пальцев он коснулся лба Корнелия, и тот мгновенно погрузился в пучину темного сна без сновидений.
На следующий день Корнелий уже смог подняться с кровати. Высокий потчевал его пряными настоями и странным мягким, почти воздушным хлебом. Силы постепенно возвращались к Корнелию, и пребывание в доме столь необычного хозяина сделалось тягостным. Корнелий начал выходить гулять в лес. Он медленно шагал, и от запаха хвои у него кружилась голова, ему казалось, что к этому запаху навсегда пристал металлический привкус крови. Долгий утомительный день подошел к концу, Корнелий лег спать на закате, когда алый диск солнца скрылся за верхушками сосен. Засыпал он со странным чувством, словно нечто важное ждет его в глубине ярких сновидений.
Ему снился Драконий замок, во двор которого въезжали телеги, суета царила кругом. Корнелий шел тайными переходами, стараясь избегать встреч с людьми. Он узнавал путь, он шел в библиотеку. Коридор поворачивал, дневной свет лился в стрельчатые окна. На миг Корнелий замер перед большим зеркалом, висящим на стене. Он смотрел на себя и с трудом верил, что тот высокий седой мужчина, отраженный в зеркальной глади, – он. Еще несколько шагов, и вот – знакомые своды библиотечного зала. Удобное кресло с высокой спинкой, на столе канделябр со змеиными головами, в раскрытых ртах которых горят свечи. Ожидание. Вот стена бесшумно отодвигается, открывая проход, он видит невысокого молодого человека, чей облик так странно и смутно ему знаком, они смотрят друг другу в глаза. Эти глаза, конечно, это глаза Дианы! Высокий лоб, правильные черты лица, светлые волосы. Вошедший что-то говорит, он сердит, но слова его исчезают, растворяются. На смену им приходит голос Высокого.
– Солнце встает. Пора! Время пришло, вставай. Пора, иначе ты опоздаешь!
Высокий снарядил Корнелия, дав ему корзину, полную снеди, теплый плащ и флягу, до верха залитую настоем.
– Это придаст силы, пей маленькими глотками.
У крыльца стоял оседланный вороной конь. Корнелий склонился в низком поклоне.
– Благодарю. – Корнелий хотел рассказать о странном сне, расспросить Высокого, но тот словно не замечал его беспокойства.
– Поторопись! – Темные глаза смотрели в самую душу Корнелия, Высокий ответил на так и не заданный вопрос – Ты можешь вернуться и вернешься не только по зову могилы. Я не люблю гостей, но ты приедешь не как гость.
Корнелий сел на коня, воздух дышал прохладой, тело поражало легкостью, дорога ждала его. Стремительно быстро замелькали стволы деревьев, и Корнелий искренне порадовался жизни. Его восхищало все: звук копыт, ударяющих землю, ветер, бьющий в лицо, далекие облака и скорость движения.
Через некоторое время он замедлил бег коня, мысли его приняли другой оборот, он вспомнил день свадьбы младшего брата, счастливую улыбку Дианы, побелевшие костяшки пальцев Дирка и лютую ненависть в его глазах.
Он почти успел, почти. Предсказание Высокого сбылось, ему удалось спасти только одну жизнь.
