Наталья Нолина
Неучтенная личность. Книга первая. День Возрождения

Глава 1

Каникулы – хорошее время.

Трое друзей прогуливались летним вечером по улицам Петербурга.

Юля – студентка, будущий педагог, двадцати двух лет, роста чуть выше среднего, стройная длинноволосая брюнетка с веселыми глазами на ангельском личике.

Дима и Леша – тоже студенты, но технического вуза, высокие, спортивные парни, похожие друг на друга, как братья. Только Дима носил короткую стрижку, а Леша свои кудрявые волосы завязывал в хвост. Жизнерадостные, беспечные, веселые ребята, озабоченные на каникулах одной проблемой: как нескучно провести время.

Парни дружили еще со школьной скамьи и учились в одном вузе. Юля познакомилась с ними два года назад на какой-то вечеринке, с тех пор они много времени проводили вместе. Юля приглянулась им обоим. И с первого дня знакомства парни соперничали, стараясь завладеть Юлиным вниманием и благосклонностью. Девушка великодушно принимала ухаживания обоих. Ей нравилось, что Дима частенько, даже если ему было не по пути, подвозил ее на своем автомобиле до института, приглашал в рестораны, устраивал неожиданные захватывающие сюрпризы. Леша частенько дарил Юле шоколадки и разные приятные мелочи, водил в кино и мчался к ней по первому зову. Втроем они ходили в клубы или в гости к общим друзьям, ездили за город и даже один раз слетали на Кипр. Им было комфортно и весело вместе.

«Юлька, ты уж выбери кого-нибудь одного, а второго нам отдай», – просили подружки, заглядываясь на видных парней. Юля только посмеивалась: «Я никого не держу. Забирайте, если сможете». Этой амбициозной обаятельной кокетке нравилось иметь много поклонников: не отдавая предпочтения никому, она пользовалась всеми. Юля мечтала о неземной любви, но пока таковой не было, она позволяла себе не беспокоиться о чувствах других.

Вот и сегодня она с удовольствием гуляла с ребятами, беззаботно резвилась, флиртовала. Погода стояла солнечная, жаркая. Несмотря на поздний вечер, солнце еще висело над горизонтом, и жара не отпускала. Горожане и туристы, обнаженные настолько, насколько позволяла им нравственность (или ханжество), безнадежно ждали прохлады. Странно было видеть в центре северной столицы людей в пляжных нарядах: мужчин, расхаживающих в шортах и шлепанцах на босу ногу, женщин с оголенными спинами в коротких полупрозрачных платьях.

Наши друзья, тоже одетые по-южному, в шорты и майки, разомлевшие от духоты и жары, искали тень. За день они уже нагулялись: позагорали, поплавали, покатались на водных лыжах. К вечеру их потянуло в центр. Бесцельно побродив по раскаленному Невскому, ребята вышли к Дворцовой площади, свернули к садику Зимнего дворца. Они устали, но настроение у всей троицы было приподнятое, – по домам расходиться не хотелось, но и гулять больше не было ни сил, ни желания. В изнеможении свалившись на скамейку у садового фонтана, почти распластавшись по ней, они по очереди жадно глотали из одной бутылки родниковую (как уверяла этикетка) воду. День заканчивался, и ребята строили планы на завтра.

Леша предлагал поехать порыбачить на Ладогу. Юля звала к себе на дачу. Дима после долгого молчания с загадочным видом произнес:

– У меня есть уникальное предложение. Завтрашний вечер можно провести незабываемо интересно.

Ребята встрепенулись:

– Что на этот раз придумал? Путешествие к центру Земли?

– Нет, не так опасно! Есть редкая возможность сходить в потрясный театр.

– Летом? В театр? – разочаровались друзья. – Променяешь рыбалку на театр?

– Променяю.

– Ну, если ты угощаешь, – нарочито игриво, с придыханием сказала Юля.

– Я приглашаю! У меня как раз три билета. Догадайтесь, куда?

– В такую жару театр не катит, – поморщился Леша. – Зимой пойдем.

– Ты сначала узнай, от чего отказываешься. Это удивительный театр! Эксклюзивный. Не врубились еще?

Друзья качали головой.

– Ну, пошевелите извилиной.

– Балет, – лениво предположила Юля.

– Ага, балет. Что ж в нем эксклюзивного? – Димка нетерпеливо заерзал на скамейке.

– Ну, тогда опера, – сонно гадали друзья.

– Ломай шаблон, малыш! Театр скандально известный.

– Какой-нибудь пошлый мюзикл?

– Тугодумы! Неужели не сообразить? Я же сказал: эксклюзив. Единственный и неповторимый!

– Что ты пристал? Перегрелся, наверное. Куклачев единственный. «Лицедеи» неповторимые. Или этот театр на высоте в два километра? – вспылил Леша.

– Сто километров. От города.

– Да давай, рожай уже! – взорвался Леша.

– Сейчас у нас в городе находится, – медленно, чеканя каждое слово, произнес Димка, – и дает только одно представление знаменитый театр Солиста из Европы. Неужели вы не слышали?

– Не может быть! – взволнованно вскрикнула Юля и вскочила со скамейки. – Реально!? Он к нам приехал? Это – то самое фантастическое супершоу с элементами мистики? Говорят, что оно опасно для здоровья, – крыша может поехать. Не все выдерживают. Он же запрещен! Ты уверен, что его к нам пустили?

– Клянусь, он здесь, в Питере, – заговорщицки понизил голос Димка. – Я точно знаю. Приехал по частному приглашению.

– И у тебя аж три билета, – ехидно процедил Леша. – Почем брал, дядя?

– Обломись, мальчик! Билеты не продаются! Это частное приглашение. Их пригласил один известный человек, не буду говорить, кто. Короче, знакомый друга моего отца. А я помогал монтировать оборудование, и мне досталось три билета.

– Как это они без тебя раньше обходились? – ерничал Леха. – Ой, врете, дядя Дима!

– Вру – не вру! Какая разница, как я их достал? Праведным трудом или маленькой хитростью. Не думал, что вас уговаривать придется. На представлении будут только избранные лица. Учтите, у вас единственный шанс попасть на это шоу и познать неизведанное. Там всего-то тридцать мест, и каждое оборудовано специальной техникой. Используются неизвестные секретные технологии. А вы отказываетесь, избранные.

– Еще чего? – выпрямил спину Леша, глаза его прояснились. – В театр так в театр! Я готов на все ради дружбы… «Друга в тятр с собой тяни, не бросай одного его, пусть он в ложе с тобой одной проведет выходной!..» – пропел он на мотив песни Высоцкого

– Была не была. Я тоже с вами, – спохватилась Юля. – Но учти, – обратилась она к Димке, – если я сойду с ума, то будешь оплачивать мое лечение и носить мне апельсины. Как спектакль называется?

– «Сублимация».

– Это что-то страшное, – ломал дурака Леша.

– Ты чего? Сублимация – это переход вещества из твердого состояния сразу в газообразное, минуя жидкое, – высказал Дима версию технаря.

– Эт что, нас переведут в газообразное состояние? – поморщился Леша.

– Объясняю, – с превосходством в тоне подхватила Юля. – Сублимация – это защитный механизм психики, перенаправление низкой, то есть разрушительной энергии, в высокую, то есть созидательную, творческую.

– Прям как на экзамене отвечаешь, – продолжал паясничать Леша, выливая из бутылки остатки воды себе на голову. – А теперь приведи конкретный пример, чтобы голова не лопалась от напряжения.

– Ну, например, ты хочешь переспать с девушкой, а вместо этого ведешь ее в театр, – засмеялась Юля.

– Ты хочешь сказать, что сексуальная энергия низкая и разрушительная, а поход в театр – созидательная? – не согласился Леша, всегда готовый поспорить.

– Скажи это Создателю! Объясни ему, как поход в театр поможет продолжению рода.

– Объясняю, – кокетливо захлопала ресницами Юля, – девушка-то пока не твоя. Ты ж не можешь сразу схватить ее и потащить в постель, вот в театр и ведешь.

– Почему это я не могу? Я могу! И без театра. А тебе что, перед этим нужен театр?

– Дурак! – обиделась Юля.

– При чем тут секс? У тебя одно на уме, Леха, – погасил дискуссию Дима. – Завтра прочувствуем, что имел в виду автор. Чего зря спорить? Начало сублимации в девятнадцать часов. Ехать далеко. Так что по домам. Завтра я за вами заеду.

– Во сколько быть готовой? – спросила Юля.

– Опаздывать нельзя, – предупредил Дима. – Будь готова к четырем. Поедем пораньше. Форма одежды парадно-выходная.

– У меня только джинсы парадно-выходные, – потер голые колени Леха, – и красная рубашка с зайцем на спине. Сгодится?

– Выспись как следует, герой-любовник! А то заснешь на представлении, как в прошлый раз, – резко осадил его Димка. – Все, пока, Казанова. До завтра! Юль, ты со мной?

Димка и Юля укатили на такси, а Леха поплелся на троллейбусную остановку.

Вечером следующего дня компания мчалась в Димкиной «бэхе» навстречу невероятному приключению.

Прибыв на место, ребята припарковались у высокого черного забора, за которым возвышалось металлическое сооружение в виде летающей тарелки.

Пройдя вдоль забора, они отыскали ворота и, позвонив, стали ждать. Открыл им невысокий, лысоватый, с непроницаемым взглядом мужчина средних лет, одетый в бордовый комбинезон. Человек провел ребят в небольшую плохо освещенную комнату, обитую тигровыми шкурами.

– Вы читали инструкцию? – тихо, с таинственными нотками в голосе спросил он.

– А как же! – убедительно сказал Дима, намекая друзьям так же ответить утвердительно.

– Да, – неуверенно соврали Юля и Леша.

– Тогда подпишите соглашение, – мужчина протянул каждому листок бумаги, заполненный мелким шрифтом.

– А зачем это в театре? – растерялась Юля.

– Без соглашения нельзя. Вы же читали инструкцию? – еще раз спросил контролер.

Переглядываясь, ребята нехотя оставили свои подписи под неизвестным текстом.

– Закройте глаза, – приказал мужчина в бордовом комбинезоне и повел ребят по черному коридору. – Откроете глаза после моей команды.

Глава 2

Юля открыла глаза и увидела размытые очертания стволов деревьев. Она лежала на чем-то мягком и прохладном. Высоко, прямо над ее головой, на фоне ярко-розового неба висел большой овальный серебристый предмет.

«Какое странное небо, – подумала Юля. – Какой огромный фонарь». Она приподнялась, опираясь на локоть, огляделась и не узнала привычного мира. Полянку, на которой очнулась Юля, окружали незнакомые растения. Желтые губчатые стволы деревьев, пронизанные большими и маленькими дырками, рядами стояли почти вплотную друг к другу. Над желтыми «губками» яркими цветными пятнами кудрявились сплетения ветвей и листьев, напоминающих подарочную мишуру. Чудные растения достигали высоты трех-четырех метров. Пейзаж выглядел как декорация к дешевому спектаклю.

«Где это я?» – Юля пыталась вспомнить перипетии дня, но ничего не припоминалось, – в голове мелькали обрывки бессвязных фраз и мутных образов. Она зажмурилась, потрясла головой, стараясь восстановить в памяти последовательность предыдущих событий, но ниточки мыслей обрывались, а в голове возникло неприятное чувство пустоты. Юля помнила свое имя, помнила, где живет, знала, что учится в институте, что у нее каникулы, но вот каким чудом она здесь оказалась, девушка никак не могла вспомнить. Юля потерла глаза: вокруг пестрела все та же небывалая растительность, а сверху смотрело пугающе розовое небо.

Странные одинаковые деревья, окружавшие овальную полянку, стояли такой плотной стеной, что появлялось ощущение, будто находишься в огромной комнате без потолка. Покрытие пола, похожее на ковер с замысловатым ритмичным узором из переплетающихся стеблей травы, листьев и красочных фантастических цветов, было прохладным, как травяной газон, что тоже вызывало недоумение и легкую тревогу.

«Если это комната с ковром, то почему ковер холодный? Почему вместо потолка небо, и почему оно такое розовое? – сами собой всплывали вопросы. – А если это парк, то зачем здесь ковер? Почему вокруг так тихо?» Больше всего настораживала тишина. Не было слышно ни голосов, ни шума машин, ни пения птиц – и это пугало.

Юля встала, поправила упавшие на лицо волосы, отряхнула задравшееся платье. На ней было любимое шелковое бежевое платье. Юля обычно носила его с широким ремнем на магнитной застежке. Пояс подчеркивал тонкую талию и укорачивал платье как раз до нужной длины. Но ремня на месте не было, это обстоятельство удивило и расстроило Юлю безмерно: без ремня это платье теряло сексуальный подтекст.

Неподалеку валялась Юлина сумка, единственная на все случаи жизни: и в пир, и в мир, и в добры люди. Юля подняла сумку, заглянула в нее, но ремня и там не нашла.

Голова у Юли кружилась, перед глазами мелькали мушки, но это не помешало ей заметить на краю полянки ребенка. Она помахала ему рукой, обрадовавшись живой душе, и неверным шагом направилась в его сторону. Маленький мальчик лет шести-семи, одетый в глянцевый синий костюмчик с белым воротничком, сидел на скамейке. Копна черных густых волос шапочкой обрамляла его бледное лицо. Большие серые глаза с пушистыми ресницами, не мигая, задумчиво смотрели перед собой.

– Привет! – негромко поздоровалась девушка.

– Ты кто? – резко дернулся мальчик. Взгляд его, прежде рассеянный, сфокусировался на Юлином лице. В глазах читалось недоверие и готовность дать деру. Мальчик показался Юле подозрительно странным.

– Я Юля, а тебя как зовут? – спросила девушка.

– Мое имя Олли, ну и что ты хочешь? – неприветливо и даже раздраженно ответил мальчик. Юля пропустила мимо ушей его грубость и отметила странное имя. «Иностранец, что ли? Но по-русски говорит», – успокоилась она.

– Олли? У тебя очень интересное имя, Олли.

Мальчик молча смотрел на нее презрительным колючим взглядом.

– Ты можешь мне сказать, где мы находимся? – наконец-то она спросила самое главное, что ее интересовало.

– В клинике, – коротко ответил Олли.

– В какой клинике? Я думала, это парк или аттракцион какой-то: в небе что-то странное висит, – неуверенно бормотала Юля. – А где здесь выход?

– Что ты ко мне пристала, дура безмозглая? – неожиданно закричал мальчик и вдруг заплакал.

Юля опешила, пораженная неадекватной реакцией, но решила не обижаться: ребенок все-таки. Что-то, видимо, случилось нехорошее. Может, мальчик переживает за близких, а может, ему страшно в клинике. Юле захотелось успокоить и поддержать малыша.

– Что случилось, Олли? Что тебя так расстроило? – Юля присела на скамейку рядом с ребенком и с сочувствием посмотрела на него.

– Не твое дело! – сквозь слезы огрызнулся Олли.

– Ты потерялся? Тебе страшно, как и мне? – задавала вопросы Юля, вспоминая лекции по возрастной психологии.

– Ничего я не потерялся. А тебе почему страшно? – мальчик перестал плакать и повернулся к ней лицом.

– А я вот… потерялась и не понимаю, где я нахожусь.

– А кто тебя потерял? – удивился малыш.

– Я сама потерялась, и как это произошло, понятия не имею, – вздохнула Юля.

– А ты чья? – спросил Олли, и этот неожиданный вопрос вдруг поставил ее в тупик.

– Я… ничья, я сама себе своя. Видишь ли, я уже взрослая, я преподаватель. Учу таких маленьких детей, как ты, разным интересным и полезным вещам, – присочинила Юля, вспомнив, что через год получит диплом.

Мальчик помолчал, задумался о чем-то о своем и вдруг, тяжело вздохнув, высказал все, что его волновало.

– А у меня няня заболела. Совсем сломалась, – сказал он, шмыгая носом. – Сейчас она с папой у доктора. Раньше у меня была мама, а теперь – няня. И то – сломалась. Папа ругается, говорит, что это я ее сломал, что я такой несносный ребенок. А мама не болела, хоть какой я был несносный! Понимаешь, няня очень дорого стоит, папа заплатил за нее много денег, и если ее не смогут восстановить, то другой у меня точно не будет. Это так плохо! Тогда я буду совсем один. У меня ведь здесь никого нет: ни брата, ни сестры, ни собаки. Никого! Только папа, – мальчик опять вздохнул и продолжил с сомнением в голосе: – Нет, он не злой. Мама сказала, что он меня любит. Папы ведь любят своих детей?

– Обязательно, – подтвердила Юля.

– Он ни разу не говорил, что любит.

– Можно и не говорить. Когда любят, ты это чувствуешь.

– А что ты чувствуешь, когда тебя любят?

Юля задумалась.

– Когда тебя любят, о тебе заботятся, хотят порадовать тебя, волнуются за тебя, прощают тебе ошибки, радуются твоим успехам, доверяют тебе, поддерживают тебя, хотят быть рядом с тобой.

Из глаз Олли снова закапали слезы, он вытер их тыльной стороной ладони.

– Это все про маму. Она меня любила… раньше. Но зачем-то надо уезжать! Мама теперь далеко, и мне нельзя плакать. Мужчины не должны плакать, потому что от этого они слабеют. Так папа говорит. А мама… – не закончив фразу, мальчик резко вскочил и побежал навстречу мужчине, появившемуся на полянке.

Мужчина лет сорока шел к ним вальяжной походкой человека, знающего себе цену. Он был высокого роста, атлетического сложения, загорелый и темноволосый, коротко стриженный, гладко выбритый и весь такой чистый, холеный. Ветерком донесло волну дорогого парфюма. Юля обратила внимание на необычный костюм незнакомца. Казалось, что одежда мужчины являлась его неотъемлемой частью. При движении ткань не морщинилась, при ходьбе не развевалась, но сохраняла гладкую поверхность и чистые линии, подстраиваясь под изгибы и движение тела. Как в рисованном мультфильме, – ни одного лишнего залома, ни одной лишней складочки. Широкий серебристый ремень, похожий на патронташ, опоясывал длинный сюртук с узеньким шалевым воротником и скрытой застежкой, надетый прямо на голое загорелое тело. Светло-серые, в цвет пояса, гладкие ботинки резко контрастировали с угольно-черными брюками без стрелок.

Отец мальчика, – подумала Юля. Мальчик тянул мужчину за руку. Когда они подошли ближе, Юля смогла рассмотреть лицо незнакомца. Мужчина показался ей весьма привлекательным. Утонченный эстет, – определила она тип его внешности и кокетливо повела плечами, медленно поднимаясь со скамейки. Но это было ошибочное впечатление – через минуту Юля убедилась в этом.

– Вот она, – сказал мальчик, указывая на Юлю. – Она преподаватель и может работать вместо няни. Она потерялась, и она ничья. Ее зовут Юля.

– Преподаватель? Юля? – почему-то не поверил мужчина. – Такого не может быть. И как это – ничья? Какой у тебя номер? – строго спросил он, нетерпеливо постукивая пальцами по патронташу. Изящные руки с длинными тонкими пальцами резко диссонировали с его мощным, крепким торсом.

– Номер чего? – не поняла Юля, – Телефона?

– Твой номер. Ты должна отвечать сразу, – мужчина с удивлением смотрел на Юлю, он подошел ближе, наклонился и деловито задрал подол ее платья, оголив Юлины тылы, едва прикрытые трусиками.

– Что вы себе позволяете? – взвизгнула девушка, резко отскочив в сторону. – Наглец! Маньяк какой-то!

Она поправила платье и отошла подальше, повторяя нелестные эпитеты, а «маньяк и наглец», скрестив руки на груди, склонив голову набок, с любопытством рассматривал ее.

– Интересная модель. Преподаватель, говоришь? – мужчина довольно улыбнулся. – Номера нет. Кода тоже нет. Знаешь, Олли, мы, пожалуй, ее заберем. Она будет заниматься с тобой вместо Эи.

Глаза мальчика загорелись, озарились улыбкой, было видно, что он очень обрадовался.

– Папа, мы ее украдем? – спросил он шепотом. – Она будет у нас жить?

– Временно поработает, – ответил отец, – мы возьмем ее напрокат. Потом вернем.

Юля слышала их странный разговор, и он ей не понравился. Она быстро пошла вдоль стены в поисках выхода, но дверей не было.

Внезапно незнакомец свистнул, и странный серебристый объект, который висел над головой, мгновенно опустился. Вблизи объект был похож на огромный кокон шелкопряда размером с автомобиль. Нижнюю часть кокона по всему периметру опоясывал тонкий выступ в виде широкой ступеньки. Странная летающая штуковина зависла над землей прямо перед мужчиной и мальчиком и заставила Юлю оцепенеть от удивления.

– Поехали скорее, пока никого нет, – сказал мужчина, обращаясь к сыну и Юле, и пробормотал себе под нос: – Это решит все проблемы.

У «кокона» плавно растворилась, просто исчезла прямо на глазах у обалдевшей Юли одна боковая стенка. Внутри невиданной машины находились прозрачные, как из тонкого стекла, кресла. Мальчик привычно нырнул в кабину, и «кокон» слегка качнулся в воздухе.

– Быстро садись, – приказал Юле мужчина.

Юля не двигалась. Ее трясла мелкая дрожь.

– Садись, – раздраженно повторил мужчина.

– Не сяду, – она замотала головой. – Что это за ф-фиговина? – запинаясь, с трудом выдавила из себя ошарашенная невиданным зрелищем Юля и в страхе отступила назад. – Никуда я не поеду. Где я?

– Какая разница, где ты? Спорит еще. Садись быстрей. – С этими словами незнакомец подхватил брыкающуюся Юлю и бросил в прозрачное кресло летательного аппарата.

«Домой», – произнес он, и боковая стенка кокона плавно закрылась, а сам аппарат сразу взмыл вертикально вверх. Юлю вдавило в прохладное гладкое, упругое кресло.

Оказавшись в «коконе», Юля оцепенела от ужаса еще больше: мало того что машина была из фантастического фильма, так изнутри еще казалось, что у летательного аппарата нет ни стен, ни крыши – такими прозрачными они были. Только пол был матовым, поэтому появлялось ощущение, что летишь на ковре-самолете. Юля импульсивно пошарила руками вокруг себя в поисках ремней безопасности, но никаких ремней не нащупала и крепко вцепилась руками в кресло. В машине вообще, кроме кресел, не было ничего: ни панелей приборов управления, ни руля, ни рычагов, ни педалей. Мужчина управлял полетом пользуясь словесными командами. Юля случайно глянула вниз, и ей стало совсем дурно. Увиденная картина однозначно доказывала: все, что с ней, Юлей, сейчас происходит – сон, потому что реальностью это быть никак не могло.

Под ними раскинулся бескрайний город. Всю обозримую поверхность занимали необычные дома и сооружения: яркие цветные пирамиды, блестящие цилиндры с основанием в виде кольца, тороиды и шайбы, разноцветные додекаэдры, икосаэдры, здания в форме граненых стаканов или хрустальных фужеров, полированные красные и синие конусы. Кое-где тянулись друг за другом домики-параллелепипеды, образуя длинные разветвленные линии, как костяшки домино. Изредка попадались строения, похожие на Вавилонскую башню с картины Брейгеля. Но в основном город был застроен разнообразными пирамидами. Четырехгранные и трехгранные пирамиды с гладкими гранями и пирамиды ступенчатые с широкими террасами также выстраивались рядами, соприкасаясь друг с другом углами оснований, создавая своими контурами разнообразные геометрические узоры. По всему городу тянулись в разные стороны широкие каналы без мостов. Клумбы и парки безумным разноцветьем напоминали узоры калейдоскопа. По извилистым дорогам, как муравьи, сновали непривычно узкие машины. Небо к этому часу изменилось и на горизонте стало зеленовато-голубым. Юля в безмолвной неподвижности, затаив дыхание, разглядывала фееричную картину и удивлялась каждой детали панорамы. Она смотрела во все глаза и старалась запомнить все до мелочей, чтобы потом, после того как проснется, обязательно нарисовать этот невиданный пейзаж.

Но это был не сон – Юля так крепко вцепилась в кресло, что пальцам стало больно.

Она взглянула на похитителей. Мужчина и мальчик сидели спокойно, не обращая внимания на странный город. Они не удивлялись ничему. Сразу становилось понятно, что для них этот полет был таким же будничным и привычным, как для Юли поездка в метро или на трамвае.

«Это не сон», – сделала окончательный вывод Юля.

В кругу друзей Юля считалась девушкой смелой, она обладала крепкой нервной системой и холодным разумом. Она могла смело прыгнуть с парашютом или нырнуть с вышки, но в ситуации за гранью реальности сохранять выдержку ей стало не под силу. Совершенно не понимая, что происходит, не находя объяснений случившемуся, Юля почувствовала, как из области солнечного сплетения по всему телу вдруг поползла неконтролируемая тревога, перерастающая в ужас. Она потеряла самообладание и тихо бормотала в смятении:

– Где я? Что это? Что за город? Куда меня везут?

Ей стало совсем не по себе, и даже тишина в салоне аэромобиля ее пугала. Не было слышно ни шума мотора, ни гула пролетающих мимо других машин. – Отпустите меня! Кто вы такие? – заорала Юля и заколотила кулаками по всему, что попадалось под руку, все больше впадая в панику. Юлин голос то дрожал, то срывался на хрип: – Что происходит? Скажите, наконец, где я? Почему мы летим? Что это за летающая фиговина?

– Это – билайнер, ненормальная, – крикнул мужчина, хватая Юлю за руки. – Хватит истерить! Ты что, не знаешь названий предметов? Преподаватель! Ты ребенка пугаешь! – В его тоне послышалось раздражение и разочарование. – Если не прекратишь орать, выкину тебя из билайнера прямо сейчас.

Юля замерла, но изредка всхлипывала.

– Что это за место непонятное? Зачем вы меня украли? Я хочу домой. Это похищение! Вы бандит! – срывалась она на крик.

– Замолчи, не раздражай меня, – еле сдерживал себя мужчина. – Какой я тебе бандит!? Я уважаемый человек.

«Мафия», – молнией пронеслось в Юлиной голове.

– Будешь вести себя правильно – будешь у меня работать, – продолжал мужчина. – А иначе утилизирую, – жестко пригрозил он.

– Убьете? За что? – она притихла.

Чувство страха не покидало ее, но в то же время немного успокаивала мысль, что рядом находится ребенок, и, значит, пока ничего страшного не должно случиться – не будет же он убивать ее при сыне. Видно было, что мальчик тоже волнуется, он не выдержал и вступился за девушку.

– Папа, не выбрасывай Юлю. Она хорошая. Она просто боится, – чуть ли не со слезами просил мальчик, потом участливо стал объяснять, успокаивать девушку: – Юля, ты не бойся, я буду тебя слушаться. Ты будешь вместо Эи у нас работать. Временно. Потом мы тебя отпустим, отвезем обратно.

– Почему я должна на вас работать? Не имеете права. Отвезите меня, обратно, прямо сейчас, – взмолилась Юля.

– Обратного пути нет! – отрезал мужчина. – Так удачно все складывается.

Он хозяйским жестом похлопал Юлю по бедру.

Примерно через пять минут полета билайнер начал снижаться над широким цилиндром с глубоким колодцем по центру. Чем ниже они опускались в колодец, тем гуще становилась тень. «Неужели этот колодец и есть дом? – с ужасом подумала Юля, помня, что мужчина приказывал аппарату лететь домой. – Вот моя тюрьма».

Как только билайнер приземлился, верхняя часть корпуса будто раскололась и медленно растворилась, буквально растаяла в воздухе, открывая пассажирам свободный выход со всех сторон. Юля выскочила первая, но сразу поняла, что бежать некуда. Гладкие серые стены колодца сплошным высоким кольцом окружали площадку, на которой яркими фигурами выделялись детские игровые конструкции. Олли тут же оседлал карусель.

Юлин взгляд заметался в поисках дверей. Гладкие стены колодца на высоту примерно двух-трех метров были увиты лиловой ажурной листвой экзотических растений. Эту грустную лиловость немного оживляли пышные желтые цветы размером с голову. Из сердцевины каждого цветка ниспадали длинные пучки тычинок. От цветов шел дурманящий запах, от которого у Юли сразу закружилась голова.

Несмотря на то, что дверей не было и в помине, мужчина, тем не менее, направился прямиком к глухой стене. Примерно в двух шагах от стены он небрежно махнул рукой, щелкнув пальцами. И тут, как по волшебству, часть стены расступилась, открывая широкий проход в лифт, куда хозяин дома привычно шагнул, уверенный, что сын и Юля следуют за ним. Мальчик действительно соскочил с карусели и вприпрыжку побежал за отцом. Юля не двинулась с места, хотя понимала, что оставаться одной в этом колодце бессмысленно, а может, и опасно. Мужчине пришлось вернуться за ней, но Юля, приняв оборонительную позицию, в отчаянии закричала: «Не подходите ко мне! Не подходите!».

– Замолкни, – вышел из себя мужчина. – Надоела. Шлюз закрой, иначе я прямо сейчас тебя прихлопну. Ни слова больше без разрешения. Быстро в дом, – он толкнул ее в спину, и Юля с затравленным видом покорно вошла в лифт.

Поднявшись на лифте, они оказались в просторном холле без единого окна и абсолютно пустом, но залитом мягким дневным светом. Свет лучился с поверхности потолка, как будто ясный день глядел в комнату.

– Ну, что, Олли, ты рад? Все получилось, – улыбнулся мужчина, сворачивая в коридор. – Теперь ты будешь не один, у тебя будет личный тьютор.

– Да, папа, я очень рад, – ответил мальчик и подмигнул Юле.

– Пока Эя в клинике, будешь заниматься с Юлей, – продолжал мужчина на ходу. – Маара ей программу настроит, все будет хорошо – будет слушаться. Но смотри – сам не лезь, не сломай ничего! Сейчас я уеду, а ты иди к себе. Без меня ни-че-го не трогать… и не бить ее! Ты понял?

– Я обещаю, что не буду ее бить. Я буду ждать тебя.

Юля на ватных ногах еле поспевала за похитителями. Она молча наблюдала, с опаской поглядывая на мальчика, который обещал не бить ее. Мальчик, не отставая, бежал рядом с отцом. Они прошли по светло-серому коридору, в конце которого в тени глубокой ниши стояла молодая женщина, судя по одежде, горничная.

– Иди сюда, – скомандовал мужчина, обращаясь к Юле. – Я покажу тебе место.

Мужчина указал место рядом с женщиной и сказал Юле: «Вот – это твое дневное место. Когда свободна от работы, должна находиться здесь, рядом с Маарой. Маара – управляющая домом и горничная. Сегодня Маара твой начальник, ты выполняешь все ее инструкции, а с завтрашнего дня подчиняешься Олли. Не скучаешь, Маара? – обратился мужчина к горничной.

– Без вас, хозяин, всегда скучаю, – ответила Маара, мило улыбаясь. – А где Эя?

– Эи еще долго не будет. Теперь твоей соседкой будет Эля, преподаватель. Познакомься с ней, введи данные в сервер, задай нашу программу, объясни обустройство дома, покажи, где что находится, не забудь о правилах поведения. Ну, в общем, ты знаешь, что делать.

– Я все сделаю, хозяин, – сказала Маара, преданно глядя мужчине в глаза. – Какой назначить уровень доступа?

– Четвертый. Все, кроме выхода, центра управления домом и моего кабинета, – объяснял мужчина. – А ты, Эля, – он посмотрел на Юлю, – запоминай, записывай всю информацию. Мне с тобой возиться некогда, а требовать буду по полной программе.

– Какую степень свободы учитывать? – задала следующий странный вопрос Маара.

– М-м, у тебя какая? – замешкался мужчина.

– Восьмая, – ответила Маара нежным голосом.

– Ну, что там в восьмой? С учетом того, что ей придется работать с моим сыном, не меньше… девятой, что ли? – неуверенно сказал мужчина, – Эля, – крикнул он, обращаясь к Юле, – какая у тебя степень свободы? Ты должна знать свою степень свободы.

Юля не сразу сообразила, что мужчина обращается к ней, и поправила его:

– Вообще-то, я Юля, а не Эля.

– Твое имя будет Эля, – сказал мужчина. – Ты будешь работать педагогом, а все педагогические работники на букву «Э».

– А меня спросить не хотите? – возмутилась Юля. – Запомните: мое имя Юля.

– Не хватало мне спрашивать тебя, – устало сказал мужчина. – И запомни: с сегодняшнего дня ты – Эля, а я твой новый хозяин.