Наталья Николаевна Сундеева
Десятая печать или новогоднее убийство

Глава 1

Наверное, я пессимист, потому что вместо того, чтобы мечтать о прекрасном завтра, я вспоминаю ужасное вчера. Ведь именно вчера мне позвонила мама – она живет в другом городе – и сообщила о своих планах на новогодние праздники. Дело в том, что я, как и большинство людей, считаю, что Новый год – это семейное торжество. Раньше этот праздник мы всегда отмечали втроем – я, мой брат Валерий и, конечно, наша мама. Семь лет назад к нам присоединилась Вика – жена брата, а год спустя – мой любимый племянник Гошенька. Мама каждый год приезжала из Кисловодска в Ростов, чтобы побыть вместе с нами. В этом году Вику и Валеру отправили в отпуск зимой, поэтому они еще неделю назад укатили вместе с сыном в Кисловодск. Ближе к Новому году, числа двадцать восьмого, моя семья в полном составе должна была вернуться.

Я уже начала закупать продукты на праздничный стол, но тут позвонила мамочка и сообщила, что на заводе, где она работает в бухгалтерии, распродают горящие путевки, причем по очень низким ценам.

– Пойми, Наденька, у нас появилась возможность всем вместе съездить в Турцию на горнолыжный курорт. Представляешь, как Гошеньке там будет хорошо?! Валера с Викой просто в восторге, да и я никогда не была за границей. Я и на тебя возьму путевку – мы прекрасно проведем время!

Голос у мамы такой радостный, что я понимаю: вопрос о поездке в Турцию уже решен.

– А когда надо выезжать? – спрашиваю я.

– Путевка с двадцать пятого декабря по пятое января. Так что ты успеваешь приехать в Кисловодск, а отсюда все вылетим в Турцию. Для поездки туда не нужна виза, поэтому все складывается очень удачно.

– Мамочка, милая, мне очень жаль, но я не могу поехать.

– Почему?

– Потому что я должна двадцать пятого числа быть в суде.

– А ты не можешь попросить кого-нибудь из коллег подменить тебя? – огорчается мама. – Ты же не один адвокат в Ростове.

– Мой подзащитный никогда не согласится на замену адвоката.

– Неужели ты не имеешь права на отпуск?

– Конечно, имею, но я не могу уходить в отпуск в пожарном порядке. От меня зависит судьба человека, который мне доверяет, да и судьи не любят откладывать рассмотрение уголовных дел из-за отсутствия адвокатов. Нет, я не смогу составить вам компанию, но вы обязательно поезжайте. За меня не беспокойтесь – я пойду в гости к друзьям и там встречу Новый год, а вы не забудьте взять с собой фотоаппарат – потом хоть фотки покажете.

– Правда? Наденька, ты действительно не обидишься?

– Нет-нет. Счастливо вам отдохнуть. С наступа

ющим Новым годом и поздравь от меня Гошеньку и его родителей!

– Спасибо, доченька! Мы тебя тоже поздравляем, удачи тебе и счастья!

Вот так за неделю до праздников я оказалась перед перспективой провести Новый год в гордом одиночестве перед экраном телевизора. Естественно, у меня есть приятели, но все, наверняка, уже определились, где и с кем они будут танцевать под елкой, а мне не хочется напрашиваться в гости. Конечно, к Сонечке – моей давней подруге – я могу заявиться в любое время без приглашения и реверансов, но мне известно, что на встречу этого Нового года она приглашена к свекрови.

Так откуда же может взяться оптимизм при таких обстоятельствах?

Глава 2

Двадцать пятого я нахожусь в суде и жду начала слушания дела. По правде сказать, процесс предстоит не слишком приятный. Подсудимые – два несовершеннолетних парня, один из них Прозоров, на протяжении полутора лет совершал квартирные кражи, а при задержании оказал сопротивление и даже ранил ножом работника полиции. Но я не его адвокат, я защищаю другого парня по фамилии Зеленин, который однажды купил у Прозорова ворованный магнитофон.

Однако для потерпевших не имеет значения, кто кого защищает. Свое возмущение и неприязнь к Прозорову они бессознательно переносят на адвокатов. Понять их можно, но очень неприятно ловить на себе их презрительные взгляды. Они так и говорят: «Как можно защищать преступников?!» Ничего не поделаешь – издержки профессии.

– А, Надежда Николаевна, вы уже здесь! – ко мне подходит мой коллега Семен Борисович Дайкин, мы работаем в разных коллегиях, но встречаемся уже не первый раз. – Ах, Наденька, если бы вы знали, как мне сегодня повезло! По дороге в суд я зашел в книжный магазинчик на углу, и знаете, что я увидел на полке? Никогда не догадаетесь! Дореволюционное издание стихов Байрона.

Очень приятно видеть по-детски радостную улыбку на лице этого пожилого человека. Мне показалось, что даже его лысина покраснела от удовольствия. Еще во время нашей первой встречи Семен Борисович меня удивил своей любовью к поэзии и знанием огромного количества стихов.

Мой коллега очень худ и высок, поэтому ему приходится согнуться почти вдвое, чтобы прошептать мне на ухо:

– Сегодня я преподнесу прокуратуре сюрприз.

– Что вы имеете в виду?

– Пока это секрет.

– У вас есть сомнения в том, что Прозоров вменяем, – догадываюсь я.

– Есть, конечно, но экспертиза проведена, и у меня нет оснований не доверять ее выводам.

У меня есть другой козырь. Думаю, что и вас я сумею удивить.

Он оказался совершенно прав. Его речь в конце судебного заседания поразила не только меня, но и всех присутствующих в зале суда.

С учетом того, что оба подсудимых признали свою вину, слушание дела быстро двигалось к концу. Сначала, как полагается, выступил прокурор, который предложил назначить моему подзащитному условное наказание. В отношении Прозорова он был более суров – пять лет лишения свободы.

Настала моя очередь. Как всегда в таких случаях, я обратила внимание суда на ряд обстоятельств, смягчающих вину Зеленина, его положительную характеристику с места работы и попросила определить ему наказание в виде штрафа.

Семен Борисович начал свою речь в защиту Прозорова вполне традиционно. Он говорил о доказательствах, квалификации преступления, личности подсудимого, а после паузы продолжил:

– Но главное не это. Как видно из материалов дела, следствие совершенно не обратило внимания на то, что большинство краж Прозоров совершил не в этом году, а в прошлом!

Такое заявление со стороны защиты может означать только одно: была амнистия в отношении несовершеннолетних, и поэтому подросток должен быть освобожден от наказания. Я не помню такого акта, но вижу, что и прокурор начинает лихорадочно перебирать бумаги на своем столе, пытаясь отыскать нужный закон.

А мой коллега продолжает:

– Следствием не дана оценка тому факту, что прошлый год был отмечен активным свечением на Солнце – отсюда и магнитные бури, и большое количество неблагоприятных дней.

Мне становится понятным, что Дайкин увлекается не только поэзией, но и астрофизикой. Он довольно пространно рассказывает о различных аномалиях во Вселенной и делает это настолько увлекательно, что его с интересом слушают все потерпевшие, забыв о своей ненависти. Такое впечатление, что мы все присутствуем на лекции в планетарии.

– Ученые Оксфорда и Кембриджа до сих пор не могут понять, влияют ли эти катаклизмы на поведение человека, – продолжает адвокат, но в этот момент его перебивает судья.

– Семен Борисович, безусловно, все, о чем вы нам поведали, очень интересно, но какое отношение это имеет к вашему подзащитному?

– Как же я могу ответить на этот вопрос? – искренне удивляется мой коллега. – Я же только что всем объяснил, что пока это тайна даже для самых светлых умов современности!

– Вы еще хотите что-нибудь добавить? – добродушно спрашивает судья.

– Нет, – Дайкин явно обижен тем, что его перебили.

– Тогда вернемся к нашим баранам, – продолжает судья слушание дела.

После того как суд удалился для постановления приговора, Семен Борисович обращается ко мне:

– Как вам это нравится? Да если бы я знал, как космос влияет на человека, разве я бы работал адвокатом в Ростове? Я бы уже на Лазурном берегу тратил Нобелевскую премию! И при чем здесь, скажите мне, бараны? Хотя, кажется, это цитата из литературного произведения и имеет отношение к нашей профессии. Наденька, вы не помните, откуда это высказывание?

– К сожалению, нет, знаю только, что смысл его в том, что не надо отвлекаться от основной темы.

– Это понятно, но я же и говорил по существу. Видели, как меня внимательно слушали потерпевшие?

– Да. Безусловно, с большим интересом, – улыбаюсь я.

После оглашения приговора я иду домой по заснеженной улице и думаю о том, как одиноко мне будет дома в новогоднюю ночь.

Глава 3

Утром двадцать седьмого декабря меня разбудил нетерпеливый звонок в дверь. Натягивая халат, я мысленно умоляю небеса, чтобы это была не моя словоохотливая соседка. Мольбы услышаны – на пороге стоит моя дорогая подруга Сонечка. Вероятно, на улице снегопад, потому что она похожа на сказочную Снегурочку. Снежинки на шубе еще не растаяли, из-под элегантной меховой шапочки выбилась прядь светлых волос, а глаза у моей подруги всегда были волшебными, независимо от сезона и погоды. Они огромные, на пол-лица, и меняют цвет, если у Сонечки меняется настроение. Сейчас ее глаза сияют нежно-голубым цветом.

– Привет, Надюша. Как хорошо, что я тебя застала! У меня совершенно нет времени, я к тебе буквально на две минуточки, – говоря это, она стягивает с себя шубу и сапоги и немедленно направляется на кухню. – У тебя есть кофе и где мои сигареты?

Жорик – Сонечкин муж – запрещает ей курить, поэтому дома она сигарет не держит. Сначала она оборудовала тайник в своей машине, но, когда муж его обнаружил, Сонечка приняла решение: теперь она прячет свой «Парламент» на окне в моей кухне.

– Твоя пачка лежит на месте, – отвечаю я подруге, заваривая крепкий кофе. – Слушай, Соня, вы что, передумали ехать в гости к Екатерине Афанасьевне?

– Нет, сама понимаешь, ее приглашения не обсуждаются, да и мальчишки соскучились по бабушке. А где твои домочадцы? Мама уже приехала?

Я рассказываю Соне о турецком вояже своей родни.

– Так поехали с нами. Ты же знаешь, что Жорик и сыночки будут рады, да и Екатерина тебя уважает.

– Нет, Сонечка, это неудобно, кроме того, у меня совсем другие планы на Новый год.

– Правда? А кто он? Почему ты мне ничего не рассказываешь? – она с удовольствием делает глоток горячего кофе.

– Ничего ты не услышишь – ты же спешишь, – улыбаюсь я, а сама думаю: «Ненавижу, когда меня жалеют, лучше напустить тумана».

– Ах да, конечно, я жутко опаздываю, потом мне все подробно изложишь. Я привезла Гошке подарок, а подарки для своих сыночков заберу после праздников. Мне еще надо успеть в парикмахерскую, а Жорик с детьми ждут меня к двенадцати.

Я действительно приготовила подарки Сонечкиным сыновьям – близнецам Саше и Мите. Обмен подарками – это очень давняя традиция. Мы с Соней знакомы с первого класса, были неразлучны все школьные годы, а потом вместе поступили учиться на юридический факультет университета. Сонечка еще на пятом курсе вышла замуж, а через год уже была мамой двоих сыновей.

– Надюша, я к тебе по делу, – говорит подруга, затягиваясь сигаретой.

– Ты помнишь Славика Шулепова? Я с ним встречалась в школе, кажется, в седьмом классе.

– Точнее, в восьмом, но ты могла перепутать. Тебе тогда нравились еще два мальчика.

– Не напоминай мне о моем юношеском легкомыслии, – смеется Сонечка. – Я сейчас отвечаю за грехи молодости. Ты не поверишь, но семейная жизнь практически исключает личную жизнь.

– Не жалуйся – не поверю.

– Это я кокетничаю. А ты слушай подругу. Не сегодня-завтра выйдешь замуж – тебе мой опыт пригодится. Так, о чем это я? Так ты помнишь Шулепова?

– Конечно, помню. У вас же был серьезный шестимесячный роман. Мы даже к нему домой ходили музыку слушать. Да, хорошее было время. Знаешь, я даже родителей его помню.

– Угу, красивая была пара, но отец Славика ушел из семьи: встретил какую-то молодую женщину и свалил. Теперь живет за границей. Кажется, в Израиле. Мать потом вышла замуж, причем очень удачно, но быстро овдовела.

– Что-то ты, Сонечка, слишком хорошо осведомлена о жизни Славика. Может, у вас были более серьезные отношения, чем я думаю?

– Смеешься? Да мы за полгода дружбы один раз поцеловались, но мне всегда казалось, что Славик очень опытный в некоторых делах парень, как я теперь понимаю. А о семье Шулеповых я все знаю, потому что встретила Славика на днях. Я, собственно, к тебе из-за этого и примчалась, а ты меня все время перебиваешь. Знаешь, он стал просто шикарным мужиком. Сколько ему сейчас, не помнишь? Наверное, лет двадцать восемь-двадцать девять? Он недавно женился на какой-то местной топ-модели. Но речь сейчас не об этом, – перебивает сама себя Сонечка, смотрит на часы и качает головой, затем спокойно достает из пачки очередную сигарету: – Надя, я из-за тебя повсюду опаздываю.

– Соня, умоляю тебя, попробуй сосредоточиться. Зачем я все-таки тебе понадобилась?

– Я же тебе говорю: несколько дней назад я встретила Шулепова. Мы разговорились. Так вот, семье Шулеповых принадлежит солидная фирма, в частности, агентства по продаже недвижимости. Славик ими руководит, но в последнее время что-то там происходит неладное: то ли прибыль падает, то ли конкуренты шпионят. Сам Славик уверен, что в агентстве кто-то шалит.

– У него есть основания для таких предположений?

– Наверное, есть, я в подробности не вникала. Ему нужен совет адвоката, и я сразу подумала о тебе.

– А почему ты сама не хочешь ему помочь?

– Да ты что, Надюша! Я же последние годы работаю только женой и мамой. Какой из меня сейчас юрист?! Законодательство меняется чаще, чем погода. А ты ведь работала в области недвижимости?

– Да, некоторое время консультировала подобную фирму, но потом она обанкротилась. Может, Шулепову не подходит такой юрист?

– Ерунда. Они обанкротились именно потому, что мало тебя слушали. А кроме того, Надь, ты же и в бухгалтерии кое-что понимаешь. Я помню, тебя мама еще в школе учила этому ремеслу. К тому же вы все-таки знакомы. Он может тебе доверять, а для тебя это возможность заработать. Как я поняла, для Шулепова это очень важно, а в средствах он не стеснен. Впрочем, у тебя еще есть время обдумать мое предложение, а я действительно должна бежать. Если ты согласишься, я дам Славику номер твоего телефона.

– Ладно, договорились.

Сонечка с сожалением смотрит на недокуренную сигарету, а потом решительно гасит ее в пепельнице.

Глава 4

Надо знать мою дорогую подругу, чтобы не удивляться тому, что уже на следующий день мне позвонил Славик Шулепов:

– Надя, спасибо тебе за то, что согласилась мне помочь.

– Славик, я буду рада тебя видеть. Если сможешь, подъезжай ко мне на работу через пару часов, но окончательный ответ я дам тебе только после того, как уясню, в чем, собственно, проблема.

– Разумеется. Буду у тебя через два часа.

Когда Славик появился в дверях, я его сразу узнала, хотя в этом импозантном мужчине мало что осталось от восемнадцатилетнего юноши. Шулепов действительно выглядит замечательно: он стал очень похож на своего отца, каким я его запомнила. Высокого роста, худощав, темные курчавые волосы, продолговатое лицо с прямым носом, карие глаза, а ресницы такой длины, что ему может позавидовать любая женщина. Над верхней губой у Славика маленькие усики, которые ему очень идут. Идеальной посадки темно-коричневый костюм сразу говорил о благосостоянии моего старого знакомого.

– Здравствуй, Наденька. Сколько же лет мы не виделись?

– Примерно десять.

– А ты совсем не изменилась: те же светлые волосы, серые умные глаза, такая же тоненькая, какой была в школе.

– Спасибо за комплимент.

– Надя, мы можем побеседовать за чашечкой кофе? Мне нужна твоя помощь как адвоката, но вопрос очень деликатный. Мне надо ввести тебя в курс дела, а это потребует времени.

Я согласилась, поэтому шикарная машина Славика быстро домчала нас до кафе в центре города под названием «Золотая нива».

Я была здесь недавно, и цены меня так поразили, что больше не возникло желания повторить сюда визит. Однако Славик здесь, по-видимому, частый гость. Во всяком случае, метрдотель поспешил нам навстречу.

– Вячеслав Сергеевич, рад вас снова видеть. Вас устроит столик у окна?

Сделав заказ, мы немного поговорили о делах десятилетней давности, а потом Славик перешел к делу:

– Надюша, Сонечка мне сказала, что ты работаешь адвокатом и разбираешься в бухгалтерии, поэтому я думаю, что ты именно тот специалист, который мне сейчас нужен. В нашей фирме, кроме всего прочего, есть два агентства по реализации недвижимости. Так вот, по-моему, в них происходит нечто странное. Я могу это объяснить только злоупотреблениями, причем не рядовых служащих, а кого-то из руководства. Но именно в связи с этим возникают основные сложности. Чтобы ты поняла, о чем я говорю, мне придется кое-что рассказать о моей семье. Возможно, ты помнишь моих родителей. Так вот, почти девять лет назад отец от нас ушел к другой женщине, а потом вообще уехал из страны. Мама очень переживала развод, да и материально нам приходилось туго. Даже когда отец пытался передавать нам деньги, мама категорически от них отказывалась. Она просто не могла простить отцу предательство, ведь ради него она отказалась от своей мечты: после окончания местного художественного училища она хотела продолжить образование в Москве, но вышла замуж, а потом родился я. Так что от первоначальных намерений пришлось отказаться. Она посвятила себя семье, а работала в музее простым искусствоведом. Но именно там она спустя три года после расторжения брака познакомилась со своим вторым мужем. Денис Васильевич – так звали моего отчима – занимался недвижимостью и уже тогда был состоятельным человеком. Его жена умерла, и он сам воспитывал восьмилетнего сына Филиппа. Скажу честно, если бы не его поддержка, я вряд ли бы окончил институт. Года три все было в порядке, я работал с Денисом Васильевичем. У нас было уже два агентства – помогали гражданам и организациям покупать и продавать квартиры, дома, офисы, и, кроме того, два салона красоты, а по настоянию мамы приобрели художественную галерею. Как ни странно, она тоже приносит доход: там проходят выставки, вернисажи и т. д. Мы уже жили в прекрасной квартире в центре города, но отчим заболел – рак желудка. Куда мы только ни обращались! Они с мамой даже ездили в Париж, там у Дениса Васильевича есть родня, но и французская медицина оказалась бессильной. И отчим сломался – стал пить. Со временем все больше и больше. Возможно, так он пытался избавиться от нарастающей боли. Отчим уже совершенно не занимался делами, а спустя несколько месяцев совсем слег, мать тогда намучилась. Все свое имущество он перевел на имя матери почти сразу после их возвращения из Франции, поэтому в настоящее время фирму возглавляет моя мать. Однако она занимается только галереей.

– А отчим умер?

– Да, прошло уже около трех лет. Все это время я занимаюсь деятельностью агентств. Не один, конечно. В состав руководства входят еще Антон Горлов и его жена.

– Это тоже родственники?

– Антон – это двоюродный брат моего родного отца, его жену зовут Анаида Жоржевна. Они хорошие специалисты и работают на фирме почти три года. Есть еще мой сводный брат Филипп. Он студент, но мама ввела его в правление: она считает, что это ее долг по отношению к его покойному отцу. Я не был против, потому что Фил очень способный и честный парень. У нас всегда были хорошие отношения, но в последнее время они испортились. Правда, к делу это отношения не имеет. Есть еще моя жена Маргарита, но она руководит нашим новым приобретением – магазином модной одежды, поэтому к делам с недвижимостью отношения не имеет. С некоторых пор я стал замечать, что доход от деятельности агентств неуклонно снижается. Сначала я поставил об этом вопрос на заседании правления, но меня никто не поддержал. Однако я уверен, что все дело в злоупотреблениях. Я поговорил с каждым членом правления, но это не дало результатов. Мама и все остальные считают, что у меня мания недоверия.

– А как получилось, что в вашей компании стали работать родственники твоего отца? Разве Людмила Михайловна поддерживала с ними отношения после развода?

– Понимаешь, Антон и его жена всегда были близки нашей семье, а после развода они приняли сторону матери. Они считают, что отец поступил безответственно. Да и я советовал матери взять их на работу: Антон – прекрасный организатор, а Анаида – бухгалтер со стажем. А разве ты их не помнишь? Они бывали у нас дома…

– Нет, я их, наверное, не видела. Славик, сам понимаешь, пока я ничего не могу сказать. Сначала мне надо ознакомиться с документами, возможно, возникнет необходимость поговорить с сотрудниками агентств. Однако твоя родня может вообще отказаться от разговора со мной на эту тему.

– Вполне возможно. Они же считают, что я зря встревожился. Моя мама – человек с характером, и наши отношения могут обостриться, если она узнает, что я кому-то поручил провести расследование.

– У вас непростые отношения?

– К работе это не относится. Она считает, что я неправильно себя веду по отношению к Филиппу. Она его любит, как родного сына.

Мне кажется, что в голосе Славика звучит обида.

– А как ты себе представляешь проверку в сложившейся ситуации?

– Для начала, Надюша, я могу тебе привезти все необходимые документы. Когда ты с ними ознакомишься, мы решим, как действовать дальше.

– Ну что ж, можно поступить и так. Когда ты сможешь передать документы?

– Наверно, это лучше сделать после Нового года. Не будешь же ты работать в праздники.

– Вот об этом можешь не беспокоиться. Лучше я буду работать, чем жалеть себя под елкой.

Я рассказываю Славику, почему меня не пугает работа во время новогодних каникул. Он мне сочувствует. Потом Славик довозит меня до моей работы, где мы быстро оформляем соглашение на ведение этого необычного для адвоката дела. Договорились, что папки с документами он доставит мне завтра прямо домой.