Наталья Липатова
Дом над облаками
Часть первая
1
Они позвонили, когда она почти доехала. Долго извинялись, но встречу отменили. День был безнадежно испорчен. Договариваться с кем-нибудь еще в это время – бессмысленно, к тому же неизвестно, сколько ехать до города. Она развернула машину и тут же попала в пробку. В надежде ее объехать нашла какую-то проселочную дорогу. По карте выходило не очень коротко, зато без плотного движения. Могла ли Алина тогда предположить, что эта дорога круто повернет ее жизнь?
Дом она увидела сразу. Он мощно стоял на склоне холма в гордом одиночестве, раскинув стеклянные флигели, как крылья, в обе стороны. Недалеко от него росли деревья, ближе к склону холма они объединялись в лесную массу, а забираясь на вершину следующего холма, разбивались на группки. Эти лесные волны, то редея, то набирая мощь, уходили до самого горизонта и, упираясь в него, уже теряли яркость, укутываясь сизой дымкой. Захватывающая своей красотой картина. Дом был хозяином этой земли, этого леса и даже части горизонта. Он ни в какое сравнение не шел с разномастными строениями, которые прилепились к дороге с обеих ее сторон. Он стоял вдалеке от них, но дорога, которая шла к нему, начиналась между старыми деревянными домами и новыми коттеджами.
«Вот это правильное место для жизни», – подумала она. Ей нестерпимо захотелось рассмотреть этот дом поближе. Со второй попытки она нашла нужный поворот и, проехав вдоль заборов, вырулила на хорошую дорогу, которая, слегка извиваясь, шла к дому и упиралась в ажурные ворота.
Вблизи дом был еще прекраснее. Мощный, коренастый и вместе с тем легкий и изящный. Он настолько гармонично вписывался в окружающее пространство, как будто бы создавал с ним единое целое. Будто это не его построили, а он вырос сам и вырастил эти холмы позади себя, деревья, лес, небо.
Алине захотелось рассмотреть его получше. Из-за забора было видно, что на лужайке перед домом и на крылечке не лежало ни единого предмета: ни забытых вещей, ни инструмента, будто живущие в доме были помешаны на порядке, либо их вообще не существовало в природе. А что, дом такой самодостаточный, что жильцы ему совсем не нужны.
Она пошла вдоль забора, пытаясь найти подтверждение своей мысли. Во всех окнах шторы были задернуты, а на траве повсюду был тот же идеальный порядок. И тут вдруг из-за угла дома вышел мужчина. На нем были резиновые сапоги, защитного цвета штаны и расстегнутая куртка, под которой видна была футболка. В руках у него была лопата. Увидев Алину, он изменил траекторию своего движения и, прошагав в ее сторону, остановился напротив, по ту сторону забора. Он спокойно смотрел на нее, не задавая никаких вопросов. Это спокойствие читалось и в позе, и в лице, и в глазах, хотя сама ситуация, казалось, вынуждала его задать незваной гостье вопрос, зачем она здесь.
– Что нужно, чтобы жить в этом доме? – неожиданно для себя спросила Алина.
– Быть женой хозяина. Или любовницей, – ответил он, ничуть не удивившись, как будто ему каждый день задают этот вопрос.
– И что, с ним можно это обсудить? – Алина решила продолжить эту игру.
– Можно.
– А когда?
– Прямо сейчас.
– И где он?
– Перед вами.
Алина внимательно посмотрела на человека с лопатой. Конечно, лопата, сапоги и простая одежда хорошо маскировали их обладателя под рабочего, но спокойное властное лицо противоречило этой картине. У садовников и рабочих не бывает таких лиц. По своей работе Алина встречала людей с такими лицами. Они оказывались или начальниками компаний, либо хозяевами.
– Я сначала хочу посмотреть комнаты, – сказала она, решив оставить за собеседником право первым закончить игру.
– Какой вариант предпочитаете? – все так же без тени эмоций спросил он.
– Второй.
Он кивнул то ли в знак того, что он понял, то ли в знак одобрения.
– Пойдемте в дом.
Внутри ее росло веселое изумление. Ситуация была абсурдной, с какой стороны на нее ни посмотри. Решив, что пока она теряет гораздо меньше хозяина, который рискует обзавестись неизвестной жиличкой, Алина двинулась за человеком с лопатой.
Он отворил ей дверь рядом с воротами, и они поднялись на крыльцо. Здесь он наконец оставил свою лопату и, открыв дверь, пропустил ее вперед. Проходя мимо него, она почувствовала еле уловимый запах пота. Он ей почему-то показался очень приятным. Это был скорее запах тела крепкого здорового мужчины, который выполнял тяжелую физическую работу. Запах был такой правильный и… волнительный. Она тут же вспомнила, на каких условиях она согласилась поселиться в этом доме, и… смутилась. Поймав себя на том, что она думает об этом, как будто это все по-настоящему, она испугалась, что сейчас он все испортит и скажет: стоп, а сейчас давайте серьезно, что вам надо?
– Второй этаж, – быстро сказала она, – две комнаты. Окна на холм и на лес.
Он снова кивнул.
– Идемте за мной, – все так же спокойно ответил он и повел ее через гостиную к лестнице.
Она выхватила взглядом из пространства низко опущенный над П-образным диваном светильник, восточный ковер на деревянном дощатом полу, камин в стене с кирпичной кладкой, стол со стульями, за которым, похоже, играют в карты, вход в столовую под балконом второго этажа. И как и на лужайке, никакого беспорядка, никаких случайно забытых вещей. Поднявшись на второй этаж, он повел ее мимо закрытых дверей и остановился у двух последних. За ближайшей дверью оказалась спальня. Играть так играть, решила Алина и стала рассматривать обстановку взглядом придирчивого арендатора. Двуспальная кровать с удобным изголовьем и тумбочками по бокам (интересно, а чья это была комната?), напротив посередине немного утопленная в стену панель телевизора, сверху над ней пара длинных полок с книгами (это в спальне-то!), по бокам панели, покрытые ажурным орнаментом (похоже, дверцы встроенного шкафа). Около окна такое же расписное трюмо (здесь жила женщина?), пуф и маленький диванчик. Еще одна дверь, стеклянная, скорее всего, вела в ванную. И все тот же неестественный нежилой порядок.
Она подошла к окну, задернутому легкой занавеской. Ведь, собственно, весь сыр-бор из-за того, что находилось по ту сторону занавески. Отдернув ее, Алина с облегчением рассмеялась: с высоты второго этажа открывался еще более захватывающий вид, чем тот, которым она любовалась с дороги. Она обернулась к хозяину:
– Хорошо, а где вторая?
Он смотрел на нее с неким ожиданием. Может, он тоже ждал, когда она остановит эту игру?
Во вторую комнату вела следующая и последняя дверь на этаже. За ней оказался кабинет-библиотека: от двери до окна стеллажи с книгами за стеклянными дверцами, внутри этой подковы островок с рабочим столом и двумя креслами, на противоположной стене плазма и по диагонали от нее, около окна, кожаный диван. И опять восхитительный вид из окна на холм.
– Меня все устраивает. Только хотела бы уточнить несколько моментов. Как я могу пользоваться кухней, стиральной машинкой?
– Стиральная машина в подвале, там же можно погладить вещи. Платяной шкаф в спальне. В нем и комплекты постельного белья. Хотите – стирайте сами, хотите – оставьте домработнице. Она приходит в понедельник и четверг. На кухне запас продуктов, можете пользоваться или покупайте что вам нужно.
– Турка есть?
– Нет. Кофемашина.
– Хорошо. Теперь об обязательствах с моей стороны. – Алина вопросительно посмотрела на хозяина. Он молчал. – Сколько раз в неделю? – как ни в чем не бывало спросила она, как будто речь шла о доставке воды в офис или графике курьера.
Он замешкался буквально на секунду.
– Три.
– В процессе можем менять эту цифру?
– При взаимной договоренности.
Он даже не спросил, в какую сторону!
– Какие-то особые пожелания или все стандартно?
– Стандартно.
– Презерватив обязателен. Покупайте сами какие хотите, у меня предпочтений нет. Ну, кроме светящихся, разноцветных, со всякими там хвостиками, ушками, ба нановых и тому подобных. Если хотите без презерватива, то только после предъявления справки из КВД.
После этих слов обычно спокойное лицо хозяина дрогнуло. На нем появилось удивление и, может быть, легкая растерянность. Он смотрел на нее некоторое время, а потом развернулся и вышел из комнаты. Алине ничего не оставалось, как последовать за ним. Он спустился на первый этаж, дошел до тумбочки около входной двери и стал там что-то искать. Спустя пару минут он развернулся к ней, держа в руке ключи.
– Это брелок от ворот. Верхняя кнопка – открыть, нижняя – закрыть. Эти два ключа от входной двери. Этот брелок открывает ворота в гараж, он слева от крыльца. Этот магнитный ключ открывает дверь из гаража в дом. Запишите мой мобильный. Если не справитесь с замками или будут какие-то проблемы, звоните. Вещи сегодня перевезете?
И вручил ей ключи.
– Меня зовут Алина. – Она протянула ему руку для рукопожатия.
– Максим.
Рукопожатие было приятным, какое она любит: выраженное, достаточно крепкое, но не жесткое, без тряски, с одним небольшим взмахом, не длинное и не короткое, ровно такое, чтобы быть уверенным – это было деловое рукопожатие. Руки они разжали в один момент.
– Сегодня.
– Хорошо.
– Как отсюда выехать на трассу?
– На развилке направо, дальше по главной до первого светофора, на нем направо и по главной до трассы.
– Спасибо, не прощаюсь.
Она открыла дверь и направилась к машине. Она шла на автопилоте, потому что мозг отказывался признавать реальность происходящего. И только когда она выехала на трассу и узнала знакомые места, она дала волю своим чувствам. Она встала на обочине и включила аварийку. Он переиграл ее, переиграл в ее любимую игру. Первый раз в жизни Алина была готова первой сказать: «Стоп, а теперь давай серьезно». Ситуация была абсурдна. И что ей делать – ехать за вещами и вселяться в чужой дом? Ну не мог же он на полном серьезе пустить в свой дом незнакомого человека! Он что, ненормальный? У нее на руках ключи от его дома и его телефон, а у него ничего: ни номера ее мобильника, ничего, кроме имени.
– Смотри на ситуацию проще, ты ничего не теряешь, – сказала она себе вслух, – Собери немного вещей и возвращайся, и пусть он уже думает. Играть так играть.
Так, подбадривая себя, она и доехала до дома. Дома она тут же достала чемодан и начала собираться. Одежда, белье, косметика, зубная щетка, шампунь, ноут, спортивный костюм. Тапочки? Есть ли у него фен? Турка, пакет с любимым кофе. Она ходила по квартире, не останавливаясь, ей снова стало страшно. Решимость ее таяла с каждой минутой. Быстро собравшись, она с чемоданом выскочила из дома. И только когда она выехала из города, поняла, что за всеми переживаниями забыла поесть. Остановившись у первого придорожного кафе и за казав ужин, она смогла перевести дух. Алина отъехала достаточно далеко от дома, и можно было считать, что решение принято, она переезжает. Чтобы окончательно успокоиться, она начала перечислять варианты самого неблагоприятного развития ситуации.
«Я приеду к нему с чемоданом, а он скажет: „Деточка, ты что, серьезно решила ко мне переселиться?“ – Она так красочно это представила, что даже покраснела. – Стыдобища какая. Это даже не облом. Это… это… Это унизительно. И что тогда, возвращаться? Нет, как-нибудь выкручусь. Что-нибудь придумаю. В крайнем случае уеду. Но только в крайнем случае. А если я приеду и он скажет: знакомься, это моя жена, семья, детки, бабки? Маловероятно, конечно, зачем он тогда все это затеял? Что-то подсказывало, что так не должно быть.
А если он маньяк и извращенец? Если что случится, ведь никто даже не будет знать, где меня искать. Рискованно, но тоже маловероятно».
Тут она рассмеялась. Первый вариант ей казался более ужасным, чем последний. Получается, быть выставленной, а значит, опозоренной, для нее страшнее, чем попасть в руки насильника. Но, прокрутив обе ситуации в голове и как будто их прожив, она немного успокоилась.
Но случилось то, о чем она не подумала. Свернув с трассы, она заблудилась. Уже стемнело, и ориентиры, которые она запоминала, были не видны. Или она их просто не узнала с этой стороны. Она даже не могла спросить дорогу, она не знала, как называется то место, куда она едет. Проплутав полчаса, она остановилась у деревенского магазинчика и позвонила Максиму.
– Это Алина, – она надеялась, что у него не много знакомых Алин и ей не придется объяснять, кто именно ему звонит, – я съехала с трассы и заблудилась.
– Где ты?
Она назвала деревню, отметив, что он перешел на «ты».
– Стой там, я подъеду минут через десять.
Она сидела в машине и улыбалась. Она чувствовала, как огромная тяжесть свалилась с ее души. Первый вариант отменялся. Он приедет и заберет ее. Это было такое облегчение, что у нее выступили слезы на глазах. Ей даже показалось, что они сделали гигантский шаг в затеянной игре и перешли на следующий уровень. Он ехал за ней. То, что происходило сейчас, уже не было таким деловым, как предыдущий разговор, в этом уже было что-то человеческое, понятное. Именно в этот момент она почему-то поверила, что все, что с ней случилось, – это хорошая история.
Через десять минут рядом с ее машиной остановился черный джип Максима. Он махнул ей рукой, мол, следуй за мной, и начал разворачиваться. Через несколько минут они были в соседней деревне и, проехав несколько развилок, подъехали к нужному повороту. В своих поисках она пару раз проехала мимо него, но так и не опознала это место. Свернув с дороги, она сразу увидела и узнала дом. В темноте он смотрелся совсем сказочно. Около ворот был какой-то неяркий источник света. Дальше, по краям дорожки, поблескивали светящиеся точечки, которые упирались в крыльцо. А над крыльцом висел маленький фонарик, который тоже давал не очень много света. Так же неярко светились зашторенные окна первого этажа. Еще одним светильником была луна, которая давала ровно столько света, чтобы дом угадывался в темноте, но не было возможности рассмотреть детали. Картина была камерной, почти интимной. Алина снова залюбовалась домом.
Он отнес ей чемодан наверх, в спальню. В ее спальню. Молча, без единого слова. Но в то же время спокойно, без напряжения. Ей даже передалось это спокойствие. Как будто она приехала в гости к другу, с которым давным-давно договорилась о своем визите.
– Чай?
Она кивнула. Он чуть задержался в дверях, давая понять, что ждет ее.
Они вместе спустились на первый этаж, в столовую. Она уселась за обеденный стол, а он пошел хозяйничать. Включил чайник, достал чашки, заварку, конфеты, печенье. Он был похож на дирижера: все движения были четкие и отточенные, без суеты и пауз, как по знакомой партитуре. Алина поймала себя на том, что любуется Максимом. С каждым новым поворотом этой абсурдной истории он нравился ей все больше и больше.
Наконец чай был готов, и Максим сел за стол напротив нее. Чай пили в полной тишине. Смотрели то в чашки, то друг на друга. Даже не смотрели, а изучали, как изучают товар в магазине, размышляя, стоит покупать или нет. И на удивление, это откровенное разглядывание было не в тягость, не вызывало ни чувства неловкости, ни желания нарушить тишину какими-то словами. Да и о чем говорить? О погоде, о предстоящем сексе? Или спросить, где инструкция к стиральной машинке? К тому же Алине нравилось рассматривать Максима. Она уже налюбовалась его видом со спины, а теперь изучала его лицо. Возраст определить было сложно, скорее всего, где-то около сорока. Приятное лицо, без изъянов и смазливости, оно было бы достаточно обычным, если бы не совершенно фантастические глаза, в сеточке морщин, и внимательный проникновенный взгляд, в котором читались сила и ум. Человеку с такими глазами хочется довериться, поделиться с ним своими тайнами.
«Интересно, а как мы перейдем к сексу?» – подумала Алина. Сейчас этот вопрос занимал ее больше всего. В сексе она действовала по простой схеме: если ей мужчина нравился, это было достаточным условием, чтобы оказаться с ним в койке. Загвоздка была лишь в одном: Алине понравиться было не просто. Помимо того, что мужчина должен обладать качествами, которые можно описать в понятных терминах, таких как «умный», «веселый», существовало еще одно малообъяснимое требование, которое люди обычно называют словом «импульс». Усложняли этот набор из трех слов дополнительные смыслы, которыми Алина наделяла каждое слово.
Так, «умный» означало: оригинально мыслящий, не пользующийся шаблонами, живой ум; человек, допускающий вольности в одежде; уверенный в себе; не держащий кошек и маленьких собачек; хулиган. Алина считала, что формальный подход в одежде присущ людям скучным, закрытым, а в любителях маленькой домашней живности она видела замаскированный страх одиночества и неумение строить глубокие отношения. Хулиганов Алина ставила в противовес ботаникам, которые тоже казались скучными, закрытыми и закомплексованными. Все эти люди демонстрировали, с точки зрения Алины, неумное поведение.
С «веселым» было чуть проще: ироничный человек; умеющий посмеяться над собой; оптимистичный; любитель загадок.
Импульс мог быть как чувством симпатии, так и сексуальным желанием с вполне узнаваемыми симптомами. При этом, чем сильнее реагировало тело, тем менее существенным становились требования по первым двум пунктам. С другой стороны, слабый импульс мог компенсироваться умением складывать неожиданные словосочетания или отпускать ироничные замечания. В общем, существующий фильтр и отсутствие логики в его настройке делали сексуальную жизнь Алины очень неожиданной и нерегулярной. К тому же отягощалось это еще и тем, что секс, как квашня, часто не удерживался в рамках удовлетворения физиологических потребностей тела, а выливался в отношения, а к отношениям Алина предъявляла еще более экзотические требования.
И вот сейчас, сидя на кухне, она думала о том, что Максим оказался первым мужчиной, который соответствовал всем предъявляемым ею требованиям, даже с учетом всех немыслимых добавочных смыслов. Она бы с удовольствием закончила чаепитие в его спальне, но правила игры задавал Максим, а ей оставалось только следовать им. И пока ничего не предвещало вечеру такой концовки.
Допив чай и пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по своим комнатам. Алина развесила свои вещи в шкафу, расставила баночки-скляночки, приняла душ и забралась под одеяло. На небе были рассыпаны неровно скатанные ватные плюшечки облаков. Они медленно плыли, выдерживая заданную дистанцию, не набегая и не отставая друг от друга. Луна далеко подсвечивала этот медитативный караван ровным неоновым светом, периодически скрываясь за облаками. За кадры такого неба подрались бы режиссеры, работающие в жанре мистики, а мастера мелодрамы обязательно вставили бы его в кульминационный момент выяснения отношений между главными героями. А она лежала и спокойно любовалась этой красотой, единолично и безраздельно. В голове еще крутились обрывки сегодняшнего вечера, но она уже бросила надежду дать какое-то приемлемое объяснение происходящему. Пока все хорошо, и ладно. Глядя на плывущие облака и мигающую луну, она начала потихоньку засыпать. И тут она вспомнила старое гадание: сплю на новом месте, приснись жених невесте. «Самое время для гадания», – подумала Алина и провалилась в сон.
2
Приснись жених невесте… Утро Алины началось с этой мысли. Пока одна часть мозга вспоминала вчерашний день, вторая часть пыталась выяснить, снилось ли ей что-нибудь. Несмотря на то что легла она вчера достаточно рано, то ли из-за волнений, то ли из-за свежего воздуха уснула она быстро и без снов. Видимо, у потенциального жениха были какие-то свои дела в сновидении и он не успел заглянуть к Алине.
Она открыла глаза и глянула в окно. Сегодня без подарков. Типичная картина для осени – небо было затянуто серой дымкой. Часы показывали начало восьмого. В доме было тихо.
Алина встала и пошла умываться. Вчера она не успела толком рассмотреть ванную, поэтому сейчас решила изучить ее во всех подробностях, как будто здесь находились ответы на все ее вопросы. Она еще вчера отметила, что домом, скорее всего, занимались профессионалы. Внешний вид, то, как он был вписан в окружающий рельеф, – в этом чувствовалась рука мастера. Внутреннее пространство тоже было организовано очень небанально, а единство всякой мелочовки – светильников, посуды, картин – говорило о том, что здесь поработал декоратор и хозяин въехал в полностью готовое жилище. И оно его, видимо, очень устраивало, так как не разбивалось никакими чужеродными сувенирами и случайными покупками. Или все еще проще: тут редко кто живет. Пока она не составила окончательного мнения по этому вопросу.
Она чистила зубы и рассматривала бежевые квадратики плитки на стенах и полу. И хотя сантехника и ванная были белые, в целом от пространства исходил еле слышный восточный аромат. Его не только можно было ощутить, но и понюхать – около зеркала стояла стеклянная ваза с палочками, погруженными в аромамасло. Человек, который это все заказывал, явно понимает толк в чувственных удовольствиях. Под ногами лежал ковер с длинным ворсом. Алина так и не поняла, то ли это шкура какого-то животного, то ли это шелковая пряжа. Ногам было очень приятно утопать в пушистом ворсе. Полотенца были толстые, мягкие и мгновенно промокали капельки воды на коже. Но до этого нужно было опробовать все массажные режимы душа, от колючих струй-иголок до усыпляющего легкого пузыристого поглаживания. Даже глазу было чем насладиться: можно блуждать по неровной поверхности стен, зацепиться за полотенца с тонким орнаментом по краю, выбрать нужную яркость из трех источников света или вообще зажечь свечи, которые стояли по краю ванны вперемежку с баночками с солью, пеной, стопкой разноцветного мыла и еще какими-то неопознанными пузырьками. Или же любоваться видом из окна, которое сейчас было задернуто многослойной шторой. Вдыхая, разглядывая и ощущая пространство, Алина поняла, что думает о сексе. И не просто думает, а хочет и ждет этого, будто пространство настроило ее на чувственную волну, проанонсировало и пообещало, продемонстрировав все свои нехитрые уловки.
«Без женщины тут не обошлось, – подумала Алина. – Или раньше в этой комнате жила женщина, или дизайнер была женщиной. Мужчина не может так организовать пространство. Уж слишком чувственно. Интересно, а как выглядит ванная комната у Максима? Так же или по-мужски?» Ей захотелось тут же кинуться исследовать его ванную, но она постаралась подавить этот порыв. Это все же сугубо личная территория, и, несмотря на разъедающее женское любопытство, хотелось с уважением относиться к праву на личное пространство человека, которому она вчера свалилась на голову. А камеры у него в доме есть? Неужели ему совсем не страшно оставлять в доме абсолютно чужого человека? Алина поставила себя на место Максима и представила, как незнакомая девица выносит у нее полдома. Можно пробить по мобильнику, она ж ему вчера звонила. Снаружи должны камеры стоять, записали машину. А по номерам найти владельца никакого труда не составит. Ну, так уже легче. Все же он не совсем ненормальный. Только наполовину.
Она взяла пакет с кофе, турку и спустилась на кухню. Кухня была так же хороша, как и ванная. Ну, может, только не возбуждала сексуальный аппетит с первой минуты пребывания в ней. В принципе даже в течение обеда или ужина можно было удержаться и не думать о сексе. Но это помещение так же расслабляло и успокаивало. Никакого креативного пластика и леденящего душу хай-тека. Обилие темного дерева, гладкого, но не полированного. Сложные стекла в шкафчиках, с наплывами, как будто их раскатали еще в те времена, когда никаких точных механизмов еще не было и все делалось вручную. Такие стекла можно встретить в какой-нибудь исторической мебели в музеях. Стекла расчерчивались незамысловатым узором из тонких металлических линий. Похожие витражи стояли и в нескольких дверях. Кухонная столешница была из какого-то камня. Его поверхность была с небольшими канавками прожилок, не полированная, но вместе с тем гладкая. И пальцы чувствовали этот еле уловимый рельеф и приятное скольжение, и руки не хотели отрываться и как загипнотизированные гладили и гладили бархатистый камень.
Кофе чуть не убежал. Какое там не думать о сексе в течение обеда! Даже пенка не успела подняться, а Алина уже всеми мыслями была в процессе.
«Неужели я такая сексуально озабоченная? – подумала она. – Или это дом так на меня влияет? А вдруг это вообще не его дом? Друг уехал, попросил за собакой присмотреть. А где собака? Что он закапывал за домом? Он ее убил? Стоп!»
Алина поняла, что если и дальше будет искать объяснения, то запросто может рехнуться. И не дожить до вечернего секса. А будет ли секс вечером? Про секс было думать гораздо приятнее, чем про закопанных собак.
Выпив кофе, она поднялась к себе, взяла ноутбук и пошла в соседний кабинет, вторую «ее» комнату. Похоже, это было единственное из всех виденных ею мест в доме, где она могла не думать о сексе. Или хотя бы не думать первое время. Теперь она за это не стала бы ручаться. Она собрала покрывало и подушки с кровати и устроила на широком подоконнике себе гнездо.
Несмотря на бесцветное, унылое небо, она в очередной раз залюбовалась видом из окна. Сегодня у художника-пейзажиста была тяжелая рука. Никаких оттенков, игры света и тени, все плоско, без объема, двухмерно, статично. Блеклая аппликация деревьев на бурых полосах холмов. Но эти тусклые краски так удачно сочетались друг с другом, словно были подобраны нарочно, что создавало ощущение какого-то хрупкого равновесия, очень зыбкого и трогательного. Любой порыв ветра, любое движение, и картина размажется, потечет и станет просто набором грязных красок. Алина вдохнула, как будто ей хотелось вобрать в себя состояние этого момента, помедлила секунду и взялась за работу.
Алина без перерыва проработала до обеда. Сделав передышку, выбралась на кухню и обнаружила полностью набитый холодильник. Значит, в этом доме живут? В кухонном шкафчике она нашла ряды одинаковых банок для сыпучих продуктов. Зачем-то потрясла все банки, в них оказалось разное количество содержимого. Он сам готовит?
Алина сварила кашу, сделала легкий салат и вернулась к работе. Ей очень хотелось осмотреть дом, но она чувствовала такое вдохновение, что решила сначала закончить работу, а потом уже побаловать себя экскурсией.
Отрываясь на телефонные звонки и приготовление кофе, Алина к вечеру уже почти доде лала работу, которую планировала осилить за два дня. Что за фантастическое место! Все, что она позволила себе, – это пара минут, чтобы посмотреть на закат. Серое небо не показало закат во всей его красоте, но Алина все равно оценила смену красок в небесной палитре.
Чувство голода уже вовсю сообщало, что рабочий день пора закончить, а Алина все оттягивала, пытаясь довести работу до конца. Завтра только красиво оформить презентацию, загнать все данные в таблицу, и день свободен!
Алина работала в консалтинговой фирме, которая проводила еще и обучающие тренинги для руководителей и сотрудников фирм. Их контора была небольшая, но дерзкая. Всего лишь десяток работников и большой список клиентов, многими из которых могли бы гордиться и европейские агентства. А все потому, что хозяин долго и дотошно подбирал штат, и в итоге все Алинины коллеги оказались настоящими фанатами своего дела. Им позволялся свободный режим работы, потому как все были ориентированы на результат, а не на процесс. Алина работала в фирме всего пару лет, но ее уже давно перестали проверять, зная, что к нужному времени вся работа будет сделана наилучшим образом. Вот и сейчас, готовя программу для оптовой фирмы, владеющей несколькими большими складами бытовой техники, Алина уже почти написала весь тренинг. Проанализировав запрошенные на фирме данные, она уже обозначила проблемы, которые нужно было решить в обязательном порядке. Отдельно в списке стоял ряд вопросов, которые не имели непосредственного отношения к объявленной задаче. Их решение было скорее бонусом для руководства, актом доброй воли со стороны ее конторы. Этот прием был очень действенным, все клиенты проникались таким живым участием, и, может, поэтому многие оставались в добрых отношениях и приводили своих друзей. Ну, и, конечно же, еще и из-за того, что после тренингов и консультаций работа фирм становилась более эффективной и эта эффективность измерялась в реальном росте оборота и прибыли.
Непонятно, как так сложилось, но склады были Алининым коньком. Она дотошно и с упоением вникала в списки товаров, квадратные метры, единицы хранения, логистику и экспедицию. За всеми этими цифрами она видела красоту взаимодействия и умудрялась выжимать из системы невиданные показатели. А все потому, что давным-давно уяснила, что главное слабое звено в этой системе – это люди. И она так отстраивала их работу, что, казалось, помести вместо человека обезьянку, и она станет отличным работником.
Алина так увлеклась, что не заметила, как приехал Максим. Она даже не успела испугаться, услышав неожиданный стук в дверь. Она автоматически ответила «да» и только потом задумалась, как она выглядит. Максим зашел в дверь и остановился на пороге, пытаясь рассмотреть в сумерках, где Алина. Она сидела в своем гнезде на подоконнике за шторой, и только свечение монитора ноутбука выдавало ее местонахождение.
Максим отдернул штору и с изумлением уставился на нее. Ну конечно, вчера она была в деловом костюме, а сейчас сидела, скрестив ноги по-турецки, в футболке и спортивных штанах, без косметики, с небрежно собранными на макушке волосами, которые развалились на пряди и торчали в разные стороны, вокруг нее был обмотан плед, из-под которого во все стороны торчали подушки. Дополняли картину пара пустых кружек, мобильник и листы с перечеркнутыми цифрами.
– Привет, – не найдя, что можно еще сказать, промямлила Алина.
– Привет, – ответил Максим. – Есть хочешь? Я захватил японской еды.
– Умираю с голоду.
– Тогда спускайся, начинай хозяйничать, я через пару минут присоединюсь.
Это оказалось не пара минут. Она успела найти в шкафчиках посуду, которая, по ее представлениям, максимально подходила для роллов и суши, сложным узором выложила на нее из пластиковых контейнеров рисовые пеньки и колбаски, зеленые маковки васаби и полупрозрачные розочки имбиря. Достала из холодильника соевый соус и вовсю занималась поиском маленьких плошек для него, как в кухню вошел Максим. Он был одет почти так же, в футболку и спортивные брюки, а мокрые волосы выдавали, где он так задержался.
– Я не смогла найти плошек для соуса.
Он кивнул, будто подтверждая, что это была невыполнимая задача, открыл шкаф с посудой и, запустив руку куда-то вглубь, на ощупь нашел там пару плошек. «Женщина не сможет это достать, – автоматически отметила про себя Алина. – Или ее тут нет, или она не любит японскую еду».