Галина Вайпер
Найди себя

Полная версия

Глава 1

В голубом небе метались белые птицы – никак не могу запомнить, как их называют, да не особенно и хочу. Мое состояние походило на такую же птицу, бесцельно мотавшуюся из стороны в сторону. Больше всего хотелось от души выругаться, но любые слова, произнесенные с ватным выражением, не позволяют выпустить накопившийся пар.

– Проклятье, – если и сейчас не получится, эта попытка будет последней. – Проклятье.

Как пробка в горле застряла. Попугай и то выразился бы с большим вкусом.

Я заглянула в чашку – пустая… Лениво встала из-за стола, неторопливо дотащила кресло до каменной балюстрады, огораживающей веранду. Встающее над морем солнце мягко светило, постепенно нагревая перила из теплого розового туфа.

Вот уже полгода я встречала каждое утро именно таким образом – выходила на веранду, выпивала кофе, потом садилась и смотрела на небо, на море, на город внизу, пытаясь вспомнить хоть что-то. И все мои попытки, все до единой, оказывались безуспешными. Впрочем, сегодняшнее утро оказалось исключением, я даже и не подумала заняться привычными размышлениями. Наоборот, мне требовалось срочно придумать, как убить время, потому что вечером должен был появиться тот, кто способен помочь мне решить мои проблемы.

Нанять детектива меня осенило ровно месяц назад, точно таким же тоскливым, как и сегодня, ясным утром – погода в этом проклятом богом райском углу никогда не меняется, одно и тоже каждый день, за исключением выходных, когда запускают дождь. С двенадцати до двух, точно по расписанию, секунда в секунду, чтобы никто не мог промокнуть… или наоборот, мог – если захочет… Планетарный курорт для самых богатых шишек империи предполагал отсутствие негативных эмоций по любому поводу.

И где была моя голова целых полгода? Похоже, эмоциональные нагрузки отрицательно сказываются на моих мыслительных способностях. Надо будет иметь это в виду, как только вырвусь отсюда. Я твердо намеревалась покинуть эту планету – моя деятельная натура не переносила бездействия, но жить, не понимая, кто ты, и что собой представляешь, довольно неудобно.

Пойти, что ли, погулять? Надоело. Мне все здесь надоело, все, абсолютно. И роскошный пейзаж под самым носом – дом располагался на вершине высоченной скалы, под которой на склонах холмов лежал небольшой белокаменный городишко на берегу морского залива. И сам этот паршивый город из роскошных вилл посреди цветущих садов мне никогда не нравился. Но самое главное – надоела неопределенность моего положения.

Нет, не пойду никуда, лучше с книжкой поваляюсь. Какая-никакая прелесть в утрате памяти тоже есть, можно знакомиться с литературным наследием человечества, как будто никогда его и в глаза не видела. Вполне занимательный способ убить время в добровольном изгнании. Впрочем, сосредоточиться все равно не получилось и, отшвырнув книгу максимум через полчаса, я села в машину и отправилась в горы. Дорога и скорость всегда помогали мне расслабиться, может, и в этот раз получится?

Глядя на улетающее под колеса полотно шоссе, я вспоминала то немногое, что застряло в памяти. Нет, не то, что мне рассказывали во дворце. Не то, что никак не получалось принять за реальность. Не то, что сдвинуло мне мозги и вынудило бежать сюда, в этот унылый бездеятельный рай. Только взгляд, ударивший в сердце… кто это был, узнаю я когда-нибудь или нет?

Задумавшись, едва не прозевала нужный поворот. Свернув, остановилась, подумала немного – докладываться полиции или пусть идут подальше? Нет, не буду рисковать, еще свалятся с перепугу прямо на голову, как в прошлый раз. Мой статус требует повышенного внимания, и никуда от этого мерзкого факта не скроешься. Сообщив в управление, что моя персона всего лишь отправилась прогуляться и подышать свежим воздухом, координаты такие-то, я бросила машину и неторопливо зашагала вверх по тропинке.

Несомненно, эти горы были всего лишь высокими холмами, не более, но местному населению нравилось все преувеличивать – обычный способ заработка здешних жителей. Попробуй-ка слупить лишние деньги с человека, который видал уже все и вся, поскольку размеры его кошелька позволяют увидеть еще и не такое. Но эти холмы мне очень нравились, и я всегда соглашалась с Бадри, хозяином моего любимого ресторанчика – конечно, у них потрясающие горы.

Вообще-то, цветы в своих драгоценных горах могли бы оставить и дикие, а не забивать их склоны культурными посадками… Нет, я люблю и розы, и жасмин, и… что там у них еще растет? Но когда каждая лужайка превращается в клумбу – и ни муравья тебе, ни мухи, ни бабочки – это все-таки чересчур…

Надо же, как я разнервничалась сегодня. Удар по рассудку выжег все эмоции еще тогда, во дворце. С тех пор все стало мне глубоко безразлично, и я уже привыкла думать, что это навсегда. Оказывается, не все потеряно. Пожалуй, мое нынешнее раздражение можно считать добрым знаком. Исполнившись благодушия по столь радужному поводу, я плюхнулась на траву около ручья и почти сразу крепко заснула под умиротворяющее журчание воды.

Конечно, я здорово не выспалась нынешней ночью, но засыпать на солнце было, по меньшей мере, неразумным. Голова раскалывалась, охая, я кое-как вернулась к машине, откопала в холодильнике бутылку воды, напилась и потихоньку отправилась домой. Солнце уже давно перевалило за полдень, большая часть времени была убита, скоро вечер… так что осталось совсем немного.

После душа голова перестала болеть, да и жара начала постепенно спадать. Я решила и пообедать на веранде – ветер приносил туда запахи моря, в тени под домом сладко благоухали цветы. Особо есть не хотелось, значит, у моего повара сегодня снова будет плохое настроение. Не любит он моих привычек, считает, что у меня плохой вкус, недостойный высокого положения. Ну и фиг с ним, пусть хоть провалится. Не я его нанимала, не мне и прогонять.

Кстати, что бы мне надеть на встречу? Терпеть не могу каблуков, но положение обязывает, чтоб его. Хотя… как я на каблуках буду по лестнице спускаться? Вот и отлично, значит, джинсами обойдусь, не на дворцовый прием собираюсь. Ладно, белые одену ради первой встречи с надеждами на будущее.

Так, с этим все ясно, теперь можно просто сидеть, спокойно ждать и любоваться угасающим морем. Я задумалась и не заметила, как появился Норман, мой дворецкий. Впрочем, он всегда возникает тихо, как привидение – у каждого свои дурные привычки. Принес кофе и доложил, что пришло сообщение из космопорта – корабль на грунте, а гость будет ждать меня в условленном месте в оговоренное время. Значит, осталось еще два часа. Вот стемнеет, и начну собираться.

Единственное, что примиряло меня с этим дурацким местом – чудесные ночи. Запах цветов ослабевал, духота уходила под напором накатывающейся с моря свежей прохлады с солоноватыми запахами водорослей. Яркие звезды сияли в темном небе, еле слышный шум прибоя успокаивал и отвлекал от бесполезных мыслей вроде того, что ждет меня впереди…

Все, стемнело, пора.

И я отправилась на встречу. Торопиться не следовало – вырубленные в скале ступени, ведущие в город, освещались только слабым светом уличных фонарей внизу и тускло мерцающими цветами неизвестного мне кустарника, растущего вдоль лестницы. Чуть позже взойдет первая луна, еще через пару часов – вторая, и станет светло, а пока придется быть осторожной, хотя обычно это у меня плохо получается.

Но все обошлось, и скоро я добралась до своего любимого открытого ресторанчика. Его стены, балюстрада, все пространство над головой были заплетены какими-то буйными лианами, покрытыми ковром желтых цветов, сквозь которые кое-где с трудом выглядывали листья. Местами ветки обрушивались с потолка до самого пола, образуя подобие колонн разнообразных форм, среди которых помещались всего несколько столиков.

Поднимаясь по ступеням, увидела единственное светлое пятно в самой глубине темного неосвещенного зала – свечу на столике. Наверное, это он, больше некому. Я специально попросила Бадри сегодня ненадолго закрыть ресторан, естественно, не за мои красивые глаза. Хотя полагаю, что хватило бы и их одних, не так уж много здесь водится особ моего ранга.

Низкая широкая свеча в круглом стакане горела желто-зеленым пламенем, с легким треском разбрасывая вокруг себя сверкающие искры, освещая бутылку, два бокала, усталое, безразличное лицо и руки, сжатые в кулаки. Мне стало не по себе – а вдруг и эта попытка окончится ничем?

– Добрый вечер, – тихо сказала я и поймала себя на том, что непроизвольно сжала кулаки, так же, как и незнакомец за столом.

Он поднял на меня равнодушные, пустые глаза, негромко откликнулся:

– Добрый… – и неожиданно рассмеялся, как мне показалось, с облегчением.

– Почему вы смеетесь? – поинтересовалась я, усаживаясь напротив.

– Простите. Мне неожиданно хорошо здесь, – он разлил вино по бокалам. – Работа, знаете ли, специфическая, заставляет находиться в постоянном напряжении. А здесь я безобразно расслабился, даже начинаю опасаться, не повредит ли это делу.

Он взял свой бокал и уставился в него, нахмурив брови. Странновато он себя ведет, нисколько не похоже, что расслабился. Скорее, нервничает по какой-то причине, хотя… я ведь до сих пор ни разу в жизни с детективами не встречалась, может, они все такие, беспокойные и с крышей набекрень?

Я усмехнулась и поспешила его успокоить:

– Думаю, вы напрасно переживаете. Здесь ничего никому не может повредить. Покой и благодушие – основные черты этой планеты. Прилететь сюда могут позволить себе только в высшей степени обеспеченные люди, поэтому правительство тщательно следит за порядком. Так что можете успокоиться, обстоятельства дела обсудим немного позже. Давайте просто посидим, побеседуем, познакомимся.

Нет, у него точно что-то непонятное на уме – чему это он в своем бокале так мило заулыбался?

Не то, чтобы я особо встревожилась, но сочла необходимым уточнить:

– Все-таки я хочу быть уверенной, что могу доверять вам полностью. Дело для меня крайне важное, простите мою настороженность.

Он рассеянно поставил бокал, так и не приложившись к нему, криво ухмыльнулся столу, так и не взглянув на меня.

– Полагаю, вы уже навели справки?

А он на что, собственно, рассчитывал? Я пожала плечами, взяла бокал, попробовала вино.

– Приятное… Да, я в состоянии оплатить услуги лучшего частного сыщика, и мне порекомендовали именно вас. Кроме того, мне требовался человек порядочный.

Он оторвал взгляд от стола, удивленно уставился на меня, как будто я сморозила редкостную глупость, и от души расхохотался.

– Хотел бы я знать, где вы видели детективов с честью и совестью? Порядочность, нравственность и тому подобные благоглупости с частным сыском, знаете ли, в принципе несовместимы.

– Для общего согласия я буду считать вас самым высоконравственным из вашей бессовестной породы, – невыразительные физиономии и я умею корчить великолепно. – Итак, вас зовут Карл. А меня – Лидия.

– М-да, манеры у вас соответствующие, – меланхолично заметил Карл, одним глотком опустошив бокал почти наполовину, и с довольно ехидной улыбкой добавил: – Я тоже наводил справки.

Мне захотелось нахмурить брови.

– Хотела бы я знать, как и где… Хотя… нет, ничего не хочу. Вот что… К утру я, пожалуй, окончательно соберусь с духом и решу, будем ли мы работать вместе. Думаю, что скорее да, чем нет, – не то, чтобы этот самый Карл казался мне симпатичным, но чувствовались в нем прямота и основательность, вызывающие доверие, да и рекомендации императорского двора кое-чего стоят. – Где вы оставили машину?

– На стоянке у ресторана, – он снова беспокойно заерзал на стуле.

Я решительно поднялась. И чего он дергается? Но, раз я собралась сделать этот шаг, отступать мне некуда, придется терпеть все заморочки этого деятеля. Могло бы и что-нибудь намного менее приятное подвернуться, и вообще, ему завтра улетать… Переживу как-нибудь.

– Пусть она там и остается до вашего отъезда. Переночуете у меня, места хватит. Поужинаете там же. Мой повар намного приличнее здешнего, к тому же очень любит гостей. Единственное неудобство моего дома – из города к нему не подъехать на машине, проще добраться пешком. Надеюсь, у вас с собой немного багажа?

Карл подхватил сумку, валявшуюся под стулом, перебросил через плечо, и мы отправились. Вдоль улицы росли деревья, покрытые крупными белыми цветами, их одуряющий пряный запах обрушивался на нас тяжелой волной.

– Как хорошо, что цветы в ресторане не пахли так сильно, как эти, – хмыкнул Карл, отводя рукой низко склонившуюся на его пути ветку, – иначе там запросто можно было бы задохнуться. И как вы ухитряетесь выживать в столь изумительном месте?

– Держусь подальше от этой роскоши, – я показала ему на лестницу, ведущую к дому, и предупредила: – Осторожнее, здесь темновато.

– Отчего же, вполне достаточное освещение. Цветочки светятся весьма мило, – брезгливо фыркнул Карл. – Идите вперед, буду ориентироваться на ваш наряд. В справочнике сказано, что у вашей планеты две луны, а я пока ни одной не вижу.

– Через час выйдет первая, – отрезала я, и до самого дома мы больше не сказали ни слова, неторопливо поднимаясь по истоптанным, шершавым ступеням нагретой за день каменной лестницы.

Наверху вечернее тепло успело смениться свежестью ночной прохлады. Белый дом казался в темноте голубым, на ветру полоскались полупрозрачные крылья длинных штор, вырывавшихся из распахнутых окон. Черная гладкая поверхность моря далеко внизу отражала немногочисленные огни фонарей у берега, постепенно исчезая, растворяясь к горизонту в полной темноте ночи.

Я сдала гостя на попечение Нормана и ушла к себе. Уже в постели, засыпая, подумала, зачем мне понадобилось врать Карлу, что собираюсь еще что-то решать? Все давно решено, ровно месяц назад. С этой мыслью я заснула, с ней же и проснулась.

Утром, как обычно, позевывая и спотыкаясь спросонья, вышла на веранду. Прохладный утренний ветер радостно набросился на меня. Сине-зеленое море сверкало под солнцем, блики резали глаза так, что пришлось зажмуриться. Ну что же, потом может быть все, что угодно. А сейчас ликующее торжество жизни охватило меня, пронизывая насквозь тело и душу, и не было ни сил, ни желания сопротивляться напору ветра, солнца и безудержного веселья раннего утра.

Такого со мной еще не было в этой жизни. Мрачные воспоминания, раздражающие, неприемлемые – да, сколько угодно. Но такой радости я, кажется, не испытывала никогда…

Осторожно, стараясь не потерять настроение, пристроилась в кресло у стены и затаилась, переживая его. Неслышно вошел Норман, без звука поставил на стол поднос с завтраком и испарился. Я вдохнула одуряющий запах свежесваренного кофе и замерла – на веранду, не заметив моего присутствия, вышел Карл, подошел к балюстраде и потянулся.

Надо же, оказывается, у него волосы длиннющие, я вчера и не заметила в темноте. И как он с ними управляется? Пожалуй, при его работе такая прическа не очень кстати, вон хвост из-под куртки торчит. Тоже из разряда заморочек, наверное… Впрочем, что это я на пустяки внимание обращаю? Пора бы и делами заняться.

– Хорошо, правда? – тихо спросила я.

– Трудно отрицать, – не оглядываясь, откликнулся Карл. – Я опасался чего-нибудь столь же слащавого, как вчера вечером. Ну, что, вы приняли решение?

– Присаживайтесь, поговорим. Что будете, кофе или что-то другое? – поинтересовалась я.

– Да, кофе, – взяв в руку чашку, он принюхался к волнующему запаху, сделал глоток. – Хорош.

– Рада, что вам нравится, – равнодушно заметила я. – Вы не против, если мы сразу перейдем к делу? Я начну излагать свои обстоятельства, но если вы сочтете, что моя история портит вам аппетит, скажите, я остановлюсь. Надеюсь, в итоге вы не откажетесь от дела. Все-таки, вы считаетесь лучшим в своем деле… а, кроме того, я бы не хотела, чтобы произошедшее со мной стало достоянием всей Галактики.

Карл вопросительно поднял брови и слегка нахмурился. Я закрыла лицо руками, мне было ужасно неловко – рассказывать чужому человеку подробности своих личных дел очень трудно и неприятно.

– Не обижайтесь, я знаю, профессиональная этика и так далее… Я просто слабая женщина, которая потеряла все, что может потерять женщина – положение, любовь мужа, самого мужа. Впрочем, это случалось во все времена с другими женщинами, да и не это меня мучает, если ко мне приложимо это выражение, – произнести самое сложное все-таки удалось, и дальше стало легче говорить, я даже убрала руки от лица, но поднять на Карла глаза так и не смогла. – Я потеряла свою память и свои чувства, полностью и бесповоротно. Вернее, ничего я не теряла, у меня их отняли. Из-за моего положения, вернее, моего мужа. Мне так сказали… Учтите, все, что я вам сейчас изложу, мне рассказывали другие люди, сама не помню ничего, абсолютно.

– Это действительно так? – с безразличной вежливостью поинтересовался Карл. – Неужели современная медицина ничем не могла помочь? Амнезия ведь обратима, хоть в какой-то степени. Ваша память еще может вернуться.

– Меня лечили лучшие светила медицины, меня возили по разным местам, где я бывала, мне представляли людей, которых я когда-то знала. Ничего я не вспомнила, все было мне незнакомо, все были мне неизвестны. Мучительное ощущение человека, которому объясняют, что он должен знать и что должен чувствовать. Но он не знает ничего и не может понять, почему с ним это случилось.

Карл задумчиво наклонил голову к плечу, на его лице появилось сомнение.

– Как мне вам объяснить? В моей памяти существуют только три эпизода. Первый здорово смахивает то ли на сон, то ли на галлюцинацию, поэтому о нем потом, если потребуются детали. Второй появился, когда я очутилась во дворце, и третий – моя жизнь здесь, вот и все…

Мне показалось, что еще немного, и мое обычное спокойствие, если не сказать – равнодушие, оставит меня. Я встала, подошла к перилам балюстрады, посмотрела на море.

– Во дворце я выдержала всего несколько месяцев, на большее не хватило ни сил, ни нервов. Мне требовалось только одно – чтобы меня оставили в покое, и я сбежала сюда, в этот райский угол. Больше всего, знаете ли, я боялась встречи с мужем. Видимо, он тоже, мы так и не виделись с того времени. Мне сказали, что мы любили друг друга. Вы представляете, посторонние люди рассказывали мне о моих чувствах к собственному мужу… Но я ничего не помню о них. Мои мозги промыли настолько качественно, что во мне не осталось ничего от меня прежней.

– Разве такое возможно? Я в своей практике, поверьте, действительно большой, никогда не встречал ничего подобного. Известны случаи потери памяти, но не бесповоротные. Может быть, еще придет время… – с некоторым замешательством проговорил Карл.

– Вы, наверное, уже обратили внимание, что я всегда совершенно спокойна, точнее, равнодушна, – заметила я, поворачиваясь к нему. – Чувство мести мне так же недоступно, как любое другое – любовь, ненависть, возмущение, радость. Но я решила, что мне нужно попытаться если не вернуть прошлое, то хотя бы обрести настоящее, пусть новое, другое, но настоящее.

Я вернулась в кресло и продолжила говорить, по-прежнему не глядя на Карла и рассматривая свои ухоженные ногти. Было жутко не по себе оттого, что он оказался первым человеком, которому мне пришлось все это рассказывать, и потом, чувствовалось в нем какое-то напряжение от происходящего, только я не понимала, от чего именно. Впрочем, отступать действительно было поздно, да и некуда, собственно…

– Прошло полгода, как я нахожусь здесь. Ничего вспомнить мне не удалось, предполагаю, что уже и не вспомню. Но я хочу быть, хочу чувствовать, хочу жить. И, возможно, вы сочтете это постыдным, но еще мне хочется найти и наказать того, кто отнял у меня почти всю мою жизнь.

– Почти? – удивленно уточнил Карл. – Вы все-таки что-то помните? Или вы имеете в виду, что остались в живых?

– Не знаю, можно ли считать меня живой, – холодно ответила я. – Единственное, что я помню… Иногда мне снится цветок, золотой колокольчик. И только этот сон связан с каким-то чувством – чувством горечи, глубокой печали, тогда я плачу и просыпаюсь в слезах. Поэтому пришлось заключить, что это крошечный осколок моей прошлой памяти, но за него никто не смог зацепиться. Никто не помнит никаких золотых колокольчиков, никто их в глаза не видел.

– А ваш муж? Может, это связано с вашими чувствами? – медленно, растягивая слова, спросил Карл.

– Представьте себе – вы приходите к совершенно незнакомому человеку и расспрашиваете его о своей неземной любви к нему, – я нерешительно посмотрела на Карла и сразу же отвела глаза. – Может быть, и следовало бы поступить именно так, но этот человек старательно избегает встречи с вами. Да и вы испытываете трудности в общении со всеми окружающими по вполне определенной причине. Все люди вам абсолютно незнакомы, но они радостно кидаются к вам, пытаются общаться, а вы не знаете никого. Впрочем, этот замкнутый круг мне уже надоел, опасаюсь, что надоест и вам.

– Ну что вы, – пожав плечами, спокойно возразил Карл, – с чем я только не сталкивался в своей работе. Поверьте, случались такие клиенты, от которых можно было волком завыть. Но все это проходило, пройдут и ваши беды. Я готов с вами сотрудничать. Давайте окончательно сформулируем, чего вы хотите получить в итоге. Найти того, кто лишил вас прошлой жизни, чтобы с ним расправиться и, кроме того, начать новую жизнь, я вас правильно понял?

– Расправиться? Да, именно расправиться, мне так приятно произносить это слово, – неожиданно для самой себя фыркнула я. – И снова жить. Выбраться из этого курортного рая, и жить, пусть как получится, но только жить. Именно этого я и хочу, вы меня поняли совершенно правильно, это так замечательно. С чего начнем?

– Вы знаете, ваше величество…

Меня прямо перекосило от его слов.

– Знаете что? Не называйте меня так, понятно? Меня тошнит от этого… как его… титула! От одного воспоминания, как они вокруг меня приседали… Чтоб я больше этого не слышала!

Карл, защищаясь, с насмешливой улыбкой выставил перед собой ладони:

– Понял, больше не буду! А говорите – спокойная, равнодушная! Вы бы себя сейчас увидели… Бешеная кошка!

Я скорчила противную гримасу, но промолчала. И в самом деле, чего это меня так прорвало?

Карл выбрался из кресла, с удовольствием потянулся.

– Поначалу я хотел, чтобы вы мне рассказали до моего отлета все, что помните, с самого начала. Но после того, что сейчас услышал, у меня появилась свежая идея. Как вы смотрите на то, чтобы полететь со мной? Я предлагаю вам вместе расследовать ваше дело. Вы будете у меня под рукой в случае надобности, для определения, допустим, верности результатов. А сами вполне можете начать жить, немедленно и начнете. Вот только простите, я все-таки буду называть вас королевой. И никакие рожи вам не помогут.

Да черт с ним, пусть называет. Неожиданное предложение… А почему бы и нет? Я почти удивилась.

– Вы на меня хорошо действуете, не знаю, почему. Мне нравятся рискованные предприятия и рисковые люди. Почему я когда-то безумно любила короля? Коронованные особы вроде не бывают авантюристами?

– Ну, вот еще, скажете тоже, – весело засмеялся Карл. – Король не может не быть авантюристом по определению, иначе он не король, я так себе представляю. И вообще, с чего вы взяли, что вам нравятся люди с наклонностью к риску, вы же ничего не помните?

– Значит, что-то все-таки помню, только дураки вокруг мешали вспомнить именно то, что нужно, – я брезгливо дернула плечом. – Что мне взять с собой в дорогу?

– Документы, деньги, удобную одежду, полезные мелочи… Остальное есть на корабле, чего не хватит, купим по дороге, – и Карл снова повернулся к морю, а я отправилась собираться.

Совершенно неожиданно тихий и неслышный до сих пор дворецкий устроил мне настоящий скандал. Оказывается, Норман искренне считает, что королева не может отправиться неизвестно куда неизвестно с кем, и вообще, он немедленно сообщит во дворец, потому что эта работа может провалиться в тартарары, но жизнь ему еще дорога, а король, между прочим, запросто может оставить его без головы, если со мной что-нибудь случится.

Тоже мне, нашел, чем убедить! Такими доводами меня не остановишь. Да и поздно он спохватился…

Чтобы не слышать его причитаний, пришлось на всю катушку включить музыку. Пока стены сотрясались от тяжелых ударов акустических волн, я торопливо переоделась, побросала в сумку самое необходимое и сбежала, всерьез опасаясь, что меня могут не отпустить. А ну как проклятый соглядатай, приставленный меня пасти, вызовет полицию? А вдруг дворец оставил соответствующие инструкции и на такой случай?

Карл ждал меня около лестницы. Он удивленно спросил, глядя, как я едва не кубарем слетаю с крыльца:

– Что это с вами?

– Боюсь, что мне не дадут уйти, – я пыталась подтолкнуть Карла в спину, чтоб он побыстрее начал спускаться, и никак не могла понять, зачем он вцепился в мою сумку?

Ах, он хочет ее у меня забрать! Это можно, всегда пожалуйста… Карл взвесил сумку в руке, критически оглядел мой наряд.

– Еще бы вам не нравились авантюристы, – проворчал он, шагнув на первую ступеньку лестницы, – судя по вашим сборам, вы сами еще та штучка.

– Вам не кажется, что выражение «вы – штучка» несколько коробит слух? – не менее ворчливо спросила я.

Карл, обернувшись, внимательно посмотрел на меня и объявил:

– Сдается, со мной отправляется вовсе не та беззащитная женщина, которая жаловалась на свою разбитую жизнь не позднее сегодняшнего утра. И вы действительно еще та штучка, просто вы этого не осознавали, забыли или не хотели признавать в своей великой печали.

– А, бросьте, я вас не обманывала, просто вы мне помогли многое понять, – беззаботно заявила я. – Я чувствую себя маленькой девочкой, мне хочется прыгать через три ступеньки, чтоб поскорее улететь отсюда.

– Положим, через три совершенно ни к чему, запросто шею свернете, на этом и закончится ваша новая жизнь, – фыркнул Карл.

– Ну, знаете ли, я вас в няньки не нанимала, – в первый момент я рассердилась, но быстро сообразила, что скорее должна испытывать к нему чувство благодарности. – Знаете, вы помогли мне понять, что вместо старых, утраченных чувств я могу испытывать новые. Правда, я отвыкла ими пользоваться, так что заранее прошу прощения за неестественные реакции. А вот и ваша машина, да?

Карл бросил монетку подбежавшему мальчишке в форме, открыл дверцу, непочтительно швырнул сумку на заднее сиденье, вопросительно посмотрел на меня. И тут я остановилась, глубоко вздохнула, посмотрела сначала по сторонам, потом на Карла и нерешительно осведомилась:

– Надеюсь, вы будете вести себя, как джентльмен?

– Какого дьявола! – взвился он, его шея покраснела от злости. – Как я могу приставать к замужней женщине, тем более к особе королевской крови? Профессиональная этика – профессиональной этикой, но и соображения собственной безопасности кое-что для меня значат. И наконец, я женат и, к вашему сведению, люблю свою жену.

– И как она только терпит вашу работу? – удивилась я. – Носитесь неизвестно где! Я бы не перенесла такого от собственного мужа. Если только ваши заоблачные гонорары…

– Откуда вы знаете, что вам пришлось переносить от собственного мужа, вы же ничего не помните? – довольно ехидно поинтересовался Карл. – Садитесь уж, поехали, время поджимает. Насчет оплаты и семейной жизни мы вполне сможем побеседовать позднее.

Мы прошли через таможню, охранники бросали на нас любопытные взгляды, от которых у меня тряслись поджилки – а вдруг Норман уже наябедничал, и дворец успел отдать приказ о моей поимке? Но все обошлось, и мы беспрепятственно добрались до посадочной площадки. Корабль Карла показался мне маленьким и невзрачным, я ожидала увидеть что-нибудь поприличнее или хотя бы поновее.

Карл перехватил мой взгляд и усмехнулся:

– Возможно, внешность моего корабля и не внушает доверия, но это крайне удобно, особенно если приходится попадать в скользкие ситуации. Никто не подозревает, какие возможности скрыты в таком неказистом корыте. Не бойтесь, скорость у него вполне приличная, да и внутри он достаточно комфортабелен. Может, не настолько, как требуется особам королевских кровей, но авантюристы устраиваются с изрядными удобствами.

Мы поднялись по трапу, вошли внутрь. Сердце вздрогнуло, когда створка входного люка начала опускаться за спиной – последний шаг, и все, возврата больше не будет. Хотя… к чему возвращаться? К унынию пустого безрадостного существования? Нет уж, я не собиралась упускать свой шанс начать жить заново. И пусть в моей новой жизни происходит все, что угодно, в любом случае это будет моя жизнь, моя собственная, а не навязанная другими людьми!

Наверное, настроение отразилось на моем лице, потому что Карл одобрительно хлопнул меня по плечу, улыбнулся и спросил:

– Ну что, побег удался, старая жизнь перечеркнута, а новая вдохновляет?

Говорить не хотелось, и так все было ясно, я только кивнула в ответ, и он повел меня на экскурсию по кораблю. Смотреть особо было не на что – маленькая рубка, две маленьких каюты и маленькая же то ли столовая, то ли кухня, или то и другое вместе. Открывая дверь в мою каюту, Карл на удивление церемонно осведомился:

– Не хотите присутствовать при взлете? Как всякий путешественник, я суеверен, а встреча с вами мне представляется хорошей приметой. Не откажетесь?

– Почему, собственно? Мне все равно.

Я швырнула сумку на пол и отправилась вслед за Карлом в рубку. Светлые голые стены, пара кресел, пульт управления, монитор бортового компьютера – ничего особенного. Единственной вещью, которая привлекла мое внимание тем, что совершенно не вписывалась в аскетический интерьер, оказался массивный серебряный перстень, лежавший на панели управления. Я взяла его в руки, повертела, рассматривая, и тут заметила странное выражение на лице Карла. Он пристально, как загипнотизированный, уставился на перстень и замер, не отводя от него глаз.

– Какой пугающий оскал у этого зверя. Почему вы на меня так смотрите, я что-то не то сделала? – с сомнением поинтересовалась я.

– Да нет, – Карл вымученно улыбнулся, усаживаясь в кресло перед пультом. – Этот перстень – мой охранный талисман, я с ним не расстаюсь, когда иду на самые тяжелые задания. Мне подарила его жена, давно, еще в начале нашего романа.

Я осторожно вернула перстень на место, села в свободное кресло, глядя, как пальцы Карла уверенно двигаются по панели управления.

– У меня создается ощущение, что у вас с женой не все в порядке.

– Как вам сказать, – он задумчиво уставился на монитор и вздохнул. – Она меня бросила некоторое время назад. Ушла. Оставила. Я разыскивал ее, потом прекратил. Тем не менее, до сих продолжаю считать себя женатым человеком и по-прежнему ее люблю.