Наталья Кочетова
Ложное счастье
Глава 6.
Ваня.
Никак не могу понять, зачем они меня постоянно приглашали на эти свои посиделки-барбекю. Пятая спица в колеснице, ей богу. Я в эту идиллическую картину не то, что не вписывался – даже рядом не стоял.
Я бросил взгляд на Киру, присевшую на корточки перед своим двухлетним сыном. Парнишка измазался в грязи, и даже полузасохший кусок с собой прихватил, и теперь со счастливым видом совал его маме, на что та улыбалась во весь рот и что-то тихо ворковала. Стоящие в беседке в обнимку Игнат с Полиной хихикали над этой сценой. Игорь, который неподалеку корпел над шашлыком, тоже улыбался, поглядывая в сторону своего семейства. И только я стоял столбом со скучающим видом, никак не реагируя на столь умилительную картину.
Все эти улыбочки, переглядывания, счастливые улюлюканья, когда мелкий в очередной раз выкинет какую-нибудь детскую шалость, меня раздражали. Раздражало то, с какой теплотой и нежностью Кира смотрит на своего мужа, и с каким обожанием – на сына. Бесил и мой собственный брат, ни на секунду не отлипающий от своей девушки. Все эти их поцелуи и объятия. Взгляды, понятные только двоим. Любовь. Семейная идиллия. То того мило, что аж противно.
Просто отстой.
И зачем только я сюда приперся?
Ладно, знаю зачем. Увидеть Киру, конечно. Я и без того ее редко вижу, чтобы пренебрегать подобными приглашениями.
Когда-то мы были почти что друзьями. Мы втроем – Кира, Игнат и я. Мы общались, часто встречались, и все было прекрасно. Я был влюблен в нее, она мне нравилась. Ну а как она может не нравится – привлекательная, умная, целеустремленная, сильная. Девчонка с огоньком. У меня не было шансов не полюбить ее, она идеальна.
Да, я любил ее тайком. Наверное, она догадывалась о моих чувствах, но виду не подавала. И я не проявлял своих чувств и не делал шагов навстречу. Ну оно и понятно: она старше меня на пару лет, в подростковом возрасте такой разрыв довольно ощутим. Я думал тогда: подожду, потерплю, пока эти границы не сотрутся, и разница перестанет быть заметной, но в ее жизни вдруг появился Игорь.
Я не сразу увидел в нем угрозу: долгое время между ними сквозила явная неприязнь, если не открытая ненависть. Но позже, и я даже не смогу точно определить, когда это произошло, между ними прямо-таки заискрило, вспыхнули чувства, которых я никак не мог уразуметь. Они ведь совсем не подходили друг другу! Идеальная Кира, и этот… Угрюмый, нелюдимый, недалекий боксер. И даром, что чемпион. Сколько там у него уже этих чемпионских поясов?.. Думаю, много, не интересовался. Но не за это же она его так сильно любила? А за что тогда?
Ответа у меня не было. Но их чувства были явными, буквально осязаемыми.
Хотя и мои чувства к девушке никуда не делись. Наверное, со временем поостыли: я смирился с тем, что мне никогда не подвинуть боксера и никогда не занять его места. Я проводил время с другими девушками, всячески старался выбросить Киру из головы. Но эта глупая нездоровая привязанность застряла во мне, как будто когтями вцепилась в нутро.
Может это была уже и не любовь. Да, скорей всего, уже нет. Но меня по-прежнему тянуло к девушке, которая давно была чужой женой, я по-прежнему хотел ее видеть, несмотря ни на что.
Я снова бросил взгляд на Киру. Теперь она стояла рядом с мужем, а тот, поймав сына, который стал было тянуть маленькую ладошку к горячей решетке, стоящей на мангале, начал его щекотать, поучительно-шутливым тоном объясняя малышу, почему нельзя трогать раскаленный металл. Кира слегка улыбалась с любовью глядя на мужа.
Я отвернулся, поморщившись. Отошел подальше от всех, вглубь двора, достал пачку сигарет, закурил. Через несколько секунд тут как тут рядом нарисовался Игнат.
Я закатил глаза: братишка бдит, не расслабляясь ни на секунду. По мне скользнул его тяжелый обеспокоенный взгляд и остановился на зажатой между пальцами сигарете. Игнат нахмурился.
– Это просто сигарета. – Выдохнув дым, предвосхищая возмущения брата, что уже замелькали в суженных в подозрительности глазах, бросил я с усмешкой.
Игнат нахмурился сильнее.
– Думал, ты противник никотина. – Брат поджал губы, становясь похожим на нашу маму, когда та бывает недовольна. Я хмыкнул. Когда же это произошло, что брат вдруг превратился в моего родителя и стал бесконечно опекать? Прямо-таки смешно. Я ведь старше. На несколько минут, но все-таки.
Вообще-то мы всегда были на равных. Друзьями были настоящими. Без секретов и недоговорок. Без напряга. Всегда были близки. Как вместе выросли в утробе матери, так по жизни вместе и шли рука об руку. До аварии. А после… После все пошло куда-то не туда. Хотя наверное и не пошло даже, а понеслось, покатилось кувырком, полетело в тартарары и разбилось к чертовой матери.
Мы оба сильно пострадали. Оба захлопнулись, как раковины, зацикленные на своем горе. Отдалились, стали едва ли не врагами. Игнат винил себя в произошедшем. Обвинял себя в том, что поддался на провокацию и согласился на глупые гонки по городу. Винил себя в том, что из-за его идиотского решения пострадал я.
Какое-то время и я его винил, злился, ненавидел. Тупо, да. Но так было проще. Проще винить кого-то, когда жизнь вдруг оказывается полностью разрушенной. Проще найти крайнего и упиваться чувством злости, утирать сопли, барахтаясь в позиции жертвы, как в дерьме. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, признать, что виноват я сам, в машину-то меня силой никто не пихал. Это было мое решение.
Жаль, что это понимание пришло лишь тогда, когда мой брат чуть не оказался за решеткой, когда я едва не потерял его. Я никогда не отличался ни сообразительностью, ни мудростью, но хорошо, что хоть так, хоть и с запозданием, но я осознал свои ошибки.
К сожалению, наши отношения так и не вернулись к изначальному состоянию. Мы больше не были так близки, настолько, что казалось будто мы одно целое. Я больше не чувствовал ни ненависти, ни злости. Чувствовал… разве что зависть. Игнат смог построить свою жизнь заново, достойную, интересную, в ней было место и для увлечений, и для спорта, и для работы, и для друзей. И для любви. Полина смогла вернуть его к жизни, смогла заставить принять свой новый облик, смириться с изуродованным шрамами лицом, и снова зажить по полной. С ней.
А вот я так и не смог. Не смог выстроить новый план, не смог отказаться от мечты, и просто изо дня в день только тем и занимался, что оплакивал ее. Нет, я, конечно, что-то пытался, что-то делал, или создавал видимость: переехал в столицу к отцу, поступил в институт на факультет адвокатуры, завел новых друзей, если этих людей можно так назвать. Постоянно посещал реабилитационные процедуры, при том, что толку от них практически не было – доктора дали очень четкий прогноз: с моей изувеченной ногой, собранной после аварии буквально по кусочкам, дорога в большой спорт была закрыта навсегда. Даже не знаю, зачем я туда ходил, зачем пыхтел, старательно занимался. Наверное, просто по инерции, по привычке, просто, чтобы занять себя. Надежды на восстановление не было. Бег для меня больше не существовал. А без бега, без марафонов, без мечты об олимпийских играх, я был никем. Ничем. Пылью. Пустотой.
Так что да, я завидовал брату. Он жил, а я – существовал.
И самое противное, что он об этом знал. Знал и всячески пытался вернуть меня к жизни, растормошить. Небось и сюда меня приволок по собственной инициативе, кому еще я тут нужен? Игорю я не нравился, он прекрасно замечал все эти красноречивые взгляды, которые я бросал на его жену. Кира… Думаю, ей тоже было немного не по себе в моем присутствии, она знала о моих чувствах, но помочь ничем не могла.
Я был лишним здесь.
Не стоило приходить. Не стоило Игнату настаивать. Он почему-то думает, что я страдаю, схожу с ума от одиночества, умираю от скуки, и только тем и занимаюсь, что обдалбываюсь по вечерам в компании телевизора и дивана.
Ума не приложу, почему он так решил. Видел же, и не раз, какие большие компании собираются в отцовской квартире, предоставленной мне в полное распоряжение, пока папа вынужден работать в австрийском филиале своего страхового холдинга. Видел и отрывался вместе с моими друзьями неоднократно, но почему-то все равно считал, что меня надо вытягивать из дома, выводить в люди, носиться со мной, как с несоциализированным ребенком, или погрязшем в депрессии недоумком.
Идиотизм.
Зря я сюда пришел.
Я докурил, затушил сигарету, и бросив окурок в урну, взглянул на часы.
– Слушай, пойду я, наверное. – Сказал Игнату, и тот мгновенно напрягся.
– Почему? Куда? Шашлык почти готов… – Затараторил брат, оглядываясь в сторону Игоря. Тот и правда уже снимал мясо с решетки, пока девочки суетились у стола, раскладывая приборы и нарезая овощи.
– Я не голоден. Да и… мне надо еще по делам успеть. – Небрежно бросил я.
– По каким? – Снова подозрительно сощурился Игнат.
Я криво усмехнулся.
– По важным. – Протянул снисходительно и хлопнув брата по плечу, добавил. – Пойду попрощаюсь с ребятами. – Затем вспомнив, притормозил и бросил через плечо. – Приходи завтра с Полей вечером, соберется компания. Играем в покер. – Игнат согласно кивнул, пожал мою руку и пошел к своей девушке. Я поплелся за ним.
Никто меня особенно не отговаривал. Разве что Полина предложила хотя бы поесть, а Кира – завернуть с собой. Но я, отказавшись, распрощался со всеми и пошел к выходу. Выкатил со двора мотоцикл, натянул шлем. Вздохнул.
Завел двигатель и пообещал себе, что больше сюда не приеду. Пообещал уже не впервые, надеясь, что в этот раз все же сдержу обещание.
Глава 7.
Народу в квартиру набилось прилично. Игнат с Полиной, несколько одногруппников, какие-то девчонки, которых я даже не знал – очевидно кто-то привел с собой. Я сразу же объявил, что в покер смогут играть только девять человек, остальным придется поискать себе другое занятие, и народ стал расползаться: кто-то выпал перед плазмой, кто-то прихватил пару настолок из моей коллекции и расположился на полу в гостиной, кто-то бодренько побежал на кухню просто бухать.
Леха задерживался. Он вообще-то на самом деле единственный, кого я могу назвать другом, с большой натяжкой, но все же. Остальные – так, для заполнения пространства. Я и позвал-то лично всего три-четыре человека, но те притащили с собой своих друзей, а те – своих. Это такая культура вечеринок, очевидно. Мне это столпотворение не слишком нравилось, но и не сказать, чтоб очень беспокоило. Пусть народ веселится, лишь бы квартира целой осталась.
Я начал подготовку, разложил овальный стол, покрыл его специальной скатертью, отсчитал фишки, взялся за карты, начал тасовать. И в этот момент, в комнату наконец-то заявился Леха. За гулом множества голосов, я не сразу услышал знакомый голос – Леха всем вокруг громко представлял свою спутницу, и приобняв ее за плечи, подталкивал вперед. Я поднял глаза, и карты веером выскочили из рук.
Да ладно. Азия?!
Да быть не может. Она совсем что ли сбрендила?..
Сбрендила-не сбрендила, но это была она. Моя бывшая одноклассница. Азия. Лика Быкова. Девушка, которую я буквально на днях предупредил об идиотском споре на нее. Очень ясно предупредил, довольно вразумительно, четко назвал имена участников спора. Бортников. Тимурчик. И Леха. Ле-ха. Чуть ли не по буквам. И я совершенно точно вчера видел ее садящейся в такси в сопровождении Бортникова, немного офигел, но не придал особого значения. А теперь вот Леха.
Какого черта?!
Девушка вошла в комнату в сопровождении Леши, немного смущенная улыбка на лице, румянец на щеках. Она приветливо кивала, о чем-то переговаривалась с окружающими, знакомилась. Наконец перевела глаза на меня, и, увидев мой граничащий с шоковым состоянием вопросительный взгляд, в ответ просто пожала плечом. Мол, сама не знаю, как я здесь оказалась, но ничего страшного в происходящем не вижу.
И я прямо-таки буквально обалдел. Даже завис на минуту, разглядывая девушку. Нет ну это ж насколько надо себя не уважать? В голове не укладывалось. Это настолько она нуждается во внимании противоположного пола, что готова закрыть глаза на то, что ее тупо используют, играя?
Это за гранью моего понимания. Нет. Не пойму.
Да и не моего ума это дело. Моя совесть чиста, я дал знать о споре, причем тайком от друга. А как будут развиваться события дальше, меня вообще волновать не должно. Пусть хоть со всеми тремя перетаскается бедняжка, коль такая у нее нужда.
Волновать не должно, но почему-то волновало. Что-то такое неприятное, тошнотворное расползлось внутри, словно я съел испорченный кислый продукт и безуспешно пытался его переварить. Разочарование. Вот что это было. Да. Мне не было дела до бывшей одноклассницы, но я жуть как не люблю разочаровываться в людях.
– Игра начинается, участники за стол. – Громко, перекрикивая гудение толпы, объявил я, возобновляя перетасовку карт и отбрасывая ненужные мысли.
Желающие начали рассаживаться на свободные места. Игнат с Полиной воздержались, присоединились к компании, играющей в Диксит, но зато за покерный стол, прямо рядом со мной, уселись Леха с Ликой.
– Правила знаешь? – Поинтересовался Леха у девушки, ложа руку на спинку ее стула, и как бы невзначай наклоняясь ближе.
– В общих чертах, – поморщилась девушка.
Я закатил глаза. Не любил новичков в игре: вечно все путают, задают кучу вопросов, сбивают настрой и портят атмосферу.
– Может тогда займешься чем-нибудь другим? – Настойчиво предложил я, начиная раздавать карты участникам.
Лика подняла за меня взгляд, сощурилась, и глаза ее блеснули странным огнем.
– Нет, я хочу играть в покер. – Заявила девушка, сложила руки на груди и уставилась на меня как будто бы с вызовом.
Я усмехнулся и кивнул, бросая ей пару карт.
Новичком она не была. И правила прекрасно знала, и комбинации, и даже пыталась блефовать.
С каждой новой раздачей, игра становилась все интересней, и я даже пожалел, что на сегодня выбрал себе роль дилера и не участвую в качестве игрока. Атмосфера накалялась, в участниках просыпался азарт. Из игры потихоньку стали выбывать игроки, Леха и Лика пока держались, и с ними еще двое моих одногруппников, наблюдать за игрой становилось все увлекательней, и я решил добавить градус накала.
– Забыл сказать. Мы здесь не играем просто так, ради интереса. Для проигравшего у нас всегда припасено наказание. Обычно мы пишем идеи для наказания и выбираем вслепую, но сегодня, я на правах хозяина дома, решил выбрать его сам.
Я оглядел присутствующих и, выдержав театральную паузу, выдал:
– Сегодня проигравший убирает квартиру после вечеринки.
Леха, знающий правила, усмехнулся. Лика нахмурилась, парни почесали в затылках.
– Почему сразу не сказал? – Спросила Лика, глядя на меня с озадаченным видом.
– А что, ты тогда не стала бы играть? Струсила бы? – Хмыкнул я, и она, задумавшись опустила глаза.
– И кто же будет считаться проигравшим? – Через время снова подала голос девушка.
– Тот, кто выйдет из игры последним. – Ответил я, выкладывая карты в очередной раздаче.
– Но это же не логично. – Парировала Лика. – Логичнее было бы, если бы проигравшими считали те, кто сразу же вылетели из игры. Выходит, чем ближе ты к финалу, тем рискованнее оказаться… эм… наказанным.
Я довольно кивнул.
– Так в этом и весь смысл.
Лика надулась и сбросила неудачные карты.
– Ерунда какая-то. – Недовольно заявила девушка.
Игра продолжилась. Через несколько раздач игру покинул еще один участник. Осталось трое. По количеству фишек лидировал Леха, со значительным отрывом.
Лика сидела хмурая и сосредоточенная, поглядывая то на свои фишки, то на Лешины.
– Пить хочется. – Как бы невзначай через время бросила она.
Леха отреагировал мгновенно.
– Чего тебе принести? Пива? Вина?
– Нет. Я не люблю алкоголь. – Отозвалась Лика.
– Воды?
– Я бы выпила кофе. – Протянула девушка, смягчая взгляд.
– У тебя есть кофе? – Бросил мне Леха, стараясь не выключаться из игры, и краем глаза наблюдая за действиями соперников.
– Нет. – Ответил я.
– О, я видела по дороге кофейню. – Невинно захлопав глазами, воскликнула Лика, как будто даже обрадовавшись моему отрицательному ответу. – Я бы выпила капучино… на миндальном молоке.
Леха уставился на нее, как на сумасшедшую. На что намекала девушка, было ясно и дураку. Но Леха был в игре, и был лидером. Ему хотелось рваться к победе, а не бегать по району в поисках кофе. Но Лика так мило хлопала своими большими глазами и смотрела на него в ожидании с поистине ангельским выражением лица.
Знаю, Леху такими ужимками не пробрать, но покер – был не единственной игрой, в которую он играл. Был еще спор. И судя по всему, спор показался ему игрой более важной. Кто знает, как бы повела себя девушка, если ее ухажер даже не соизволил бы сгонять ей за кофе. Отшила бы его и дело с концом. Очевидно, что-то подобное промелькнуло в мыслях Лехи: он поспешно встал из-за стола и засобирался на выход.
Лика расправила плечи, посмотрела на оставшегося соперника и улыбнулась кривоватой улыбкой, с таким видом, будто говорила «Ну вот теперь поиграем».
И что тут скажешь, поиграли: уже во второй раздаче, в отсутствии Лехи, Лика разнесла соперника в пух и прах. Расстроенный парень пошел на кухню заливать горе пивом. А довольная собой Лика, откинулась на спинку стула и посмотрела на меня с загадочной лукавой улыбочкой, на радостях даже отпила стоящий на столе Лехин виски с колой, поморщилась, но самодовольный вид с лица не пропал.
Ну и дела. А девочка-то не так проста, как кажется. Отослала сильного соперника, и пользуясь моментом, избавилась от слабого. Теперь они с Лехой сравнялись по количеству фишек. И я, честно говоря, теперь уже и не знал, на кого бы я поставил в этой игре.
– Где, говоришь, ты видела кофейню? – Небрежно бросил я в сторону девушки.
– А, да… где-то по дороге. Может в паре кварталов отсюда. – Махнула рукой Лика.
– Ага. Или в другом районе. – Усмехнулся я и встал из-за стола. – Сделаем перерыв.
Я прошел на кухню, мимо пьющих и поющих дурацкие попсовые песни гостей, и вышел на балкон. Свежий ночной воздух бодрил, и был в самый раз после переполненной квартиры. Я оперся на перила, посмотрел вниз с высоты пятого этажа. Затем, немного подумав, достал из тумбы пачку с скрученными вручную сигаретами. Закурил, втянул в себя едкий дым и зажмурился, чувствуя, как постепенно по телу разливается сладкое расслабление. Затянулся еще раз, как вдруг дверь открылась и на балкон вышла Лика.
– Лешу не видно? – Игривым тоном спросила девушка и перегнулась через перила, вглядываясь в темные очертания двора. Затем медленно повернула голову ко мне, потянула носом, мгновенно меняясь в лице, посмотрела настороженно-встревоженным взглядом, напрягшись всем телом.
– Это что… трава?! – Возмущенно вскрикнула девушка, глядя на меня, как на преступника.
Я хмыкнул.
– Знаешь, как пахнет трава?
– Конечно знаю. Я живу в общаге. – Выдала Лика, как будто это все объясняло.
– Может даже пробовала? – Негромко выдал я, опираясь спиной о стену, и снова затягиваясь.
– Нет, конечно! – Вздернула подбородок девушка, брезгливо поморщившись, словно говоря, что она выше этого.
Не то что я. Отброс. Ничтожество. Наркоман. Да, вот что говорил ее взгляд. Красноречивый, ощутимый буквально-таки каждой клеткой тела.
Да и плевать. Большинство людей отреагировало бы так же. Большинство недалеких, узко мыслящих людей.
Не стану же я ее переубеждать, не стану внушать, что трава – не наркотик, и во многих странах ее продажа легализована, а в некоторых – ее даже назначают в качестве лекарства. Зачем мне ей что-то объяснять? Она уже сделала выводы.
Да, вот он. Тот самый момент. Момент навешивания ярлыка. Я буквально физически чувствую, как он прилипает ко мне, жжет кожу, как наскоро выбитая татуировка. Теперь каждый раз, взглянув на меня она будет в первую очередь видеть эту нашлепку. "Наркоман". Рекомендации: остерегаться, близко не подходить, не уважать, не воспринимать, как личность.
Нет, меня не слишком волнует, что она там будет думать обо мне. Скорее это повод составить и мне ее характеристику. И почему бы и нет, в отместку навесить ответный ярлык и на нее. Предвзятая, недалекая, слегка высокомерная, полная предрассудков. Еще и ветренная. Очередная пустышка. А ведь на какой-то миг, буквально пять минут назад, она показалась мне интересным экземпляром, но нет, ошибочка, просчет. Жаль, очень жаль. Но этого и следовало ожидать – красивые девушки редко бывают умными.
Пока я предавался своим невеселым думам, Лика продолжала испепелять меня осуждающим взглядом.
– Когда ты успел таким стать? Был же нормальным парнем. Серьезным, ответственным. А теперь… – Чуть ли не с брезгливостью бросила девушка, кивая на сигарету в моей руке.
– А ты когда? – Вяло парировал я. Да, я сколько угодно мог убеждать себя, что меня нисколько не волнует ее мнение обо мне, как и мнение любого другого человека. Но если быть честным, этот ее тон и взгляд… ее слова все же задели что-то где-то глубоко внутри. И мне захотелось уколоть ее в ответ.
– Я? – приподняла бровь девушка
– Была же нормальная девчонка. – Протянул я, говоря ее же словами. – Серьезная, тихая… приличная. А теперь?..
– А теперь? – Лика сощурила глаза и вдруг подалась вперед. – Теперь я какая?
Задрав кверху подбородок, с воинственным видом Лика продолжала наступать, подходя все ближе, пока не уперлась кончиками пальцев ног в мои. Я даже почувствовал запах виски, который она глотнула буквально чуть-чуть несколько минут назад – настолько близко она стояла, и это почему-то заставило мое дыхание на секунду сбиться.
– Ну давай, скажи, что ты обо мне думаешь! – Склонив голову в бок, Лика посмотрела на меня со злым ожиданием, но ответа от меня, похоже на самом деле не ждала. – Шлюха? – Произнесла тихо, но с таким одновременно обиженным и недоброжелательным видом, что мне почему-то тут же захотелось забрать свои слова обратно.
– Я этого не говорил. – Негромко пробормотал я, неосознанно отклоняясь, стараясь вернуть былую дистанцию.
В голове как-то странно затуманилось, и я никак не мог понять в чем причина – во всем виновата травка, или близость девушки напротив? Мысли путались, сбивались в бестолковую кучу, а воздух отказывался проникать в легкие, когда я видел этот пылающий взгляд и ощущал, как ее грудь почти касалась моей от того, что стояла она так близко и дышала так тяжело.
Она злилась. Это было очевидно. А вот что происходило со мной? Я не мог соображать. Мог лишь, затаив дыхание, наблюдать, как пляшут языки злобного пламени в зеленых глазах напротив. Черт возьми, мои собственные реакции были смешными, глупыми и вообще несвойственными мне. Я не понимал, почему она вдруг так странно подействовала на меня.
Мне как-то даже душно стало, хотя на улице воздух был довольно прохладный, и захотелось принять холодный душ. Я быстро затушил сигарету, швырнул ее за перила и поспешно устремился в комнату. Даже не подумав, как это выглядит со стороны. Как будто я испугался ее и сбежал.