Наталья Ивановна Тарандо
Другой поток времени
Самым неприметным человеком был эксперт по мутным делам из столицы. Крепкий коренастый мужчина без возраста и без особых примет. Даже цвет волос был каким-то неопределенным. И одежда какая-то серая, невзрачная. Скользнув по такому человеку взглядом, через секунду уже и не вспомнишь его ускользающий образ. Эксперт делал какие-то заметки в своем блокноте простым, остро отточенным карандашом. Прищурившись на господина Золотева, он с трудом подавлял свою расцветающую улыбку.
– Внимание, пожалуйста. – Глава института поднял руку. – Господа, я прошу вашего внимания. – Он слегка повысил голос. – Мы начинаем наш эксперимент в полдень. Смею напомнить, что в настоящем реальном времени эксперимент продлится около двадцати минут. Пожалуйста, будьте спокойны и не пытайтесь покинуть эту комнату. Хотя все двери в здании будут открыты настежь, пожалуйста, помните, что они не открыты для нас. За исключением, конечно, на контрольно-пропускном пункте. И эти вооруженные солдаты, которые стоят по периметру. Ну, вы знаете…
– Почему такие меры предосторожности? – Возмутился какой-то джентльмен с подтянутой фигурой и короткой военной стрижкой. – Это не повод для паники. Подумаешь, на порядок больше больных раком. Конечно, для меня это важная тема и важная новость… Но после серии выбросов на «Нефтехимическом комбинате» было бы удивительно, если бы их количество сократилось.
– И увеличение количества психически нездоровых людей с тяжелыми патологиями. – Сказал главный врач 3-й городской больницы. – И это не объясняется сезонным обострением. Это ничем не объясняется.
– Вы получили надбавки к зарплате. Возможно, вы стали работать чуть лучше. – Коренастый мужчина с блокнотом вставил веское слово. – И статуя с зеркалом не имеет к этому никакого отношения.
– Я также не очень доволен этим скромным подарком сына нашего города, умершего за границей. – Наконец, генерал ФСБ в полевой форме подал свой голос. – Но мы не можем избавиться от его подарка без веской причины. Наверху нас не поймут. Я не говорю о министерстве культуры. Я надеюсь, вы понимаете это.
– Уничтожить эту статую, если такие идеи вас посещали, будет проблематично. – Невзрачный чиновник из городского департамента по строительству и благоустройству встал со своего места, почти кланяясь присутствующим. – Этот шедевр установлен на совесть. С бетонной сваей глубиной семь метров и бетонной платформой кубов пятнадцать. Мы не можем просто вытащить такую свинью… требуется дополнительное финансирование.
Все господа сразу заговорили, предложив свои идеи по сносу шедевра. Яростно споря, каждый отстаивал свои интересы на освоение определенной суммы из городского бюджета.
– Наши конкуренты на месте? – Спросил генерал ФСБ вполголоса у своего помощника. – Они готовы? Они обеспечены всем необходимым? Точно?
– Конечно. ГРУ не спит ни днем, ни ночью. – Полковник слегка кивнул и продолжил тихо. – С другой стороны забора есть неприметный серый микроавтобус… Семен Васильевич соизволил отдыхать в нем после бессонной ночи в "Галео". Они умудрились задержать Серый пиджак. Такой, черт возьми, удачливый сукин сын. И теперь двое агентов из его резервной группы охраняют его героический храп.
– Ну, он обеспечит меры безопасности, возможно, если что. Он получает звание майора на днях, если моя память мне не изменяет. – Генерал слегка прищурил свой левый глаз. – Постоянно он со своим нездоровым энтузиазмом подписывается на самые рискованные случаи. – В голосе генерала прозвучала небольшая нотка гордости. – Он взвинчивает ситуацию как обычно, и я, как обычно, расшаркиваюсь и ловлю пардоны. – Он сделал паузу, внезапно вспомнив, что данный круг ушей не предназначен для его откровений. – Так, на чем мы остановились?
А тем временем, за бетонной стеной, профессор пытался попасть в вену на руке своей дочери, но его руки дрожали, и игла упорно колола мимо.
– Папа, позволь мне самой сделать себе инъекцию. – Она вытянула шприц из дрожащих рук профессора и сделала себе укол.
Ноги, руки девушки непроизвольно задергались в конвульсиях. Тело ее скрутило, и Алекс соскользнула с кушетки и упала на пол. Шприц отлетел в сторону, и ударившись о стену, раскололся, игла воткнулась в линолеум, а поршень прокатился сантиметров тридцать по направлению к извивающейся на полу в судорогах телу девушки.
– Когда они отправили первого испытуемого по имени Бим в космическом объекте, он также вилял хвостом и наслаждался жизнью. – Отец наклонился над дочерью. Пульс чувствовался. Зрачки реагировали на свет. – До сих пор капсула с его мертвым телом дрейфует где-то на орбите Земли. Черт возьми! Если бы между инъекциями было хотя бы 24 часа… Ты бы не чувствовала себя так паршиво… – Его руки больше не дрожали. Он также ввел Алекс немного желтой жидкости из ампулы с тремя восклицательными знаками. – Почему я вспомнил об альбатросе? Ах да. Я хочу сказать, что у каждого своя судьба. Вы уверены, что выбираете ее, но нет, она выбирает.
Алекс закатила глаза. Сухой, протяжный хрип вырвался из ее горла.
– Вот, например, наша собака Джин. – Пробормотал профессор, стиснув предплечья девушки так сильно, что на месте соприкосновения кожа девушки побелела. – Его отправили в безвременье на несколько секунд. Он же вернулся! – Профессор продолжал говорить, стараясь не дать телу дочери получить серьезные травмы от судорог. – Хотя, конечно, собака бросалась на людей, когда пришла в сознание. Но прошло несколько дней, и собака успокоилась.
– Твой оптимистичный взгляд убивает всякую надежду. – Алекс с трудом открыла глаза.
Судороги ее постепенно прекращались. После нескольких минут передышки, она смогла встать и шатаясь пошла к открытому окну. Добравшись до него, она вдохнула с шумом свежий воздух. Сквозь кованую решетку она посмотрела во двор. Офисные работники курили под надписью «Не курить!» Глянцевитый пес Джин играл со своим длинным хвостом. Солнечные лучи отражались от стеклянных брызг фонтана и скользили по шумным листьям вечнозеленого кустарника. И почти черный горизонт предвещал бурю.
– Интересно, смогу ли я увидеть капли этого дождя? – Алекс отвернулась от окна. – Пора!
4.
Серый микроавтобус перебазировался к самому забору института. Его бока слегка дрожали, а из глубины доносился мощный храп со свистом. Двое мужчин стояли рядом с микроавтобусом и молча курили.
– Всё. Время вышло. – Лысый открыл дверь. – Вставай, родина ждет героев. – Он толкнул мужчину, все еще спящего на длинном боковом сиденье. – Тебе тоже пора облачаться. Сэм! Сэм, браслеты уже щелкают у клоуна на запястьях. – Он толкнул мужчину сильнее. – Всё самое интересное проспишь.
– Все таки Рыжую положили на прокрустово ложе? – Сэм медленно открыл глаза. – Кого я должен поблагодарить за это? – Он подмигнул лысому мужчине.
– Не расплатишься. – Второй сослуживец в сером помятом костюме нырнул в транспорт. – Во всех ты, душечка, нарядах хороша.
Мужчины вынули из свинцового ящика, который ждал своего звездного часа под лавкой, скафандр-водолазный костюм ярко оранжевого цвета с тремя черными полосками на внутренней стороне каждого из рукавов в районе запястья. Сэм разделся до нижнего белья. Затем натянул на себя тесно облегающий комплект белья из натурального хлопка, напоминающего по форме детские ползунки. Сунул ноги в тяжелые ботинки из неизвестных пока широкой общественности сплавов, дотянул защитный костюм до пояса.
– Теперь руки. – Темноволосый мужчина придерживал за спиной Сэма дутые рукава его облачения, которые плавно переходили в перчатки. – Сначала левую. Так. – Он бережно натянул рукав Сэму на руку, расправил несколько складок-волн на плече. – Ты еще можешь отказаться. – Мужчина заглянул в глаза парня. Тот спокойно выдержал его взгляд, не отворачиваясь и не мигая. – Теперь правую. Аккуратнее, не передави шланг подачи кислорода.
– Шапку-ушанку забыли. – Лысый мужчина вынул из того же свинцового ящика оранжевый шлем с забралом поверх, покрытого суперпрочным мутно-прозрачным материалом, отверстия для глаз. И с пластиной, несколько тяжеловатой и массивной, прикрывающей низ шлема. – Сначала это, а потом уже полная комплектация.
– И помни, ни при каких обстоятельствах, ты не должен двигаться вперед спиной. – Темноволосый мужчина тяжело вздохнул. – Я конечно понимаю. Технологии. Но даже ежу понятно, что при перегреве баллон с сжиженным кислородом рванет, как метеорит над Хабаровском. – Он отломил кончик последней ампулы, набрал раствор в шприц и замер, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. – Последняя третья инъекция. – Он перекрестился рукой со шприцем. Закрыл глаза на несколько секунд, как если бы читал про себя молитву. Вздохнул, открывая глаза. – Манжеты плотно сидят на обеих руках?
– Плотнее некуда. – Сэм натянул шлем. Поправил ворот. – Ну, с Богом. – Он прижал первую от ладони черную полоску на рукаве левой руки. – Меня слышно?
Ткань его костюма зашевелилась сама по себе. Словно небольшое волнение на воде. Швы, стыки, неровности ткани сливались в единое целое, становясь абсолютно герметичным коконом.
– Как ты там себя чувствуешь? – Темноволосого мужчину передернуло. – Ты меня слышишь?
– Щекотно очень. – Голос Сэма был безжизненно-металлическим. – Гель растекается по телу и застывает неравномерно. Чувствую себя резиновой куклой.
– Ну-ну. Какие мы нежные. – Лысый мужчина развернул перчатку Сэма к себе. – Так, полоска исчезла. Полная герметизация.
– Черт, чего ты ждешь? – Сэм протянул руку темноволосому. – Последняя инъекция. Не тяни. Я же могу передумать. Что-то мне не очень хорошо.
– Забздел? – Темноволосый воткнул иглу шприца в первую от ладони полоску на правой руке. – Поздняк метаться.
Тем временем Алекс была помещена на кресло, похожее на стоматологическое, в центре просторной лаборатории, где собрались заинтересованные и не очень лица властных и не очень структур.
Запакованная в тяжелом скафандре как в коконе, она и не пыталась шевелиться. Кожаные браслеты – датчики вцепились в ее обмундирование там, где у девушки были лодыжки и запястья.
– Итак, мы вводим тестовую сыворотку. – Профессор с сомнением посмотрел на свои старые костлявые руки. – Ради чистоты эксперимента я прошу господина, вон того, с блокнотом, сделать это. Окажите мне честь.
Эксперт по мутным делам из столицы не удивился: он спрятал блокнот во внутренний карман пиджака и спокойно подошел, взял шприц из руки профессора, посмотрел на настенные часы. Те отсчитывали последние десятки секунды до время "Х".
Эксперт окинул взглядом тяжелое обмундирование, и при беглом взгляде было очевидно, что оно не по размеру испытуемому. Он поднял забрало на шлеме и встретился взглядом с девушкой. Улыбнулся. Помахал рукой, типа "Привет" или "Пока". Присутствующие в зале ученые словно окаменели в этот момент. Эксперт опустил забрало в исходное положение и посмотрел на старого профессора, что ни жив ни мертв стоял рядом.
– Будем надеяться, что эксперимент пройдет удачно. – Эксперт по мутным делам продолжал смотреть на лицо профессора. – И вам не придется списывать еще одного испытуемого. – Он поймал удивленный взгляд профессора. – Как в пробах с ИИ первой версии защитного костюма.
– Сейчас. – Сказал кто-то в серой форме, без знаков различия.
После укола Алекс несколько секунд лежала неподвижно, но потом просто исчезла. Просто она больше не была там, где была раньше. И браслеты-датчики упали на кафельный пол…
Минуты медленно растягивались. Эксперт по мутным делам взял профессора за локоток и увел прочь из лаборатории. Они о чем-то в пол голоса напряженно беседовали в просторном, с десятком огромных окон, коридоре. Затем эксперт куда-то удалился, а профессор так и остался стоять возле панорамного окна. Оставшийся народ бродил по лаборатории, расстегивая тугие воротники своих рубашек. Казалось, что в помещении нечем дышать. Однако люди эти были дисциплинированные. Раз сказано не покидать до окончания эксперимента, значит все остаются на месте до окончания эксперимента. Им только и оставалось, что, поглядывая на часы, ожидать возвращения испытуемого.
Внезапно раздался громкий взрыв снаружи здания, разбитые стекла окон упали на пол. И комната мгновенно наполнилась едким газом. Люди задыхаясь, падали на пол. Тут же в лабораторию ввалились охранники, все как один в противогазах, и началась суматошная эвакуация под вой внезапно сработавшей сирены воздушной обороны. Прогремел второй взрыв уже в соседнем помещении, и бледно желтые лепестки пламени, облизываясь и фыркая, начали осваивать территорию, стелясь от пола до потолка.
5.
Алекс осторожно села, опустив ноги в тяжелых ботинках на пол. На удивление, она даже не почувствовала веса скафандра, казалось его тяжесть внезапно уменьшилась раз в двадцать. Она сквозь бронированное забрало огляделась. Люди не двигались. Стрелки так же застыли на настенных часах. Голоса города исчезли, только неясный затяжной гул продолжался, как далекий с раскатами гром надвигающейся бури. Девушка легко сняла один из датчиков, датчик повис в густом воздухе.
– Это сработало! – Прошептала Алекс, удивленная странным звучанием своего голоса. Как будто едва слышное эхо повторило ее слова с задержкой в несколько секунд, причем эхо было металлическое и тормознутое, и раздавалось оно только в ее наушном передатчике.
Она вздохнула с облегчением, и хотела было потереть лицо руками, словно после глубокого сна, убедиться, что проснулась. Однако перчатки ее скользнули по закрытому забралу. И только тут до нее дошло, что видит окружающую действительность она не своими глазами, а только проекцию, созданную компьютерной программой на основе сбора данных. Девушка подняла забрало, картина не изменилась, только стала немного тусклее и размытее.
Она резко подпрыгнула на месте, вытянув руку вверх и, словно в воде, поднялась на пару метров и ударилась головой о люстру.
– Блин! Как юный комсомолец на нудистском пляже! – Намного медленнее, чем обычно, опускаясь на пол, она разочарованно почесала тыльную сторону шлема скафандра. – Действительно, как идиотка.
Слегка толкнув приоткрытую дверь в коридоре, девушка резко остановилась. Трещины появились в месте соприкосновения дверного полотна и ее перчатки. Они разрастались очень-очень медленно в разные стороны, и дверь стала открываться очень медленно.
– Да, черт возьми. – Она застыла в дверном проеме. – Я все это знала заранее, почему в таком случае я веду себя как умственно отсталая? Соберись уже. Я на финишной прямой. Все хорошо. Все просто замечательно.
Внезапно она начала в ужасе оглядываться вокруг, как будто из-за угла тысячи голодных глаз наблюдали за ней и ожидали сигнала, чтобы напасть и избавиться от незваного гостя. Немотивированная паника захлестнула ее сознание. Алекс прижалась спиной к стене, вытянув руки вперед, словно слепая, и замерла.
Несколько долгих минут прошли в полной тишине, и она наконец вздохнула с облегчением. Ее дрожащие руки медленно опустились, и она смогла отодвинутся от стены. Под толстым слоем супер прочного гелия, она почувствовала, что хлопковая прослойка на ее теле, отсырела от холодного пота.
А потом она начала задыхаться. Грубый воздух из окружающего пространства едва попадал в ее легкие. Система подачи сжиженного кислорода из баллона за спиной работала исправно, но этого было недостаточно. Кислорода в воздухе не осталось, и система приняла решение срочно погрузить ее, как и предписано в аварийной ситуации, в искусственную кому до конца эксперимента. Она напряглась, пытаясь как-то дышать. Только сухой вздох вырвался из ее горла, и капли слез потекли по ее лицу. Воздух стал темно-серым, во мраке метались яркие искры. Бетонный пол поднялся и ударил ее в лицо. Закаленное стекло выдержало. Девушка смогла сфокусировать взгляд и увидела маленького паука в щели между дверным косяком и дверью в давно закрытое подсобное помещение. Он смотрел на девушку из темноты паутины, угрожая обнаженным клыками. Что-то скрипнуло рядом и забормотало в нескольких тональностях…
Алекс медленно открыла глаза. Она дышала ровно и с удовольствием, как человек, получивший помилование на месте казни. Оказалось, что она, все еще в скафандре, сидит на земле во дворе института, спиной к кирпичной кладке. Кто-то мягко барабанил пальцами по ее шлему.
