Наталья Ивановна Скуднова
Ремонт во сне и наяву
– А стены выравнивать нужно?
– Не понял вас… – промолвил доцент.
– Ну… как бы вам это… того… объяснить… – Владимир честно подбирал литературные слова, чтобы интелигентишко его правильно понял. – Короче: чтобы положить плитку, нужно старую снять.
– Разумеется, это же логично! – Штейн аж руками развёл.
– Ну я об этом и толкую! – радостно выдохнул Владимир. – Снять я могу. 200 рэ за квадрат. Но стены старые и неровные. Видите: плитка сейчас буграми лежит? Это из-за неровных стен. Три варианта у нас: вы ровнять сами будете или мне сделать или так положить, как придётся?
– Конечно ровнять вам! – Доцент непроизвольно пожал плечами, предчувствуя дополнительные расходы.
– Вот! – начал Владимир. – Теперь два варианта. Штукатурка и гипсокартон. По цене гипсокартоном дешевше может выйти, но…
Тут Владимир деловито растянул рулетку вдоль чугунной ванной, и произнёс:
– Гипсокартоном стены меньше станут минимум по 6 сантиметров с каждой стороны. Точно скажу, как старую плитку собью. Но ванная эта не влезет, нужно на 5-10 сантиметров меньше искать.
– А штукатуркой? – взмолилась супруга доцента. – Мы привыкли к этой ванной. Она ещё царская, на львиных ножках… Её только отреставрировать – и она еще сто лет прослужит!
– Тогда остаётся штукатурка. Если я всё сделаю и собью старую плитку плюс выровняю штукатуркой стены плюс укладка плитки – за метр квадратный выйдет две тысячи.
Штейн обмяк. Роковая сумма в две тысячи рублей так или иначе преследовала их небогатое семейство. Но, возможно, для строителей две тысячи – это как камертон для музыкантов? Приняв неизбежность выплаты, доцент, в знак согласия и смирения, покачал головой.
– Вы плитку какую лОжить хотите? – спросил Владимир.
Штейн не стал спешить с комментарием по поводу исправления ударения в слове «ложить» и в принципе уместности употребления данного глагола, потому переадресовал вопрос супруге:
– Дорогая! Ты выбрала плитку?
– Да! – уверенно заявила она. Рядом в магазинчике присмотрела кирпичики.
– Кабанчик что ли? – уточнил Владимир.
Супруга замялась. Тогда Владимир достал из кармана телефон и показал все возможные разновидности плитки «кабанчик». Чтобы зря не тратить своего времени, сразу показал варианты укладки.
– Вот, смотрите сами: это кабанчик вразбежку. Вот – штабельный. Это когда шов в шов. Вот те же варианты, только вертикально. Эта картинка – шахматка. Следующая – диагональ. Самое сложное – ёлочка.
– Мне последний вариант больше всего понравился… – размечталась жена.
– Елочкой дороже минимум на 30%. Это по сложности, как широкоформатный керамогранит лОжить. Ведь расход материала больше! Резка, то да сё…Короче больше по времени тратишь на ёлочку, чем на обычную укладку. Хотя, говоря честно – я бы на ваших стенах лучше бы широкоформатный керамогранит полОжил. Но если любите кабанчик, то лОжим его.
Доцент переглянулся с супругой. По выражению лица жены, Штейн понял: от укладки плитки «ёлочкой», как от судьбы, не убежишь. Сошлись с Владимиром на цене под ключ без учёта материалов в 2300 рублей за квадрат. После получения аванса, Владимир написал расписку. А доцент, под диктовку Владимира, записал на бумажке: сколько клея, плитки и прочего неизвестного для него «инструментария» необходимо для того, чтобы «кабанчик» улОжился на стенах.
С этого момента ни одна ночь не обходилась без кошмаров. То печенеги и половцы похитили фановую трубу; то инопланетный десант, высаживаясь на крышу дома, повредил кровлю. Теперь для Штейна каждая ночь стала испытанием! Не угадать: что приснится и удастся ли проснуться в здравом уме и твёрдой памяти.
Разумное объяснение кошмарам, вроде как очевидно: пыль и грохот от демонтажа плитки мешали сосредоточиться на диссертации. Долбёжка, сверление, грязь и прочие прелести капитального ремонта не оставляли шанса Штейновской интерпретации истории о менестрелях Средневековья удивить музыкантов-теоретиков. Всё это расшатывало и без того чувствительную нервную систему и напрямую влияло на сон и настроение.
И ладно бы: если б только он один в доме делал ремонт. Весь подъезд, как сговорившись, делал «капиталку» 24/7. Никто не жаловался на соседа за производимый шум. Наоборот: общий ремонт оживил домовой чат и настолько сблизил соседей, что все позабыли коммунальные распри и даже вежливо здоровались с сотрудниками ЖКС.
Владимир за первую неделю старую плитку сбил, а стены выровнял. Работал мастер исправно. Во всяком случае, так хотелось верить Штейну и его жене. Но по прошествии этого периода, племянник Михалыча появлялся только на пару часов в неделю и, недовольно постукивая по стене, произносил одно: «Не засохло ещё».
Первые семь дней еще как-то супруги мирились с естественными неудобствами. Когда же прошла вторая неделя и началась следующая, а плитку даже не начали «лОжить», нервы двух интеллигентов стали сдавать. Когда Владимир явился в очередной раз и кинув взгляд на стену снова выдавил: «Не засохло», Штейн не выдержал:
– Владимир! – на выдохе произнёс доцент.
– Аюшки! – откликнулся тот.
– Мы с супругой все хотим спросить: когда же вы плитку начнёте укладывать?
– Так стена гипсовая не схватилась еще. Насухую только лОжить можно.
– Но гипс же схватывается быстро… – возразил доцент, словно оправдывая свой красный школьный диплом.
– Так то ж слой какой у нас покладен. Я же показывал – как стены выравнивать начал, где миллиметр слой, а где 10 сантиметров налОжил. Вот еще неделя пройдёт – тогда и плитку улОжу. Раньше нельзя!
Чтобы уберечь себя от дополнительных и неудобных вопросов, Владимир бегло попрощался и поехал на другой объект. Дело в том, что уже несколько недель он и его дядя работали за городом на более выгодном заказе. Что касается четы интеллигентов – то мурыжить это неграмотное в строительстве, семейство, по мнению Владимира, можно еще месяц.
Штейн не мог смириться с мыслью, что его в очередной раз надули. Жена также понимала: дело не чисто. Она позвонила в жилконтору и попросила уточнить телефон сантехника Михалыча. Но её там огорошили известием: Михалыча за неоднократные прогулы уволили и контактов дать не могут.
Долго супруги не могли уснуть, обсуждая: что делать? Обращаться в полицию? Или подождать, надеясь на чужую совесть? Под утро удалось уснуть на пару часов. Но около 10 утра супругу разбудил истошный крик доцента. Ему приснилось нечто, после чего пришлось записаться к психиатру. Полиция и обращение в суд, как и поиск Владимира с Михалычем, отошли на второй план.
В назначенный день Штейн пришёл к врачу. Сколько же надежд он возлагал на посещение эскулапа! Потому на вопрос: «На что жалуетесь», Штейн начал свой рассказ довольно бодро:
– Со мной что-то творится неладное. Затеяли мы с женой ремонт. Все идёт наперекосяк. Я сильно нервничаю. Настойка «Пустырника» не помогает: днём на нервах, а ночью кошмары снятся. Дошло до того, что боюсь уснуть, а ещё больше боюсь проснуться!
– Что ж вам такое сниться? – не отрывая глаз от заполняемой «карточки», спросил врач.
